Жил отважный капитан

«В декабре позвонил однокашник: «Чего-то Володю давно не слышно, не видно. Тебе-то он не звонил?» Говорю, мол, мне тоже давненько не звонил. Вообще-то мы регулярно связь поддерживали. Стали вдвоем ему названивать: не отвечает.  Приехали к нему домой – дверь никто не открывает. Мы уже забеспокоились, пошли по соседям спрашивать. Нет, говорят, давно уже не видели. Вызвали милицию, вскрыли дверь. Лежит на диване… Как потом врачи сказали, он так не меньше недели пролежал. А квартира пустая, ну, просто совершенно. В комнате только диван этот стоит и сейф. Думали, там хоть документы какие-нибудь найдем, а в нем на дне одна его трудовая книжка лежит. Такие дела. Из близких у Володи – никого. Сын «сидит». Может, и есть какие-то дальние родственники, да где их искать, никому не известно. А хоронить надо…»
Такую историю о смерти капитана БМП Владимира Степановича Артамошкина рассказал сотруднику «Морского Профсоюзного Телеграфа» его товарищ еще по учебе в «Макаровке» Игорь Николаевич В. Очень больно Игорю Николаевичу, что его друг закончил свой жизненный путь в нищете и одиночестве. А ведь человек был, действительно, достойный, трудяга, первая запись в трудовой книжке, испещренной благодарностями, датирована 1958 годом, последняя – 2008-м. Из этих лет в море – двадцать шесть.
Открываем этот единственный оставшийся после капитана документ. Трудовой путь Владимира Артамошкина, в самом деле, длинен. Сначала учеба в Архангельской мореходной школе. В 1958 году Артамошкин зачислен в плавсостав Северного морского пароходства, кочегаром на т/х «Н. Бауман». В должности кочегара он работает на разных судах четыре года, затем уезжает в Ленинград и поступает учиться в ЛВИМУ им. Адм. С.О. Макарова. В 1968 зачислен в резерв Балтийского морского пароходства четвертым штурманом, и с 1968 по 1980 года проходит путь до капитана, проработав в разных должностях на таких судах, как «Ирбитлес», «Моржовец», «Новомиргород», «Выборгская Сторона», «Александр Пушкин», «Магнитогорск». Были и другие суда, но в должности капитана Владимир Артамошкин впервые пошел на т/х «Анатолий Луначарский».
С этого судна в 1985 он и списывается на берег, но из пароходства не уходит: работает в отделе грузового контроля службы обслуживания транспортного флота. Через три года капитан Артамошкин снова идет в моря – правда, на научно-исследовательских судах Ленморагентства Акустического института АН СССР, и в должности старпома. Т/х «Академик Николай Андреев», «Сергей Вавилов» - на них Артамошкин работает до 1991 года, пока не происходит «сокращение штатов», и структурное подразделение исключают из состава НИИ. Потом снова БМП, потом -  коммерческая компания по обслуживанию и агентированию судов. Окончательно от «моря» капитан Артамошкин отходит  в 1995 году. Времена не простые, возраст уже не тот, когда везде ждут с распростертыми объятиями, и заканчивает капитан свою трудовую жизнь охранником на автостоянке. И умирает совсем один.
Была когда-то жена, умерла. Есть сын. Хотя, как говорит Игорь Николаевич, лучше вообще никакого сына не иметь, чем такого. В какой момент произошло упущение, какую ошибку сделали родители, и сделали ли - теперь уже не скажешь, и назад время не воротишь. Все традиционно: плохая компания, пьянство, наркотики. У отца все отобрал – поэтому и квартира пустая. Теперь вот тюрьма, и уже давно. Да и вспоминает ли сын об отце – неизвестно. И остались от капитана трудовая книжка, да фотография курсантских времен, сохранившаяся у товарища.
Если бы не Балтийская территориальная организация Российского профсоюза моряков, куда Игорь Николаевич обратился как в последнюю инстанцию, и хоронить Владимира Артамошкина было бы некому. Профсоюз оказал материальную помощь, и капитана проводили в последний путь все-таки по-человечески…
Мы в редакции «Морского Профсоюзного Телеграфа», к сожалению, не нашли никого, кто бы работал вместе с капитаном Владимиром Артамошкиным. Возможно, при его жизни кто-то рассказал бы про этого человека много хорошего, кто-то – не очень. Но теперь капитан Артамошкин ушел навсегда, поэтому мы говорим: те, кто его знал, помяните добрым словом.
И еще. Моряки, мы, конечно, понимаем, что вы любите свою работу, что отдаете морю себя полностью. Но, может быть, нужно оставлять еще что-то и для своих близких? Отдавать себя, хотя бы частичку, своим детям? Ведь страшно – уходить вот так, одному…