Глава 3 Надеждинск

 Знаете, как бывает, некоторые люди не могут выспятся на новом, незнакомом месте. Буть то в гостях, или в гостинице. Вот так и Миша, проснулся злой, не выспавшийся. Мир не казался с утра таким уж прекрасным и перспективным. Впрочем, наскоро позавтракав, Михаил с Даней с головой окунулись в дела. Об утренней хандре даже не вспомнил. Прежде всего, посетили атамана, изложил кратко о страшной находке: сожженных танках. Синицын  многозначительно молчал, серое напряженное лицо не выражало эмоций. Михаил отвел взгляд от атамана, стал рассматривать величественный Российский триколлор с золотым двуглавым орлом ровно по середине, висевший на стене позади атамана. Надо сказать подобный флаг Миша прихватил в башне Т-62, позарившись на отрез хорошего шелка. Синицыну не стал говорить об этом. Пауза затянулась. Так и не прокомментировав полученную информацию, атаман вежливо предложил выйти. Позже, на рынке Миша узнал, танки шли из Киринска именно сюда, в Надежденск. А теперь, не получив подкрепления, обороноспособность станицы сильно пострадала. Удачно продав шкурки, особенно хорошо ушли черные с переливом, соболя. Миша выручил пол цинка патронов, порох и пули для гладкоствольного ружья. Осталось приобрести новые топоры, вилы кастрюльки и прочее. Медвежью желчь ему посоветовали продать шинкарям, они дорого скупают подобные вещи. Ради этого стоило остаться еще на сутки в станице. Кроме того, вечер обещал быть насыщенным, Даньку в клуб к веселым казачкам, а сам на экскурсию в теплицы и мастерские. Петр Сергеевич любезно согласился стать экскурсоводом.
Поужинав, на этот раз не бесплатно, Миша с провожатым подались в «пром. зону», довольно большую территорию, место расположения теплиц, мастерских, овечьих ферм. По пути пару раз их останавливали патрули, взглянув на визу Петра Сергеевича, казаки быстро теряли интерес. Длинные ряды парников ярко светились изнутри, электроэнергию надеждинцы не экономили. Разделись в служебном помещении, одновременно служившем тамбуром на входе в длинную теплицу. На грядках копошились две молоденькие девушки, прехорошенькие. Миша целую вечность не видел полуобнаженных молодых женщин, жена, как впрочем и он сам, вынуждена постоянно носить теплую одежду. Даже в бане не очень - то полюбуешься на ее прелести, в слабом свете лампадки. А эти девицы, бесстыдно и как-то вполне естественно щеголяли в коротеньких шортиках и почти ничего не скрывающих, мокрых от пота маячках. Аппетитные бедра испачканы в земле, что не портило соблазнительной картинки.
- Вот и я люблю здесь бывать, как-то даже забываю, что двадцать лет назад произошло. – Старикана явно забавляла реакция Михаила.
- Тепло, светло, морковка вон всякая зеленеет, как в старые времена, на дачке. Шашлычок бы еще с коньячком, и Танечку, царствие ей небесное, сюда. – Сергеич с иронией, толи с издевкой поглядывал на Мишу.
- Надо было Данила с собой взять, зря я его на танцульки отпустил. – Вслух подумал Михаил. В течении всего дня Данька только и делал что таращился на прохожих девок и баб, даже не пытался вникнуть в торговлю. Единственное что еще его заинтересовало, книжный «развал». На лотке аккуратно уложены всевозможного вида печатная продукция: книги, периодические издания, журналы, газеты, даже рекламные проспекты и открытки (зачастую подписанные). Михаил полистал старые замусоленные журналы, с досадой вернул. Надо было, пожалуй, взять один для Гали, ну да ладно.
- Пойдем Мишаня дальше, пока ты слюной в усмерть не истек, не смущай девок развратник ты этакий. – Сергеич наслаждался полученным от посещения теплицы эффектом. Работницы совершенно спокойно перекладывали мостки (каждый сантиметр плодородной почвы дорог и не использовался для дорожек, съемные деревянные мостки нависали над грядкой) и ни как не реагировали на пожилых посетителей. «Знаем-знаем, почему ты любишь здесь бывать…» Мысленно усмехнулся Михаил. В следующей секции теплицы экскурсантам попал в поле зрения мужчина одетый в неопределенного цвета халат, с седой как снег козлячьей бородкой. Он тщательно измерял побеги и записывал в тетрадь результат.
- Познакомься Миша, Алексей Григорьевич. Светлая головушка, его трудами и главное мозгами создана вся эта прелесть. - Сергеич неопределенно обвел пространство рукой.
- Кандидат биологических наук, Паустовский Алексей Григорьевич. – Ученый протянул руку для приветствия.
- Вот, Алексей Григорьевич, хозяйство наше показываю другу… - Как будто оправдываясь, Сергеич объяснил наше появление.
- Миша, в смысле Михаил Александрович Скоробогатов.- Поздоровался с кандидатом Михаил.
- А вы молодой человек, какое образование получили? В свое время, до войны разумеется. – обратился Паустовский.
- Юридическое, высшее. – Мишу начал раздражать высокомерный тон «ботаника». Однако, вежливость и природная тактичность не позволили ему грубо ответить, что-то типа: «Тайга мои университеты». Какого черта, не важно кто кем был до войны, сейчас другие реалии.
- Юрист, стало быть. Вероятно, адвокатом служили, или может быть в государственных структурах? В нынешние времена от ваших знаний проку мало, здесь, по крайней мере. Общество в Надеждинске зиждется на авторитете атамана и силе казаков. Законы и право в подчинений Круга, а значит Синицына лично. Они и государственную концепцию избрали для себя весьма удачно. Монархизм, я бы даже сказал абсолютная монархия. Святая вера в Царя и отечество, догмы и консерватизм, вот их, то есть наш флаг. – Ощущение что лекция, о политическом устройстве общества в постапокалиптическом Надеждинске, затянется появилось практически сразу.
- Простите, но монархическая  модель подразумевает Царя или Императора? Я что-то такового не видел в общине.- Миша специально подрожал академической манере изъяснятся, его это забавляло.
- Очень правильный вопрос, а вы не так просты, как кажетесь! – Довольная улыбка озарила Алексея Григорьевича.
- Вы может быть помните, незадолго до войны в прессе муссировались слухи о том что не все члены семьи Романовых были расстреляны в Екатеринбурге, в Ипатьевом доме, не безызвестном. Так вот, по одной из версий, а я бы сказал легенде, дочь Николая Второго, Анастасия спаслась от гибели. Будто бы молодой красноармеец влюбился в девушку, спас ее от пуль палачей.
В тридцатые годы семью того красноармейца, Леонида Ковригина, и его жены, Великой княжны Анастасии Николаевны Романовой, раскулачили и сослали к нам в Киренск. У Насти Ковригиной родилось четверо детей, две девочки и два мальчика, выжили только мальчики. Внук, одного из их отпрысков, а именно Кирилл Алексеевич Ковригин, майор Российской армии, организовал казачье движение в Сибири. А по слухам и по всей территории России. Ну, последнее спорно конечно. Да и вся история требует очень тщательного изучения. Однако, мы имеем то что имеем, Кирилл Алексеевич талантливый лидер, сумел под царские знамена достойных, в большинстве, людей собрать и порядок, дисциплину организовать. Н-дас.
- Так значит этот Ковригин и есть Русский царь? Или Романов – Ковригин, как его величать… - Михаил слушал почтенного старца и не мог понять, где он озвучивает собственное мнение, а где общеустановленную пропагандой версию.
- А вы зря смеетесь, уважаемый Михаил Александрович. Во первых Ковригин сам на себя корону не одел, ограничился титулом Наследник Престола. А во вторых, так ли важна идеологическая подоплека в нашем бедственном положении? Система работает, притом работает достаточно эффективно, посмотрите вокруг. Так надо ли вносить смуту в души людей. Своими сомнениями. Возможно с годами Россия восстановится, объединится. Если конечно раньше не передохнем все… - Высокопарный тон, сменился чуть ли,  на стенания. Алексей Григорьевич присел на ребро доски отделяющей грядку от дорожки.
- Вы ведь замечали что с Землей происходит? Я имею в виду планету. Тектоническая активность ненормальная, плотный облачный покров… а ведь пыль, поднятая в атмосферу ядерными взрывами должна была осесть за двадцать-то лет. Я не говорю уже про мутации животных и растений. – Ученый так увлекся своими рассуждениями, что казалось, не замечает присутствия собеседника. На самом деле Миша сам обращал внимания на странности, не вписывающиеся по его понятиям даже в пост ядерный мир. Частые землетрясения, раньше такого не было. Толчки хоть и не очень сильные вспарывали ледяной панцирь рек, превращая в вязкую шугу не очень толстый лед. Какое то время эта игольчатая масса плыла вниз по течению, пока мороз не сковывал реку снова. Фантасмагорический ледоход. Горячие источники образовались в новых местах. Миша знал по крайней мере два, на маршруте своего охотничьего путика. Возле лысой сопки, вонючий, сернистый гейзер, давал начало небольшого ручейка. Ниже по течению, где вода не такая горячая, Михаил с Даней оборудовали купальню. Удовольствие, попарить старые косточки в минеральной воде, совсем не лишнее в серой, таежной жизни. Возможно таких источников много по всей тайге, тонкий лед на реках тому подтверждение, вода как бы подогревается снизу. Конечно Алексей Григорьевич прав в своих наблюдениях, да что толку, есть проблемы и по важнее…
- …И вы знаете, есть у меня гипотеза что в глобальных изменениях состояния литосферы виновато вмешательство человека. Да-да, я говорю не о последствиях ядерных бомбардировок, это что-то еще. Есть у меня мысль. – Миша, углубившись в собственные рассуждения, прослушал часть монолога, теперь пытался ухватить нить смысла.
- Григорьевич, Михаил! Поедемте чай пить, заболтались совсем. – Окликнул Петр Сергеевич, оказывается, он за это время успел сварганить чаек в служебном помещении. – Миша, ты этого старого зануду не слушай, он до утра будет басни рассказывать. Лишь –бы кто слушал. – Сергеич ловко разливал напиток из сушеных древесных грибов, повсеместно служивший эквивалентом чая.
- Я тебе еще мастерские показать хочу, тоже наша гордость. Что только не научились делать, как говорится гол на выдумки хитра. Эх, если бы не дармовой, практически, газоконденсат да не оборудование законсервированное на складах. Не видать бы Надеждинску ни электричества ни теплиц, ни «заводиков свечных». – Сергеич умудрялся резать солонину и хвастаться одновременно.
- А конденсат и нефть последние годы еще лучше из земли прет, нам на спасение.- Этот неунывающий старик во всем видел положительные стороны, даже в ядерной войне.
- Я бы на вашем месте так не радовался Петр Сергеевич, тот факт что законсервированные скважины фонтанируют, ничего хорошего не сулит. Землетрясения, извержение вулканов, да все что угодно может произойти, а вам все нипочем.- Алексей Григорьевич, со своим научным скептицизмом выглядел как антипод веселому Сергеичу.
- Да что вы говорите! Лучше в тайге сгинуть, замерзнут и зверью на съедение достаться, чем пользоваться, что природа дает? Так по вашему получается! – Уныние кандидата плохо действовало на Петра Сергеевича.
- Может пойдем дальше, а то пока все ваше обширное хозяйство осмотришь, спать некогда будет. – Увести разгоряченного старичка, пожалуй, единственный способ избежать конфликта.
- Да, пойдем Миша. Пока он и тебя в свою упадочную сторону не склонил. Надо-же, все плохо, Земля разрушиться. Блин! Слушать противно. Прощевайте Алексей Григорьевич, спасибо за хлеб за соль! – Сергеич картинно раскланялся с хозяином.
- Михаил Александрович, приходите. Когда у вас время будет. До свидания.- В глазах пожилого человека читалась тоска и безысходность.
Уличный морозец мгновенно охладил яростного спорщика, Петр Сергеевич по пути указывал на длинные бревенчатые бараки, поясняя, где какое производство организованно.
- А здесь, святая святых! Дизель электростанция. В Надеждинске их несколько, основные и резервные. - Здание мимо которого они проходили, охраняли двое закутанных в тулупы казаков, с АКМ-ами. Периметр ярко освещали прожекторы. Интересно, где они столько лампочек берут? Да и стекла на теплицы, неужели все сами делают.
- Все Мишаня, пойдем до дому, спать. Стар я по ночам шастать, да и у Григорьевича засиделись. Потом производство посмотришь. – Сергеич бодро, почти бегом шагал в сторону гостиницы.
Едва раздевшись. Михаил узнал что его ждал неприятный сюрприз.
 На полатях лежал Данил, уткнувшись лицом в стену. Когда сын развернулся, здоровенный синяк на пол лица не оставил сомнений. Подрался.
- А твой-то, молодец! Грицка умял, как шатун козу.- Ехидно бросил реплику мелкий, заросший по самые уши рыжей бородой, мужичек.
- Какого еще Грицка? Ну что, сынок. Рассказывай, что ты по натворил, какие беды на мою старую голову и на свою молодую жопу снискал… - Миша чувствовал, как ярость поднимается из глубины души, желание немедленно заняться воспитанием нашкодившего отрока, причем в самой жесткой форме.
-Что уж. Виноват. – В своем репертуаре! Данил как всегда решил отмолчаться. Сейчас из него слова не вытянешь, хоть режь - хоть ешь. Не понимает дурья башка, что это не дома нашкодил, коромыслом вдоль хребта может и не отделаться. На выручку пришел словоохотливый бородач.
- Да ты послушай меня, уважаемый. Такой потехи в станице давно не видал, хотя в году раз по пять и более бываю по торговым делам. Так вот как дело было, На вечерке, в клубе стало быть вся местная и не местная шантрапа сбивается, почти каждый вечер. Грицко, сын атамана, часто трется с дружками в ейтом клубе. Оно и понятно, самогон запрещенный да и девки, ясное дело. А в последнее время десятник, а Грицко в двадцать три года чин получил, на Варвару заглядывается. То шубку, черного с отливом соболя, подарит. То сережки золотые, довоенного изготовления. Словом, влюбился молодец, сразу видно. Прочие то станичные девки чуть ни сами на шею кидаются, оно и понятно. Гриша казак видный, статный, чуб вьется, и в бою сказывают отчаянный, норовистый только, гордый без меры.
- Ты батя к делу, я уж понял какой разудалый казачина Гриша. Что у него с моим то стряслось? – Обычно терпеливый и спокойный Михаил заметно нервничал.
-А ты не подгоняй любезнейший, ты мне не каюр, а я тебе не упряжка.- Рыжебородый изобразил обиженного рассказчика, однако тут же продолжил. - Так вот, стало быть. Намедни Варварка поругалась с десятником, что уж они не поделили, один бог ведает. Ух девка шельма, характер не слабже чем у Гриши. Значится, она коленце и выдала. Когда кадриль танцевать молодежь взялась. На втором круге, где девкам ребят положено вытягивать в пляску, она твоего увальня за ручку споймала и тянет. А на Грицка только фыркнула, бестия. Твой-то ходит, как медведь, куда уж танцевать, она его покрутила – покрутила, да и с богом отпустила. У десятника аж глазенки кровь налились, как у кабана на гону. А дивчине того только и надо, наказала жениха. А дальше, обычное дело, как у молодых да горячих бывает, Гриша выйти пригласил. Токма не ожидал казачина, такой-то силы от обидчика, споймал сынок твой, Грицка в железный объятия и ну давить. Медведь. Ей богу медведь. Если бы дружки не подоспели да не вдарили твоего, конец бы пришел Атаманову сыну. Я в сторонке стоял и то слышал как жилы да косточки трещат, дал ведь бог силушки. Все бы ничего отец, только злопамятный этот Грицко. Оно и понятно, за один вечер два раза посрамился, захочет поди в глазах дружков авторитет вернуть. А на какие козни атаманов сынок способен, одному богу известно. Теперь на совет позовут вас, это известное дело, атаман суд чинить будет. Да ты не дрожи заранее, Синицын суровый, но справедливый, лишнего не спросит. – Довольный произведенным на Михаила эффектом, Рыжебородый наконец умолк.
Мишу изрядно потряхивало. Как все обернется, что атаман за обиду своего отпрыска присудит…. Вопросы, не находя ответов буравили и терзали душу отца. А «чадо» только виновато посматривало с полатей. Напакостил а ему, Михаилу, разгребать. Второй бы глаз засранцу залепить. Да что толку, этим делу не поможешь. Не мог от девки отбиться. Кулема, его потянули он и пошел как телок. Глубоко за полночь Михаил погрузился в тревожный, беспокойный сон. Утром, еще до завтрака в гостиницу ввалился казак, зло зыкнув, указал нагайкой на Мишу, с сыном.
- Вы двое, посля трапезной к атаману. – Утер заиндевелый ус и вышел вон.
Двум смертям не бывать, одной не миновать, Михаил стоял с Даниилом в Круге. На этот раз кроме Синицына в горнице присутствовали еще пять казаков, одеты в парадные мундиры с золочеными погонами кителя и широкие желтые лампасы на синих атласных галифе, все это резко контрастировало в мире шкур и грубой шерстяной ткани.
- Все вроде в сборе, приступим помолясь. – Атаман широко перекрестился, дал знак чтобы ввели свидетеля. В помещение зашел казак, чином сотник, как позже узнал Михаил. Еремей Анатольевич являлся прямым командиром Григория, по уставу, нес ответ за него. Версия произошедшего, изложенная сотником, практически ничем не отличалась от повествования Рыжебородого, за исключением отсутствия в ней громких эпитетов. Это немного успокоило Мишу, по всему получалось, что Данил не виновен. Единственное в чем его можно упрекнуть – позволил использовать себя, как младенец.
- Ну а ты, отец, что скажешь. Как ни крути, а порядок нарушать непристало, тем более в гостях. – Лицо атамана оставалось непроницаемым, не удавалось определить эмоциональную окраску сказанного.
- Виноват, атаман, недоглядел. Как рассудишь, так и будет. - Единственное на что справедливо рассчитывал Миша, это на мягкое наказание, штраф или отработку.
-Нешто, обсудим братья, а вы пока выйдите. – Синицын указал участникам процесса на дверь. Интересно что, Данила и Грицка судьи не удосужились выслушать перед вынесением решения.
Примерно через час, объявили решение. Приговор читал пожилой полный казак, Почетный Старшина.
- … постановляю, десятнику второй роты, отдельного казачьего полка станицы Надеждинская, в составе Сибирского Казачьего Корпуса города Киренска Григорию Владимировичу Синицыну, выдать пятьдесят плетей на главной площади, перед строем, в назидание и наущение. Приказываю, исполнить сее наказание в тот же день.
… охотнику Даниилу Михайловичу Скоробогатову, поставить на вид недопустимость нарушений порядка и общественного спокойствия в стенах станицы, а в виду того что сей проступок совершен впервые и по недомыслию, от прочих наказаний освободить. - Гора упала с плеч, напряжение минувшей ночи проявилось в ставших непослушными ногах, колени дрожали. Приговор, написанный аккуратным, ровным почерком на листе белой чистой бумаги (немыслимая роскошь по нынешним временам), снял обвинения и прекратил мучительную неопределенность по поводу судьбы старшего сына.
К обедне, народу на площади не протолкнутся. Видано ли, плетей будут давать не какому-то проштрафившемуся пьянчуге казачку, а сыну атамана, целому десятнику. За всю историю станицы такого не было. Михаил не хотел идти на все это смотреть, просто ему вежливо намекнули, что присутствие их с сыном обязательно, как участников дела.
К вмороженному широкому столбу крепко привязали тонкими. Плетеными из кожи веревками, десятника. Сняли с казачка нательную рубаху. Исполнить наказание обязан сотник, по отечески, за свой недогляд. Нагайка со свистом рассекала морозный воздух, сотник не жалел спины подчиненного. Багрово-синие и затем и сочащиеся кровь рубцы скрещивали друг друга. После десятого удара глаза Григория увлажнились от слез, челюсть сжата в страшном оскале - улыбке. По левую сторону от вмороженного столба стояла изящно одетая, молодая казачка, вероятно, та самая Варвара. В больших глазах девушки читался страх и сострадание, после каждого удара смазливое личико дергалось. Казак мужественно снес все пятьдесят ударов. После того как его раскромсанную спину окатили ведром пересоленной воды, путы с рук и ног сняли. На подгибающихся ногах, при поддержки друзей казаков, десятник сошел с ледяного эшафота, поклонился на четыре стороны, осеняя себя крестным знаменьем.
- Спасибо господи и люди добрые, за науку! - Срывающимся на хрип голосом прокричал Григорий. После чего его повели в госпиталь, зашивать раны. Данил смотрел на происходящее немигающими глазами, что творилось при этом в голове парня? Ведь при другом раскладе ему быть у столба. Еще не известно, какие последствия для них может иметь публичное унижение сына атамана. Ясно, о том чтобы перебраться в Надеждинск всей семьей, поступить на службу, речи идти не может. Убраться бы по добру по здорову и то хорошо.
Судьба распорядилась иначе, со свойственной провидению изобретательностью.  После обеда, в трапезной появились глашатае, от этих ребят ждать что-то хорошее не приходится.
- Уважаемые гости станицы! Атаман Синицын, и все население Надеждинской призывает вас оказать посильную помощь в обеспечении обороны и общей безопасности. А именно, принять участие в расчистки от снега северной, внешней стены. Это со стороны реки. (от себя добавил глашатай). За работу будет выплачено по десять патронов на человека. Гости. Чьи номера «виз» будут названы, прошу следовать за харунжием на склад, инструмент получить. – Номер визы Михаила и Дани, был назван в числе первых.
- Хм. Платить стали за отработку, в прошлом годе, так за дарма народ сгоняли. – Ворчал мужик в облезлом полушубке, сосед по столику.
- Так ты откажись, Никола, что уж. Дело добровольное, сам знаешь, нахрен задницу морозить пол дня. – Его товарищ, иронично подзуживал ворчуна.
- Ага, что бы визы пожизненно лишили. И что тогда делать, прикажешь, подохнуть в тайге! – Ворчун не оценил юмора.
Получили инструмент, им достались волокуша приспособленная из капота автомобиля с длинными ремнями. Процессия неорганизованной толпой двинулась к месту производства работ. Участок стены занесенный сугробом, высотой примерно два- два с половиной метра. Тянулся этот занос, наверное, на километр. Местами снег был убран, образовалось что-то наподобие рва двадцать метров шириной, края которого составляли стена и начало сугроба. Начальник, прораб, по старому, определял каждому место. Мишенной бригаде, достался участок пятьдесят метров вдоль стены. Три человека тянут волокуши груженные снегом, трое нагребают, потом можно поменяться. Технология простая. За полтора часа работы сугроб сократился на каких то пять метров. Этак мы и до утра половину не разгребем. Данил, чувствуя вину за недавнее происшествие, старался работать за двоих, хотел реабилитироваться в глазах Михаила. На отвале, там куда снег высыпали, подхватывал ремни волокуши напарников, не отпуская собственную. Увлеченные Стахановскими темпами Данила, другие работнички веселей уперлись в работу. К тому времени как стемнело, половина участка была пройдена. Зажглись прожекторы на стене, их злые желтый лучи потеснили сгущающийся сумрак. Бригадир объявил перекур, сгрудились под выбранным в сугробе навесом (хоть какая-то защита от ветра), усталые люди повалились на снег. Бугор Петя, достал маленький термос, пара глотков горячего чая приятно обожгла слипшиеся внутренности. Спина ныла, вставать и идти работать совершенно не хотелось. Стар стал для таких трудовых подвигов. Над головой в ледяной толще стены что-то смачно чавкнуло, вниз посыпались ледяные осколки. Затем звук повторился но уже на некотором отдалении. Потом еще и еще. Поднявшись над сугробом, Михаил увидел вдали, над заснеженной гладью Тунгуски желтые сполохи, через мгновение докатились характерные щелчки выстрелов. Стреляли по прожекторам, некоторые из них уже погасли. Это не случайные выстрелы заблудившихся охотников. Вторжение!