Великая ложь потребления

Баба Варя мастерски забивала кроликов, однажды выбила их всех, около двух десятков, и освежевала их прямо в саду, развесив их шкурки без тушек на деревянных растяжках на деревьях- яблонях, грушах, шелковицах и сливах. Мы раньше любили с сестрой Аленкой просовывать им пучки зеленой травы через ячеистую сетку, и они равнодушно принимали эту жертву, уминая их пушистыми щеками, они даже грызли кукурузу в початках и все находили съедобным.
Так и жили в клетках. Потом у нас во дворе не стало кроликов. А потом и не стало клеток- мы их разобрали на доски, чтобы как-то греться в зиму при грабительских ценах на газ, благодаря политикам и государственным границам.
Кроликов убили не из прихоти-не ради пира из диетического мяса или ради ценного мяса на полушубки и шапки- они просто стали обузой- их стало невыгодно содержать даже в деревне, где все- и человек- и всякая дворовая тварь ест все, что родит земля пр помощи человеческих рук, которые, правда, потом такие же теплые и человеческие руки и забивают эту несчастную тварь, безвинную, которая только одним своим фактом существования доказывает совершенное устройство нашего убогого мира, как огромной пищевой цепи.
Что еще могу сказать про кроликов-зайчиков-  я также называл зайчиком Ивана Макаровича, мужа бабы Саши-ровесницы Великого Октября, тоже сестры моей бабушки.
У нас был семейный прикол «какого цвета глазки у зайчика?»- когда тетя Алла привезла кучу «дональдов» или других жвачек из Польши, там где нам было предложено два цвета оберток, и мы так с Аленкой выбирали, какого цвета жвачка кому из нас достанется..
Папа все время, и бабушка, и дедушка говорили –принося с собой разные гостинцы, что мне их «зайчик передавал» -то были конфетки, то яблочко, то другие ягоды, то печенье.
Это от зайчика, какого-то единственного, или всегда от разных ушастых были эти печеньки, и сладости, и я все неугомонно допытывался, где же живет этот удивительный зайчик и что он еще сказал…
 …и к своему нынешнему возрасту я наконец-то понял это была такая игра, ролевая игра-вопрос-ответ-загадка- в которой мы может передавали друг другу  что-то неосязаемое, как тайна, как секрет, и что- то еле уловимое. как «украинское поэтическое кино», такое же уже недостижимое, как устное народное творчество-пока весь мир не стали цифровать, и не придумали социальные сети, в одно мгновение ока готовые с нас содрать шкурку, как с этих  безвинных кроликов, методично убитых бабушкой Варей, чтобы просто посмотреть что у нас внутри- не довольствуясь, просто увидев что мы жрем и чем мы срем, выпотрошив наши личные жизни, вытсавив на обзорение- как кровь на простыни после певой брачной ночи, «наше все»- от детских стихов, до подросткового нарциссизма и первого любовного опыта. Горнило этих новых маяков забирало у нас душу, не позволяя ей лентой вплестись в украинское поэтическое кино, и девичью косу «дружки», чтобы с Гаврилюком и Балуевым танцевать «танец опришков».
Моя, разделанная и освежеванная Украина, битая- перебитая негодными демократами, готовыми вывозить из тебя даже камни, так сильно желали наверное и императивно требовали: чтобы мы все, с нашим скотом, (включая даже коз, или как там в Священном писании было приказано еврейскому царю) и семьями, просто просочились сковзь суглинок и песок, не имея под ногами ничего твердого куда -то сквозь землю, с нашими болячками, сказками про Мамая.
И кролик из «Алисы в стране чудес», ну или заяц он, так он ныряет в свою кроличью нору, и пересекает пространство, прыгая из одной среды обитания в другой номос, так и мы, воспитанные на чем -то великом и сказочном, на баснях про зайчика, про его умение говорить и делать сюрпризы и  неожиданные подарки, (как Ричард Гир в «Красотке»), чувствуем себя именно теми, которых захотят перебить как кроликов –одним ударом по голове, чтобы нашу кожу употребить на перчатки и кожаные чемоданы и дамские сумочки и концептуальные абажуры.
При этом безотходном производстве, выжав из наших душ и телес все возможное, выдернув даже зубные коронки- от нас ничего не остается, даже памяти- какими мы были- до того, как нам рссказали про демографическую зиму и про секс на краю пропасти с ядовитым напоминанием про темпы роста СПИДа на 52 миллиона.
И это все пагубное и расчетливое зло, которое само сначало оседало на зубах- эти самые «дональды». Эти вонючие американские жвачки, которые уже вовсю хреначили где- то во время нашей перестройки в восточной Европе, а может и в самой Польше. Да что там, в Польше. В Польской Народной Республике, если они себя еще не мнят посполитыми.
И это разжеванное челюстями зло, не утолившее голод, но заставшившее желудок ложно вырабатывать желудочный сок, без еды, не заменив ничего равноценного-заставив вхолостую работать детский организм, без нужной цели и жизненной потребности питания- обманув свою физиологию- этим самим «жеванием» в социальных сетях мы истощаем себя.. понапрасну.
И в этой скудно моим жалким умом понятых и натянутых мною ассоциаций, допущений и ложных оценок разных порядков, среди которых угадывается только тонкая канва и нить- как у американского следователя, где на большой и блестящей белой доске нарочито висят фотографии, журнальные вырезки, прикрепленные разноцветными магнитами -все мы пытаемся также все наши разрозненные знания и информацию, впечатления, чтобы свести все в одну кучу и  хоть что то понять… и понять то, что нам там конец- в этой самой фирменной жвачке, как яйце или игле Кащея, даже хотя бы и не начавшей подделываться особо одаренными умельцами- но за этой ложью потребления, за этой великой, подчеркиваю, Великой ложью потребления и есть смерть нашей души. И американской, и украинской..и русской…