Фрагменты из новой книги

Учусь у вас — деревья, небо, облака, птицы, звери, букашки, цветы и травы. Учусь расти, цвести, парить, растворяться, искать, находить...Учусь нюхать воздух. Бежать по следу, прятаться, сбрасывать листья, шелестеть под ветром, переносить зимнюю стужу, становиться сильной. Учусь Быть.
I learn from you -  trees, sky, clouds, birds, beasts, bugs and insects, flowers and herbs. I learn how to  grow, how to blossom, how to hover, how to vanish, how to search and how to find... I learn to smell the air.  To run on a trace, to hide, to shed leaves, to rustle in a wind, to survive winter frost, to become stronger. I learn to be.
-----
Умолкнуть, предоставить себя молчанию. Услышать этот слабый шепот внутри —« шелест утренних звезд». Почувствовать Ангела над правым плечом. Взять в руки кисть...
To become silent, leave yourself to the silence. To hear that week wisper inside of you - «morning stars rustle». To feel an Angel over your right shoulder. To take a brush...
-----
Бог — это перекрестие Истины, Совести, Любви.
The God is an intersection of Truth, Conscience and Love.
-----
Истинный Храм — всегда внутри. Всем причастиям предпочту чистое небо.
The True temple is always inside. I prefer just a clear sky to all communions.
----
Кандинский, писавший про обезьяну, подражающую человеку, вызвал к жизни огромное число обезьянних же последователей. Абстрактная живопись  создала ложное ощущение «я тоже так могу» у ремесленников от искусства  всех мастей. Абстракционизм Кандинского — это поиск духовности ВНЕ формы. Но с течением времени духовность утратилась и осталась одна форма.
Kandinsky who wrote about the monkey which imitated a human, caused to life many monkey-like followers. Abstract painting created a false feeling «I can do that too» among craftsmen of all kinds. 
Kandinsky abstractionism — is a search of spirituality out of the bonds of a form. But eventually the spirituality was lost and in the end there was only a form.
---
Кандинский искал вибрации мазка, уходя от формы, шел к общему, к отсутствию любой формы. Я, наоборот, иду к частности, к предмету, к мгновению Здесь и Сейчас. Какое было настроение, когда начиналась картина? Какое было небо, что я ела на завтрак, какой из Ангелов меня посетил?
Kandinsky was looking for vibration of a brush dab, he left form, he was wending to the general, to the absence of form. I'm on the contrary wending to a particular moment, to a moment of  Here and Now. What was the mood when I began the painting? How did the sky look like, what did I eat for breakfast, which of the Angels came to me?
---
Мне было лет 5-6. Мы шли осенью с мамой по Петроградской стороне, возле Князь-Владимирского собора. Желтизна листьев и осенний неяркий свет образовывали особое золотое свечение. На углу стоял дяденька в черном берете с ящиком и стучал (мне так показалось) палочкой на большом белом квадрате. Внутри поднялась и опала какая-то волна. Этот божественный укол я помню до сих пор. «Мама, кто это?» - «Это художник. Он пишет картину.» - «И я! И я хочу! Хочу быть художником!». - «Ну, для этого нужно иметь талант, ходить в художественную школу, много учиться...» В общем, обладать чем-то таким, чего у меня не может быть по определению. Тогда я почувствовала недосягаемость, нездешность этого занятия.
I was five or six years old. We were walking, my mother and I, at the Petrogradskaya side close to the St. Vladimir's Cathedral. The yellowness of leaves and autumn dusky light created some kind of golden glow. At the corner there was a man in a black beret and he had a chest and was drumming (it seemed to me so) in a big white square  with a stick. I felt a wave inside of me, it rose and fell.
I still remember this divine prick. «Who is this person, mom?» - «This is an artist. He is painting a picture.» - «Me too! Me too! I want to be an artist!» - «Well, you have to be talented for that, go to the special school and learn a lot...» In general, I mean, to have such qualities which I could not possess according to the fixed notion. Then I felt inaccessibility, remoteness of that occupation.

     Я честно закончила биофак тогда еще ЛГУ, кафедру биохимии растений. Сочетала вечернее обучение с работой лаборантом во ВНИИ гриппа, а потом — старшим лаборантом в Военно-Медицинской академии. Работала, надо сказать, с удовольствием. Жизнь радовала, светила диссертация...В один прекрасный осенний день купила у бабульки возле метро букет физалиса (это такие оранжевые фонарики).

I fairly graduated from Leningrad State University, that was its name at that time, biology department, school of plant biochemistry. I was attending evening classes and working as a laboratory assistant in the All-Russia Scientific and Research Institute for influenza. Then I worked as a Senior Laboratory Assistant in the Russian Medical Military Academy. I worked with pleasure I should say. My life pleased me, I had a good chance for a thesis... It was a wonderful autumn day, I bought a bouquet of winter cherries (some kind of orange lanterns) from an old lady just near to the underground.

     Пришла домой, задумчиво стащила джинсы (sic! Самые первые, стоившие тогда 90 рублей у спекулянтов, моя целая месячная зарплата). На джинсы положила эти физалисы...Ах, опять этот божественный укол! Достала какие-то старенькие школьные акварельные краски, бумагу...

I came back home, pensively put off my jeans (sic! The first ones, they cost 90 rubles, I bought them from a profeetier, it was my monthly salary). I took winter cherries and put them on jeans... Again, here we are, that divine prick! I got some old watercolors left from school, paper...

     Потом — воскресная школа в ДК Ленсовета, чудесный преподаватель Масис Овкианосович, товарищи по живописной страсти, запойные пленэры (ходила даже зимой, на последнем месяце беременности, чуть не за день до родов, в мороз -18).

Then I went to a Sunday school in the Palace of culture Lensoviet, a marvelous teacher Masis Ovkainosovich, painting-passion mates, I was an avid painter (I went to paint plain airs even in tne winter time when it was minus 18 C°, it was my last month of carrying a baby, almost a day before labors).

     Родные были в шоке, когда узнали, что я собираюсь в Муху  (так раньше называлась Художественно-промышленная академия имени барона фон Штиглица) поступать. Но меня уже было не остановить. Подкурсы при Мухе — рисунок, живопись. Больная живописью, поступила все же на отделение ДПИ (декоративно-прикладное искусство). Выбрала стекло — так было легче.

My nearest and dearest were shocked, when they became aware of my decision to start studying in Mukha, The Saint Petersburg State Art and Industry Academy, named after Alexander von Stieglitz, was informally called like that.

      Святое время обучения! Ну да, мама была права — учиться нужно долго. Я и учусь — всю жизнь. Вечный студент. Первый курс. Стекольные мастерские! Холодина страшная — самое яркое ощущение (может, мы тогда просто полуголодные все были). И счастье! Точим на стекле бороздки, учимся делать алмазную грань, резать и обрабатывать стекло. Райское место, непреходящее блаженство. Бессменный мастер Володя Дудин терпеливо сносил наши экзерсисы. «Володя, придешь в воскресенье? Так нужно поработать!» - «Ну, не знаю...Погоды нынче стоят хорошие...» Но ведь приходил! И ждал! И помогал!

Holy was the time of studying! Well yes, my mother was right — I had to study a lot. I have been studying for all my life. A student forever. First grade. Glass workshops! It was extremely frosty — that was the most vivid impression (but probably we were just quite hungry all the time). And happiness! We did glass furrowing, we made diamond facing, we cut and polished glass. Paradise on Earth, perfect bliss. Volodya Dudin, our unchallenged master, patiently endured our exercises. «Volodya, will you come on Sunday? We need to work so much!» - «Well, I'd rather not, the weather is so good now...» But he would come and wait for us. And helped too.


     Живопись! Первый курс — подарок. Вела Аза Тибилова, писали цветы. Писали акварелью по-мокрому. Ах, какая сказка! На следующих курсах восторг поутих, с меня требовали «декоративности», а я ловила другое — отношения нюансов, блики света, вкусные, изысканные сочетания цветов, какой-то особый трепет, особые вибрации...

Oil painting on the first grade was a real gift. Aza Tibilova was our tutor, we painted flowers. We did watercolor painting on wet paper. Later, my dilight faded away. I was required to do decorative work, but I was interested in other things — I caught the relationship between nuances, patches of sunlight, tasty and delicate mixes of colors, some kind of awe, special vibrations...

    С той поры — и до настоящего времени! - любимейшие художники всех времен и народов — К.Петров-Водкин, К.Коровин, В.Серов. Они ЗНАЛИ то, чего я так мучительно добивалась, что искала...

Since that time and till now K. Petrov-Vodkin, K. Korovin, V. Serov have been my favourite painters of all times and all nations. They knew what I was struggling for so hardly...


     Рисунок! В Мухе учат конструктивному рисованию (все же изначально это было училище именно технического рисования, низкий поклон и вечная память вам, Александр Людвигович фон Штиглиц!). То есть ты не просто изображаешь какую-то форму, а именно строишь строгую геометрическую конструкцию — даже если это лицо или тело человека.

Drawing! In Mukha they teach to do constructive painting (primarily it was a high school for technique drawing, a low bow and eternal memory to you, Alexander von Stieglitz!). That means,  that you are not just representing some kind of shape, but you built a strict geometrical structure, even if it is a person's body or a face.


     Одним из богов рисунка мы почитали А.Спицына, он вел рисунок у скульпторов, но не возбранялось (хоть и не приветствовалось) посещать уроки другого потока. Рисунок у Спицина — невероятно легкий, прозрачный, но очень строгий, конкретный и логичный. Песня, а не рисунок! Мне посчастливилось попасть и на живописный пленэр в Летнем саду, который вел Д.А.Шувалов. Он взял коробку с акварельными красками, щедро смочил их водой. «Вот это — ваша клавиатура!» Для серенького питерского небушка смешал сажу газовую и кадмий оранжевый. Получился божественный серый. «А вот кусты, посмотрите — там же темно, как у женщины под юбкой!»...

Spicyn was one of our drawing gods, he was a teacher of drawing for students from sculpture department, but it was not prohibited to go to classes to other departments. Spicyn's drawing is very light and transparent, but very austere, specific and logic. A song is his drawing! I was lucky to take part in an open air drawing class in the Summer Garden, that was guided by D.A.Shuvalov. He took a box with watercolors, watered them generously. «Here is your keyboard!»
He mixed carbon-black and orange cadmium for Saint Petersburg greyish sky. He had now a marvelous grey color. «Look at the bushes there, they are as dark as a woman under her skirt!»...

    Эти эпизоды — как фрагменты мухинских моих мозаик — маленькие, как кусочки стекла, но такие яркие, драгоценные, переливающиеся...Воистину, вся наша жизнь — мозаика. И каждый из дней — тоже. Бывают совсем простые кусочки, прозрачные, бесцветные — но они оттеняют яркие, цветные кусочки...

These episodes are like pieces of my Mukha mosaics — tiny, like the bits of glass, but they are so bright, precious, iridescent... Truly,  our whole life is a mosaic. Each of its days too. There can be a simple piece, a transparent one, colorless — but they highlight bright pieces...


     Третий курс. Витражные мастерские! Копируем ранние средневековые витражи Шартра. Какие тогда умели варить стекла! Божественный красный и совершенно потусторонний синий — оттенков по 20, наверное, каждого цвета! У нас палитра была скромнее, использовали, в основном, сигнальное стекло Брянского завода. Один красный, один синий. Но даже и в таком усеченном варианте — все равно праздник! Свинцовую оплетку для соединения стекол делали сами: шли в кузню, плавили свинец, заливали его в кокили (формы такие специальные), потом, как через мясорубку, пропускали заготовку через вальцы...


Third grade. Stained-glass workshops! We copied Chartre's Early Middle Ages stained-glass windows. What a kind of glass it was at that time! Really very good. Devine red and absolutely alien blue — probably twenty hues of each color! Our palette was not so rich, we used mostly signal glass of Bryansky factory. One red and one blue. But nevertheless even in a such down-sized version  it was a grand occasion. We did by ourselves the lead braid for sticking together glass pieces: we went to a blacksmith shop, we fused lead, poured it in a metal mold (a special form), then we let the half-finished product through (just like a meat grinder) a forge-rolling...
     Потом — сборка. Совершенно  алхимический процесс. Соединение разрозненных кусочков стекла свинцом, наделение всего этого Божественным смыслом...
     В 2004 году мне посчастливилось сделать заказ — копию витражей 11 века из Аугсбургского собора, по крошечной картинке в строительном журнале. Святые Осия и Исайя. Душа ликовала, хотя заказчица была дамой сложной.

Then we did assembly work. It's an absolutely alchemical process. Sticking together odd pieces of glass with lead, endowing  the process with devine sense...
In 2004 I was lucky to make an order — I made a copy of eleven's century stained glass work, which originally  is in the Augsburg's Cathedral, I used just a little picture which I found in a construction magazine. There are the saints Hosea and Isaiah on it. My heart was rejoicing, although the customer was a difficult person.