Раздумья об офицерской чести

ПАДШИЕ АНГЕЛЫ.

Я прослужил в вооруженных силах четверть века, а в частях морской авиации ровно двадцать лет. Моя семья и сегодня проживет недалеко от аэродрома. И я, как прежде, услышав заоблачный гул летящего военного самолета, останавливаюсь и, задрав голову, долго смотрю в небо.
Для меня это – музыка! Я слышу ее практически с рождения.  Кто-то из обывателей называет полеты - "шумом", и не может спать по ночам, а я радуюсь: раз летают, значит, здоровы летчики, исправна техника и по-прежнему сильна моя страна!
Время без устали летит вперед. Другое дело – человек, с годами он теряет силы, а нередко и свои идеалы. Теперь, встречая своих бывших сослуживцев, наши разговоры все чаще сводятся к жалобам на неважное здоровье. Да, возраст – не шоколадная конфетка…
Но существует еще одна очень интересная и важная проблема – судьба военнослужащих после их ухода в запас или отставку. Так же, как многие штатские не готовы к службе в армии, так и некоторые бывшие военные оказываются совершенно не приспособленными к гражданской жизни. Однако это может быть, как бедой, так и виной человека.
Военным присущ особый склад характера и набор взглядов по вопросам долга, дисциплины и субординации. Мы один раз в жизни даем Присягу на верность Отечеству и она – бессрочна! Поэтому я глубоко убежден, что "офицер" – это пожизненное звание. Настоящий офицер никогда не становится "бывшим". Он не меняется в поступках и мыслях, повесив в шкаф свой китель с погонами.   
 
Как известно, офицерские чины были введены Петром 1 в 1687 году. Первоначально каждый будущий офицер был должен послужить простым солдатом. Кадетские корпуса появились позже - в следующем веке.
Столетиями честь офицера почиталась главной добродетелью и выражалась в готовности идти даже на смерть, лишь бы не запятнать чести мундира, не бросить тень на Знамя полка. В офицерской среде всегда поощрялись такие благородные качества, как отвага, мужество, верность своему долгу. Слово офицера также ценилось, как эталон честности, оно было залогом истины и правды, и потому ложь, хвастовство и необязательность считались несовместимыми с этим высоким званием.
 При царе-батюшке офицеры не напивались в общественных местах, не курили и не выражались на улицах, не имели права зевать в людных местах и сидеть в обществе женщин, какими бы усталыми себя не чувствовали. Им запрещалось завязывать случайные знакомства. Даже кандидатуру будущей супруги, офицер представлял сначала Офицерскому собранию, потому что женитьба была невозможна без согласия на то командира полка и одобрения боевых товарищей.
Если офицер нарушал какое-либо из этих неписаных правил поведения, его ожидал бойкот сослуживцев, а если он не делал должных выводов, то такой инцидент мог закончиться увольнением из армии.
Конечно, был у офицера и ряд привилегий, компенсирующих его многочисленные обязанности, например, право испросить годичный отпуск "для устройства семейных дел" или возможность уйти в отставку, когда ему заблагорассудится, но речь сейчас не о них.
Офицеры русской армии имели репутацию разносторонне образованных людей. Офицерами были Г.Р.Державин, М.Ю.Лермонтов, граф А.К.Толстой, А.А.Фет, Ф.М.Достоевский, граф Л.Н.Толстой, сыновьями офицеров  - И.А.Крылов, И.С.Тургенев, Н.А.Некрасов, М.Е.Салтыков-Щедрин. Какую бы сферу культурной жизни России мы ни взяли, всюду оставили свой благотворный след люди в золотых погонах.

С тех давних пор, основные задачи армии остались вроде бы прежними, однако ее сущность изменилась до неузнаваемости. Только за последнее столетие наша армия четыре раза сменила свое название. Она была царской, Красной, Советской и, наконец, Российской. Теперь все иначе: психологически и морально, этически и эстетически. Спросите хотя бы  "где, на что и как" живут наши офицеры? И вам многое станет понятно.
Сейчас все снова беспрестанно твердят об офицерской чести. Но ведь честь офицера – это отточенная жизнью система общественно значимых поступков, а не разговоров. И судят о ней по делам, а не по словам. Честь нужно заслужить, ее не выдают вместе с мундиром на вещевом складе.
Создать моральный кодекс, именуемый офицерской честью, не способен никто, кроме самих российских офицеров. Но поднять на должную высоту славу Российских Вооруженных Сил и оценить по достоинству заслуги своих нынешних защитников обязано, конечно же, наше родное государство.

Служил в нашем морском штурмовом полку замечательный ас, летчик "от бога" (назовем его Шурупов), по прозвищу Шуруп. Мои друзья знают, о ком идет речь. Будучи первым лицом в эскадрильи, он летал так, словно  родился с крыльями сокола: умело, решительно, отважно, иногда настолько смело, что это расценивалось, как воздушное "хулиганство".
Были случаи, когда моряки после его предельно низких "шуруповских проходов" падали с палубы за борт. В середине девяностых, на одних ответственных учениях очень большой флотский начальник стал невольным свидетелем подобной "психической" атаки нашего Шурупа. И когда тот в азарте "просвистел" так низко, что "посшибал" антенны у РЛС, его досрочно отправили на пенсию (к слову – весьма приличную).
Нужно отдать должное нашей системе военного образования: она очень "узкоколейная". Мы не раз шутили, изучая диплом летчика. Там написано: "Летчик – инженер". А мы читали: "Летчик минус инженер" – так больше похоже на правду.

Современный военный специалист нередко совсем не подготовлен к нормальной мирной жизни. Его учат летать, бомбить, стрелять, командовать, но никак не созидать. Расставаясь с армией, мы возвращаемся к "разбитому корыту", и, как в юношестве, перед нами встает проблема "кем быть?" Никто не помнит наших прежних заслуг, никто не вытягивается по стойке "смирно" и не спешит выполнять наших приказаний.
Шуруп запил. Очень быстро он потерял работу, семью и квартиру. Вместе с ним пошатываясь, слонялись по поселку десятка два таких же, как он, опустившихся военных пенсионеров. Недавно он бесславно умер. В одиночестве, ночью, во дворе, на скамейке. Прощались с ним возле Дома Офицеров, народу было мало, золотые погоны и заслуженные награды на атласных подушечках смотрелись уже как-то нелепо.
Человек редкого обаяния и ума, сотни раз рисковавший в небе своей жизнью, энергичный и инициативный командир, беззаветно преданный «партии и правительству», оказался «за бортом» жизни и ушел из нее, как обычный бомж. В этом, я считаю, и состоит трагизм нашего времени.