Корона судьбы. Ч. 5. Наряды нимфы

  Так быстро Марк не плавал еще  никогда –  он бы не смог плыть быстрее,  если бы даже от этого зависела его жизнь.  Гребок, еще один… теперь стало понятно – на утесе стройная девушка. Ее молочная кожа просвечивала сквозь  дорогое кисейное  платье, оно предательски обрисовывало высокую тонкую фигуру,  и Марк мог бы поклясться, что даже с такого расстояния  видит через полупрозрачные  кружева  узкую  талию,  плавные очертания выпуклых бедер и острые бутоны розоватых сосков.
   Когда он подплыл поближе, то рассмотрел и лицо: бледный  продолговатый овал , тонкие , вытянутые к голубоватым  вискам угольно – черные брови, синие заводи  глаз под густой окантовкой ресниц и капризно изогнутый, неожиданно чувственный перламутрово  розовый  рот…               
  Водопад  рыжих волос, отражающих  жидкое золото  солнца жарким блеском  бесценного зеркала - уже этого было достаточно, чтобы узнать в прекрасном видении Яну,  единственную  и  бесконечно любимую  шестнадцатилетнюю дочь императора . Ошеломленный  Марк не сразу вспомнил, что  много раз видел ее во дворце …
  Следуя придворному этикету, на торжественных приемах гордая дочь ромейского императора носила  длинные платья из тяжелой парчи, сплошь усеянной  драгоценными камнями и расшитой золотыми нитями. Ее застывшее набеленное лицо  венчала рубиновая диадема ,   в ушах сияли огромные изумрудные серьги,  рыжие волосы прятала от нескромных глаз  плетеная золотая с рубинами сетка. Детские пальчики от пухлой  ладошки до заостренных ногтей  утопали в огромных  кольцах, тонкая шейка от подбородка  до самой  груди была укрыта  усыпанным изумрудами и сапфирами  фигурным  золотым  ожерельем, сверху на  диадему была накинута  длинная пурпурная вуаль , а изящные ступни скрывали парчовые,  щедро расшитые бесценным жемчугом  родопейские туфельки с круглыми каблучками. Марк вообще не воспринимал эту  драгоценную куклу как женщину, уважительно - низко кланяясь ей во время  редких встреч во дворце. Конечно, он  слышал постоянные сплетни  придворных о ее  бесконечных капризах и сумасбродном  характере, но, по мнению Марка, этим  отличались все избалованные и изнеженные, изнывающие от  безделья и скуки придворные дамы…
  Вовремя вспомнив, что он совсем  голый, мужчина беспомощно застыл в воде в десяти метрах от берега.  Даже не глянув в его сторону, Яна грациозно, без всплеска ступила в  голубоватый просвет между скользкими камнями и  медленно поплыла…
  "Как священный  цветок", - в раскалывающейся от нестерпимой боли голове Марка почему – то  назойливо крутились воспоминания о далекой реке, про которую ему еще на Кноссе  рассказывал до черноты загорелый, худой, как щепка, странник.
 – В далекой стране индов,   благословленной  великим Буддой,  - нараспев причитал странник, - я удостоился  видеть  , как по священной  реке Гаан плывет удивительный дар богов - белоснежные, дивно прекрасные цветы, они  раскрываются  с первыми лучами солнца  и называются лотосы…         
  Марк  никак не мог решить, что ему делать.
Сопровождающих  Яну нигде не было видно. Значит,  теперь его личный долг - обеспечивать безопасность дочери императора. Надо  его выполнять, несмотря ни на что -  ни на  дико закипевшую кровь, ни на внезапно   захлестнувшие  Марка томительные последствия длительного  воздержания .
  Совершенно растерявшись, он мог думать только об одном –  заметит  ли это Яна. Девушка тем временем  плыла неторопливо и плавно уже  совсем близко от Марка,  не обращая внимания ни на него, ни на ставшее совсем прозрачным от соленой воды кисейное платье. Жадно глотая пересохшим ртом раскаленный воздух,  неподкупный глава императорской стражи внезапно узнал, где находится сердце, и впервые почувствовал, как оно  сильно болит…
  Внезапно он передернулся, словно от удара ската  – его плеча коснулась тонкая  девичья рука, вся осыпанная , как цветными жемчужинами, ярко блестевшими на южном  солнце крупными каплями моря.
- Я хочу выйти на берег, – на онемевшего Марка в упор смотрели надменные синие глаза.
 – Ты мне поможешь, ведь так?
  Ему это показалось или нет – Яна нетерпеливо прикусила острыми зубками пухлую нижнюю губку, и в ее миндалевидных  глазах блеснул откровенный вызов. Да и нежная ладошка девушки предательски застыла на его сильном плече, чуть покалывая треугольными ноготками напряженную до боли мышцу… 
- Да , - губы мужчины еле пошевелились, но девушка его услышала. Намертво сцепив зубы, Марк подплыл поближе к ней и осторожно поднырнул под податливое скользкое бедро.   Опираясь на его широкое плечо, почти невесомая  Яна легко выбралась на берег. Прохладное   море вдруг показалось обезумевшему Марку расплавленной лавой. Едва сдерживая себя, он еще  смог проследить, как гибкая фигурка в плотно облепившей тело мокрой одежде  торопливо поднимается на  край утеса, потом изо всех сил  нырнул. Даже с закрытыми глазами глубоко под водой он видел каждый изгиб ее стройного тела и ощущал бархатистую  гладкость кожи…
  С безнадежным чувством  томительного падения в бездонную пропасть Марк Фотий понял , что он однолюб – теперь во всей бесконечной вселенной для него существовала одна – единственная женщина .
- Я пропал, - это было единственной мыслью,  обреченно бродившей в больной голове несчастного влюбленного.  И ничего тут не могло изменить даже то, что гордячка  Яна откровенно его презирала – для нее, надменной и неприступной красавицы, единственной  дочери всемогущего  ромейского императора, Марк был безродный слуга – просто бедный наемник  из Кноссы …
  Как же проклинал себя  незадачливый любитель морских купаний за то , что как раз сегодня надумал поплавать в море ! И надо же было сумасбродной девчонке явиться сюда так не вовремя …
  Голова по – прежнему раскалывалась от нестерпимой  боли. Глубоко удрученный  сложившейся ситуацией,  Марк объяснил себе эту встречу дерзким  капризом случайно вырвавшейся  из – под сурового придворного надзора своевольной красавицы. Он и представить себе не мог, что  гордая Яна пришла сюда специально из – за него - для того, чтобы показаться ему  почти голой. Хотя в придворных интригах осторожный Марк Фотий разбирался достаточно хорошо, он еще слишком мало знал женщин. Как бы удивился  наивный глава императорской стражи , если бы смог увидеть, что происходит сейчас за скалистой кромкой утеса…
  В укромной пещерке за пологим скалистым выступом  полураздетую Яну ,  шепча ей  что – то бесстыдное на ухо, небрежно обнимал коренастый черноволосый мужчина с жестоким и хищным лицом. Синий плащ  сотника за  его спиной  высоко приподнимался от острого горба, а на волосатой руке, жадно стиснувшей высокую грудь девушки , было шесть  толстых пальцев. Когда недовольная его грубостью Яна капризно отвела в сторону бесцеремонную мужскую руку, ее удивительный спутник достал из кармана плаща узкий стеклянный  флакончик с прозрачной  фиолетовой жидкостью, старательно закупоренный  посеребренной  пробкой. Напрягшись всем телом, девушка нетерпеливо  потянулась к флакончику, мужчина осторожно вынул резную  пробку и капнул несколько капель резко пахнущей жгучей жидкости на ее розовый заостренный  язычок. Яна  глотнула, ее глаза потемнели и болезненно расширились, и с отрешенной улыбкой она покорно легла под  позорные  ласки уродливого любовника …
- Эй! –  наглый горбун  бесцеремонно тряс заснувшую  девушку за плечи, как плохо сшитую тряпичную куклу. – Что он тебе сказал?
  Яна с трудом открыла помутневшие глаза и бессмысленно уставилась на  сотника.
- Что сказал тебе Фотий? – он с трудом сдерживался, чтобы ее не ударить.
- Ничего , -  медленно протянула девушка, с трудом приходя в чувство. – Помог мне выйти на берег и больше ничего…
- Не спрашивал, с кем ты сюда пришла? – подозрительная гримаса сделала  и без того непривлекательное лицо мужчины отталкивающе безобразным.
- Ничего не спрашивал, - невольно отвернувшись в сторону, испуганная Яна вдруг подумала о том, что ее вот – вот хватятся во дворце…
  А если отец узнает, что она делала на берегу с этим сотником?
- Мне пора во дворец, - нервно сказала девушка, хватаясь за сброшенную одежду. – Меня там , наверное, ищут…
- Вот спохватилась, красавица! – хриплый  хохот мужчины был таким же вызывающе грубым, как и его лицо. Он резко сдернул с испуганно отпрянувшей Яны полузастегнутое платье и оценивающе осмотрел ее хрупкое нежное  тело с треугольной  россыпью маленьких родинок на пояснице.  – Хотя какая красавица…  Этот раб на тебя и не глянул, не польстился бы и с голодухи … Не нужна ты ему даже голая, вот …
- Может, он любит мужчин? – нервно высвобождаясь из его цепких рук, спросила с тайным  вызовом девушка.
- Ни в чем таком не замечен - он не водил к себе мальчиков …- глубоко  задумавшись над таким непонятным капризом природы, мужчина, наконец, оставил дрожащую  Яну в покое, дав ей  возможность одеться. – Что теперь делать – ума не приложу…
-  Так подложи ему грязную толстую девку , - с холодной насмешкой отрезала  явно обиженная его словами девушка, в тяжелом парчовом платье вновь обращаясь, словно по волшебству, в неприступную дочь императора. – В Хасре он к девкам привык…
- Слишком он гордый - не думаю, - мужчина лениво почесал неровно заросший темными кустиками жестких волос широкий подбородок звериной лапой. – Ну, не твое это  дело – беги скорей во дворец…
  Поверх роскошного платья он старательно закутал Яну в простую темную накидку, низко  закрыв капюшоном лицо.
- Остановит кто – скажешь, захотелось немножко поплавать в море… Будут спрашивать, с кем  ходила – объяснишь,  что с тобой там был глава императорской стражи  … Но лучше на глаза не попадайся, а то потом не выпустят…
  Сотник небрежно поцеловал покорно притихшую девушку в предательски припухшие губы и слегка подтолкнул в сторону городской стены. Она послушно ответила на его прощальное объятие, опять поддаваясь необъяснимому  леденящему ужасу, всегда охватывающему ее при виде страшного горбуна и делающему  строптивую упрямицу Яну в его шестипалых руках бессловесной безвольной куклой…            
  Мужчина проводил  пристальным взглядом тайную любовницу, потом лениво оправил помявшуюся одежду и неторопливо двинулся  по направлению к императорским стрельбищам. Он успел как раз вовремя :  буквально через минуту на краю утеса появилась широкоплечая фигура в блестящих латах – это опомнившийся от  неожиданной встречи с императорской дочерью  Марк спешил во дворец .