Нечаянная мама

Часть 1 На пороге перемен…
Мерный перестук колёс поезда действовал успокаивающе. Я перевернулась на спину и уставилась стеклянным взглядом в железный потолок вагона. Из щели окна дул прохладный ветерок, что было очень даже актуально в такую жару.
Всё никак не спалось, хотя время давно перевалило за полночь. Мои соседи по вагону уже давно сопели, храпели, хрюкали – каждый на свой манер. А мой организм до сих пор помнил наркотический сон, бывший для меня нормой ещё какой-то год назад. Я и дома-то засыпала с трудом, а здесь…
Немного болела голова, и ныли мышцы. Но это уже не то, что было когда-то. В то время казалось, что некая неведомая сила пытается вывернуть меня наизнанку. Немного прикрыла глаза, пытаясь уснуть. Стараясь не думать о будущем, а тем более о прошлом. Иногда гораздо проще течь по течению. Особенно когда жизнь теряет всякий смысл.
Внезапно в проходе вагона послышался шум. А ещё через мгновение дверь в купе резко отъехала, и в помещение влетела взмыленная проводница со встрёпанными копнами чёрных волос. Глаза её с надеждой уставились на пассажиров.
- Доктора есть?
В голосе её слышались умоляющие нотки.
Что? Что-то случилось? А вдруг я не смогу помочь?
Секундное колебание. Сжимаются кулаки.
Перебарывая слабость, я спрыгнула с верхней полки. Потеряла равновесие и чуть не поставила синяк об угол небольшого столика. Мои соседи по купе притихли, только маленькая девочка свесила свою рыжеволосую голову с верхней полки.
- Что произошло?
- Вы доктор?
- Да. Что произошло?
- Женщина рожает,- выдохнула проводница, облегчённо посмотрев на меня.
- Пошли.
Мы выскользнули из купе и быстрым шагом направились к моей будущей пациентке. Сработал полузабытый механизм, и мой мозг тут же очистился от лишних мыслей. Червячок паники отступил в глубины моего подсознания.
Прошли один вагон, второй, третий. И лишь только зайдя в четвёртый, я услышала протяжный стон в одном из ближайших купе.
- Сюда,- поманила проводница.
В купе суетились люди: пассажиры, молодой проводник. Я скривилась, ведь действия их были до ужаса хаотичными. Хотя, должна признать, осознание, что мне надо руководить этой толпой, заставило меня ещё более подобраться.
Перевела взгляд на женщину, лежащую на нижней полке слева. Обрамлённое мышиного цвета волосами лицо было бледным. По лбу и щекам скатывались тонкие струйки пота. А живот-то огромный какой! Или расположение плода такое, или двойня (тьфу, чтоб не сглазить). Хотя…
- Вы доктор?- подошел ко мне веснушчатый парень в форме проводника. Я только кивнула и подошла к роженице. И как раз в этот момент она опять застонала - жалобно, с натугой. Только этого мне не хватало! Это же сколько времени прошло, что она почти готова разродится?
- Ты,- ткнула пальцем в проводницу, которая меня сюда привела.- Будешь мне ассистировать.
Девушка побледнела, но возразить не посмела.
- Ты,- я обратилась к веснушчатому пареньку.- Иди и принеси все медикаменты, которые только есть в поезде. И побольше чистых простыней. И резиновые перчатки, если есть.
Паренёк тут же скрылся за дверью.
- А вы,- властно обратилась к остальным,- марш отсюда!
- Но как же,- запротестовал полноватый мужичок в бордовом свитере, стирая рукой пот с лысины.- Ведь ехать ещё сколько. И роды могут длиться с десяток часов.
- Вы идиот? У неё уже воды отошли!- повысила я голос и кивнула в сторону роженицы. Под нею растекалась полупрозрачная лужица. Миниатюрная женщина схватила мужа за руку и поволокла к выходу, не отрывая от него негодующий взгляд. Вскоре купе опустело.
- Как давно у вас схватки?- я склонилась над женщиной, которая скривилась в попытке сдержать стон.
- Не знаю,- выдохнула она.
- Как давно?- повысила я голос.
- Давно.
- Почему вы сразу не забили тревогу?- проворчала я.
- Эдгар. Я должна была доехать до Эдгара.
«Дура»,- подумала я.
Злость помогла мне окончательно взять себя в руки. Ведь в такой ситуации паника может вылезти боком. Начала расстёгивать пуговицы на старомодном джинсовом сарафане женщины, чтобы пощупать живот.
Поперечное предлежание…
Вот теперь я паниковала. Последний раз я принимала роды полтора года назад. А внутренний поворот плода за ножку так вообще проводила менее десятка раз. К тому же плод довольно большой. Да и неудобно.
Отъехала в сторону дверь, и в купе вбежал тот самый веснушчатый паренёк.
- Перчатки есть?
Он только покачал головой.
- Спирт давай.
Обработала руки и осмотрела её влагалище. Тьфу ты. Ни тебе зеркал, ни перчаток. Кошмар какой-то. Ну вот. Так и есть. Полное раскрытие шейки матки. Женщина вновь застонала. Под моей рукой сократилась матка и живот роженицы на некоторое время стал как камень. Потуги начинаются. Надо спешить.
- Подложите ей под голову и спину как можно больше подушек. И зафиксируйте её. Ты, отведи её ногу в сторону.- Потом улыбнулась к роженице, хотя и не была уверенна, что она меня видит и слышит. Бледность её всё усиливалась.- Потерпите немного. Скоро всё закончится.
Ну что, с Богом? Одну ножку я нашла довольно легко. Со второй возникли проблемы. Перевернула ребёнка ногами к выходу. Стала нашаривать руки, чтобы, когда будет рождаться голова, они не стали помехой.
- Аа!- потуги нарастали. Женщина тужилась, но слабовато. Дурочка, и почему она всё это время терпела?
- Всё хорошо,- приговаривала я.
Всё-таки я прирождённый врач. Всё это время мои мысли были абсолютно чистыми, не замусоренными паническими мыслями. Руки работали совершенно инстинктивно. Процесс шел туго, но неотвратимо.
- Аа!
- Ну же, давай,- подбадривала я её. – Ещё чуть-чуть.
Оба проводника стояли бледные, с совершенно растерянными лицами.
- Возьмите ножик поострее и хорошенько обработайте его спиртом. А так же нитку поплотнее. Два кусочка. И обмокните хорошенько в спирт.
- Аа.
- Ну-ну. Почти.
Обхватила двумя руками крохотное, синеватого цвета, немного сморщенное тельце. Уже почти появилась головка.
- Аа.
- Вот и хорошо. Простынь. И ножницы. И нитки. И приготовьте мне небольшой кусок ткани. Держи ребёнка. Вот так. Не бойся, не укусит.
- Он не двигается,- пробормотала бледная как смерть проводница.- И не дышит.
- Вот всё тебе сразу подавай,- хмыкнула я, перерезая пуповину. Прочистила рот малыша и нос. А саму грызла тревожная мысль: "Если что-то случится? Если ребенок не пожелает дышать? Ведь ничегошеньки нет под рукой для реанимации..."
Забрала малыша и положила на столик.
- Ну же. Дыши. Давай.
Тормошила его, похлопывала.
- Ну!..
Как раз в тот момент, когда я начала паниковать, ребёнок сделал глубокий вдох и разразился громким криком.
- Слава Богу,- выдохнула я.
Паренёк просиял счастливой улыбкой, а девушка прослезилась. У обоих было такое выражение лица, как будто перед ними произошло великое чудо. И я их в этом не винила.
- Оботрите её,- улыбнулась.- Обработайте пуповину и перебинтуйте.
- Но…
- Я ещё нужна матери.
Женщина лежала на своей полке и тяжело дышала. Какова кровопотеря? Пятьсот? Больше. А ведь ещё плацента не отошла.
- Ну, моя милая,- улыбнулась.- Ещё чуть-чуть.
Понаблюдав за женщиной и из очевидных для меня признаков я поняла, что её матка так и не желает сокращаться. Надо было что-то делать, ведь это приводило к кровотечению.
Ну почему, скажите мне на милость, я попала в такую ситуацию? Ведь сколько передач снято о том, как обычный таксист принял роды. И женщины там попадались все как на подбор – здоровенькие, крепенькие. И никаких осложнений. А у меня всё одно на другом. Придётся отслаивать и вытаскивать плаценту вручную. Хотя по сравнению с внутренним поворотом плода за ножку, эту процедуру я выполняла не один десяток раз…
- В этой суматохе всё забыла спросить. Когда будет следующий населённый пункт?
- Эээ. Дело в том…
Я побледнела. У женщины всё никак не останавливалось кровотечение, не смотря на то, что я сделала массаж матки и положила лёд на низ живота.
- Что?
- Поймите. Это штат Юта. Мы сейчас в пустыне. И до Гронствиля, ближайшего населённого пункта, осталось ехать не менее получаса. Машинист уже ускорил ход, но…
- Чтоб тебя!- выругалась я.
Аптечка, собранная веснушчатым пареньком, была абсолютно бесполезна.
А женщине становилось всё хуже. И ребёнок ныл. Есть просил. Проводники стояли в сторонке с напряженными лицами. Понимали, что происходит что-то нехорошее. Взяла на руки маленькую и подошла к матери.
- Как вас зовут?
- Маргарет,- с опозданием ответила она. Похоже, её состояние потихоньку переходит в шоковое.
- Покормите свою малышку?
Она улыбнулась, глядя на маленький свёрток у меня в руках. Протянула дрожащие руки. Вскоре малышка умиротворённо посасывала молоко. Это был ещё один метод остановки кровотечения. Хотя на полную его остановку я уже не рассчитывала. Главное, не дать ей уснуть.
- Как назовёте?
- Лили,- прошептала женщина. Похоже, близость ребёнка подействовала как стимулятор.- Спасибо вам.
Я развлекала её всю дорогу до Гронствиля. Хотя через некоторое время она перестала отвечать, а вскоре потеряла сознание. Бледность её стала отдавать зелёным цветом. Это был плохой признак. Очень плохой.
Держись. Ведь тебе есть для чего жить. Да хотя бы ради этого крошечного, новорождённого существа, которым ты чуть не пожертвовала в своём безумном стремлении обязательно попасть к мужу.
Поезд стал замедлять ход. Веснушчатый парень передал послание от машиниста, тот уже связался с медиками, и те поджидают их на станции. Послышался скрежет, и поезд остановился. Через окно открывался вид на небольшую уютную станцию с высокой платформой и фиолетовым мостом, перекинутым через несколько путей.
Не прошло и минуты как в купе ворвались врачи скорой помощи.
- Носилки,- скомандовал крепко сбитый мужчина в костюме скорой помощи.- Вы принимали роды?
- Да,- кивнула.
- Поедете с нами?- это был и вопрос, и приказ, и просьба. Но я уже так прониклась сложившейся ситуацией, что выбирать не приходилось.
- Сейчас, только заберу вещи – её и свои.
- Скорее.
Женщину и ребёнка уже уносили. Повернулась к своим нечаянным ассистентам.
- Вы хорошо постарались.
- Это вам спасибо,- воскликнула девушка. Впечатлительная.
Сгребла в охапку вещи – хорошо их немного было – и поспешила к выходу. Из соседних купе выглядывали любопытные лица пассажиров. Спрыгнула на аккуратно обложенную плиткой платформу, где ждал меня один из медиков в униформе. Быстрым шагом направились к выходу со станции.
Громко выла сирена. Я сидела на длинной скамье, наблюдая как над Маргарет и ребёнком, суетятся медики. Вскоре ко мне подсел тот самый крепко сбитый мужчина.
- Рассказывайте.
- Поперечное предлежание. Выполнила внутренний поворот за ножку. Потом не хотела отходить плацента. Пришлось делать ревизию. Сильная кровопотеря. После отделения плаценты кровотечение продолжалось, и пришлось сделать массаж матки на кулаке. Но не совсем помогло.
- Вы очень помогли,- поднял брови врач. Взгляд его чёрных глаз смягчился.- Вы врач?
- Да. Акушер-гинеколог.
-Неслыханное везение,- поразился мужчина.
- Как она?
- Плохо. Кровотечение остановили, но…
Я всё понимала.
Когда приехали в госпиталь, мне уже ничего не оставалось делать, кроме как монотонно отвечать на вопросы врачей и тихо ждать. Боже, как же я устала. Даже руки дрожат. Достала из сумки расчёску, чтобы причесать свои непослушные волосы. Достала и зеркальце, осмотрев в нём своё замученное лицо с красными белками глаз. Даже радужка из карей превратилась в чёрную.
И только после этого вспомнила об очень важной вещи. Порылась в сумке своей нечаянной пациентки и с радостью обнаружила там мобильный телефон. Просмотрела телефонную книгу и с лёгкостью нашла мужа Маргарет. Звонить рука не поднялась, а вот СМС написала. Оставалось только ждать.
Знаете, существуют в жизни такие моменты, когда время то замедляет, то ускоряет свой ход. А люди вокруг превращаются в мельтешащие тени, погруженные в густой туман твоего действия или бездействия. Когда ты понимаешь, что сделал всё возможное и невозможное. Но в сердце всё равно прокрадывается червячок сомнения. А вдруг…
- Как она?
- Умерла,- грустно бросила медсестра, вышедшая из реанимационного отделения.
Маргарет была совсем незнакомым мне человеком, но я почувствовала грусть. А ещё стало жалко кроху, которая только что лишилась матери. И непонятно почему, но в сознание густой, чёрной смолой начало прокрадываться чувство вины.
Но самое худшее было ещё впереди. Приехал Эдгар. Я услышала его разговор с дежурной медсестрой. Громкий, эмоциональный. Его услышали все, кто находился в перегруженном родственниками и пациентами светлом коридоре больницы.
- Вы Эдгар?- подошла к нему я.
- Да,- выдохнул широкоплечий мужчина с кудряшками чёрных волос на голове. Его чёрные глаза опалили меня огнём.- Это вы написали сообщение? Что с моей женой?
- У вас родилась прекрасная, здоровая дочь,- начала было я, но он даже не захотел меня слушать.
- Что с моей женой?!
- Простите,- в этот момент, не знаю почему, но я действительно чувствовала свою вину, пускай и сделала всё возможное.- Делалось всё возможное и невозможное, но…
- Что с ней?!!- закричал он.
- Она умерла.
В тот момент я по-настоящему поняла фразу «стал белый как стена». Он как-будто бы окостенел. Лицо мужчины стало словно маска. Абсолютно безэмоциональная, картонная маска. Он медленно побрёл в сторону стульев, стоящих у стены. Движения Эдгара были какими-то механическими, неживыми. Как у робота. Хотела направиться за ним. Чувствовала свою ответственность, но…
- Я знаю таких,- тихо сказала пожилая и немного полноватая медсестра, опершись руками на стойку.- Он отойдёт. Но сейчас его не стоит беспокоить.
Переборола своё желание всё-таки подойти к Эдгару. В конце-то концов, кто я такая для этого мужчины? Просто незнакомка, которая принесла ему ужасную весть.
Время тянулось словно резина. Я была вправе подняться и уйти, но что-то меня останавливало. Было такое ощущение, как-будто я ещё не всё сделала, не всё сказала. И что-то обязательно должно произойти. Что-то, что заставит моё сердце наконец успокоится.
Эдгар долго сидел на стульчике возле стены, и бледное лицо его не выражало ровным счётом никаких эмоций. Потом к нему подошел врач – тот самый плотно сбитый мужчина с пронзительными чёрными глазами, который расспрашивал меня по дороге к госпиталю. Он что-то сказал Эдгару, и они скрылись в переплетении коридоров.
Долго я рыскала по больнице, пытаясь выудить хотя бы крупицу информации об Эдгаре и ребёнке. Повезло. Подслушала разговор молоденьких медсестёр. Они возмущались, что этот мужчина даже не взглянул на ребёнка. Молча выслушал историю о произошедшем в поезде и уехал в морг.
Вечерело. Я апатично сидела на лавочке возле реанимационного отделения, как будто моя нечаянная пациентка до сих пор была жива и продолжала бороться за своё существование. Не помнила, когда в последний раз ела. Ужасно хотелось спать.
- Здравствуйте,- поздоровался всё тот же крепко сбитый мужчина. Я просто кивнула.- Когда я узнал, что вы всё ещё здесь, то очень удивился. Вам некуда пойти?
- И да, и нет,- грустно усмехнулась я.
- Странная вы женщина. Вы ведь не ощущаете свою вину? Поверьте, если бы вас там не оказалось, всё было бы гораздо хуже.
- Возможно.
Боже, как же я всё-таки устала.
- Не возможно, а так оно и есть. Даже ребёнок не выжил бы. Можете считать себя его крёстной матерью. То, что вы так вовремя там оказались – настоящее чудо.
- Спасибо.
- Экхем.
Мы оглянулись и увидели, что рядом стоит Эдгар. Только сейчас осознала, какой же он высокий. Стало немного страшно, ведь он вполне мог обвинить в случившемся меня. Как против такого выстоять? То, что в больнице ничего такого сделать не позволят, мне, почему то, в голову не пришло.
- Можно с вами поговорить?
Доктор сразу же поднялся с лавочки, кивнул нам на прощанье и удалился.
- Вы, наверное, голодны,- сказал Эдгар. Голос его был какой-то неживой. А лицо по-прежнему не отражало никаких эмоций. Только его чёрные глаза стали какими-то целеустремлёнными.
Вскоре мы уже сидели в небольшом, но уютном кафе. И передо мной стояла тарелка с картошкой фри и отбивной. Странно, а аппетита ведь нет совсем. Похоже, все эти события были для меня слишком сильной нагрузкой.
- Я хотел бы вас попросить об одолжении,- заговорил Эдгар.- Нет, даже пригласить на работу.
Мои брови поползли вверх. Такого поворота событий я явно не ожидала.
- Мне надо, чтобы кто-то присматривал за ребёнком,- повёл дальше он. Странно. В этой фразе не слышалось искренней заботы. Просто констатация – неприятно, но надо это уладить.
- Но…
- Я обеспеченный человек. Не миллионер, конечно, но моя ферма приносит стабильный и неплохой доход. Соглашусь на любую сумму.
- Вы…
- Сколько? Три тысячи долларов в неделю? Больше?
- Постойте, но…
- Пускай и ненадолго. Хотя бы на первое время. Потом, если вы не захотите остаться, я подберу вам замену.
Похоже, водоворот событий затягивал меня всё глубже и глубже. Я просто уже не могла отказаться.

Часть 2 Ляськи-масяськи, розовый сироп.
- Куда мы едем?
- Городок Огден. Ферма находиться в его окрестностях,- недовольно буркнул водитель.
Нет, мне нравились здешние пейзажи, но, признаться, хотелось уже побыстрее приехать и принять ванну. Или, на худой конец, душ.
- Ууаа,- запричитала Лили, уютно пристроенная у меня на руках. Та ещё проблема. Сколько детей перевидала в своей жизни, а обращаться с ними так и не научилась. Зря я всё-таки согласилась на эту авантюру.
Малышка начала плакать в полную силу. Увидела, как скривился водитель, и настроение испортилось ещё больше. Порылась в дорожной сумке и достала бутылочку с детской смесью. Опыт показал – это самый лучший способ успокоить ребёнка. К тому же Лили оказалась на редкость прожорливой. За время пребывания в больнице малышка похорошела – уже не напоминала тот маленький, сморщенный комочек синеватого цвета. Её мягкая кожа порозовела. Пухлые щечки налились здоровым румянцем.
Вскоре машина свернула с трассы на боковую дорогу. Машина начала подскакивать на ухабах. Лили запротестовала ещё сильнее, водитель прибавил скорости, а у меня разболелась голова. Хорошая поездка, ничего не скажешь.
Единственное, что в этом путешествии было приятного, так это пейзажи. Высокие каньоны, бескрайняя степь. Она давала некое мёртвое очарование – пожолклая трава, колючки. Но размах всего этого великолепия, уходящего за горизонт, впечатлял.
Когда мы съехали с трассы, я в первые в жизни увидела хлопковые поля. Это было по-настоящему красиво – земля, будто бы присыпанная мягким снегом. Грунтовая дорога, красной змейкой уходящая вдаль. Раскидистые фруктовые деревья вдоль дороги, создающие хоть какую-то тень. На них висело много оранжевобоких апельсинов. С завистью посмотрела на Лили, допивающую молоко из детской бутылочки. Ну, хоть она голодной не осталась.
Наконец въехали на широкий двор. Из-под колёс машины испуганно метнулись куры. Утки, плавающие в искусственном пруду, гордо вытянули свои длинные шеи и поплыли к другому краю водоёма. Окинула взглядом довольно большой кирпичный дом с крышей из красной черепицы. Он был пусть и стар, но ухожен. Больше всего мне понравилось то, что к нему был пристроен балкон.
- Сюда,- поманил меня угрюмый водитель. Лили вновь устроила истерику.
Внутри было немного угрюмо. Никаких обоев. Всё вокруг обшито деревом и покрыто тёмным лаком. Окон слишком мало, зато на искусственное освещение хозяева дома не поскупились.
Прошли по широкой деревянной лестнице на второй этаж.
- Вот,- указал водитель на широкую, дубовую дверь.- Это будет ваша комната. Если что-то понадобиться – я в пристройке в ста метрах к югу. Вы быстро найдёте.
И поспешно удалился.
- Уа,- причитала Лили.
- Ну, масяська,- устало посмотрела ей в глаза.- Признаться честно, совсем не знаю, как обращаться с детьми. Ты же мне поможешь?- улыбнулась я. Как и следовало ожидать, это не возымело абсолютно никакого эффекта. Толкнула дверь.
- Ну-ну. Мы уже дома, и…
Запнулась. Контраст был просто потрясающим. Тёмный дом и комната Лили отличались как день и ночь. Всё там было розовым – от стен и потолка до детской кроватки под балдахином. Рядом с нею стояла широкая кровать, накрытая пушистым розовым покрывалом. В углу находился большой платяной шкаф. Полки на нём были сплошь уставленные мягкими игрушками. А с потолка всем глуповато улыбалась Минни-маус с розовыми крылышками феи и волшебной палочкой в руках. Но самое главное – балкон примыкал именно к этой комнате.
- Смотри, как красиво,- обратилась я к Лили.- Тебя, наверное, очень ждали. Такая комната красивая. Прямо сказочная.
- Уаа,- не оценила малышка.
Мои мечты о ванне разбились, словно хрустальная ваза. Что я только не делала! И соску ей в рот совала, и кормила через каждые пять минут, и качала, и носила по комнате – тщётно. Голова болела всё сильнее. Она будто бы заполнилась густым туманом. А за окнами уже давно царила ночь.
- Ну что ты?- от усталости я уже была готова впасть в отчаяние.- Ну, перестань. Чего ты хочешь? Ты ведь уже поела. И подгузник сухой. И… и…
- Уаа,- рыдала Лили, морща своё крошечное личико.
- Ну-ну. Ты к маме хочешь? Да? Не бойся. Мама с тобой. Она всегда с тобой. Она частичка тебя. Всегда будет наблюдать за тобой. Радоваться каждому твоему достижению. Сопереживать твоим неудачам. Она не покинет тебя никогда. Не плачь, ну.
Не знаю, что заставило меня сказать те слова. Это было странное состояние – на грани сна и реальности. Это был момент, когда я наконец поняла, что в моей жизни всё изменилось, и никогда не будет так как прежде.
Лили успокоилась, глядя на меня своими голубыми глазками. Как-будто всё понимала. Как-будто каждое слово оседало где-то глубоко в её сердце, пуская ростки веры. Я замерла, только сейчас осознавая, за какой красавицей я буду ухаживать. Какое счастье само пришло ко мне – пусть и внезапно, не потрудившись постучать в дверь. В тот миг я поняла, что влюбилась. Что у меня наконец есть существо, которое всегда будет со мной, всегда поймёт меня. Которое нуждается во мне, а я в нём.
А утром приехал Эдгар. Я как раз стояла на балконе с Лили на руках и любовалась хлопковыми плантациями. А малышка тем временем надувала из слюней пузыри. Никогда бы не подумала, что это может выглядеть так мило. Сбежала по ступеням, желая рассказать ему всё, что произошло. Показать, насколько милая у него дочь. Но когда увидела его лицо, то запнулась. Чёрная тень горя пролегла в его глазах, ничего другого не оставив. Он прошел мимо, сжимая в руке небольшую глиняную урну. А я не осмелилась с ним заговорить. Вскоре он заперся в гостевой комнате.
- Твой папа очень скучает по маме,- говорила я Лили, прогуливаясь с ней вдоль хлопкового поля. Малышка хмурилась. Ей в глаза светило заходящее солнце. Поправила полог коляски.- Эх, Лясечка моя, всё-таки, в какой красивой местности тебе предстоит жить. Такой воздух свежий. Это тебе не город. Хотя здесь довольно одиноко. Но я тебя буду как можно чаще вывозить в город, чтобы у тебя было как можно больше друзей. У такой красавицы обязательно должно быть много-много хороших друзей.
Пыталась улыбаться. Пыталась гнать от себя тревожные мысли. Но червячок беспокойства прокрался в мою душу. Никак не могла забыть выражение лица Эдгара. Я прекрасно знала, что такое потерять любимого человека. Я его понимала больше, чем он мог себе представить. А ещё я боялась – он мог наделать много ошибок. Как я.
- Сейчас пойдём купаться,- приговаривала я,- купаться полоскаться.
Лили размахивала ручками и ножками.
- Сейчас моя лясечка-масясечька будет самой-самой чистой.
Медленно погрузила малышку в детскую ванночку. Лицо её на миг стало задумчиво-удивлённым. А потом…
- Уа,- одобрительно сказала Лили.
- Тебе нравиться?- обрадовалась я.- Нравиться моей Лясечьке. Вижу что нравиться. Сейчас мы тебя польём тёпленькой водичкой. Вот так.
Укутала её в тёплое полотенце. Щёчки малышки ещё более порозовели. Быстро перенесла её в комнату, чтобы не дай бог не простудилась.
- Смотри какая прелесть. На груди такой ангелочек красивый нарисован. Тебе в этом будет тепло и сухо. И в то же время ты будешь самой красивой. Милая. Милая. Маленькая звёздочка. Скажи мне. Скажи мне. Где же ты? Вот так. Спокойной ночи, моя хорошая.
Мой маленький ангел погрузился в глубокий сон. Смотрела на её умиротворённые черты. И так хорошо было, так спокойно, как не было уже очень давно. Но…
Вышла из комнаты и аккуратно прикрыла за собой дверь. Спустилась по широкой деревянной лестнице на первый этаж. Интересно, он всё ещё там? Нам просто необходимо поговорить. Просто…
Дверь в гостиную была до сих пор закрыта. Но сквозь щели пробивался тусклый свет. Несмело поднесла кулачёк к двери, но что-то меня остановило. Вместо этого я припала глазом к щели.
Эдгар сидел в глубоком кресле боком ко мне. На небольшом письменном столике перед ним стояла большая фотография с чёрной лентой наискосок. Вокруг неё пылало свыше десятка свечек. А ещё… Ещё я начала догадываться, ЧТО находилось в той небольшой глиняной урне.
По спине пробежали мурашки. А сердце пропустило один удар. Потом сжалось от боли и сопереживания. Мне было жаль его, но страх пока преобладал. Я так и не решилась постучать. Так и не решилась вмешаться.
На следующий день Эдгар сам пришел ко мне. Зашел в детскую и, даже не глянув на дочку, поманил меня за собой.
- Садитесь,- указал он на деревянный стул со спинкой. Мы оба сели за небольшой, покрытый зелёным пластиком стол. В свете заходящего солнца поблескивала кухонная утварь.- Вас всё устраивает?- спросил, не глядя на меня. Вместо этого он созерцал природу сквозь высокое окно напротив.
- Да, вполне,- нахмурилась я. С него так и не слетела маска отчуждённости и равнодушия к происходящему.
- Я человек занятой. Буду приходить редко. Поэтому прошу без веской причины меня не тревожить.
На том и закончился наш короткий разговор. Я так и не решилась сказать ему то, что хотела. Перед глазами всё стоял образ, увиденный мною в гостиной.
А время шло. Малышка, казалось, растёт не по дням, а по часам. Как будто в детские смеси кто-то подмешивал дрожжи. С Эдгаром мы практически не виделись. Как-то так получалось, что уходил он ещё до того, как мы с Лясечькой просыпались. Обедал он тогда, когда я укладывала девочку на дневной сон. Приходил же домой поздней ночью. Я уже начала мириться с таким порядком вещей.
Лили наморщила своё крохотное личико и широко зевнула. Потянулась всем телом, как маленькая кошечка. Потом открыла свои глаза, и посмотрела на меня.
- Привет,- улыбнулась, ощущая, что моё сердце тает как сливочное масло. На губах малышки появилась умилительная улыбка, а глаза ясно говорили, что она очень рада меня видеть. - Лясечка-масясечка моя. Я тоже рада тебя видеть. Ты мой ангелочек. Моё маленькое счастье.
- Гм,- послышалось сзади. Обернулась. В дверях детской стоял Эдгар, на лице его читалась брезгливость и даже злость. Оглядывал сплошь розовую комнату, и лицо его всё больше искажалось.- Прямо ляськи-масяськи в розовом сиропе.
- Что? - опешила я. Эдгар тут же подобрался и поспешил нацепить на себя непроницаемую маску.
- Я сегодня буду поздно. Надо проверить рабочих на дальнем краю поля. Да и склады проверить.
Развернулся и ушел, оставив меня в полнейшем недоумении. А Лили расплакалась. Я всегда могла её быстро успокоить. Но в тот момент этого сделать не получилось. Целый день она капризничала. Отказывалась нормально покушать. Что я только не делала. Даже достала из подвала новые игрушки. Всё было тщётно. В надежде, что хоть прогулка её развеселит, я вывезла малышку гулять вдоль хлопкового поля.
- Такое красивое поле. Будто усыпано снегом. Ты знаешь, я бывала во многих интересных местах. Видела и страшную пургу, замораживающую тебя изнутри. И заставляющую закипеть кровь знойную жару. А ещё была во многих красивых городах. Особенно прекрасными они были вечером – мерцание огней улиц, лёгкая приятная музыка ресторанов. Это так прекрасно - познавать мир. У тебя ещё всё впереди, и я даже немного завидую тебе,- улыбнулась я.
Лили недоверчиво чихнула.
- Правда-правда. Но это место – самое прекрасное, из тех, которые я видела. Потому что со мной моя Масясечка.
Хотела уже разворачивать коляску, чтобы ехать назад, но увидела Эдгара. Он шел прямо на встречу. Улыбнулась.
- Смотри, Лясечька. Папа идёт, - улыбнулась я Лили.
Но Эдгар увидел нас, и на лице его вновь появилось выражение, виденное мною с утра. Он резко развернулся и быстрым шагом пошел в противоположную сторону.
Вот теперь я была удивлена по-настоящему. Поняла, что в своей трусости упустила что-то важное. С этим надо было что-то делать.
Спустилась в подвал и взяла бутылку неплохого виски. Затем отправилась на кухню и приготовила салат из свежих овощей и запекла утку.
Сидела за столом, положив голову на руки. Утка уже практически остыла. Может он сегодня не придёт?
- У нас сегодня праздник?
Даже не услышала, когда он вошел.
- Не совсем. Я думаю, нам стоит поговорить.
- Возможно вы правы, - медленно проговорил.
Первый раз видела на его лице улыбку, пускай она была и натянутой. Разрезали утку и приступили к еде. Достала из-под стола бутылку виски и вопросительно посмотрела на него.
- Можно, - кивнул, направляясь к холодильнику и доставая оттуда лёд.
- Вы сами откуда? - поинтересовался он, покачивая стакан с виски.
- Сложно сказать, - хмыкнула я, делая небольшой глоток со своей кружки.- Родилась я в Калифорнии. Но, после того как вышла замуж, много путешествовала. Мы с мужем не могли долго усидеть на одном месте. Я была неплохим специалистом и могла найти себе работу везде.
- Ууу. А что случилось дальше? Где ваш муж?
- Умер, - ответила я. Странно, я думала, что окончательно успокоилась, но при этих словах моё сердце вдруг пронзила боль.
- Простите, - смутился Эдгар.
- Ничего, - отвела я взгляд. - Это было два года назад. Погиб в автокатастрофе. Я тогда страшно запила. Потеряла работу. Потом даже подсела на наркотики. Это были страшные для меня времена. Я влезла в долги, и пришлось продать квартиру. На оставшиеся деньги пролечилась. Вот так.
- Даже не знаю что сказать, - нахмурился он. - Знаете, мы с вами в чём-то похожи.
Но я его не слушала.
- Знаете, о чём я сейчас жалею больше жизни? О том, что у нас не было детей.
- Детей? - скривился Эдгар. - Ну и…
- Почему вы не обращаете внимания на Лили? - сказала я, обжигая Эдгара злым взглядом.
- Зачем? - хмыкнул он. От него просто таки веяло равнодушием, граничащем с брезгливостью. - Ей и так…
- Хорошо? - закончила за него фразу .- Вы её отец! Она ваша кровинушка. Единственная, кто у вас осталась…
- Замолчи!!! - вскочил на ноги Эдгар. Он уже охмелел, и истинные его чувства, наконец, прорвались наружу. - Замолчи! - прорычал.
- Не смейте…
- Я ненавижу её! Не-на-ви-жу. Это она виновата, что Маргарет умерла! Да лучше бы она вообще не рождалась!
Минутный ступор, и по моему телу прокатывается волна ярости. Несколько шагов, и моя ладонь бьёт его по щеке. Поднимает на меня растерянный взгляд, хватаясь рукой за щеку.
- Ты идиот!
Ты даже не представляешь, как тебе повезло!
У тебя есть прекрасная, здоровая дочь! Когда она зевает, ты понимаешь, что твоё сердце тает. Когда она улыбается, то ей можно простить всё на свете. Когда ты ей что-то говоришь, она выгибает бровки домиком, как будто всё понимает. И ты безумно хочешь найти ответ на вопрос – о чём же она сейчас думает. Чего она хочет?
В тот час, когда она спит, то похожа на ангела, спустившегося с неба. Её умиротворённые черты дают сердцу мир и покой. Она тянется к тебе. И даже когда она плачет, ты читаешь её любовь – чистую и искреннюю, которая только и может быть у такой крохи, как она. А знаешь что самое ужасное? - бросаю на него злобный взгляд. - Она похожа на тебя, ублюдок!
Я запнулась. Смотрела на него, и злость струйками воды стекала с меня.
Первый раз за всё это время, за все эти долгие дни он плакал, уткнувшись лбом о колени, чтобы скрыть от меня свои слёзы.