В мешке Ал

Надо придумать себе проблему, раздуть ее, а потом лопнуть, облить всех водянистой жидкостью из этого самого волдыря проблемы, вытереться и дальше жить со скукотцой. И так до очередного вжика – намозоливания нового трабла.
Циклика, однако!
Разнообразит влачение неяркого существования, способствует эскапизму. Начинает казаться, что ты кто-то важный, ведь ты умеешь преодолевать трудности. А кому какое дело, что они из папье-маше?

Ал убегала. От гонящихся за нею собак, от скребущих мышей, от жаждущих чего-то людей. Она перебегала быстро через темные кладбища, пустынные закоулки, останавливалась отдышаться и поторапливала себя вновь. Ведь надо было что есть мочи сбежать. Из окружающего мира. Достигнуть вовремя черты, расширяющей пространство, запрыгнуть в него, вытащить оттуда руку, замести за собой следы и застегнуть молнию с обратной стороны.

Душно чего-то. И хоть глаз выколи, а ничего не видно. Что-то шевелится. Трогаю ногой. Ай! Как закричу. Живое. Я думала, я одна.
- Ты одна,- говорят мне тройные голоса.
- Или их больше?- задаюсь я вопросом.
-Их вообще нет,- отвечают мне.
Я немного шокирована. Как так? Ведь я не произнесла ничего вслух. Разве что первый, удивленный, крик. А мне отвечают. И не вслух же тоже. Будто вливают в мои уши эти фразы. Или изнутри чешут ими голову?

Никого, кроме Ал, нет в этом вакууме. Он прочно закупорен. Воздух и Ал. Всё. Не может быть ничьего влияния извне. Это поможет ей сконцентрироваться на ней самой, на ней одной. Никакой циркуляции чужих мнений, измышлений и чего бы то ни было не своего. Как влияет общечеловеческая матрица на поведение людей? Можно жить изолировано, не испытывая никаких независящих от тебя ощущений, не выдавая себя несвойственными тебе реакциями?

Отскакивающие от стен временного мешка голоса буравили мое сознание. Я общупала всё. И ничего или никого не нашла. Подумала, что это всё странно как-то, что у меня помутнился рассудок, что духота на меня плохо повлияла. Но меня снова кто-то убедил, что всё не так, как я того хочу. Что я вижу по-иному, неправильно.
- Дай этому другое название, и ты получишь ответ.
Номинация – корень миропонимания?
По мнению голосов, всё на свете ведающих, это действительно так. Мы только то, что хотим видеть, всё вокруг нас такое, какое представляем мы. Мы вкладываем в каждое называние что-то свое, клеим ярлыки туда, где, быть может, ничего для этих ярлыков и нет.
Чувства, о которых так громко кричат в каждом произведении, на каждом углу, вбивают шепотом в память в потоке очередей сплетен, – это лишь маска, которую лепят на любое проявление хотя бы одного признака. И неважно, что налицо полное несоответствие. Ведь это всё зависит от личного опыта, от того, что человек вкладывает в это понятие. Слова с размытым денотатом. Весь мир с размытым денотатом. Всё с размытым денотатом.

Размытое… Неуловимое и непонятно для чего нужное. Традиции и дикие стереотипы, религии и какие-то устремления вперед – не более, чем языки. Если ты научишься на них говорить, ты поймешь всё. И разочаруешься. Ведь с пониманием приходит ощущение ненужности того, чему люди посвящают свои жизни. Ты исчезнешь, и ничего не будет.

-Затворись в мешке и не выбирайся. Всё решится без тебя. Занимайся собой,- бьют фразы Ал по голове.
- Но как же? Я же должна внести свою лепту в общий процесс…
- Повального помешательства,- продолжили за ней.
- Сиди и не рыпайся. Занимайся только тем, что нравится. Зачем рвать задницу на немецкий крест, убиваться, чтобы добыть что-то жалкое, ненужное, нестоящее, потратив на это слишком большую часть своей самоуничтожительной жизни. Всем довлеет судьба. Опусти руки и поддайся ее власти.
- Но я не могу бездействовать. Мне надо оправдать ожидания! Моих родителей. Подтвердить, что я не совсем никчемная, что я чего-то стою.
- Это никому не надо. Ты стоишь, если только ты сама этого захочешь. Если поверишь ты, то почему не поверят в это другие? Разложи даже самую бездеятельность по кирпичикам, надень на каждый яркую обертку, собери воедино в другом порядке, в нужном тебе. И вот ты уже активно действуешь, вкладываешь свою толику в конвейер всеобщего помешательства. А на самом деле не поддаешься этому. Стоишь выше. Выше. Выше.

Эхо пронеслось в темном закутке, забытом Богом, забытом миром. Всё исчезло. Время, пространство, образовалась большая пустота во Вселенной. И эта пустота была заполнена вакуумом. Там билось единственное живое во всем мире сердце. Но оно не поддавалось тому, что владело душами, телами, мыслями сотен миллиардов людей, заполонивших своими костями многовековую почву, своим прахом – бесконечный космос, своими номинациями всё, что не быстротечно и подлежит восстановлению.

Но выпустите Вы Ал в мир. Вы не узнаете ее в толпе. Она ничем не выделится. И никому ничего не расскажет о том, что познала другие логики, о том, что cogito, ergo sum – ложь чистой воды, о том, что утаено в ее бездне зеленых глаз. Ей никто не поверит в любом случае. Она закрывается в этот мешок всё чаще, там обдумывает всё, плохо мыслит, а живёт великолепно и хочет проверить, в действительности ли абсолютно всё предначертано или нет. Но даже если и проверит она, единственное, что сможет сказать в последнюю секунду удара сердца вымолвить – ничего не успеет. Только глаза закроет и полетит проверять следующие миры.