Прогулки по карнизам

Пока над моей головой царит ночь, моя любовь гуляет по крышам. Не боясь костяного холода зимы, она медленно ступает босыми ножками на снег, который уже не тает и не прогибается под ее шагом. Черные локоны волос развиваются при каждом выдохе печального зимнего ветра. Она медленно идет по краю, не открывая свои мокрые от слез глаза. Время от времени она останавливается что бы сделать глоток и бутылки которую держит в левой руке или сделать затянуться сигаретой которую держит в правой. Вот так она и шастает по крыше соседнего дома, не решаясь сделать прыжок. Иногда она мельком посматривает на мое окно, в котором уже долго не зажигался свет.
Через раз я выхожу на балкон, что бы посмотреть на нее, прыгнула она или нет. Если замечаю ее то открываю окно и кричу ей что бы она немедленно возвращалась домой, что бы она, наконец бросила пить, что бы она перестала переживать и кознить себя о том чего ей не вернуть. Я кричу ей, а она делает вид что не слышит, лишь осторожно ступает по краю, балансирую руками. Я кричу ей что она идиотка, что рано или поздно она сорвется. Но она все равно старается не замечать меня. Я кричу ей что прошлое не вернуть, что нужно все забыть и жить дальше. Я кричу ей что она капризная сука которая думает лишь о себе. А она все равно продолжает свой шаг, не внимая угрозам, и уговорам.
Но уже утром, когда будет светать она все таки спуститься, а также медленно как и на крыше она пойдет скрытая от людей к себе домой. По пути зайдет в маленькую лавку что бы купить себе что-нибудь на завтрак, выпивки, сигарет и что-нибудь почитать. Она вернется домой, немного шатаясь от алкоголя и холода, прокрадется в ванную. И что то напивая будет совершать утренний женский моцион. Потом она покормит своего хомячка, позавтракает сама. Затем занавесит все окна в доме что бы не было ни единого намека на светлое время суток в ее двушке. И завернеться одеялом и уснет крепким детским сном. Но я этого уже не увижу, я буду на работе. К обеду я разбужу ее звонком. Она не сразу возьмет телефон, как правило, ровно через шесть гудков. А потом я буду долго ей читать нотации, а она будет молча слушать. В ответ я услышу ее печальный вздохи или слезные всхлипывания. Снова доведу ее до слез. А потом буду ее успокаивать и извинятся за все сказанное ночью.
После работы я зайду к ней в гости. Мы будет сидеть на кухне и пить чай. Молча смотреть друг на друга, как бы стыдясь. Или будем валяться на диване и слушать джаз. Она уткнется мне в плече и будет беззвучно плакать.
К вечеру она успокоиться, примет душ и отправиться снова бродить по крыше. Так было уже много лет.