Трезвое одиночество

               

   Коренастый тинейджер, лет восемнадцати с лапками, семенил на остановку "Диспетчерская", то бишь на самую первую, от которой весь "бензинный" транспорт брал стартовый рейс. Находясь в паршивом настроении, он кипел желанием поскорее оказаться дома. А это означает - ехать аж на другой конец города, пересечь речку, и ещё проделать маршрут до другого конца города.
   Парень, которого, между прочим звали Захаром с фамилией Дыркин, делал тяжелые выдохи, точно до этого нырял в воду на несколько минут, и ругал себя за от что зря потратил день. Съездить в больницу за справкой,
и перепутать число, так из-за невнимательности, вернее, просмотра захватывающего момента блокбастера "Угнать за 60 секунд", он не расслышал первый слог "во"...
   И поэтому решил, что надо ехать семнадцатого, а не ВОсемнадцатого...
   "Mea culpa" - вспомнил французское изречение Захар, что в переводе означает - моя вина. От сознания своей халатности, усталости, голова поневоле опускалась к земле. Стыд охватил беднягу. Умом он понимал, что ничего худого, собственно, не произошло, ну с кем не бывает... Но в данный момент его охмурил дух Акакия Акакича. Пока шел к остановке, попытался применить к себе самовнушение, как его учили родители:
   "Надо всего лишь улыбнуться..."
   Надо всего лишь улыбнуться...
   Надо всего лишь улыбнуться...
   Не помогает! Вот хоть убейся! К тому же застывшая плёнка на нижней губе дала о себе знать... Неожиданно рядом проходящий дед достал из кармана зернышки, и кинул их на асфальт с лозунгом -  "Налетай!"
   Слетелись голуби и воробьи.
   Голуби узурпировали местоположение зерен и давай уничтожать их! Воробьи ровным счетом остались неудовлетворёнными... Порадовав маленькое чрево, голубки запорхали прямо над молодым человеком, отчего он прибавил шагу. Только это ещё не хватало! По своему житейскому опыту, Захар знал - низко летящие голуби - к стирке...
   Невольно вспомнишь, мол, хорошо коровы не летают... 
   Когда Дыркин подошёл к маршутке, она уже была набита людьми, было только три свободных места. Переступив порог, его охватила непонятная промозглая аура. С первым мигом Захар то и дело что ловил взгляды пассажиров, смотрящих на него в упор. Даже тогда, когда он присел у оконца, продолжал быть объектом, особенно для сверстников. Рядышком присел мужик с деревенским лоском, усами, смахивающим на Якубовича, и светлой хитроумной лысиной, точно пригорок средь черных зарослей.
   - Ну что, молодёшь! Гульнём!!! - воскликнул мужичок, прищурившись узенькими глазками.
   В душе раздался неслышный скрежет и легкое омерзение к этому человеку.
   "Как на беду - плеер забыл" - поневоле, с тоской промямлил парниша.
   - Плеер забыл??? ДА ТЫ ЧТО???!!! И тут он дыхнул чем-то зловонным в лицо Захара с такой силой, что бедолага инстинктивно откинув голову назад, шмякнулся затылком о стекло, и на следующую секунду ощутил гудящую, паровозную боль в месте потерпевшей части головы!.. Стиснув зубы
от нежданной травмы, он тотчас же обхватил голову двумя руками и сомкнул очи… Тот, кто дыхнул, вначале опешил, но через несколько секунд загоготал обыкновенным деревенским свистяще-конским смехом, затем потрепав Захара по кудряшкам, пропел -
   - Да лаааадно тебе, чё такой ранимый-то?
   Захар встал, и пересел к задней двери, даже не замечая как на него тупо и дико глазят трое гоповских парня, не менее крепкого телосложения чем он сам. Приземлившись на другую "базу", он тут же, боковым зрением, заметил этот тупорылый, шлакоблочный взгляд, но даже не шелохнулся... Сам-то он был парнем весёлым, коммуникабельным, он как правило, никогда не боялся
смотреть людям в глаза, мог их "загрузить с трех слов", но сейчас... Ему вообще стало казаться, что ежели воспроизведёт хотя бы одно слово, да ещё и невпопад, то в миг зарыдает...
   "Вот тебе и отсутвие энергетики! Да неужто это чувствуется со стороны?"
   Парнишка чувствовал себя ничтожеством, протертым до дыр, и про себя молился чтобы хоть какой-то случай отвлек внимание этих двуногих кожано-курточных тварей...
   - Э! - прогнусавил первый, с фингалом под левым глазом, и синяком на эстетично бритой щеке.
   Захар не откликнуся.
   - Слышь!
   Та же реакция.
   - Что, голосовые связки атрофировались?
   Этот голос Захару был противен даже больше чем звук недавно зажеванной кассеты с песнями Трофима...
   - Эй, Олень!!!
   Тут он ткнул Захара своим увесистым кулаком по плечу. Захар взглянул на обидчика. Не столько удар, не столько оскорбление, а сколько спесивый накал в глазах у гопников распатронил его окончательно.
   - Чё надо???
   Ни говоря ни слова, этот (рубаха-парень) встал с места и подошёл к Дыркину, и уже собирался было нанести удар по лицу, но тут его друган, с более осмысленной харей вальяжно прострекотал:
   - Да харе, Мамай! Забей на него!
   Мамай сплюнул, едва не попав на башмак Захара, промычал в стиле pesanto:
   - Да бесит он меня! Чмошник!
   Внутренние клетки Дыркина задёргались и вместо того гнева что присутствовал секунду назад,  сменился недавно сгинувшей дрожью...
   - Сам...
   Сердце вздрогнуло.
   - Ты, лапоть недоношенный, с кем фурычишь?!
   Мамай стал засучивать рукава и уж было приготовился к поединку, который представился Захару конечным нокаутом.... Ёлки сушёные! Уж лучше усатик... Захар понимал, что пересесть он не может, как трус последней модели. Не, надо срочно успокоить этого чувака и дипломатично замять это дельце.
   С неимоверными усилиями он взглянул в его глаза.
   - Слушай, ну я же вроде как не лезу...
   У Мамая плёночные губы вдруг растянулись гармошкой и стали тоньше. Он оглянулся к своим корешам, затем к Дыркину, и проелозил:
   - А чё, мог бы и полезть, ха-а-а-а-а-а!!!..
   Этот ржач подхватила вся троица. Это на несколько секунд успокоило волнение Дыркина. Но... первый, он же Мамай наклонился своей кем-то побитой рожей и мявкнул:
   - Короче. Чё-то ты мне не нравишься! Мало пил что ли?
   - Да трезвенник он! Не видишь? - сказала девчушка в модных джинсах и черной блузке.
   - Да урррод он! - по-барбосьи прорычал третий гопник.
   - Встать!!! - дернул за верёвку Мамай.
   Усё... Суши вёсла! Ну да ладно! Уже терять нечего... Вдруг транспорт резко свернул направо, и в следующую секунду влево. Мамай не ударжал себя -
упал на спящего мужика, сидящего подле третьего гопника. Мужик всего лишь, хныча, простонал:
   "Ну-у-у дайте хоть немного поспать, а!"
   Зато из уст дружков "падающей личности" посыпался гусиный гогот, да ещё и рядом сидящие "особи" дружно подхватили... А две девчонки через одну скамью, увидев инцидент, сделали вывод и несинхронно запели, закатив зрачки:
                - Вот! Новый поворот!
                - И мотор ревёт!
                - Что он нам несёт?
                - Пропасть или взлёт?
   - Да заглохните!!! - Патетично проорал Мамай, поднимаясь с проснувшегося тела. Тем хоть бы хны! Дыркину весело ничуть не стало, он только отметил про себя:
   "Редкий случай, когда плохие дороги спасают положение".
   Против своей воли он случайно встретился с глазами Мамая. Тот вразу всковырнулся:
   - Че зырешь? Щас в рог дам!
   Ай, гулять так гулять!
   - Рискни телом!
   - Не веришь?
   - Кому? Тебе что ли? - Захар вошел в холеру.
   - Ну всё, суслятина! Пиши завещание!!!
   - А ты что, читать умеешь?
   Шоу усилилось. Все как один зритель глядели в нашу сторону.
   - Слишь, ты! На батон намажу!
   - Так давай смелее!
   - Каззёл!
   Эти внутренние кровоизлияния и перепалки происходили так молниеносно, что Захар не мог верить что это воистину реально. Поразительно, что никто даже не впрягся за бедного парня, только глазели на него заплывшими зрачками, кто-то и вовсе спал... Недавний мужичок с метлообразными усами захохотал пуще прежнего вместе со своей чудной старушенцией, парни, сидящие супротив деревенской пары стали выть по-волчьи и надрывать гланды, издавая ненастроенные виолончельно-альтовые звуки... Дыркину стало мерещиться будто здесь не маршрутка, а лепрозорий на колёсах...
   Захар замолк. Бесполезно дебатировать с такой "вошью в брюках", да ещё и "работать на публику" потехи ради. Оглядываясь по сторонам, наш молодчик пытался обнаружить хоть одно нормальное лицо, и не обнаружил... Водителю походу, вовсе было пополам, что происходит в его транспорте: двигающиеся челюсти, что-то жевавшие, тёмные очки, наушники, словно черная радуга над головой ясно давали понять что его хата с краю... Никто и не думал выходить, или заходить. Да, в принципе и негде. Кругом безлюдное место - тополя, затем усеянное свалкой и другим дерьмом поле, вскоре - шоссе, поначалу извилистое, затем прямое, а уж затем - въезд на мост, через реку. Словом, некому останавливать полоумную машину с её обитателями...
   Мамай продолжал лицезреть на Захара и присел, сменил место. Теперь он сидел прямо напротив! Лицом к лицу! Секунд двадцать они сидели молча, девчонки вновь загорланили, но уже другую песню - "Я искала тебя". Эта песенка настолько погрузила в огорчение Захара, безысходность от стечения обстоятельств, что у него защемило между глазами и горлом. ещё пару секунд - и слезы выплыли из глаз. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее... Захар наклонил голову и загородил глаза руками. Пропадай!..
   В это время какой-то мужичара в заднем уголке из-за пазухи достал бутылку "Мороз и солнце" и загремел:
   - Эй, народ! Ещё будете? Угощаю!
   Вдруг дыркина Точно душу окатило! Внезапно он остановил слёзный поток, поняв в чём дело! Непреложно, все до одного пассажиры были пьяны! В сосиску! Дыркин обязан был догадаться об этом ранее, ещё тогда, когда усач в него выдохнул углекислый газ, или вовсе, по состоянию пассажиров, их неравномерным движениям...
   Половина маршрутки, (большая часть этой половины был мужской пол) одобрительно загудела и потянулась с пластмассовыми стаканами, прислонявшиеся к тканевым, внутрикарманным стенкам. Захар как бы не был подавлен, он дался диву. Откуда у них стаканы? Ужель какой-то праздник? Усач даже подпрыгнул. К счастью (а может к сожалению) он был хоть и худощавого, но невысокого роста, не то его постигла бы участь Захара Дыркина. Пять человек получили свою порцию, и выпили в сей момент, а Мамай взял инициативу в руки и отпил прямо из горла, сделав семь глотков! Девчонки в этот момент растягивали букву "О" для поддержки.
   - А чем закусывать бушь? - спросил мужичара, на которого упал Мамай
   - А я ща палец твой откушу!
   Покатились новые брызги смеха.
   - А что, Аркадьич, молодец!!! Всех угощает! Все-таки юбилей - святейшее дело! - это сказал "Якубович".
   - Это есть! - улыбнулся Аркадьич, - своих-то полмаршрутки! Вон мои сыновья, их друзья, подруги, а для остальных тем более не жалко!
   Захар чуток успокоился, но и в то же время было обидно, что все пьют, и все в ином измерении, кто-то уже простоки-напросто-таки в дреме, например два мужика легли вальтом на трехместном сидении, причем один мужик ноги протянул до следующего сидения, где в первый раз сидел Дыркин, рядом с усачом, сидевшим у окна. Правда не все в маршрутке поглощали водку: парень в шелковом свитере хлестал "браму", облокотившись о стекло, а усатик был пьяный ещё задолго до визита в маршрутку - с тещей поругался в деревушке, мол быка не в тот сарай приволок... Гопники пили "Ягуар"...
   Людей интегрировала лишь одна материя - алкоголь. Дыркин зауныл. Ему тоже хотелось!!! Уж кто-кто а он-то макро-любитель кирнуть, тем более за чужой счёт. Судя по всему, это уже не первая бутылка... Благо, что про него забыли...
   Путь до дома был нескончаемо длинный, но когда он выходил из маршрутки он ещё долго слышал крики, как распевали и распивали...
   Ввалившись в квартиру, Захар нарушил все жизненные принципы пить в одиночку. Он взял из заначки коньяк, купленный около году тому назад и с жадностью набросился на него. Спустя четверть часа до него дошло, что мир не так уж плох...

Август 2008