Кристиан Бэйл - интервью

                Победная песнь бунтаря

Кристиан Бейл – актер удивительный. Во всем, что он делает, чувствуется бунт реакционера, человека, пытающегося опровергнуть общепринятые истины и традиции одним только своим существованием. Иначе как объяснить поступок молодого актера, который на следующий год после исполнения роли Христа в фильме «Мария, мать Иисуса» играет закоренелого маньяка в «Американском психопате». Нельзя сказать, что Бейл – абсолютный любимчик американских зрителей, и «золотой лошадкой» кинопроката он почти никогда не был. Из абсолютных триумфов в его актерской копилке – «Престиж»,  «Бэтмен: Начало», да «Темный рыцарь». Это если говорить о массовом успехе. Драматическими вершинами стали – «Машинист» и «Империя солнца».

Бейл – актер нервный и харизматичный, это при том, что красавцем его отнюдь не назовешь. Есть в нем притягательная «пульсация порока», которая покоряет зрителя мгновенно. Эта притягательность опасного свойства – если слишком долго вглядываться в его лицо, начинаешь ощущать себя жертвой кобры, что умело и без сожаления гипнотизирует свою жертву.  Но не беспокойтесь, это все лишь метафора. Сам актер Кристиан Бэйл – не убийца, не психопат, не террорист.  В 13-летнем возрасте он сыграл Юм-Юма в экранизации романа Астрид Линдгрен «Мио, мой Мио», что вполне объяснимо для мальчика со сказочным именем. И не его вина, что в последующей актерской карьере более всего у него получалось бунтовать, - вырываться на свободу из плена, осуществлять рискованные, почти нереальные операции, покорять неизведанные земли, бороться со вселенским злом в образе человека-мыши, поднимать восстания против машин. В наше непростое время, быть может, для него - это единственная возможность оставаться самим собой. 


Кристиан, кажется, у вас были какие-то заминки с вливанием в проект на начальной стадии?

Я не хотел делать кино по различным причинам. Сценарий не был достаточно хорош в то время, когда я прочитал его в первый раз. У меня есть абсолютное уважение ко всем кинопроизводителям, но мне не нравился третий фильм. Я не знал идей, которые они собирались использовать. Мне очень  понравились первые два фильма. К тому изначально Коннору были отведены семь съемочных дней, в то время как во всех фильмах всегда он был центральным персонажем, движущей силой сюжета. 

Что вас побудило согласиться?

Я с большим уважением отношусь к профессии продюсера и режиссера. Мне было приятно работать с этими людьми, и я решил для себя так, если они пойдут мне навстречу в плане развития характера моего героя, если мне будет что играть и это будет интересно, я соглашусь. Они пошли мне навстречу, чему я несказанно рад.
 
Оказали ли какое-то влияние на вас все предыдущие «Конноры»?

Если Вы видели Джона в разных фильмах, он - цельный сложный человек. Он живет с предсказанием своей непростой судьбы. Я не чувствовал потребности продолжать эту линию – линию избранности.  Единственным моментом, который мы действительно решили использовать и перенести из первых фильмов - его связь с технологиями, но в нашем фильме на его плечах - вес целого мира, поскольку он вождь этих людей.

Так как Вы не хотели базировать его на характере из предыдущих фильмов, что вам помогало создавать образ этого человека?

Я присматривался к тем, у кого есть это сумасшедшее знание – знание своей исключительной судьбы,  предназначения для особой участи. Когда я сначала влился в проект, они хотели украсить меня перьями и другими символичными предметами, но я чувствовал, что Джон Коннор был выше всего этого. Я хотел сделать его очень прагматически настроенным человеком потому что, именно он должен был противостоять этому безумию. Когда он оказывается в мире, где все было перевернуто вверх дном и нет никакого подобия миру, который он знал, его реакция состоит в том, чтобы стать жестким и реалистичным, и не оплакать потерю того, что прибыло прежде. Это не должно было сделать его жестоким, но должно было объяснить, почему он способен на то, к чему у него есть предназначение. Он - абсолютный лидер. Он может быть строгим и грубым, но он умеет и  заботиться.

Мы убеждаемся каждый день, как завладели нами машины, они наполнили нашу повседневную жизнь до отказа. От сотовых телефонов до машин и техники. Машины управляют и всем, что мы делаем.

Действительно, не нужно много воображения, чтобы приблизиться к этому экстраординарному миру, который мы, надеюсь,  никогда не увидим. Я не думаю, что мы когда-либо увидим машин, похожих на людей. Просто я думаю, что это хорошая основа для фильма.

Как у Вас с технологией?

Я технологически забывчив, но я действительно признаю ее важность.

Вы видели работы Сэма Уортингтона до этого фильма? Он относительно недавно прибыл из Австралии.

Я видел «Любовь. Перезагрузка» - фильм, который он сделал в Австралии. Я думал, что он был превосходен, и он был актером, который не вел себя как актер. Когда я видел его, я знал, что я хотел, чтобы он был другим лидером. Мне нравился факт, что он не был известен в Штатах. Я не думаю, что он долгое время будет неизвестен. Он будет на передовой. Он собирается быть настолько активным, что он должен будет научиться нажимать на тормоза.

У Вас была очень тесные отношения  с Кристофером Ноланом  на  двух «Бетменах». Как Вы влияли с МакДжи на этот фильм?

Они абсолютно разные. Это - то, что я люблю в своей работе. Вы добиваетесь того, чтобы работать с такими разными с личностями. С режиссерами, они никогда не работают друг с другом, поэтому понятия не имеют, как другие работают. McG - большее чем, просто  хороший человек. Он - один из лучших режиссеров тонко чувствующих атмосферу, умеющий создавать команду единомышленников.  Он прислушивается к тому, что чувствует и сипытывает каждый из членов группы. Это - замечательный талант.  Мы работали по многу часов, и ни от кого в нашей группе я не слышал ворчания или претензий.   Он уверен в своем собственном суждении, но всегда желает продвинуться и сделать что-то другое, что может уйти корнями вглубь, в саму жизнь, при этом, он всегда готов выслушать другие идеи. Он не в состоянии их всех ввести в проект, но безошибочное чутье позволяет ему угадать правильное направление, иначе он не мог бы стать режиссером. Ему нравится, когда он чувствует, что все вокруг полны идей. Его это вдохновляет. В то же время, у него есть собственное твердое мнение, что он хочет увидеть в финале, у него в голове – идеальная структура фильма.

Вы так бесстрашны, когда дело касается  максимального вживания в роль, могли очень сильно похудеть или согласиться на опасные трюки. Как Вы определяете для себя степень риска и не боитесь ли брать на себя такую ответственность?

У нас не было большой маневренности для съемок, поэтому иногда  мы использовали дважды один трюк. Это связано с большим количеством ограничений, в основном по времени.  Фактически,  мы снимали это кино намного  быстрее, чем обычно снимаются подобные фильмы. Мы сняли его за  70 дней, в то время как большинство подобных фильмов снимается обычно за 120 - 130 дней. Да, мы снимали много сцен, которые требовали от меня большой физической выдержки, но ничуть не умаляю значение силовых и трюковых фрагментов фильма. Я всегда верил в то, что боевые эпизоды  присутствуют в фильме не только ради экшна, но и для истории в целом.  И это тоже часть моей работы, поэтому я должен быть постоянно в форме.  И считаю, что силы для любой задачи человек может найти в себе. Из этого фильма я сделал вывод, что могу очень-очень многое.

Это влечет какие-то физические травмы, потери?

Да, но не больше, чем в других фильмах, в которых я участвовал. В нашем «Терминаторе» не имеют место глобальные схватки с машинами, мы бы только разбили бы свои кости на части, если бы  вызвали их на поединок. Джон Connor достаточно умен и полагается на свою разведку и знает, какое оружие необходимо, чтобы утихомирить Терминатора.  К тому же у меня сложились доверительные отношения с монтажниками и каскадерами, потому что я сотрудничал с ними на «Бэтмене», так что, можно сказать, они берегли меня. А вообще знаете, я чувствую, что работаю, когда я кровоточу (смеется). Я помню историю, которую я услышал о Джимми Хэндриксона, что он  играет до тех пор, пока не появляется кровь на кончиках пальцев. Мне нравятся те, кто игнорирует боль, потому они любят то, что делают.

Как вам понравилось работать с человекоподобными «железками»?

Очень забавно было с ними работать. Со стороны они казались такими суровыми и большими, но иногда они становились смешными и походили на металлический скелет, помните в школе в классе анатомии всегда в углу стоял скелет, над которым все обычно потешались.  Так вот эти горы железных мускулов могли быть очень разными, хотя со стороны казалось, что они бесчувственные и невыразительные.  За всеми этими преображениями стояли талантливые кукольники, управляющие этим, эти могучие парни из CGI  заставляют всю эту технику оживать. Это было ошеломляющим. Когда я видел все это, я понял, что я только что познакомился со звездами фильма. T600 и T800 – настоящие звезды.

Вам было десять лет, когда вышел первый фильм. Что Вы помните об этом?

Я видел этот фильм позже на видео с  друзьями. Я действительно помню, когда мне было 17, я собирался посмотреть второго «Терминатора». Это были самые восторженные зрители, с которыми я когда-либо сидел в кинотеатре.

Вы играли так много очень разных героев, они вас не преследуют?

Да, иногда я чувствую, что очень не хочу сказать до свидания им в конце дня. Тогда я возвращаюсь к своей семье, и эти герои умирают для меня.

Что зрители должны вынести из фильма «Терминатор: Да придет Спаситель», когда они покинут кинотеатр?

Я надеюсь, что мы сделали кое-что, у чего есть его собственное лицо невзирая на всю почтительность  к мифологии. Люди признают, что у этой истории есть второе дыхание и возможно это даст нам возможность действительно превзойти самих себя и сделать второй забег. Если мы потерпим неудачу, то вобьем гвоздь в крышку гроба. Но если мы преуспеем, у нас есть возможность вернуться снова к этой фантастической мифологии.