Этого не было

     Мы смотрели на темнеющее небо. Свежий ветер обдувал наши разгоряченные лица. В то время мы были счастливы, беззаботны и всеми любимы. Мы уходили от вечных споров о добре и зле и не искали спасения от вечных сомнений. Мы страдали и веселились, и никто не мог нас в этом упрекнуть.

     Никто не мог упрекнуть нас в том, что расставаясь со своим детством мы не оставляли закладок в памяти, рушили мосты и воздвигали песочные замки которым суждено было рассыпаться под набегающими волнами соленого моря.
Боже мой, как стремились мы понять голубое небо над нашими головами, как стремились объяснить, придать смысл всему вокруг нас, пытались объять необъятное. Смех и слезы смешивались в коктейль страсти, и мы отдавались этому безумному чувству, сходили с ума от бесконечного порыва свободы наших душ. В звездные прохладные ночи мы собирались у разожженных костров, пламя, от которых взмывалось в высокое небо, стараясь лизнуть, горячим языком остывающую вселенную. Протяжно звучала гитара в пока еще неумелых, но уже страстных руках юноши; звучали голоса молодости пытающиеся попасть в переплетающиеся звуки, сотканные из волшебных нот.
А море билось о камни, шум разлетающихся волн баюкал удалившуюся пару, которая, обнявшись, сидела на большом волнами отшлифованном валуне и смотрела друг другу в глаза. Свет от костра еле освещал их счастливые лица, и серые тени морских духов плясали вокруг них таинственный танец любви, позабытый многими поколениями людей и обретший свое место среди торжественных церемоний океанских пучин.
 
     Что тогда они могли сказать друг другу кроме простого «Люблю»… Два человека на самом краю земли в нежных и пока неловких объятиях их меньше всего заботило доказательство своих чувств – доказательством служили поцелуи, ласки, пряный запах волос и конечно сильный, оглушающий сознание бой где-то там, в глубине, там где, по-видимому (как говорили на уроках биологии) находилось сердце.
И что ж, до момента встречи друг с другом они и не подозревали что оно  есть; нет, конечно же, они чувствовали его: после долгого бега, или от страха перед соседской собакой… Но именно тогда когда они были рядом они догадывались, что именно в этот момент их сердце становилось настоящим Сердцем, а не просто физиологическим мотором перекачивающем жизненные соки организма.

     Жизнь, великая жизнь, рвущаяся из глубин бытия, сметая на своем пути пространство и время, падая водопадом на безмолвную землю, дарила ей смысл, дарила ей нас  - людей, странников в этом мире. И как странникам нам приходилось идти. Искать. Самый беззаботный, любознательный  странник – молодость. Именно она давала нам возможность принимать мир таковым, какой он есть, со всеми его противоречиями и недомолвками.

     Мы начинали читать книги, которые не читали многие вокруг нас. Магия, оккультизм и заговоры – вот, что  нас влекло. Это было желание наделить смыслом окружающую действительность, а во многом это и была попытка ее создать. Школьный мир физики, химии и математики не мог удовлетворить наши духовные запросы. Молодость великий идеалист и мы полностью отвечали требованиям идеального бытия.
Конечно же, в наших размышлениях мы в большей степени были пантеистами, весь мир представлялся нам одушевленным и связанным между собой Высшими законами Божественного разума. Отделить себя от прекрасного мира было невозможно по причине нашей «прекрасности»: небо – наша бездонная душа, солнце – наши горящие сердца, свежесть утренних полей – наш жизнеутверждающий взрыв эмоций. Звездная паутина над нашими головами была сплетением наших надежд, столь же ярких, столь же далеких и зовущих.
 
     Рано проснувшийся дождь иногда будил нас своей нетерпеливостью: стучал в окошко, шаркал по крышам и неуклюже топал под дверью. Когда же мы выходили открыть ему дверь, он как пьяный товарищ кидался нам на плечи и сон слетал со смеженных век. И мы скакали по лужам, смеялись, размахивая руками, и капли дождя струились по нашим телам, впитывающим энергию неба.

     А затем, дождь утихал, и из-за поредевших облаков появлялось скромное солнышко, отражаясь в каплях и лужах, оно дарило нам разноцветный сверкающий мост, соединяющий наши трепещущие разделенные жизни с Жизнью Абсолютной, частью который, мы, безусловно, являлись.