Подружки

               
   Суббота, и другого разговора быть не могло - только за грибами. Уже ни один раз откладывали, то одно, то другое, пляж, театр, выставки, а по лесу походить, подышать чистым воздухом, посмотреть на настоящие деревья с травой, на таинственность и загадочность леса средней полосы — времени не хватает. И так всё время. А виноватых нет. Мне начальник отдела прямо сказал, очень порядочный и симпатичный мужчина, что нужно ехать сразу, не откладывая, в эту субботу, а нет, так всё растянется и получится съездить пособирать грибы только в начале февраля следующего года. Меня немножко задело: почему именно в феврале? А он говорит, что я хожу, всем рассказываю про лесные ягоды с куста и их аромат, а потом сижу в театре и ем пирожные с напитками. Я ответила, что с такой зарплатой по театрам не находишься, можно только раз в полгода, и то только при большой страсти к этому виду искусства, так что ем пирожные в кафе и дома по праздникам, а они могли бы подумать о достойной прибавке к тем жалким грошам которые выплачивают. Развернулась и пошла к Людмиле. Та сидела лениво развалившись в кресле, как павиан на старой покрышке от автомобиля, осталось только ноги задрать, и что-то щёлкала оттопыренным пальчиком по клавише следя за экраном компьютера. Она не глядя на меня, вытянув губы, почти пропела, удлиняя гласные:
  - Ты видишь, завис старый дурень, одна морока, мне нужно лабораторный отчёт сделать.  Давно им говорю, что пора бы раскошелится и на новый.
   Я подошла почти вплотную к  её столу, так, чтоб меня можно было видеть, дотронулась до её ноги своей коленкой, и сразу, глядя в широко раскрытые глаза с аккуратными чёрными ресницами, твёрдо произнесла:
  - Сегодня вечером, после работы, приготовь штаны, рубашку, кофту, резиновые сапоги, корзинку.
   - Зачем? - удивилась она, переставая щёлкать пальцем по клавише.
   - Завтра поедем в лес за грибами.
   - Но мы же договорились завтра ничего не делать!
  - Всё, за грибами! Нечего есть пирожное и болтать об ароматных ягодах в лесу, которые мы скоро соберём.
   - Подумаешь! Я один раз только ... уши какие.
   - И в коридоре возле окна пять раз. Завтра в шесть утра, соответствующе одетой, чтоб была на автовокзале, без всяких яких.
   - Хорошо, - тут же согласилась Люда.
   На самом деле, то, что моя подружка дала положительный ответ на ранний подъём, ещё ничего не значит. Может случиться так, что придётся утром звонить, настойчиво, а потом её ждать, и опаздывать на нервно отходящий транспорт. Конечно, не каждый раз такое, но бывает.
   На следующее утро, без двадцати шесть, я уже стояла с ведром на серой площадке автовокзала и смотрела вдаль, на остановку городского транспорта. Там что-то подъезжало, появлялись и исчезали немногочисленные одиночки города, а моей напарницы не было. Я человек ответственный за назначенные мной мероприятия и стала переживать. А на автовокзале собирается народ: один подошёл, вон ещё один идёт, здание и прилегающие окрестности начинают оживать, и скоро вместо тишины в воздухе повиснет деловой гул с вырывающимися тревожными криками: "Иди сюда! Мы здесь... Ой! Сумку оставила там... не тот автобус... куда заходишь... билеты... ты ж, что ж! Поехали!" Стрелка приближалась к шести часам. Звонила час тому назад: сейчас, сейчас — встаю, бегу. И моя рука снова потянулась в карман к телефону, чтобы что-то громко и сильно  сказать, но тут увидела знакомую фигуру, недалеко, которая               
 торопливо приближалась в мою сторону. Как будто выпрыгнула откуда-то, смотрела — не было, и раз — уже идёт. Ну и хорошо: розовая кофточка, панамка, джинсы, резиновые сапожки, корзинка. Всё правильно. Улыбается, торопится. Махнула ей рукой приглашая следовать за мной, показывая на автобус, который нам нужен. А тот попыхивая, сопя и урча, большой и плавный, как дирижабль, медленно стал под вывеской своего назначения.
   Я грибные места немного знаю: ходила со знакомыми и сама пару раз, так что опыт кое какой имеется. И вылезли мы на остановке "Лесная тишь", там, где металлический столб без таблички и скамейка, а дальше цивилизация заканчивалась — грибы. Настоящие кусты, зелёные деревья, ветки, сучья торчат, трава высокая и густая на открытом пространстве, да редеющая дальше в лес, а там чаща. Мы ринулись сразу же в глубь, в глушь, потому что у обочины настоящих грибов нет. Это нужно туда дальше идти, в дикости они произрастают в неимоверном количестве: один раз согнулась и корзинка полная. "Правда что-ли? Что ж ты сразу не сказала. Нужно было ещё что-нибудь взять куда положить. Раз уж приехали, чего упускать. То ж не гири собирать. Ну Римка — недотёпа!" Быстро, скоренько, переговариваясь на ходу, прорываясь плечом, руками сквозь сплетения ветвей зашагали в самую середину непроходимого, неизведанного леса. "Ой! Ой! Смотри, Римма! Какая красота! Начинается... валят кучками!" От земли, среди тонких бледно-зелёных травинок, нам радостно светила огромная красная, в белый горошек, шляпа мухомора, а рядом, демонстрируя своё несгибаемое я, присоседились ещё несколько, поменьше. Мне пришлось сразу же  решительно пресечь непонимание повстречавшейся ситуации: "Люда, это мухоморы, ядовитые грибы, их собирать нельзя, а тем более есть. Мы пришли не за этим. Я тебе покажу, какие нужно брать. И, вообще, всё, что поднимаешь с земли, показывай мне. Ты меня поняла?" Конечно же она поняла, правда немного удивилась, что в каком-то лесу ей ещё будут делать замечание.
   Шли и шли, перебрались через ручей, по мокрому замшелому бревну, которое сами и положили, и дальше по полянке с жёлтыми цветочками, а ещё дальше спрятались под листиками маленькие маслята.  Когда я срезала и показала коричневый блестящий грибочек, то Людино — фи, а шампиньоны круглые, крепкие и белые, и чище, чем сморчок, который держу в руке, начало разрушать цель поездки. Но тут она сама заметила гриб, торопливо срезала и показала мне, он оказался двойником только что найденного. Отчего к Людмиле вернулось снисхождение к местным зарослям, верному чутью и нашим способностям жить своим умом, а овощной отдел большого магазина, с круглыми  крепкими формами, отъехал на своё место. Вот так потихоньку, вприглядку, аукая звонкими голосами, мы стали действительно наполнять свою тару настоящим лесным продуктом.
   Занятие это увлекательное, особенно, когда есть, что собирать. Моё ведро значительно потяжелело. Здесь и в самом деле оказались грибные места. Как будто лесное божество рассыпало свои дары и смотрело, улыбаясь, на наши руки и счастливые сосредоточенные лица. А ведро ещё сильнее тянет к низу. Я глянула, а оно почти полное. Время подходило к обеду. Но как то кругом потемнело, хотя и солнце светит.  Крикнула Люду, и пошла на её голос. Она тоже стояла с наполненной корзиной. Просмотрела её грибы и только парочку ложных нашла, а остальные были хорошие. Люда светилась своим совершенством, — собрала целую корзину настоящих лесных грибов. Давно не видела подругу такой довольной.  И обед, пора есть. Пустые желудки требовали своё. А, как хорошо на свежем воздухе разложить колбасу, яйца, помидоры, достать и понюхать хлеб. Но что-то странно, померкло, и не вечер ещё. Люда тоже заметила — темнеет, а диск солнца в зените потускнел, весит жёлто-оранжевым кругом в дымке, над головою. Теперь что, а где мы находимся? Не помню откуда шли. Сейчас поедим и надо будет сориентироваться. Мы сидели на поваленном старом дереве, с краю поляны, где летали невесомые бабочки и озабоченно гудел шмель в верхушках               
 высоких стеблей. Трудно найти что-то более аппетитнее такого обеда. Молча и с удовольствием пережёвывали, и тут же водили носами по золотистому воздуху, одновременно вдыхая пряный аромат летнего леса.
   У меня с собой находился компас, на который возлагала большие надежды. Потому что, если смотреть с какой стороны выросло больше веток, то можно пойти в другую сторону, уже такое состоялось. А теперь я была уверена, что обратный путь к шоссе мы найдём быстро. И опять пронеслась какая-то тень, подул порывом ветер. Нет, делать здесь больше нечего, грибы собрали, ни в какие полиэтиленовые пакеты до собирать не будем, по ягоды в другой раз поедем, разворачиваемся к дороге. Люда сначала посопротивлялась, надула губы: оставлять по чём зря столько грибов, нам, как рациональным женщинам, невыгодно, и нужно брать пока есть, но подержав в руках свою корзину, согласилась, что можно и ехать, если что — завтра повторим, или как-нибудь позже. Она поправила панаму и мы пошли. До шоссе, по моим расчётам, идти требовалось меньше часа.
   Я впереди с компасом в руке, подружка сзади. Идём и смотрим, встречаются ли нам знакомые места, приметы. И вроде бы да, вот, здесь гриб срезали, в правильном направлении двигаемся. Ой, опять потемнело, как вечер. Не может быть, чтобы у нас у обоих часы одинаково отстали. И солнце ещё наверху, а что ж так темно?
   Вдруг сверху, с неба раздался резкий мощный свист, с ним гул, и что-то рядом, недалеко от нас, сильно ударилось о землю, так что вздрогнул лес вместе с корнями, единым порывом зашумели, зашелестели кроны. Мы свалились, как подкошенные, зажали уши, и в шоке от звукового удара стали ждать ещё чего-то более страшного. Прошла минута, другая, но следом ничего не происходило. И мы начали подниматься, медленно и осторожно, оглядывая себя и окружающую нас местность. И казалось, что если сделаем резкое движение, то опять, какая-нибудь неведомая сила громыхнёт и взорвётся. Но ничего не происходило, а лес остался лесом, и мы живые и невредимые. А Люда поскуливая и  выливая крупные слёзы из глаз, начала подбирать грибы обратно в корзину. Я тоже собрала несколько штук валявшихся на земле, положила их на место в ведро, а потом выпрямилась. И тогда заметила, что в метрах двадцати от нас вьётся дымок из кустов, рядом с большим деревом. Тут же подталкивая Люду, да поговаривая, что нужно сходить и посмотреть на дымящийся куст, может там и находится виновник столь оглушительного взрыва, пошли к нему. Но та тихо разволновалась и начала предлагать драпать домой, а здесь пусть всё горит синим пламенем, пожарники приедут - потушат. Нет, всё таки неправильно, нужно посмотреть, выяснить причину, глянем, а там ничего страшного и нету. И Люда со мной, как она выразилась: " С заячьей храбростью", вцепившись сзади за мою куртку, пошла смотреть на дымок.
   Приблизившись и осторожно заглянув в куст, мы увидели там синий стеклянный шар диаметром сантиметров сорок. Он лежал, а под ним дымились трава и ветки.
   - Ну, видишь, обычный шар, - успокоительно сказала я.
  - Какой обычный, откуда ты знаешь! А вдруг это бомба, атомная... уходим, - снова забеспокоилась Люда.
  - Где ты видела стеклянную атомную бомбу? Они из железа сделанные. Давай подождём, остынет и мы его на поляну перекатим. А вдруг он драгоценный какой-нибудь.
   А шар лежал, лежал, да вдруг там что-то щёлкнуло, крутанулось, да верхняя часть его и откинулась, как крышка. А изнутри сразу же вылетело облачко, маленькая тучка, тёмно-серое-фиолетовое. Мы отпрянули, и испугаться то не успели, как тут же заволокло кругом, тучка разрослась, лес залило словно туманом, а затем навалилась темень, всё погасло, и ничего не видать. " Ой, Римка, я ж тебе говорила надо удирать, куда мы попали, теперь не выберемся никогда, что будем делать, давай идти куда-нибудь, будем щупать". Я почувствовала, что Люда, по-прежнему, держится за мою куртку. Вдалеке что-то ухнуло, угукнуло, похожее на сову. Это уже хорошо, потому что лес, видно, остался лесом. А потом немного посветлело и  увидела вверху, в разрывах крон деревьев, ночное небо и звёзды. Как в жизни, иногда, словно чужой и беспросветной, появляются отблески положенного человеку счастья. Вот как, уже наступила ночь. И вспомнила про компас, стрелки то должны светиться. Вытащила, открыла его: и правда, горят холодным пламенем треугольники и точки, можно найти сторону света. "Ой, ой, смотри Римма... наверху..."  Подняла голову, а в куске тёмно-синего неба, медленно, уверенно не спеша, проплывал чёрный силуэт бабки с метлой, в ступе. Метлой она слегка гребла, как веслом. "Римка, а если кино снимают, надо искать режиссёра, а здесь есть красивые артисты?" Я ответила, что нужно подождать с выводами. А то случится так, что получиться только Иванушка дурачок. А у тебя ни царя, ни полцарства.
   Бабка в ступе за ветвями скрылась, мы опустили глаза и заметили  в темноте огонёк. И сразу было непонятно: далеко он горит или близко. Словно зовёт за собой, манит безоглядно в  кромешную чёрную темень.  А огонёк принялся расти, увеличиваться, больше. И видно стало вокруг него траву, листья. Начал он светится ярче, переливаться разными цветами. И вот уже принял форму, распустился огненными лепестками и ярко светящейся серединой, красоты неписанной. А вокруг в непроглядном лесу появилось какое-то непонятное движение: шорохи, шёпот, шелест, захлопали чьи-то крылья, опять ухнуло совой, да пересмехом болотной выпи. Потихоньку в наше тело подкрадывалась жуть. "Матушка родная..." - выдохнула Люда, и замерла. А из темноты послышался голос, вкрадчивый и негромкий:" Вам выпало счастье увидеть восхитительный, волшебный цветок папоротника. В нём заключена великая сила, он может принести исполнение ваших желаний, срывая его. И ваша жизнь станет счастливее и богаче. Но вам нужно отдать от своей души что-то, совсем немного, маленький кусочек, мне. От вас же не убудет, почти вся душа останется с вами. Мы не чёртова сила. Мы иной инопланетный разум". "Ну что, надо брать... подумаешь кусочек — прирастёт новый, Римка... даст много денег... Люда, да... бывает бриллиантами, как Алмазный холдинг будем, Какой ещё холдинг? Я так, к слову... надо соглашаться", - и мы перешёптываясь, поползли к цветку. А цветок трепещет, плавно покачивается вперёд, назад. Словно приглашает: сорви меня. Протягиваю руку, а он наклонился ко мне. Я взялась и почувствовала тепло, прилив сил, и волна необыкновенного удовольствия разлилась по телу. Потянула на себя и резко дёрнула, цветок остался в руке. А рядом с нами упал кованый сундук. От которого подружка моя с воплем шарахнулась. Знала я, что делать: прикоснулась цветком к замку и тот раскрылся, крышка откинулась.
   Чего там только не было: упаковки денег, монеты золотые, драгоценности, акции доходных предприятий "ЛАДА", "СБЕРБАНК" и ещё некоторых. В общем — состояние. Но... сундук поднять мы не смогли. Голос куда-то исчез, помогать отказывался. Оставалось одно, выбросить грибы, а туда загрузить самое ценное. Смотрю, а Люда что-то замялась возле своей корзинки, и встала рядом. Стоит и плачет.  Говорю ей: "Чего ты, чего?" А она мне, что не может, не хочет грибы выбрасывать, жалко, что может так, куда-нибудь, положить деньги. Я подумала, что и мне грибов жалко. Ходили собирали. Смотрю на ведро — несколько часов его таскала. А цветок в руке перестал светиться, завял и пожух, сыпется, как труха. Взяла его и выкинула. Как лопнет, взорвётся! А это сундук! Полетели всякие ошмётки, уголья, пепел. Чёрный удушливый дым всё заволок. Я быстро туда, в горелую кучу рукой залезла, ничего — уголь, да пепел. И кричу Людмиле:"Берём вёдра, корзины, и бежим!"
   И бросились мы со своим ведром да корзиной напропалую. Ветки хлещут по лицу, цепляются за одежду. Корни, коряги лезут под ноги, сбивают с ног. А мы только быстрей, быстрей оттуда, чтоб не видеть во век такого богатства. Пробежали всего несколько минут, а уже силы на исходе, и дышим, что те лемеха в кузне. Ещё немного и, кажется, упадём. А, глядь, а мы стоим на остановке, через дорогу. И день кругом. Тут               
 же подъехал автобус, шипя и хлопая, открылись двери, не мешкая, быстро заскочили и  уселись на свободные места. Автобус, набирая скорость, величаво понёсся в город. А я устала, так захотелось отдохнуть, отвернулась и смотрю мимо Люды в окошко.  Она тоже туда: как рядом проносятся деревья, ручейки, и уже золотистые поля.
   - Билеты.
   Я оглянулась, над нами зависла кондуктор с рулонами билетов в сумке. Достала кошелёк из грибов и заплатила деньги. Кондуктор пошла обратно, ворча что-то о бомжах и, как они мусолят сиденья. Я посмотрела на Люду: Боже мой, между мной и окном сидело чумазое, грязное, вонючее, пропахшее гарью, маленькое чудовище. Смотрю и думаю:когда ей сказать, сейчас, или когда выйдем из автобуса. А у меня руки такие, что шахтёр - брат по профессии. В конце концов, нам не влюбляться сейчас, доедем до дому и приведём себя в порядок.
   Из транспорта мы вышли почти под ручку, волоча с собой такую дорогую добычу. И направились дальше, на городскую остановку. А тут вижу, неожиданно, нам навстречу идёт наш любимый начальник отдела. Он бы прошёл мимо, если бы я не поздоровалась:
   - Здравствуйте Василий Степанович!
   И Людмила вся раскланялась, защебетала.
   Он несколько отклонился, посмотрел внимательно:
   - Здравствуйте девочки. Где ж вы были? С какого боя? Хорошо хоть живые идёте.
   - А мы, вот, за грибами ходили, - продолжала кокетничать Людмила. - Прекрасный лес и невероятно много грибов. Воздух чистый. Птички поют. Ах, прямо день незабываемый.
   - И правда, много набрали, да хорошие какие. Нужно места грибные знать, а не просто так, наубом ходить. И где ж такие места?
   - Так мы Вам и рассказали. С нами пойдёте, тогда и проводим.
  - Да, - сказал он осторожно, поглядывая на нас, - я подумаю. А вы умойтесь и приходите в понедельник на работу, не опаздывайте. До свидания.   
    А мы с Людмилой пошли ко мне домой. Там помылись, немного привели себя в порядок. Она никогда не думала, что ей придётся появиться перед всем городом, и перед Василием Степановичем, в таком виде. На работу пришли во время. И только через месяц, мы со своим начальником и его женой, и ещё несколькими работниками нашего отдела, пошли за грибами на изведанное место. Ничего там не было, синий шар улетел без следов, было тихо, пустынно и звонко, шла осень. Но грибов немного набрали и все остались довольны воскресным выездом за город.
   2 мая 2011г.