Песня

 Он увидел её на экране телевизора. Она пела. Пела песню для всех телезрителей. Она пела песню о России и, наверно, не догадывалась, что поёт и для него. А он сидел на диване, держа на коленях притихшую дочь, и слушал,затаив дыхание, её до боли знакомый голос.

И детство - её и его детство, как в ускоренном кино, пронеслось в его памяти. Он, как сейчс, помнил её, исполняющую на уроке пения песню - весёлую или грустную. Тогда он с ней учился в четвёртом классе. Уроки пения класс всегда ждал с нетерпением, потому что

Зоя пела так замечательно! Обычно, когда Зоя заканчивала петь первую песню, в классе мгновение стояла немая тишина. А потом кто-нибудь говорил: - Спой ещё! И она пела. Пела Зоя всегда необычно, стоя спиной к классу, потому что боялась рассмеяться, когда видела ужимки Вовки.
 Был такой в классе пересмешник, который учился неважно, потому что на уроках ему было скучно. Он даже во время пения Зои всё пытался её рассмешить. Вовка был признанным комиком класса, из-за чего учительница посадила его на первую парту перед её столом.

Учительница четвёртого класса была строгая, и рассмешить её было невозможно. Зоя, конечно, не была такой стойкой, и всегда, видя, как Вовка исподтишка начинал проявлять своё коварное действие, едва сдерживая смех, торопливо произносила:
-Ой, я отвернусь!
 Учительница согласно кивала головой, строго смотрела на Вовку. Зоя так привыкла, что учительница не возражала против такого исполнения песен, что так до конца учёбы в четвёртом классе и пела.
 Да кто бы стал возражать? Ведь Зоя пела лучше всех в семилетней школе! Её каприз воспринимался, как само собой разумеющийся. Она, конечно, была вундеркиндом. Но это только сейчас ему стало понятно.

А тогда он был тайно в неё влюблён. И как было не влюбиться? Ведь у Зои были такие голубые глаза! И ещё у неё были необыкновенные ресницы. Когда Зоя закрывала и открывала веки, ресницы, как миниатюрные опахала, качались в такт,

и это придавало взгляду Зои такое непередаваемое очарование! Зоя, на его беду, была девочкой крупной. Видно так устроены все певицы. Ведь их лёгкие с детства развивались гораздо быстрее, чем у тех, кому не надо было дышать чаще и глубже. Он не мог выдержать

её взгляда, и всегда наблюдал за ней чуть позади. В книгах, которые он читал, писали, что это - любовь. Он читал только такие книги, потому что других книг у него в доме не было. Книги принадлежали отчиму. Отчим тратил на них последние деньги, говорил его маме,

что эти книги принадлежат перу классиков литературы. Мама сначала ругалась с отчимом, но когда заметила, что у отчима не оставалось денег на водку, смирилась с этой незапланированной  тратой ограниченных средств. В его доме не так много места, чтобы

отчим мог эти книги от него спрятать. Когда отчим и мать были на работе, ему никто не мешал достать книгу из глубины комода и читать до потемнения в глазах. О, это чтение не только мешало ему получать пятёрки за ответы в школе! Его острота зрения также

пострадала в детские годы. Пойманный на месте преступления, он получил от отчима подобие нагоняя не в виде трёпки, а в виде душевного разговора. Отчим, конечно, удивился его любознательности. Спросил даже, интересная или нет книга. А затем стал проникновенно

объяснять, что ему ещё рано читать такие книги. В конце отчим посоветовал хорошо мыть руки с мылом перед чтением. Мама же, со своей стороны, подсуетилась, и на сэкономленные деньги купила сначала одну книжку сказок. А уж затем заразилась сама чтением этой

литературы. Так что и в сказках он находил прекрасное описание любви царевичей и царевен.
В такие моменты он вспоминал Зою, примерял ей наряд царевны, но выходило как-то не так складно. Для царевны Зоя подходила не совсем. У неё не было такой талии, какая была на

рисунках в сказках. Но всё-равно она была красивая! И ни одна царевна в сказках так не пела, а это было главным в его любви к Зое! Ах, как она пела! По его телу пробегали мурашки, спину овевал холодок! Хотелось зажмуриться и представить себя в той сказочной

стране, которая так отличалась от той, в которой он жил. У Зои, в дополнение ко всем её достоинствам, ещё были такие толстые, длинные косы! У многих девочек в классе были только косички. А таких роскошных кос не было ни у одной.

Когда Зоя пела спиной к классу, эти косы он мог рассматривать, не боясь, что кто-нибудь из мальчиков обратит на него внимание. На уроке пения ему пришлось петь тоже. Голос у него был тихий, но учительница уловила точность исполнения и, почему-то, попросила Зою

встать с ним рядом и петь в унисон с ним. О, если бы Зоя знала, какой у него громкий голос! Но он пел едва слышно, а Зоя заливалась соловьём. Учительница всё-равно поставила им обоим по пятёрке, но больше никогда не просила Зою помочь ему в пении.

Ещё бы! Ведь это был последний урок пения! Так никто и не узнал в классе, какой у него громкий голос. После окончания четвёртого класса он слушал пение Зои только на редких концертах, посвящённых праздничным датам.

 Учёба продвигалась для него с большим трудом. Множество предметов в пятом классе обрушились на его мозг непомерным грузом. Сразу определились любимые и не любимые предметы. Все учителя превратились в серых и назойливых женщин, которым необходимо

было отвечать без запинки. Молчание его не нравилось, и он получал часто двойки. Полуголодная жизнь и неприглядная одежда сделали его в классе самым незаметным учеником. Над ним часто издевались сильные физически ребята. А он молча терпел все эти нечаянные

тяготы школьной жизни. И только постоянное любование Зоей сглаживало для него эти неприятности. Хотя Зоя больше в классе не пела, но она расцветала, как девушка, всё больше. И он, сидя на парте дальше, чем она к классной доске, продолжал неназойливо

сверлить глазами её профиль. Ему нравилось в ней всё кроме ушей. У Томы, которая сидела на первой парте, были необыкновенно правильные уши, красиво выглядывавшие из-под причёски. Ах, если бы такие же уши, как у Томы, были у Зои! Он читал в любовном романе,

что девушка и парень часто недостатки друг у друга не замечают или их терпят. Что ж, он готов терпеть не очень красивые уши Зои. Конечно, если смотреть ей прямо в глаза, то этих ушей и не видно. Смотреть в глаза Зое ему пришлось однажды в осенний октябрь.

Тогда классом они вышли на урок физкультуры. Ночью выпал первый снег, отчего вся земля стала белой. Все ученики стали кидать снежки. Он тоже кинул в кого-то, но попал Зое в грудь. Он застыл на месте в сильном смущении. Молча смотрел на неё, раскрасневшуюся,

похожую на сказочную снегурочку. Впервые - глаза в глаза, молчаливо прося у неё прощения.
Нет, она не обиделась! То ли тёплый октябрь был тому причиной, то ли ещё что-то такое, о чём он тогда не догадывался, но Зоя засмеялась и, отвернувшись, бросила снежок почему-то

в Вовку. А он не мог смотреть после этого случая ей в глаза.
 После шестого класса они стали учиться почему-то в разных классах. Он видел теперь Зою только на переменах. Встречи с Зоей для него стали особенно мучительны, так как он был

одет беднее всех в классе. Отчим и мать увлеклись покупкой книг и, к тому же, стали всё чаще отмечать праздники. Хотя его мать часто строчила на швейной машинке, фасон штанов всегда походил на шаровары. Об остальном пощиве и говорить было нечего.

К тому же он учился всегда плохо. Учителя почти не слушали, когда он бубнил домашнее задание, автоматически ставили тройки. И только его молчание начинало интересовать учителей, так как такой ответ выше двойки не заслуживал. Школа, между прочим, стремилась

к стопроцентной успеваемости. Удивительно, что он дотянулся уже в следующей школе - десятилетке, до аттестата зрелости. Не очень солидный листок изобиловал тройками. И только две четвёрки за не главенствующие предметы немного разбавляли печальную картину его успеваемости.

Прошло несколько лет. Детская любовь ушла в туманное небытие. Годы его сильно изменили. Робость исчезла после того, как он обзавёлся семьёй. Не по любви, конечно, такой же страстной, о какой он читал в детстве в книгах классиков литературы.

Все женились, и он женился. Особых успехов в жизни он не достиг. Часто засиживался дома.
Диван стал его любимой точкой опоры, а телевизор - окном в большой Мир.

Однажды, включив телевизор после работы, он услышал, как диктор объявил незнакомую фамилию певицы, после чего на экране появилась Зоя! Она была всё такая же красивая! Нет, она была ещё красивее! Её длинные ресницы, похожие на опахала, так же качались в такт

морганию, но это он уже только домысливал. Этого его маленький телевизор не мог передать.
Зоя была верна своим толстым косам и походила на русскую женщину другого времени. Она пела песню о России. Пела снова для всех и для него тоже. Единственно, что он заметил,

голос не смог его очаровать так же, как в детстве. Чувствовалось, что голос Зои был надорван, вибрировал и был немного с хрипотцой. Время песни закончилось быстро. Лицо диктора появилось на экране, он с улыбкой сообщил:

-Вы слушали концерт художественной самодеятельности!
 Ему стало не по себе. Ну, пусть он ничего особенного не достиг в жизни. Но и Зоя не пошла дальше художественной самодеятельности! Уж ей-то сам бог давал шанс стать великой

певицей! И такой голос был загублен этими самодеятельными выступлениями!
-Папа, я хочу спать! - тихо прошептала ему дочь. Он запоздало оглянулся на кровать. Жена, уронив раскрытую книгу на грудь, ровно дышала во сне. Он уложил дочь в кроватку,

прошёл на кухню почитать на сон, успокоиться.

Через несколько лет он столкнулся лицом к лицу с Зоей. Он шёл в свой садоогород, что находился за городским кладбищем. Зоя шла, скорее всего, с этого кладбища. Нет, ни он и ни она не поздоровались. Он не поздоровался, увидев рядом с нею мужа. Она не

поздоровалась, боясь объяснений с мужем. Прошли молча, смотря друг другу в глаза.
Он уже знал, что она любила его в детстве тоже. Об этом ему рассказала подруга Зои, с которой Зоя работала в заводе.

Через три месяца после этой встречи Зоя скоропостижно скончалась. Ей было сорок лет, как и ему. Тогда он уже был в разводе, жил с матерью. Отчим тоже умер.
 Как-то, к слову, он сказал матери, что учился в классе с Зоей, назвал её фамилию и сообщил о неожиданной смерти. Мать вздрогнула,

посмотрела на него внимательно.
-А ты знаешь, эта Зоя была твоей невестой! Твой отец и отец Зои были друзьями. Когда вы родились за один год до войны, твой отец предложил отцу Зои поженить вас, когда вам исполнится по восемнадцать.

Твой отец погиб в первый год войны. А отец Зои погиб позже. Дружить с мамой Зои у меня не получилось. Она была - врач с высшим образованием, а я - деревня с нулевым. Хотя мы
и общались, но я всегда чувствовала себя рядом с мамой Зои пришибленной какой-то.

-Да что вспоминать об этом. Если бы не война - под конец задумчиво произнесла мать.
Он дослушал свою мать, уже не удивляясь этой новости. Ведь всё могло быть по-другому, если бы не война.

Ижевск, 1981 год.