Дашка и Рождественская звезда

 Завтра Рождество. Рождество – день рождения Христа, - Дашка узнала это от деда. Он затеплил лампадки перед божницами, и, сделав все свои дела, достал из конторки старую книгу в черном кожаном переплете. Она тускло поблескивала медными застежками, почерневшие от времени листы были из толстой и грубой бумаги. Казалось, огонь времени жег, но не мог сжечь ее до конца.

Дашка в свои шесть лет знала все буквы и могла читать по складам, но в книге деда буквы необычные, красиво закрученные, крупные и с закорючками наверху, а заглавия текстов нарисованы темно-красной краской и украшены узорами. Дед говорит, что книга напечатана при Алексее Михайловиче. Царь Алексей Михайлович жил давным-давно, а "давным-давно» ассоциируется у Дашки с «тридевятым царством - тридесятым государством», поэтому книга кажется ей волшебной.

Дед встал перед божницей в красном углу, раскрыл волшебную книгу и начал негромко читать. Дашка стояла рядом и слушала. Временами она что-то понимала, временами - нет, некоторые слова были вообще непонятны, но перебивать деда она не решалась. Он ведь говорил с Богом, молил его о милости и прощении, славил его и Иисуса Христа, просил спасти и сохранить всех. Время от времени подходила бабушка, становилась рядом, беззвучно шевеля губами, крестилась, кланялась и опять уходила к своей стряпне…

Когда дед, наконец, начитался, закрыл книгу и сел к столу, Дашка подошла и обняла его. Дед любил Дашку, хоть никогда ей этого не говорил. Погладив ее по белым, как сметана, волосам, и помолчав немного, он начал рассказывать про Рождество…

Дашка знала про Новый год. Незадолго до него она ходила с отцом в лес за елкой, и отец выбрал самую красивую. Она и сейчас еще стояла в избе. Правда, игрушек у них было мало, и пришлось дополнительно клеить их из бумаги. Но елка получилась нарядная. Еще в Новый год дед Мороз принес Дашке и ее маленькой сестренке подарки в красивом пакете… А вот про Рождество ей никто еще не рассказывал...

 Дед рассказывал про Деву Марию и Иосифа, про то, как спасались они от злого царя Ирода, как родился Христос на пути в Вифлеем, - и воссияла на небе звезда!
 
Дашка слушала его, и представляла Деву Марию и Святого Иосифа. А так как она не бывала нигде, кроме своего красивого и холодного края, то Мария с Иосифом в ее представлении шли в Вифлеем по зимней заснеженной дороге, среди леса и сверкающих на солнце сугробов. «Вот пришли они в город Вифлеем»,- рассказывал дед…

Дашка родилась и первые годы жизни провела в большом городе. Она помнила его многолюдство, бегущую куда-то толпу, оркестры похоронных процессий, безногих инвалидов на тележках с подшипниками, мальчишек, гоняющих голубей, нищих, во множестве сидящих вдоль дороги к церкви, куда она ходила со своей городской бабушкой, солдат и казармы за речкой, окруженные колючей проволокой и с часовыми на вышках, гремящие трамваи, городской сад с огромными старыми липами, каруселью, самолетами и парашютной вышкой. Однажды она видела даже ползущие куда-то танки. Таким ей представлялся и Вифлеем.

Она не удивилась, что Марии с Иосифом не нашлось места в гостинице.
- В гостиницах места никогда не бывает, - говорила Дашкина городская бабушка.
Пещера, где укрылись Иосиф и Мария, представлялась ей чем-то большим и темным. А вот что такое ясли, она знала хорошо. Это - большая выдолбленная колода, куда дед клал для коровы Тамарки пахнущее медом и цветами тонкое и легкое сено.

Маленькому Иисусу Христу было, наверно, хорошо на мягком пахучем сене, и теплая большая корова грела его своим дыханием. Восточные мудрецы, принесшие в дар золото, ладан и смирну, были, конечно,  похожи на деда Мороза. А воссиявшая звезда…
 
Дашка так ясно представила эту сияющую звезду, что едва дослушав деда, оделась и выскочила на улицу. Короткий день клонился к вечеру. Солнце садилось за черные деревья на другом берегу  реки. Дашка вспомнила яркую блестящую звезду, которая первой загорается на небе за рекой. Наверно, она и есть та самая, Рождественская.

Морозный воздух искрился – это с деревьев опадали частицы инея. В избах топили печи, и дым поднимался из труб белыми клубами. Вечерело. На улице никого не было. Взрослые готовились к праздничному застолью, а ребятишки крутились возле них. Нос и щеки Дашки стало пощипывать. Она закрыла лицо шалью и побежала на берег. Оттуда открывался вид на теряющуюся в вечернем сумраке застывшую реку, заснеженный лес и небо с красным диском солнца, наполовину уже спрятавшегося за деревья. Темнело быстро, и вскоре в небе стали загораться звезды.

Дашка любила смотреть на звезды, - они притягивали ее своим таинственным мерцанием. Которая же из них Рождественская? Эта, самая яркая, появившаяся первой? Она казалась такой близкой! Фантазии Дашке было ни занимать. Вообразить себя мудрецом, что шел за звездой к пещере, где родился Христос, было делом нескольких мгновений…

 Утопая в снегу и набрав его в валенки, она спустилась к реке и ступила на лед. Лед был гладкий, снег лишь слегка прикрывал его. Ветер несколько дней дул вдоль реки, и он, падая, скользил по замерзшей глади и уносился неизвестно куда.
Разбежавшись, Дашка легко покатилась на своих натертых парафином валенках...

Ветер дул ей в спину, она быстро катилась по льду и не заметила, как деревня осталась далеко позади. Когда она была почти на середине реки, послышался лай, и ее приятель Верный, белый, с коричневыми пятнами на боках легавый пес-подросток, догнал ее. Лапы у него разъезжались, он сердился на Дашку, что она ушла одна и не хочет подождать его. Теперь они заскользили вместе к далеким деревьям со сверкающей над ними звездой...

Когда  наша парочка добралась до противоположного берега, звезда поднялась высоко и не казалась уже такой яркой. А потом ее закрыли тучи, и Дашка потеряла звезду из виду. Красная луна освещала простор реки и берег с заснеженным лесом. Девчонка обернулась назад, и не увидела ни противоположного берега, ни своей деревня. Они словно растворились в темноте. Ей стало страшно. Ходить за реку было настрого запрещено. Дед говорил, что там живут волки, ночами в деревне иногда был слышен их вой.

Верный тоже испугался и прижался к ногам Дашки. Она погладила его. Он был теплый, но дрожал и скулил. Пес не мог объяснить, что его чуткого носа коснулся незнакомый страшный запах, от которого вся шерсть поднялась дыбом, а сердце забилось сильно и часто…
Дашка постояла и немного успокоилась. Она поглядела по сторонам, и, наконец, заметила маленький огонек, но не там, где ожидала, а немного в стороне. Но делать было нечего, и она решила идти на свет.

А в это время на берегу, прячась за кустами, сидела и смотрела на них старая серая волчица. Два молодых волка лежали рядом в снегу, нюхая воздух и нетерпеливо поскуливая. Они чуяли запах человека и ненавистный им собачий дух. Им хотелось вскочить и броситься на чужаков, что осмелились явиться к ним в лес. Но волчица зарычала, и они прижали уши и покорно завиляли хвостами. Волчица хорошо видела в темноте: «Маленький человек и маленькая собака. Стоят, смотрят. Не опасны. Сами боятся».

Волчица это чувствовала. Добыча? Она колебалась. Люди тоже внушали ей страх. Люди убили по осени ее волка. Она помнила гром выстрелов и то, как ее огромный и непобедимый серый ткнулся мордой в недавно выпавший снег…

Сегодня охота была неудачной. Лосенка, которого она догнала, отбила не вовремя появившаяся мамаша. Несколько зазевавшихся мышей составляли всю их добычу. Хотелось есть, но инстинкт самосохранения пока удерживал волчицу на расстоянии от человека.

Маленький человек и маленькая собака постояли еще немного и пошли прочь. Когда они отошли шагов на сто, волчица, крадучись, двинулась за ними. Молодые волки, копируя движения матери, скользили следом. Дашка и Верный шли на свет далекого огонька. Он то светил ярко, то терялся в темноте. Ветер дул им навстречу, и идти было трудно. Верный теперь не чуял незнакомого страшного запаха. Он осмелел и весело прыгал на разъезжавшихся лапах перед Дашкой, радовался, что идут домой.

Шли долго. Наконец, впереди зачернел берег, но девчонка не узнала свою деревню. Среди покрытых снегом деревьев стояли белые длинные дома. В них не горели огни, и вокруг не слышно было никаких звуков, кроме негромкого шума леса. Огонек, к которому они шли, оказался электрической лампой на столбе перед домами. Лампа качалась на ветру, и ветви временами закрывали ее. Чтобы подойти к столбу, нужно было подняться по засыпанному снегом крутому берегу. Снег был глубокий, и Дашка стала искать какую-нибудь тропинку…
 
Тут их и догнали волки. Они появились темными скользящими тенями. Но еще за несколько секунд до этого она увидела в черноте ночи зеленый блеск волчьих глаз и очень испугалась. Верный ощетинился всей своей короткой шерстью и громко залаял. Он тоже очень испугался, но решил защищать себя и Дашку до самой смерти. Дашка схватила валявшуюся на льду палку, замахнулась и закричала, как ей казалось, «взрослым», строгим голосом. Волчица присела на секунду, и, наклонив набок большую лобастую башку, посмотрела на них. Ей так хотелось есть, что страх перед человеком уже не останавливал. Мгновение - и эти маленькие шумные существа превратятся в просто вкусную еду.

В этот момент вдруг раздался громкий мужской голос, и сухо щелкнуло выстрел. Из-за дома появилась человеческая фигура с ружьем в руках. Волки испуганно скользнули в темноту. Человек вышел на свет. «Ах, бандиты! Я вас! - закричал он. - Опять явились!» Верный снова залаял, а Дашка закричала громко, как могла. Человек, услышав тонкий детский голос и лай собаки, проваливаясь в снег, побежал к ним…

Через 10 минут Дашка сидела в теплой сторожке и пила чай с морковными шаньгами. Старушка Ильинична, жена сторожа, хлопотала над ней, оттирая ей замерзшие руки. Верный у печки грыз вкусную мозговую кость, а сторож подбрасывал в печь дрова и расспрашивал Дашку, откуда она к ним свалилась. Оказалось, что они слегка промахнулись и вышли к летнему, пустовавшему теперь пионерскому лагерю, где зимой жили только сторож Петрович и его жена.

Старики долго удивлялись, качали головой и ругали Дашку. Этой зимой им досаждали живущие за рекой волки, разорвавшие недавно их собаку и крутящиеся вокруг лагеря в поисках поживы. Когда девочка и Верный согрелись, сторож запряг лошадь и повез их домой, в деревню.

Когда они приехали, дома уже все сидели за столом, заставленным пирогами, не было только Дашки. Мама и отец, недавно пришедшие с работы, думали, что она у соседских девчонок, и удивились, когда увидели знакомого им Петровича – сторожа. Услышав его рассказ, они очень испугались и рассердились. Наверно, ей бы здорово попало!

Но в этот момент ворота во двор вдруг открылись, и ввалилась толпа странных существ в вывернутых наизнанку овчинных тулупах, с длинными, по пояс, бородами, размалеванными щеками, бубнами и мешками в руках. «Чуликуны!»- сказала бабашка и засмеялась, приглашая их в дом. Чуликуны с песнями поднялись в избу, и, перекрестившись на иконы, запели, желая дому и хозяевам добра и здоровья. Когда они перестали петь, бабушка с поклоном протянула им блюдо с пирогами и шаньгами. Чуликуны поблагодарили, сложили все в мешки и пошли в соседний дом.

Но этого Дашка уже не видела. Усталость сморила ее, она уснула на бабушкином сундуке, и дед накрыл ее пушистой теплой шалью. Верный дремал в своей будке во дворе. Временами он принимался лаять во сне. Вероятно, ему снились страшные волки. Над деревней в морозном небе ярко светили звезды и высоко поднявшаяся луна. Наступало Рождество.