Охотничьи байки. Копылуха

Охотничьи байки. КОПЫЛУХА
Из цикла «КУРЬЕЗЫ»
     Сначала я даже опешил – обрадовался и тут же расстроился. К стеллажу, где я тарировал расходомер, подошел Виктор Саражин. У него улыбались  очки, которые он то и дело поправлял:
     - Местные охотники зовут на боровую. Бывалые. Поедешь?
     Даже зовут? Сами? Профессионалы? Невероятно! Как тут не радоваться? Но одна причина для огорчения все же была. Существенная. Сердчишко все чаще и чаще стало напоминать о себе. На работе еще ничего, не беспокоило, а дома… Поеду бог знает куда, ненароком прихватит, и будут там со мной нянчиться. Кому  это надо?
     - Задумался? Что тут думать? Собирайся. Сходи в магазин. На меня что-нибудь купи, пожрать. Уходим рано утром. На лодке. Я за тобой зайду.
     Пожалуйся после этого на свою немощь. А-а… была–не была, может, на свежем-то воздухе и лучше, да и некогда будет думать там о болячках и о чем-то постороннем. Кстати сказать, так оно в результате и вышло. Впечатлений было столько, что я и забыл, где у меня сердце.
     Впечатлений… Не то слово. Это была целая наука. На практике.
     Как вы думаете, можно ли под дождем высушить одежду и самому обсохнуть? Нет? Напрасно так думаете. Оказывается, очень даже можно.
     Весь день моросил мелкий нудный дождь. Вчетвером прочесывали сосновый бор: мы с Виктором, салаги в охотничьем деле, и два «аборигена» – местные бывалые охотники. К стыду своему и сожалению, не помню их имена. К вечеру промокли до нитки. Я еще ничего, на мне промокло все, что было ниже пояса. Остальное спасал свитер из исландской шерсти. С него вода стекала, как с гуся. А вот Саражин… на нем был точно такой же свитер, но поверх него он зачем-то надел еще и штормовку. Она не давала воде скатываться.
     Это он расплачивался за зависть. Увидел однажды на мне свитер, пристал:
     - Где купил?
     - В Ачинске.
     Туда хоть путь и недолгий, но ему несруки туда ехать – начальник. Работу не бросишь. Тогда он стал заходить с другого бока:
     - Продай.
     Ага, сейчас. А сам в чем ходить буду? Поехал  снова в Ачинск. Черных свитеров там уже не было в продаже. Да и остался вообще только один – болотного цвета. Купил. А черный подарил завистнику.
     - Ничего, сейчас обсохнем, - сказал один из бывалых.
     Вдвоем свалили приличных размеров сосну. Они с собой не поленились взять топоры – тоже впредь наука. Разрубили ее на части, два бревна уложили углом друг к другу. На месте стыка разожгли костер. Когда начали гореть сами сосны, жар от них поднялся такой, что дождь, будто испугавшись, стал обходить нас стороной. То ли капли его успевали высохнуть при подлете к костру, то ли их относило жарким воздухом, не знаю. Только за какой-то час мы в самом деле обсохли. Мне ничего не пришлось с себя снимать, я лишь поворачивался к костру то передом, то задом. Виктору же пришлось разбалакаться.
     А что нужно сделать, чтобы не замерзнуть в палатке в зимнюю стужу? Это я познал тогда же.
     Перед тем, как улечься спать, мы разожгли знатный костер. Поддерживали огонь довольно долго. Земля под ним прогрелась основательно. Потом остатки несгоревших углей убрали с кострища, набросали довольно толстым слоем на него пихтовый лапник. На нем и разбили палатку. Спали в нижнем белье, комфортно. Утром выглянул из палатки, а там снегу чуть ли не по колено.
     Получил я и чисто охотничий урок.
     Точно так, как в свое время научил Печенкин, мы цепочкой прочесывали бор. Сосед справа спугнул «ее». Она, огромных размеров, как Ил-14, вылетела сбоку. Заметила меня, испуганно зачастила крыльями, повернулась ко мне самым уязвимым местом и медленно стала удаляться. Догадался, что это была копылуха – курочка, из- за которой токуют глухари, забывая все на свете. Она, можно сказать, сидела у меня на мушке. Мне оставалось только не забыть, в каком стволе находится патрон с более крупной дробью. В левом – это я помнил. Начал нажимать на курок. Но тут будто на большом экране увидел картину: чуть выше ствола показалась толстая, золотистая ветка сосны, птица подлетает к ней, делает характерный замах крыльями, выпускает «шасси» - лапки, так они всегда поступают, когда пытаются на что-то сеть. Подумал, что копылуха сейчас сядет на ветку, и я спокойно ее сниму. Немного опустил в ожидании ружье. Копылуха в это время перелетает через ветку, камнем устремляется вниз и… куда-то исчезает  за небольшим бугром.
    Ах, ты чертовка обвела меня вокруг «пальца»! Я кинулся искать ее в траве. Эта громадина не должна была далеко уйти. Специально громко топал, шумел травой, чтобы эта коварная  «птичка» поднялась на крыло. Но… 
     Эти умники  дарвинисты еще смеют утверждать, будто животные не способны мыслить. Будто их удел – инстинкты. Ага. На охоте они не были. Узнали бы, какие у птиц инстинкты.
    Незаметно для себя я приблизился к «зоне» действия друга. Боковым зрением увидел, как он поднял ружье, куда-то прицелился. Я посмотрел в ту сторону. Увидел рябчика на ветке. С досады, почти не целясь, выстрелил. Рябчик упал. Саражин погрозил мне кулаком.