Пусть хоть так

В ту ночь Нина не могла уснуть. И не только уснуть, а даже просто выключить свет. Ее пугало все: каждый шорох за окном, малейшее движение. Поняв, что она сегодня не уснет, Нина встала и пошла на первый этаж. Там была так называемая студия: гостиная, соединенная с кухней. Их разделяла только небольшая перегородка. Сделав себе чай, она услышала шаги. Вскоре на кухне появился Карл, сорокалетний хозяин дома, приютивший ее. Он очень удивился, увидев ее:
- А я думал, это снова Каспар приехал. Хотел сказать ему, чтобы спал внизу. Почему ты не спишь? - проговорил он быстро по-английски, со свойственной ему американской интонацией. Год в Лос-Анжелисе давал о себе знать.
- Мне не надо было смотреть с тобой тот ужастик, у меня из-за него бессонница, - ответила она на ломаном немецком. Она хотела свободно говорить на этом языке и старалась себя приучить думать на нем.
- Да не ломай себе голову хотя бы по ночам, говори на английском, - улыбнулся Карл.
- Хочешь чаю? - спросила Нина на его родной норвежском. Это была одна из пяти фраз, которые она знала.
- Нет, я выпью молока, - Карл упрямо продолжал говорить исключительно на английском, в итоге Нина поддалась и сама заговорила на языке, который стал для нее почти родным.
- Хенрик дома?
- Нет, они с Каспаром поехали к родителям.
Хенрик и Каспар были племянниками Карла, которые часто ночевали у него. Хоть они и были сверстниками Нины, она никак не могла найти общий язык с ними, в отличие от их дяди, с которым ей было легко и приятно общаться. Взяв кружку с чаем, Нина пошла в сторону дивана. Карл ее опередил и разложил диван. Шел какой-то старый фильм, но Нина не смотрела его. Положив голову Карлу на плечо она думала о том, что он дал ей то, чего она, ни разу не видившая своего отца, никогда в жизни не знала - отеческую заботу и любовь. Карл, как показалось Нине, по-отечески обнял ее. Вскоре она уснула.
Карлу в ту ночь уснуть не удалось. Как и Нина, он не смотрел фильм, а думал. На его плече тихо спала девушка, которую он любил, за что постоянно ругал себя. Он был реалистом и понимал, что такой старик, как он, ей совсем не нужен. От него ей нужна была всего лишь отеческая ласка, а не какие-то возвышенные чувства. Он давно смирился с этим, но иногда мучительная мысль о том, что будь он хотя бы на десять лет моложе - и они могли бы быть вместе, рвала на клочки его сердце, как и той ночью. Ему ничего не оставалось, как попросту заботиться о Нине и защищать ее от зла этого мира. В голове осталась всего одна мысль: "Пусть хоть так..." А в сердце по-прежнему ждало своего часа маленькое семечко надежды.