О музыке в высокой поэзии

      Что такое "высокая поэзия"? И вообще - бывает ли поэзия "низкой"? Я имею в виду настоящую поэзию, конечно: не рифмованную прозу и не лишённые рифмы и ритма попытки опоэтизировать прозу. Я думаю, что настоящая поэзия, та, что затрагивает душу, та, от которой "мурашки" по коже, та, что заставляет чаще биться сердце - хоть на один миг - такая поэзия и есть "высокая", каким бы языком и слогом ни была она написана. В этом смысле высота является высотой полёта поэтической мысли, высотой единства формы и содержания - именно в идеальной гармонии этих двух составляющих и проявляется самая настоящая "высокость".
      Пусть иной раз сбивается ритм стихотворения, когда это необходимо по смыслу, такой сбой пойдёт только на пользу. Пусть стихотворение будет и вовсе лишено ритма и рифмы, но таково было требование вдохновения, так проявилась глубина содержания, родившая настоящий шедевр, по своей внутренней музыке причастный поэзии. Пусть автор ищет необычные, даже вычурные рифмы, если это оправдывается внутренне, а не призвано огорошить читателя "необычностью формы" и поиграть словами. Но только всё вместе должно попасть " в яблочко" читательского восприятия, принести тот самый катарсис, без которого древние не видели смысла в искусстве.
      В этом я понимаю единственную важную задачу поэта - донести свои мысли до читателя, выразить их так, чтобы пробрало "до костей, до кончиков", как пел Башлачёв. Вот, кстати, пример создания выразительности текстов самыми непритязательными средствами. Но песни и стихи, всё же являются разными жанрами. В песне музыка извне поддерживает и помогает "вывести" смысл, усиливает звучание слов. Это знали ещё древние - псалмы Давида были песнями, в храме службу до сих пор поют, а не вычитывают положенные молитвы. Многие знают по себе, какое воздействие производит церковное пение, если хор хорош. Мне даже думается, что вообще сейчас синтез стихов и музыки достиг апогея, так много появилось различных групп и исполнителей.  В стихах же отдельно должна проявиться своя, внутренняя музыка, которая раскрывает стих, как бутон расцветающего цветка, для того, чтобы читатель мог насладиться его ароматом. 
       Итак, повторюсь, ибо это для меня очень важно - в поэзии должна быть собственная внутренняя музыка. У Елены Шварц нашла мысль, чётко выражающую моё представление об этом:
       "И все же для меня предпочтительнее сложная и ломаемая, перебивчатая музыка стихов (похожая на музыку начала века, но не впадающая в звуковой распад совсем новейшей). Западная поэзия не смогла найти такую и тупо и покорно, как овца, побрела на бойню верлибра (плохой прозы). Другая крайность – искусственный классицизм. Мое предпочтение – грань между гармонией и додекафонией. Я мечтала найти такой ритм, чтобы он менялся с каждым изменением хода мысли, с каждым новым чувством или ощущением.
  Чем сильнее собственная музыка поэзии, тем меньше она годится для пения. Поэзия отделилась не только от распева внешнего, но и от внешней религии. Она сама в себе и музыка и вера. Поэтическая индивидуальность оставляет свой след в каждом слоге, слове, строчке, это как национальность или возраст.
 Когда-то Пиндар уснул на горе Геликон, родной Музам, и превратился в улей, изо рта его вылетели пчелы. Проснувшись, он стал сочинять стихи. Когда я проснусь, стихи разлетятся, как пчелы, кто куда, гудя и играя, и вполне заменят меня."
       Оговорюсь, "искусственный классицизм" это совсем не "неоклассицизм", который мы с вами взялись создавать - это именно тот "дурной" классицизм, который за формой не замечает содержания и требует возрождения пушкинских времён. Термин "неоклассицизм", рождённый в процессе ноябрьской встречи в реале, отражает такое единство классической формы и современного содержания, которое только и может вывести современную русскую поэзию из дебрей западничества.
 Итак, для меня термин "высокая поэзия" является синонимом настоящей добротной поэзии в духе неоклассицизма.