Однокрылая галка

Была уже серая осень. Яркие краски природы размокли под дождем, и сырые листья лежали на комьях перекопанных грядок, как потрепанная одежда летнего карнавала.
Алёнке три с половиной года.  Мы гуляем с ней по улице под низкими кронами деревьев, ветви которых свисают почти до самой земли и с которых медленно падают последние листья.
- Папа! Смотри! Листики капают,- говорит Алёнка.
Вдруг из-под  покосившегося  забора  послышалось тревожное карканье.
Мы повернулись в ту сторону и увидели, что вдоль забора, волоча одно крыло, прыгает галка. А её уже обложили со всех сторон три облезлых голодных кота. Галка не могла лететь, и судьба её была бы решена, если бы мы не бросились ей на помощь. Я отогнал усатых разбойников и поймал испуганную галку. Она, видимо, решила, что пришел её конец, и уже не сопротивлялась.
Алёнка до сих пор не видела вблизи таких больших птиц,  кроме кур, и робко разглядывала её.
- Погладь,- предложил я. Она погладила.
- Возьмем домой?- спросил я. Алёнка кивнула.
У галки было вывихнуто правое крыло. Оно безжизненно болталось на грязном сухожилии. Когда мы пришли домой,  я  сказал  дочке:
- Придется делать операцию.
Она широко раскрыла глаза от удивления. Я достал ножницы, бинт, йод.
- Держи крыло.
Алёнка взяла птицу за кончик крыла. Я набрал в легкие воздуху и перерезал сухожилие. Птица вздрогнула.
- Ничего. Теперь ей легче будет.  Крыло всё равно не вернешь.
- А летать она будет?
- Нет. Она уже отлеталась.
С того дня галка стала жить у нас. Алёнка кормила её зернами, семечками, крошками хлеба. Птица привыкла к детям.
А потом в воскресенье мы отнесли галку в уголок  живой  природы парка  культуры и отдыха. Вахтерша, узнав о причине нашего визита, пропустила нас без билета.
В вольере уже  были галки, вороны. Вид у них был обжитой, хозяйский.  Когда мы впустили нашу галку, она сразу же испуганно забилась в угол. Одна ворона подошла к ней, глянула, наклонив голову набок, и на всякий случай клюнула. На этом знакомство закончилось.
После этого наша галка вышла из угла, поклевала из общего корыта. Видя, что птица освоилась, мы пошли домой.
Через некоторое  время мы решили навестить нашу подругу и снова отправились в живой уголок.  Мы не смогли узнать нашу галку, так как в вольере оказалось сразу три однокрылых галки.  Мы поспорили, которая из них наша, ни к какому выводу не пришли, потом собрались уходить.  Уже отвернувшись от вольеры,  я услышал,  как кто-то зовёт:
- Галя! Галя! Галя!
Я оглянулся: вокруг  никого. Странно. Вдруг голос послышался снова. И опять никого. Я стоял в недоумении. И тут я увидел, как одна однокрылая галка раскрывает клюв и говорит:
- Галя! Галя! Галя!
Я тихо позвал дочку:
- Алёнка! Иди, послушай.
Дочка прильнула к сетке и от удивления застыла с открытым ртом. Однокрылая галка говорила человеческим голосом.
- Вот, видишь, Алёнка, - сказал я, - наша галка в коллективе научилась говорить.
Любопытно было то, что галка (это была, конечно, не наша) говорила очень чисто,  всё время с одной  интонацией, как  пластинка, приглушённым  мальчишеским голосом. Видно,  хозяин у неё раньше был мальчик, который часто её так звал. Она и научилась говорить. А потом он, как и мы, отнес её в живой уголок, где мы и приняли её за свою.