Файде

                Файде
 
Высокородный и славный сэр Бриан Брэнар уже долгое время ждал -- и никак не мог дождаться... Это уже становилось мучительно, и унизительно для него. Но... ничего с этим поделать было невозможно, по крайней мере теми средствами, какие он знал. Страдание это настигало постоянно, вернее было бы сказать -- крайне непостоянно... И в этом было самое большое мучение...
Он оделся, сполоснул руки и вышел из-за ширмы, так ничего и не дождавшись. Следовало заняться делами, ожидать дольше за ширмой было невозможно.
Все эти мучения произошли, конечно, с того времени, когда он, несколько лет назад, в Южной стране, пернёс тяжёлое расстройство, самое тяжёлое из всех, какие бывали в его жизни. Потому что не думал никогда, что можно умереть не от раны, полученной в бою, но от расстройства... Тем не менее, боли в животе были кошмарны, и мучали его долгое время, к ним же прибавилась неукротимая рвота, и судороги, и понос. Лекари промывали его кишечник огромными клистирами, ежедневно. Он ничего не мог ни есть, ни пить в течение недели, и потом едва-едва пришёл в себя. Кое-как смог прийти в себя, так было бы сказать вернее. Многие же люди, его товарищи, бывшие с ним в том походе, погибли от этой неведомой им болезни.
С тех пор желудок и особенно кишечник постоянно беспокоили его, особенно в гостях. Случалось что и болью, и частыми сбоями в работе -- то запорами, то расстройством. Это уже начинало очень досождать, очень портило и настроение, и самочувствие рыцаря. А ведь он был ещё не стар, и чувствовал себя в полной силе. Бриану едва исполнилось сорок пять, возраст немалый, но для мужа -- ничего не значащий, по большому счёту.
 Самостоятельно одев на себя верхнее платье, Бриан вышел в трапезную, к завтраку любезного сэра де К**, у которого был в гостях уже второй день, и с которым нужно было заключить кое-какие договоры. Из приличия Бриан не мог не кушать, но ел через силу. Пища не доставляла удовольствия, не было аппетита. Все соглашения уж были заключены, и Бриан выполнил всё, чего только мог желать от этой поездки. Необходимо было только одно -- подождать до завтрашнего утра, с одной из бумаг. Но, видимо, слугам и хозяину дома, Бриан казался человеком мрачным и малоразговорчивым.
--Правду ли говорят у нас, что вы бывали в дальних землях? Ездили в крестовый поход?... -- спросила, наконец, их гостя дочь сеньора, юная лэди Ализон.
Бриан согласно кивнул, но не прибавил к тому ни слова.
--Может быть, вы расскажете нам... что-нибудь интересное?
Бриан пожал плечами.
--Милая леди, кроме самых обычных для похода и войны вещей, я ничего особого не запомнил, -- слегка улыбнулся Бриан, -- А это малоинтересно.
--Но ваш слуга -- так тёмен лицом, -- заметила девушка.
--Он южанин. И, пожалуй, больше меня может рассказать о своей стране. Я же очень скушный рассказчик, леди. Прошу меня извинить...
--Из тех рыцарей, кого я знаю, никто не бывал дальше Лондона... И нашего округа... А это, конечно, нельзя считать путешествием.
Бриан снова слегка улыбнулся.
--Но отец купил мне в услужение девушку -- её привезли с Юга. В то время, когда он её купил, она была очень юной... Теперь-то она совсем взрослая девушка. Она крещена в нашей вере. Но она намного светлее лицом, чем ваш слуга! Я бы даже сказала, совсем на него не похожа! Она хорошо говорит на нашем наречии. Конечно, помнит и свой язык. Она бы обрадовалась, я думаю, если б вы с ней поговорили, на её родном языке... То есть, конечно, если вы захотите.
--Я не прочь попрактиковаться в языке.
--Она уже не рабыня, можете в этом не волноваться, -- заметила юная госпожа, -- И к тому же христианка. Она ходит со всеми нашими слугами в церковь. Молится, как все мы, читает молитвы, поёт. Но никогда не рассказывает мне о той земле, где родилась и выросла, сколько бы я ни спрашивала. Отец запрещает мне спрашивать. Когда он её купил -- она была едва жива после длительного морского путешествия, была такой худой!, я это помню, хоть была совсем маленькой. Файде сильно болела, и моя нянюшка долгое время выхаживала её своими снадобьями, целый год, или дольше. Старый монах-лекарь приходил к ней из монастыря. И потому отец мне говорит, что от перенесённых испытаний, она может почти ничего не помнить о своей стране. Может ли такое быть? 
--Вполне, -- кивнул Бриан, -- Особенно для юной особы, для девушки,  такое приключение было бы очень тягостным. Не все крепкие воины могли выдержать длительное прибывание в море. К тому же, я думаю, её везли вместе с другими, такими же несчастными, как она.
--Да, скорее всего так, -- согласилась девушка, -- Перед обедом полезно прогуляться, сэр. Я обычно выхожу в сад. Вы ведь ещё не видели нашего сада? А там так хорошо теперь! Пойдёмте. И вы отец -- пойдёмте с нами. Может быть, сэр рыцарь что-нибудь расскажет нам интересного всё-таки. Файде, услышав что вы здесь, постеснялась выйти к столу. Но в сад она спустится, я знаю. Там её цветочки.
--Уволь меня, дитя, -- отмахнулся старый сеньор, -- Иди играй с подружкой. Да и господина Бриана не заставляй идти куда-то, может быть, ему приятнее побыть в доме.
--Я прогуляюсь с удовольствием, -- заметил Бриан, поднимаясь с места.
--Да, вам нужно нагулять аппетит, -- заметила девушка, взглянув мельком на тарелку их гостя.

Юная Ализон, дочь барона, была очень милой девушкой, и Бриан не мог не улыбаться по-оттечески, слушая её. Девушка захватила с собой в сад мяч для игры. Рыцарь согласился поиграть с ними в мяч, если у девушек будет на то желание.
--О нет, вы вовсе не такой хмурый, как вас описывают, -- заметила весело Ализ, -- Если даже соглашаетесь играть с нами в мяч!
--Вам, вероятно, скушно здесь, -- ответил Бриан.
--Бывает, что очень скушно. Но зимой отец обещался отвезти меня в город, к тёте. Там будет веселее, я уверена. Летом мы живём здесь, как правило. И это, разумеется, скушно.
В саду было действительно хорошо, вмеру тепло и вмеру прохладно. Они вышли на небольшую зелёную лужайку, вскоре и Файде присоеденилась к игре в мяч,  с Ализон, против рыцаря Бриана. Файде, девушка, о которой так много говорила юная леди, была старше её не меньше чем на шесть-семь лет. То была очень серьёзная и  красивая как стройное деревце аравийка, даже отдалённо не чернокожая, но смуглая от природы,  с большими тёмными глазами, и красивыми губами, которые мало смеялись. И под длинными ресницами в глазах притаилась тень грусти. Файде очень подходила на роль старшей подружки для непоседливой, живой Ализон, своей размеренностью, спокойствием утишая её природный нрав. Поиграв некоторое время в мяч, юная леди быстро остыла к этому занятию, и предложила прокатиться верхом до реки.
--Обычно, отец не отпускает нас. Но нынче другое дело, вы ведь поедете с нами? Тогда нам бояться нечего.
--Поеду, -- улыбнувшись, согласился Бриан, -- И возьму для верности своего слугу.
--Вы очень любезны! -- широко улыбнулась Ализон, -- Встретимся во дворе замка, через полчаса. Мы с Файде быстро соберёмся. Я ещё скажу отцу... Но он отпустит нас, я уверена.
Сборы Бриана, разумеется, долгими не были, он и не торопился, сказав слуге пойти, приготовить лошадей. Потом неспешно спустился сам во двор замка. Ализон ещё не появилась, но, почти одновременно с Брианом, в тенистый двор спустилась Файде. Смутившись этим обстоятельством, девушка опустила голову, и невольно прикрыла лицо краем лёгкого покрывала, на восточный манер. Да, ей было уже где-то двадцать пять -- двадцать шесть, так окончательно решил для себя Бриан. Возраст не юный для девушки... да и была ли у неё здесь возможность выйти замуж, родить детей?... Её смущение, и то, как она закрыла лицо, привычным жестом, напомнило Бриану прежние годы, в землях Южан. Он прожил там много лет, сражаясь и путешествуя...
--Вам не стоит меня бояться, -- сказал Бриан на аравийском наречии.
Глаза девушки широко распахнулись, она сдержала себя, ничего не ответив. Но явно поняла его.
--Откуда вы родом? Можете не отвечать, если не захочется.
Файде назвала область о которой Бриан слышал, но никогда не бывал в ней. Он кивнул согласно.
--Это далеко... Даже от тех мест, где приходилось бывать мне.
Он в свою очередь назвал несколько населённых пунктов, и замков -- оплоты рыцарей креста. Файде снова слегка дрогнула.
--Есть ли у тебя семья, родные? Не помнишь?...
--Моя семья сейчас здесь, -- заметила Файде, -- Там -- никого не осталось... Даже не ваши рыцари, а враги нашего дома -- всех убили. Меня продали в рабство. Потом -- на корабль к англичанам... До тех пор, пока я не оказалась здесь, где мне предоставили всякую помощь и поддержку, христиане... И я отреклась от Аллаха... Мне было четырнадцать лет, когда я оказалась на вашей земле... И потому что-то уже забылось, рыцарь.
--Без сомненья, -- кивнул Бриан.
В этот момент появилась Ализон, слегка рассерженная и надутая, но готовая для верховой прогулки.

После верховой прогулки аппетит, конешно, появился, и Бриан охотно разделил трапезу с хозяином дома и его дочерью, и с Файде. Но этот же хороший аппетит и вкусный обед сыграли с Брианом дурную шутку, лучше б он не поддавался искушению. Через некоторое время, впрочем, когда уж все перешли в гостинную, к уютному камельку,  Бриан почувствовал себя неважно, и ушёл от общества сославшись на усталость. Некоторое время сэр рыцарь прогуливался по дорожке в саду, но потом, всё же вернулся к себе в комнату и лёг на постелю. Живот и не думал отпускать, а болел всё сильнее и неприятнее. Уж и араб-слуга почувствовал что-то неладное, подошёл к господину, спросил, не нужно ли чего-нибудь принести.
--Спасибо, Талаш... Ничего.
Слуга отошёл.
Однако же через некоторое время он вернулся, в сопровождении Файде. Бриан и девушке хотел было сказать -- что, нет, ничего не нужно, но боль подступила так сильно, что он ничего не смог сказать, невольно массируя и успокаивая живот. И это было досадно.
--Ваш господин нездоров, -- обратилась негромко к слуге девушка, -- Нужно уложить больного в постелю, потом я осмотрю его.
Когда Бриан уже лежал в постели, укрытый лёгким покрывалом, Файде освободила от рубашки и белья живот больного, пальипируя его.
--Пожалуста, присогни ему ноги в коленях, -- обратилась она к слуге, тот выполнил её просьбу, -- Где у вас боли, сударь?
Бриан показал рукой.
--Тошнит вас? Есть понос?
Больной отрицательно качнул головой.
--Давно не опорожняли кишечник, я права? -- обратилась серьёзно Файде к больному, надавливая и слегка массируя его живот, -- Как часто с вами это случается?
--Постоянно, -- пробормотал Бриан, -- С тех пор, как я перенёс какую-то... заразу в Южных землях... Многие от неё умерли, из-за тяжёлого расстройства... С тех пор... желудок работает всё хуже и хуже...
Файде согласно кивнула.
--Понимаю, о чём вы говорите. И знаю, как варварски лечат ваши лекари в данном случае... Я приготовлю и принесу  лекарства. Ваш слуга поможет мне, мы скоро придём.
Девушка ушла вместе со слугой, а Бриан развернулся на бок. Хуже не становилось, но и лучше -- тоже. Треклятый желудок, всё это было очень досадно...
Файде вернулась скоро, слуга нёс все необходимые принадлежности, и часть лекаств. Кровать больного огородили со стороны двери ширмой. Девушка разложила на столике приготовленные лекарства и принадлежности для процедуры.
--Пусть больной лежит так же, на этом боку. Чуть больше присогните ему ноги в коленях, уберите до пояса рубашку и спустите бельё... подложите вот эту пелёнку, -- негромко обратилась к слуге Файде.
--Вливание будет совсем небольшим, можете не волноваться об этом, сударь, -- сказала девушка больному, --Ровно столько, чтобы помочь вашему кишечнику. И станет легше. Вы сами понимаете, что скопившиеся газы сдавили вам все внутренности, вызывают эти неприятные ощущения.
Перед процедурой, Файде внимательно прослушала пульс больного, и дала ему проглотить несколько капель лекарства на кусочке сахара. Затем, через несколько минут, слуга помог Бриану лечь на бок и приготовил к процедуре. Обильно смазав длинную и эластичную кишечную трубку, Файде осторожно ввела её в больного, неспеша продвигая всё выше по кишке, до определённой отметки, и опустила свободный конец трубки в небольшое судно с водой. Скопившиеся в кишечнике больного газы сразу же обильно отошли, и девушка активнно массировала живот больного, помогая им отходить лучше, слегка выдвигала трубку, и вновь вводила её глубже. Так что больной, наконец, выпустил газы и помимо трубки.
--Это хорошо, сударь, если газы отходят, значит в кишечнике нет затора. И это очень хорошо. Прошу вас, не стесняйтесь, и не зажимайте живот, расслабьтесь. Легче ли вам?
--Да, -- признался, с некоторым смущением, Бриан. Однако ж понимал он и то, что его лекарь -- во всём права.
Файде сделала вливания с помощью небольшого шприца -- через ту же трубку, сначала впустив в кишечник больного со стакан тёплого прованского масла, подождав немного, через минуту-две, сделала водяное вливание, травного отвара, не больше двух стаканов объёмом. Потом убрала медленно трубку, и опустила на больном рубашку, некоторое время придерживая сведёнными его ягодицы. Под больного подложили подкладную пелёнку, и развернули его на спину, укрыв одеялом. Он уже лежал спокойнее, боли как-будто отпустили. Файде прослушала внимательно пульс больного.
--Вот это питьё давайте ему по глотку, -- негромко указала она слуге, --Минут через сорок, если не будет действия  лекарства, повторим вливание. Это вливание действует долго, но намного мягче, намного более щадяще. Если не сегодня вечером, значит завтра утром подействует непременно.
Небольшое вливание лекарственным отваром повторили дважды. Боли в животе прошли почти совсем, и, вероятно от питья и лекарств, Бриана сильно клонило в сон. Он уже полудремал. Часа через два, однако же, он встал и прошёл за ширму, наотрез отказавшись от того, чтобы Талаш подал ему судно в постель. Клизма подействовала намного мягче, чем те обычные и огромные водяные клистиры (которые часто уже и не действовали, принося только мучение). Потом слуга помог больному умыться и уложил его в постель, позвал Файде, как было о том условлено. Больному сделали лечебное вливание другим травным настоем. Прежде чем покойно лечь в постели, Бриан проглотил ещё раз порцию лекарственных капель на кусочке сахара, запив их приятным на вкус питьём. Благодаря помощи Файде, он чувствовал себя, конешно, несравнимо лучше. Но не мог ответить что здоров, на вопрос девушки.
--Спасибо... Мне намного лучше... но... какая-то слабость, и будто-бы лёгкий озноб, -- честно признался Бриан.
--Будем надеться, что питьё и сон остановят болезнь, если вы заболели, -- согласилась Файде, -- Отдыхайте. Лишний раз не поднимайтесь с постели. Слуга будет рядом, попросите, если вам что-нибудь понадобится... Если закончится питьё, Талаш знает где его взять на кухне... Спокойной ночи.
--Спокойной ночи... Спасибо за помощь...
Отозвался Бриан.
От питья и принятых лекарств больной скоро заснул. Талаш всё это время находился рядом со своим господином, и, когда прибрался в комнате, пристроился спать на сундуке.

Хотя Бриан глубоко и крепко проспал несколько часов, однако ж наутро стало ясно совершенно, что рыцарь всё-таки заболел, поднялся озноб и жар. И Талаш вновь пригласил к своему господину Файде, которая осмотрела его, прослушала лёгкие и пульс, и принесла новые лекарства.
--Ничего страшного, -- успокоила она гостя, -- Но вам нужно отлежаться. Не вставайте с постели, под сквозняки. Обращайтесь за помощью к Талашу.
--Я... должен был сегодня ехать, -- заметил Бриан, -- Это необходимо.
--Но если вы сейчас куда-то поедете, тогда ваша, теперь ещё лёгкая простуда, может стать тяжёлым воспалением. Вы, я думаю, хорошо знаете, чем это может грозить, -- строго заметила Файде, -- Нет, вам необходимо отлежаться, хотя бы день-два. Хотя бы.
Как ни стремился Бриан выполнить своё поручение, однако вынужден был согласиться с девушкой, чувствуя что она права, что дело серьёзннее, чем ему думается. Лихорадка, не усилилась, но и не прошла, сковав всё тело какой-то непроходящей слабостью. Файде очень внимательно осматривала сэра рыцаря, прослушавала его лёгкие, но особенно внимательно прослушивала сердце и пульс, задавала вопросы о тех недомоганиях, что случались с ним раньше.
 Бриан совсем не испытывал аппетита, почти не ел в эти дни, с трудом заставляя проглотить себя хотя бы пару ложек постной каши. Файде советовала арапу не настаивать на еде для гоподина, и не оставлять его одного, не давать ему вскакивать с постели и напрягаться. Она продолжала давать Бриану лекарства не только от лихорадки, как мог почувствовать сам больной. И, пожалуй, она была права. Просто -- накопившаяся усталость -- вылилась теперь вот этим болезненным состоянием. Бриану временами казалось, что болит всё тело, что это не только простуда, но даже вовсе не простуда, а что-то совсем другое. Он доверял знаниям Файде, как лекарю, и знал, что, пожалуй, монахи какого-нибудь местного монастыря -- угробили бы его окончательно своими излюбленным методом лечения, то есть кровопусканием и клистирами. Ни того, ни другого Файде не применяла. Лишь на третий-четвёртый день болезни -- вновь ввела больному газоотводную трубку, повторила на ночь маслянное вливание, а наутро, после двух-трёх совсем небольших вливаний и мягкого опорожнения кишечника больного, сделала вливание лекарственное.
 Искусство с которым девушка готовила лекарственные составы и оказывала помощь больному, говорило о том, что она многому успела научится на своей родине -- прежде чем попасть, в качестве пленницы, сюда. Бриан так же, как -то мимоходом, отметил про себя, что Файде грамотна, и читает, и пишет довольно хорошо на нескольких языках (по его поручению и под его диктовку она написала письмо, о болезни Бриана). А это, в свою очередь, говорило о том, что девушка, там у себя, принадлежала к числу знатных сословий... Но так сложилась её судьба -- оказаться здесь, в далёкой, чужой стране... чуждой всем, и по цвету кожи, и по воспитанию... Хотя Файде в доме сеньора никто не считал рабыней, да и служанкой она была -- разве что для Ализон, и для сеньора. И то -- лишь в иных ситуациях.

Прошла целая неделя прежде чем Бриан начал понемногу чувствовать себя лучше, и понемногу к нему возвращался аппетит. Файде и арап Талаш -- вот были те люди, которых Бриан постоянно видел возле своей постели. И, хотя ему было неудобно испытывать гостеприимство сеньора, он не волен был пока что путешествовать. Файде от его лица переговорила с сеньором о денежном возмещении за содержание больного и его слуг, и Бриан просил передать, что настаивает на этом непременно.
--Гостить можно два-три дня... Но не неделю или две... Когда же я смогу уехать?... -- спрашивал он девушку.
--Сударь, вам может казаться, что вы больны не серьёзно. На самом деле это не так, -- строго отвечала Файде, -- И вам нужно долгое время принимать лекарства, не претруждать себя физически, питаться регулярно и лёгкой пищей -- если вы хотите поправиться. В противном случае боли, общая слабость усилятся, и, в конце-концов, вас настигнет безвременная смерть. Можете поверить мне в этом, можете доверять моему опыту и знаниям... Вам нужно побыть в полном покое ещё хотя бы дней пять... И потом, если хотите, вас можно будет переправить в ваш замок, под наблюдением врача. Ещё долгое время это наблюдение вам будет просто жизненно-необходимо. Можете мне поверить -- ведь я, вот теперь, помогла вам, и точно знаю, о чём говорю.
--Боюсь, что это вряд ли должен быть какой-нибудь местный монах-коновал, который измучает меня своими способами лечения, и только приблизит опасность...
--О, да, -- согласилась Файде, -- Их способы лечения вам не подходят! Конечно, вам нельзя напрягаться, ни в каких случаях, это касается и постоянных запоров, которыми вы страдаете, как вы правильно решили, из-за той, перенесённой ранее болезни. Но, всё равно, следует хорошо кушать, а не отказываться от еды из-за боязни запора. Вам совсем нельзя, да и бесполезно, принимать большие очищающие, которыми любят пользовать ваши лекари, особенно при неполадках пищеварения. Это процедура тяжёлая, и совсем не безопасная.
Бриан глубоко вздохнул, мысль о болезни была вообще ему неприятна. Но он понимал, что Файде права, к её советам стоит и нужно прислушиваться.
Через пару дней, когда ему разрешено было потихоньку вставать с постели, под строгим присмотром арапа, немного расхаживаться и, особенно, дышать свежим воздухом -- Бриан поговорил с хозяином змка. Во-первых сердечно поблагодарив за гостеприимство.
--Ну... вы были довольно щедры со мной!, -- улыбнулся хозяин, -- Я даже как-то не могу считать это гостеприимством...
--Ваша служанка, Файде, говорит, что я могу в скором времени уехать, но под присмотром врача... Я, действительно, чувствую, что такой присмотр мне нужен. Но так же понимаю, что не найду поблизости лучшего врача для себя, чем Файде.
--Захочет ли уехать отсюда Файде, это её право... А во-вторых...
--Я готов оплатить её пребывание в моём доме, пусть даже на время, той суммой, которую вы попросите, -- коротко ответил Бриан.
--Об этом я согласен подумать. Ну и, конечно, спросить мнения Файде. Если девушка не захочет покидать наш дом, то...
--Нет, я, конечно, не заставляю её служить в моём доме насильно. Пусть она подумает. И если не захочет -- я выкуплю те лекарства, которые она приготовит, и передаст с рекомендациями моему слуге. Только и всего.
Улыбнулся Бриан.
--К вечеру я вам обо всём сообщу, сэр, -- улыбнулся, в свою очередь, хозян замка.

Три-четыря дня спустя из замка сеньора Бриана прибыл крепкий отряд слуг, чтобы сопровождать своего господина домой.  По мнению Файде, которая уезжала вместе с больным, поначалу его следовало бережно нести на носилках? но постепенно рыцарь сможет продвигаться, не слишком спешно, верхом. К счастью было довольно тепло, и уже сухо, для такой прогулки. Путь же предстоял не близкий. Файде и Ализон сердечно попрощались накануне. Впрочем, Ализон беспрерывно говорила о своей поездке в город, ближе к осени, и Файде была почти уверена в том, что в эту-то зиму она непременно выйдет замуж (что так и случилось... ). А сеньор получил щедрое вознаграждение за служанку, вторую половину должен был получить по приезде Бриана в его замок. Так что все оставались довольны. Файде в любой день могла вернуться к своим добрым покровителям -- но не раньше того дня, когда Бриан доберётся до своего поместья. Файде, которой в душе всегда хотелось хоть немного попутешествовать, перемена обстановки не страшила. Рыцарь Бриан не внушал ей страха. Он был серьёзно болен, и нуждался в её помощи. Но спекулировать этим Файде не собиралась --  использовать как защиту, если бы встала в том необходимость -- пожалуй. Впрочем, она была почти уверена, что такой необходимости не возникнет.