С двумя женщинами сразу

Селянов чувствовал себя отвратительно. Он встречался и с Валерией и спал с Наташей. И в этом не было его вины. Они обе не хотели бросать его.
Он предложил Валерии вариант, при котором Наташа уходит, а Валерия переходит жить к нему. Но женщина мягко ответила, что не может этого сделать. Тогда Селянов сказал, что раз так, то он не может прогнать девчонку. Куда ей идти?
Но это он прикидывался, он отлично знал, что она найдет куда идти, но он не хотел в таких условиях лишаться Наташи. Тем более что она ни одним словом не напоминала ему о Валерии.
И он попытался относиться к этому философски и даже иронично. Ведь были же у него любовницы, когда Лена  еще жила с ним. Были и потом моменты, когда у него одновременно были две подруги. Причем все происходила примерно так же, одна уходила, появлялась вторая, потом ушедшая возвращалась.
Но философски относиться ко всему этому он не мог. И с иронией были проблемы.
Так он  иронично и цинично решил про себя, что ему выгода от двух женщин потому, что у них менструации в разное время. И он может себе никогда  не отказывать в сексе. В его распоряжении было либо роскошное смуглое тело Валерии, или белая и нежная Наташа. Но радовался он не долго. Менструации у них сместились за два месяца и начинались теперь практически в одно время.
Дальше – больше. Они и отдаваться ему стали примерно в одном стиле. Он никогда раньше не думал об этом, но теперь понял, что женщина отражается в мужчине, как в зеркале. Она начинает смотреть на себя его глазами, и тип поведения женщины постепенно корректируется под определенного мужчину. Женщина может вести себя независимо только в том случае, если мужчина безразличен ей. Но если она к нему что-то чувствует, то невольно подстраивается под него. И мужчина с определенным типом характера, с определенным пониманием прекрасного и правильного в женщине, формирует ее.
Мужчина просто говорит о том, что ему нравится или не нравится, он как-то реагирует на поступки женщины, она все это улавливает и начинает делать то, что ему нравится. Нет, она ему не подчиняется полностью,  но она с ним и с его привычками, начинает считаться.
Конечно, между дамами шла негласная конкуренция, и это выражалось в частности в их преувеличенной страстности, но он и той и другой сказал об этом, и все вошло в норму.
В какой-то момент он не выдержал и решил расстаться с Валерией, он сказал, что у него в квартире встреч быть не может. Для него и в самом деле это было психологически невыносимо. Вот приходит Валерия и уходит, за ней приходит Наташа и чувствует, что была Валерия. Он видел, что она это чувствует по фальшивой улыбке молодой женщины. И она ложится в ту же постель.
- Хорошо, -  строго сказала Валерия, - будем встречаться у меня.
Вот этого он никак не ожидал. Он спросил о ее страхах. Ведь она раньше и в отдаленных кафе с ним встречаться боялась. Валерия ответила, что страха почти нет, что она стала хитрой и коварной. Иногда ей очень стыдно, но чем дальше, тем меньше бывает таких приступов.
И вот он в квартире Валерии. Ему было очень интересно посмотреть, как она живет. Дом у нее с виду был типовой, примерно  в таком же жил Селянов, но уже в подъезде начались различия. При входе их встретил охранник. А как  иначе было назвать этого накаченного бугая, в каком-то смешном желтом костюмчике? Не швейцаром же? Лифт был беззвучный, французский. Но до Селянова не доходило, что он находится в элитном доме, дошло только, когда вошли в квартиру.  Ему показалось, что он попал в метро.
Пол был мраморным. Он никогда не видел в квартирах мраморных полов. Но это было не самым главным. В квартире было какое-то неестественное сияние. Сияли шоколадные двери с бронзовыми ручками. Сияли стены, которые были облицованы материалом, сроду Сляновым невиданным.
Валерия зажгла свет, с одной стороны, стало очень светло, но с другой, это был не прямой свет, а подсветка. Свет струился отовсюду, «со стен», из-под пола, и откуда сверху и с боков. И свет был разным: голубым, золотым и серым.
Квартира была трехкомнатной, но метраж ее был такой, что она казалось огромной.
В зале висела торжественная, огромная люстра, над «золотистым» столом, на стенах висели картины. В спальной все было бежевого и розоватого цвета. Но не пошло. А наоборот, стильно и уютно, какой была и сама Валерия. И все было настолько чисто, что чистота эта казалась нереальной.
- Слушай, - сказал Селянов, -  как тут трахаться, это все равно, что в мавзолее…
- Как? – игриво переспросила Валерия, - как скажешь. Хочешь стоя, хочешь лежа, хочешь на этом столе.
Она взяла его за руку и повела к огромной кровати. Селянов предложил на диване. Но Валерия сказала, что все должно быть честно, раз у него они делали это на кровати, то и у нее тоже.
А потом они пили чай, и Валерия была несколько печальна.
- Ты понимаешь теперь, что все, что у меня есть, дал мне он.
Селянов молчал.
- Я так не хочу, чтобы все открылось. – Лицо Валерии исказила гримаса  душевной боли. - Я не хочу, чтобы над ним смеялись.
- Да никто не узнает, - сказал Селянов. – Общих знакомых у нас нет.
А про себя он подумал, что если бы муж Валерии не был столь успешен, то она едва ли осталась с ним. Дело не в его деньгах, деньги теперь и у Селянова были, дело в ее внутренних обязательствах. Раз он был благороден по отношению к ней, раз был щедр, то такая женщина, как Валерия не могла ему отплатить черной неблагодарностью.
-А почему он тебя не бросил? Не поменял на молодую женщину? – спросил Селянов.
- Он меня любит, - последовал ответ.
- Я-то тебе, зачем тогда? –  поинтересовался Селянов.
- Я тебя люблю, - сказала Валерия. – Я же пробовала от тебя отказаться, но не получилось.
…Несколько месяцев подряд Селянов жил с обеими женщинами очень часто. Практически каждый день. Иногда он приходил от Валерии, и его возбуждала Наташа. И это было необычное возбуждение, это был разврат. Это было не то же самое, как если бы он спал с обеими одновременно, но весьма похоже. И женщины видимо переживали похожие чувства.
Однажды Наташа не выдержала и с непонятными интонациями сказала, чтобы он если захочет, то может приводить свою женщину. И они будут спать все вместе. Он с ужасом взглянул на нее, но она поспешно добавила, что пошутила. А через день, Валерия, прищурившись, сказала, что Наташа красивая.
И Селянов стал изнемогать духовно и физически. Причем сексуальное влечение у него усиливалось. Он все ждал, когда оно угаснет, но все происходило ровным счетом наоборот. Никакой виагры тут не требовалось. Его любили и хотели две очень красивые женщины, и как в юности все его мысли крутились только вокруг «этого».
Но психологически ему было тяжко, да и организм давал сигнал, что как-то надо прекращать эти бесчинства.
И вот однажды после свидания Валерия дала ему препарат «Виардо». Сказала, что это нужно пить обязательно, что муж ее пьет каждый день. Она это добавила и покраснела. Но настаивала на том, чтобы Селянов начал тоже пить каждый день.
Он положил эту коробочку в сумку и забыл. И вот как-то приходит он домой, а на столе лежит несколько коробок этого самого «Виардо». Но он то помнил, что не  выкладывал препарат, тем более у него была одна пачка. Он пошел, посмотрел, та пачка так и лежала в сумке.
И тут Наташа зашла и проворковала, что купила ему витаминчики, и что их нужно пить по десять-пятнадцать капсул в день обязательно.
Тон ее был нежным, но категоричным.
И главное, упрекнуть этих женщин было не в чем. Они даже почти не скандалили с ним.
Валерия  подробно рассказывала про своего мужа. У них довольно часто случались ссоры, и Валерия даже не скрывала, что сама их провоцировала. Хотя ее Павел после всех ее истерик стал уделять ей больше внимания в постели, стал внимательным к ее сексуальным запросам, но она все равно регулярно с ним ссорилась, причем ссоры эти были просто бешеными по накалу с ее стороны.
Селянов поинтересовался, почему тогда она с ним не ругалась? Валерия засмеялась и ответила, что когда она  верит в то, что он любит ее, то он может делать и с ее душой и с ее телом все, что захочет.
Да, с мужем ей сейчас было уже гораздо лучше, но она твердила, что возбуждает ее только Селянов. Даже от тембра его голоса у нее кружится голова.
Но тут Селянов интересовался в очередной раз, почему тогда она не с ним, а с мужем?
И он стал ревновать Валерию к мужу совершенно откровенно. Ответом стало то, что женщина перестала  называть мужа по имени. Раньше он постоянно твердила – Павел, Павел… Теперь  говорила только «он». Или вообще абстрактно – «некоторые люди».
А один раз Валерия все-таки устроила не то чтобы скандал, но некоторую провокацию. Рассказала, что с ней на улице познакомился мужчина, что он сказал, что восхищен ее внешностью и хочет встречаться с ней. И звали его тоже Сергей.
И вот тут Селянов взорвался. Он использовал этот ее рассказа, как предлог, чтобы расстаться с Валерией, хотя ему и в самом деле было несколько обидно.
Когда Валерия поняла, что он хочет уйти, она запаниковала. И у них был очень  напряженный телефонный разговор, встретиться Селянов отказался. Тогда Валерия сказала, что хорошо, пусть так,  но еще одна встреча обязательно должна быть, ибо она купила Селянову подарки и их необходимо передать.
- Какие еще подарки? – изумился Селянов.
И тут он физически почувствовал, как плохо стало женщине, как изменился ее тон. Он уже хорошо знал Валерию, и представил ее всю, раздавленную, тоскующую. И тут его пронзила боль. Он мучил родного человека.
Он перезвонил ей через час. Они помирились. А при встрече Валерия сказала, что когда ушла  от него, то испытывала такую пустоту и одиночество, которые никогда не испытывала, и что пережить все это не было сил.
Селянов понял, что не секс был причиной их связи. А именно то, что они были абсолютно одиноки друг без друга.
Примерно через неделю после примирения Валерия прошептала по телефону, что любит только его. Она это сказала так тихо, что Селянов не поверил, подумал, что ослышался и попросил повторить. Женщина рассмеялась и сказала, что ничего не говорила.
 Все ее разговоры о том, что она любит и Павла и Селянова, и каждый ей дорог по-своему, прекратились.
Но и с Наташей не вышло поссориться, хотя Селянов стал грубить ей, предъявлял какие-то дурацкие требования, стал делать замечания. Которые касались внешности Наташи, что очень болезненно для любой женщины.
Наташа мужественно все это терпела и выполняла все его требования и скоро ему стало стыдно за свое хамство и он извинялся перед ней, как мог. Пошел и купил ей перстень и серьги. Дал  сто пятьдесят тысяч рублей и попросил, чтобы она купила себе шубку.
В глубине души Селянов понимал, что две эти женщины знали его уже досконально и  манипулировали им. Они вроде шли на уступки по всем фронтам, но на самом деле, Селянов жил только для них.
Как-то постепенно произошло так, что именно их радости и их беды становились главными в его жизни.
Когда он это понимал, то бесился, но сделать уже ничего не мог. Только в душе его нарастал протест и желание восстания.
За все это время только один момент в его жизни был  светлым. Они гуляли с  Валерией, и та  просила его поправить ремень и подтянуть брюки. Раз попросила, он вроде поправил, но по ее мнению, брюки на нем все равно висели. Она еще раз попросила. Он опять поправил и опять не так. Тогда Валерия подошла к нему и поправила сама,  подтянула брюки тем уверенным и тренированным жестом, каким женщины потягивают штанишки детям и  брюки мужьям. И он замер. Этот жест выдал то, что они до конца родные люди.
…Но потом она пошла к мужу, а он к Наташе.