Корона судьбы. Ч. 4. Сколько стоит любовь

- Его надо убить, - позеленевший от злости  Ниссий злобно уставился на закрытую дверь.
- Только как? – медленно приходя в чувство, отозвался печальный епарх. – Сколько раз уже пробовали…
- Ест из одного котла с легионерами,  спит у порога императорской спальни,  на женщин не смотрит, взяток не берет, -  перечисляя общеизвестные факты, сокрушенно пожал плечами почти довольный таким  неожиданным поворотом событий Ираклий Медон . Его, как и епарха, смутным чувством вины угнетала простая надпись на чеканном нагруднике Фотия « неколебимо верен». При всех разумных и справедливых  доводах главы сената  Октавиана Ниссия невозможно  забыть о том, что он, благородный ромеец  Ираклий Медон ,  по своей воле дал божественному императору Маврелиану нерушимую клятву верности .
- Убийство христианина смертный грех, - сурово заметил главе сената насторожившийся при словах об убийстве патриарх  Даниил Первый. – Это вам  не  паршивый язычник !
- Защити нас, несчастных, о  благой и всемогущий  Юпитер, от милости христиан , - оскорбился  Октавиан  Ниссий.    
  А тем временем подлый виновник кровожадных страстей  под отеческим взором умиленного Дионисия  с наслаждением угощался в пустом зале таверны отлично приготовленным тунцом по – кносски. Надо сказать, что некоторым особо важным гостям Дионисий готовил блюда  сам, не отходя от огня ни на секунду. На всякий случай – как бы чего не вышло… Благодарные гости  платили Дионисию щедро,  и были правы – безопасность в  жестоком мире стоит дороже всего.
- Боже, как все это вкусно, - с благодарностью думал Марк, пока его железные челюсти неутомимо перемалывали нежные , политые сметанным соусом с зеленью, кусочки жареной рыбы . Нет, привыкший к походной жизни Фотий  никогда не страдал чревоугодием,  но после таких  рискованных переделок в нем просыпался просто зверский аппетит. И чего там скрывать – ел глава императорской стражи из общего с легионерами котла не только из любви к  демократии  …
  Но волка ноги кормят, и это недопустимо для воина - таскать тяжелое брюхо. Так что Марк Фотий со вздохом отставил наполовину полное блюдо, пообещав себе как - нибудь осилить порцию до конца.    
- Спасибо, Дионисий , - с этими словами Марк, небрежно откинув полу плаща, развязал привязанный к поясу кожаный кошелек, и в ладонь трактирщика легла золотая монета с чеканным профилем императора.
  Рассудительный Фотий не повторял чужих ошибок – он был неизменно щедр. Собственно, на щедрые подношения и уходило почти все его жалованье. Иногда он задумывался о том, что  друзья из родной Кноссы наверняка считают, что  счастливчик Марк беззаботно купается в золоте и делит ложе с первыми красавицами  Кесариополя …
  Пусть считают,  решил Марк со вздохом . Сказать по правде, у главы императорской стражи   вполне приличное жалованье – беда была в том, что предусмотрительный  Фотий частенько расплачивался там, где беспечный император  забывал заплатить. Но Марк не жаловался - остатка денег ему  вполне хватало : единственные дорогие покупки, латы и кинжал, он всегда носил с собой . Что же касалось красавиц…
  Стройные и длинноногие, с мягкими  золотистыми волосами, с нежными овальными лицами, с плавной летящей походкой, девушки  из знатных семей  Кесариополя были чудо, как хороши. Они разительно отличались от широкогрудых и широкобедрых  простушек из Кноссы. С первого взгляда очарованного воздушной прелестью  придворных прелестниц  Марка неприятно поразило одно - их  деланная неприступность, подчеркнутая  надменность и неприкрытая жадность к деньгам. Сколько раз, ловя неожиданно потеплевший взгляд холодной красавицы, Марк видел в его отображении не себя,  а богатого и влиятельного  главу императорской стражи…
  Однажды в горькую минуту он пожаловался на это Ираклию. Полководец часто встречался с Марком на военном плацу  –  выросший в неспокойной приграничной провинции Фотий  успел испытать на собственной шкуре кровавые западни  варваров, злые уловки кочевников,  обманные приемы  агров  и особую технику боя  впадавших в неистовство лангобардов и с удовольствием обучал этим хитрым  приемам  легионеров  ромейской армии .
  Удивленный его словами ,  Медон подтвердил  – конечно, красавицы Кесариополя  гордятся  богатством и знатностью любовника!  Это огромная разница, если за девушкой ухаживает не  простой легионер, а, например,  полководец или  знатный придворный . Глава императорской стражи почетный титул - Марку отказа не будет. Его избранница будет рассчитывать на дорогие подарки – но это само собой . А в чем тут, собственно, дело? Если с деньгами проблема, Ираклий может помочь…
  Марк совсем не был жадным, его смущала сама постановка вопроса –  если дело в деньгах, чем тогда  изысканные красавицы Кесариополя отличаются от городских путан? Путаясь в словах, он попытался объяснить это Ираклию . К удивлению Марка,  тот его сразу  понял.
И спокойно ответил:
- Ценой. Все на свете имеет цену  - легионер, полководец, путана, знатная девушка…
  Побледневший Марк Фотий почти беззвучно  шепнул : 
- Ну, а как же ... любовь? 
  На это у Ираклия тоже нашелся ответ . Любовь удовольствие для богатых - ты можешь получить любви ровно столько, сколько сможешь купить. Любовь кончается , когда кончаются деньги.
- Разве тебя никогда не любили … ну… просто так? – потрясенный невероятной догадкой,  Марк  изумленно смотрел на красавца Ираклия.
Тот ответил вопросом на вопрос: 
-  Зачем мне это, если я могу  хорошо заплатить ? 
  После этого Марк надолго замолчал. Он хотел разобраться  – почему у него вызывает смущение то, что Ираклий считает обычным ?
-  Слушай, так ты хочешь девушку? –  толкнув Фотия в плечо,  сердито спросил его  заскучавший без дела  Медон. – Скажи мне , кто она, я куплю ей подарок от твоего имени, и любви у тебя будет , как  воды в Медейском море…
- Выберу и скажу, - ругая себя  за бессмысленный разговор, Марк натянуто улыбнулся недоумевающему  Ираклию и поклялся в душе никогда к этой теме не возвращаться.
  Но природа брала свое – хотя измученный тяжелой службой глава императорской стражи едва добирался до своей жесткой постели, он часто не мог заснуть до утра. Тогда Марк  пылко проклинал свое одиночество и с сожалением вспоминал родную Кноссу.В их провинции все было по – другому : если парень нравился девушке , она дарила ему что – то, сделанное своими руками - пояс, браслет, кошелек.Они  вместе гуляли и ходили на танцы – провожая домой, парень мог обнять ее и поцеловать. А иногда, пусть совсем ненадолго, тихо забраться в темное окно ее спальни …
  Там, в тесной девичьей постели, Марк  прежде всего был мужчиной. Простая девчонка из Кноссы не заглядывала в его кошелек и  любила  его не за то, что он  хвост императора. Может, поэтому привыкший к искренним ласкам  наивных девушек  Марк никак не мог решиться завязать отношения с расчетливыми и хладнокровными придворными дамами. Его ночные мучения неизменно заканчивались одним : надо поехать на Кноссу и привезти  себе оттуда жену  - пусть даже и не такую красавицу, как во дворце. Глава императорской стражи  твердо знал, что в жизни  важнее всего -  когда за твоей спиной тот, кто до конца  тебе верен…
   Отдавшийся неуместным  мыслям  Марк грустно смотрел на недоеденного тунца.
 - Может, еще что - нибудь приготовить? – радуясь посещению почетного гостя, раскрасневшийся Дионисий юлой метнулся к очагу… 
- Нет, мне пора, - Марк с облегчением подумал о том, что у него еще есть немного свободного  времени. –  Дионисий – отдашь тому  , кто это заслужил.
  В ловких пальцах  невозмутимого Фотия вроде бы и ниоткуда возник  толстый замшевый  кошелек и тут же исчез в широкой ладони Дионисия. Услужливый  хозяин таверны принял  дар со  вздохом    тайного облегчения –  мудрый глава императорской стражи  щедро платил за нужные сведения, не вдаваясь в подробности и не называя ни одного лишнего имени…
  Выйдя из таверны,  Марк  неторопливо пошел по направлению к заливу – он знал безлюдное местечко у изгиба скалистой гряды, с которого можно было спуститься к морю и немного поплавать.
  Заскочив  на минутку на морской причал,  Фотий придирчиво  расспросил караульных  про вести с моря. С утра в залив зашли три торговых корабля, груз – ткани , краски, посуда,  проведен полный  досмотр - оружия  не замечено. Горизонт чист  – никаких кораблей. В общем, обычный солнечный день, ничего подозрительного…
  Об этом и думал довольный  глава императорской стражи,  под неторопливый плеск волн  осторожно спускаясь с  извилистого утеса  вниз к морю по крутой выщербленной тропинке и особенно остро ощущая перед  погружением в  прохладную голубоватую воду  жгучий  жар раскаленных солнцем  лат и привычную  тяжесть оружия.
  Тропинка заканчивалась узким выступом, на котором вряд ли бы смог устоять даже горный козел .Но с левой стороны выступа было широкое углубление, в которое отлично помещались меч, одежда и железные латы. Мгновенно освободившись от всего лишнего, Марк сразу бросился в море  - туда, где  между  угловатыми прибрежными камнями светилась узкая полоска чистой воды.
  Как все коренные  кноссцы, он отлично плавал  - не зря его провинция славилась на всю Ромею  золотистыми песчаными отмелями. На побережье Кесариополя  было совсем не так  – после головокружительного спуска  с крутого обрывистого берега отважный  любитель поплескаться в Медейском море натыкался в прибрежной зоне на огромные скользкие остроугольные камни, сплошь заросшие мохнатыми водорослями. С риском для жизни преодолев их широкую гряду и проплыв спокойно пару – другую метров, неопытный пловец незаметно для себя  попадал в  коварное  Мелосское течение, заслужившее дурную славу ледяной водой и внезапно возникающими  водоворотами. Собственно , по - настоящему пригодным для купания был только залив Ботфут с его широкой пологой отмелью, но плавать там было опасно, как и во всякой портовой зоне. К тому же туда  никого , кроме моряков и торговцев с прибывших кораблей, не пускала портовая стража…
  Позабыв обо всем на свете,  Марк  бездумно поддался  невыразимому наслаждению рассекать размеренными  гребками упругую толщу воды,  с удовольствием ощущая  на обнаженном  теле ее бурлящие токи. Минуты безмятежного отдыха так редко выдавались в его тревожной жизни, что сегодняшнее купание почиталось за счастье. 
  Марк вынырнул далеко от утеса и привычно осмотрелся по сторонам. Горизонт  чист – ни чужих кораблей, ни вражеских лазутчиков. Только безмятежное  море  и  крикливые чайки.
Набрав полную грудь воздуха,  успокоенный  Фотий опять нырнул и поплыл  глубоко под водой прямо в открытое море. Постепенно темнеющая от морской  глубины вода становилась все холоднее и холоднее , и беспечного  пловца осторожно , но цепко увлекало под свое широкое крыло  на время  затаившееся  смертоносное  Мелосское течение.
  Безошибочно определив по ставшей почти ледяной темно – синей  воде, что он приближается к опасной полосе водоворотов, Марк решил прекратить свой  заплыв. Жаль – но пора  возвращаться! Плавать, конечно,  приятно, но у главы императорской стражи мало свободного времени…
  Мощным броском тренированных мышц  преодолев упрямое сопротивление нехотя отпустившего жертву  прожорливого течения, пловец с громким всплеском вынырнул на поверхность среди  закипевшего буйной пеной  Медейского моря  и повернул обратно к берегу. Тут – то  с ним  и случилось  то, что , как считал излишне  самоуверенный  Марк, никак случиться  не может… 
  Странную белую тень, легко скользящую по самому краю  скалистого утеса, Фотий заметил издали. Сначала он подумал, что это ему мерещится, и осторожно протер глаза от едкой морской соли. Потом внимательно посмотрел на утес – видение не исчезло. Напрягая зрение и проклиная слепящие взгляд золотистые  морские блики, Марк стремительно поплыл к берегу. К его удивлению, невесомое нечто, едва прикрытое развевающейся на  приморском  ветру белоснежной  кисеей, опускалось все ниже к воде…