Заслон

Грунтовка, пройдя по небольшому деревенскому мосту, пересекла широкое поле, проскочила лесопосадки и вышла на старый курган. Перед тем как скрыться на его обратном скате, многие из уходящих солдат оборачивались.  На границе лесополосы и молодого овса, вторая рота спешно строила оборону. Полк жертвовал сотней солдат, ради возможной общей победы. Позиция была хорошая - левый берег хоть и выше правого, но просматривался с подковы кургана на полкилометра. Саперы сделали роте подарок, щедро рассыпав в густой траве мины. Лишний час жизни, а может и два. Таких рек в России много. Два-три десятка метров воды с переменной глубиной, весь изрытый стрижами обрыв, топкий выход на правую сторону, щедро поросший камышом и тальником. Берега утыкаются в старые ставки с гнилыми дамбами. Наступать здесь – край, а стоять «насмерть» – одно удовольствие.
- Держись ротный… ночью снимешься и двигай к хуторам. Мы там маяк оставим и разведчиков – чтобы проводили, -  начштаба полка прыгнул на переднее сиденье и водитель обгоняя уходящую колонну резко взял с места.
Пропыленный насквозь капитан, пяток секунд смотрел на шлейф оседающей пыли. Потом сплюнул ей же и широко шагнул к своей зарывающейся в землю роте…
Второй взвод второй роты заканчивал оборудовать опорный пункт. Сержантам и подгонять не было нужды состав. Отделения споро уходили в землю, стараясь успеть до подхода противника. Солнце палило нещадно, остатки нагретой воды во флягах жажду не утоляли. Соленый пот, смешиваясь с пылью покрывал тела сплошной серой коркой, от которой кожа нещадно чесалась. Солдаты ровняли бруствер, маскируя землю срезанным дерном и пучками седой травы, пробовали пулеметные «столы», время от времени бросая взгляды на противоположный берег. Там на границе прямого выстрела, метрах в пятидесяти от поворота дороги скрылся в жидких кустах «секрет» из двух бойцов. На их попечении был непросматриваемый с позиции роты участок. Они первыми услышат рев подходящей техники, первыми увидят противника, вот только отойти у них – никакой возможности нет.
- Леха… а может они и не пойдут здесь, может через дамбы попробуют?
- Через дамбы и пешему – опасно, а уж техника – ни как… нас им - ни как не миновать.
- А полк куда пошел?
- Тебе не без разницы? Твой «последний и решительный» будет у этого моста, - сержант умял папиросу в гранатной нише и в очередной раз повел стволом пулемета с фланга на фланг…


Рев БТРов вернувшейся с учений роты, не многих разбудил в замерших после дневных бросков казармах. Лишь дневальные подтянулись на «тумбочках», усиленно тараща жаждущие сна глаза, да ротные дежурные вышли к плацу – все хоть какое-то развлечение посреди ночи. Наряд второй роты ждал своих в казарме: встречать,  оружие принимать, умывать, по расположению состав отбивать. Еще недавно пустые помещения сразу наполнились гулом уставших голосов, топотом сапог, лязгом металла и непередаваемым словами запахом степной травы смешанной с пороховой гарью.
- Ну, что Леха, удержали мост? - дежурный смешком приветствовал вернувшегося с полей приятеля.
Приятель неожиданно шутку не поддержал. Некоторое время он, молча, усталыми глазами смотрел на осекшегося сержанта, а потом достал из кармана «бриджей» горсть буровато-зеленой трухи и щедро сыпанул ее на тумбочку дневального. Старые, «съеденные» временем гильзы катились по полированной поверхности, падали через край на сапоги дежурного, катились дальше по «вылизанной» нарядом «взлетке».
- Леха! Сдурел!?
- Удержали, товарищ младший… сержант, -  Леха как-то сразу отвердел лицом, и прищур его стал «не хорошим», как сквозь прицел – не уютно люди себя чувствуют под таким взглядом. Через секунду, так же неожиданно «отмякнув» он вяло хлопнул друга по плечу (словно извиняясь)  и устало сел на крайний табурет.
- Разметили оборону, стали копать. Сняли дерн, а там целый слой этих гильз… тысячи. Уж очень место удобное – на все времена. А у кургана связисты могилу братскую нашли. Все честь по чести, с каской ржавой и затесом на старом дубе. Видимо, фамилии писали… те, кто живым остался и хоронил. Так что – удержали, не сомневайся…
Сержант через силу «вздернул» себя на ноги и на ходу расстегивая китель, двинулся умываться.