В молчание можно влюбиться...

     У вас были такие моменты, когда нечего сказать? Просто нет слов, ни единого, ни одной мысли... И ты ждешь, ждешь, что вот мозг выдаст что-нибудь, но ничего. НИ-ЧЕ-ГО. Сбой в системе. Остановка. Остается только и делать, идти вперед и молчать, пинать листья, ворошить волосы на голове, и, изредка, смотреть на нее. И вроде знал об этой встрече за неделю, готовился, думал, о чем вы будете говорить, прокручивал момент встречи раз за разом, но когда он настал, пришел ступор. Это была не первая встреча, на первой встрече ты был почему-то спокоен. Наверно, потому что еще не знал, чем все кончится, что все завершится именно этим. Она - не твоя девушка. Ты уже смирился, забыл. Встреча бессмысленна, но ты идешь, нет, бежишь на нее. Но когда место встречи рядом и ты видишь её... Стоит в черных солнцезащитных очках, легкой кожаной курточке, с лентой в волосах… Такая, какой ты ее знал все время… Тут и возникает вакуум слов. Она идет рядом и думаешь: "Почему она, черт возьми, не со мной?! Что я за дурак?! Ну, скажи ей хоть что-нибудь!! Что угодно!!" Но слова не идут... Разговор начинает она:
  - Давай ты начнешь говорить, а то у меня в голове белиберда..
  - Но это ты же хотела поговорить. - И сам ненавидишь себя за эти слова. Ведь ты же хочешь говорить с ней больше, чем с любым человеком на свете. Только мысли, будто не здесь, а где-то в мире фантазий.
  - Да. Я помню... - Опять неловкое молчание. - Как дела?
  Ты поворачиваешь голову и видишь ее улыбку. Боже, и ты готов убить любого за эту улыбку. Кроткие, маленькие губки, которые ты когда-то целовал. И ты отвечаешь:
  - Ну, знаешь, не лучше всех…
  - А что так?
  Собираешься с мыслями и выдаешь:
  - Ну, во-первых, меня отчислили и это ни для кого не секрет. - Она смеется и ты рад этому. - Во-вторых, мне 22 года и у меня нет девушки. Ну, и, в-третьих, я уже неделю не выходил из дома.
  - Мм… Какие глубокие мысли…
  - Наверно…
  И опять молчание. Тяжелое. Долгое. И думаешь, зачем она позвала тебя поговорить, что она хочет. Но потом понимаешь, пусть молчание длится хоть вечность, главное, чтобы она была рядом. Слушать звук ее шагов, смотреть на ее волосы, чувствовать ее присутствие.
  - А у тебя как? – Ну, хотя бы это…
  - Не знаю... Я запуталась... С учебой проблемы. Дома - вечные ссоры. Мне кажется, будто я не на своем месте. Это все не то. Не та специальность, не тот парень, не та жизнь. Хочется убежать.
  Ты понимаешь, что у вас похожие проблемы, что ты тоже давно потерял цель жизни, что уже ни к чему не стремишься. Да, черт возьми, ты уже неделю сидишь в четырех стенах! Но почему-то вместо этого ты выдаешь:
  - Понятно. - Что тебе, твою мать, "понятно"! Поговори с ней, идиот! Скажи, что ты ее любишь! Что ближе ее никого не осталось. Но смысл? Она и так это знает. Она сделала свой выбор давно. Она его любит, и он любит ее. Счастья вам…
  - Я серьезно. Просто пустота внутри.
  - Знаешь, у меня совсем не осталось друзей. Осталось общаться только с Черновым.
  - Уу, Чернов - плохая компания.
  - Ну, либо с ним, либо вообще быть одному.
  - Да... А что остальные друзья?
  - Наверно, они никогда не были друзьями... Понимаешь я добрался до "грязи". До дна. А здесь только Чернов...
  - Ну, все равно одному хуже.
  - Не знаю. Я всю жизнь один. Везде. Даже посреди вечеринки, даже, когда я в центре внимания, постоянно чувствовалось одиночество. Знаешь, мне, наверно, стало это нравится. Серьезно. Я привык.
  - Клева… - Ее коронная фраза. Люблю эту фразу… Смешно. Наигранный смех, и снова не знаешь, что сказать... Холодный ветер бьет в лицо, теребит волосы. Оглядываешься, и понимаешь, что был в этом дворике года два назад. Такая же погода. Вроде май, но холодно, ветер, небо серое. Дежавю...
  - Здесь где-то должны быть качели на детской площадке.
  - Ага. Пошли сядем.
  - давай.
  И вы доходите до этих разноцветных качелей. Садитесь вдвоем, длинная скамейка со спинкой, и начинаете раскачиваться. Тихо, спокойно, как в детстве. Грустно и весело. Всё вместе.
  - А ты хорошо выглядишь... - говорит она. И после этих слов становится лучше, будто это самый лучший комплимент на свете.
  - Спасибо. Ты тоже…
  - Да ладно. Не ври мне. Я сегодня видела свое отражение в зеркале, и оно мне не понравилось. Так что не надо этого. - Да пусть у тебя не будет руки или лицо обгорит, для меня ты всегда будешь хорошо выглядеть! Как ты не поймешь, дурочка… - Знаешь, хочу лета. Лежать на ромашковом поле, вокруг трава и просто смотреть в небо.
  - А я люблю дождь. Сильный дождь. Знаешь, одеваешь капюшон...
  И тут она тебя перебивает.
  - Дождь, да теплый летний дождь... Бежать, поднимать руки вверх и просто радоваться.
  - Нет, ты не поняла. Я люблю холодный сильный дождь, когда ты идешь весь мокрый, на голове капюшон, руки в карманах. Все смотрят и говорят: "Смотрите, какой одинокий.."
   Молчание.
   Она ложится на твои колени, ты кладешь руку ей на плечо, смотришь на нее. Через некоторое время она говорит:
 - Хочу написать книгу. Знаешь, мне подарили ежедневник, буду в нем писать.
 - Круто. Дашь почитать, когда закончишь?
 - Конечно. Потом продам кучу экземпляров, получу кучу денег, уеду куда-нибудь подальше, заведу себе девушку-бисексуалку, умру от передозировки наркотиков.
 - И сколько лет тебе будет?
 - Не знаю… Двадцать семь, возможно.
 - Осталось  десять лет.
 - Что?
 - Ну, осталось десять лет до двадцати семи. А мне пять.
 - Ты что тоже умрешь?
 - Да… - ехидно, - тоже напишу книгу и умру от передоза.
 - Так, мне нужна подушка.
  Она наклоняется вперед, ты подкладываешь руку ей под голову, обнимаешь. Она уже дрожит от холода. Тут раздается звук, будто что-то упало.
 - У меня что-то выпало из кармана.
  Ты наклоняешься и видишь на земле зеленную пластиковую зажигалку.
 - Это твоя зажигалка.
 - Ладно, потом подниму.
 - Знаешь, а у тебя есть все шансы стать хорошим писателем.
 - Почему?
 
  - Чтобы стать хорошим писателем у тебя как минимум должна быть плохая жизнь. Просто, когда все устраивает и писать не о чем.
  - Ну да. Еще надо бухать или быть наркоманом…
   - Ну, я не думаю, что Толстой, сидел, потягивал пивко, вытирал бородой губы и писал «Войну и мир».
   - Еще как! Вот, например, Булгаков. Как он написал «Мастера и Маргариту»?! Он явно принимал наркотики. Как можно было придумать историю о том, как дьявол разгуливал по Москве?!
   - Я тоже, почему то о нем подумал.
  Снова молчание. Но не обычное молчание. Молчание, когда мгновение прекрасно. Она лежит у тебя на коленях, ты ее обнимаешь, и вы медленно раскачиваетесь. В это молчание можно влюбиться.  Бесконечное мгновение. Пусть оно длится вечно, им нельзя насытиться. Тишину прерывает она.
  - Почитай как-нибудь «Любовь живет три года» Фредерика Бегбедера. Люблю эту книжку.
  - О чем она?
  - О том, что любовь живет три года. Сначала – страсть, потом – нежность, и, наконец, скука.
   - Наверно, это правда. Так всегда получается.
   Она процитировала строчки из книги:
   - Мы будем друзьями. Друзьями, которые держатся за руки, загорают, целуясь взасос, нежно овладевают друг другом, прислонясь к стене виллы и слушая Эла Грина, – но все же друзьями.
   - …
   -  Мы целовались, неспешно, переплетя руки, под оранжевой луной, на пороге будущего. – она недолго замолчала. - Я посмотрел на часы: было 23.59… Что-то холодно, пошли отсюда.
 - Пошли.
  Ты помогаешь ей встать, поднимаешь ее зажигалку, и вы уходите из этого дворика. По дороге ей звонит парень, ее парень.
- Алло, привет.
- …
- Да, я гуляю.
- …
- С кем? Неважно…
   Он бросает трубку.
- Ну вот. Обиделся.
- Просто никогда не говори «неважно…»! Лучше соври, скажи, что гуляешь с подружкой, или одна.
- Ага. В центре города, пьяная в усмерть. 
  Вы идете вперед, желтые листья шуршат под ногами, ветер дует в спину, и просто молчите.
- А вон, похоже, мой любимый переходит дорогу. Да, точно.
    Это был он. Тот, кого она любила, тот, кого я ни то, что ненавидел, а не воспринимал. Но я все понимал. Она с ним счастлива и пусть так и будет. Нет, я не благородный, просто не уверен, что смог бы дать ей то же самое. Ну и хрен с ним.
- Пока.
- Пока.
     И она идет к нему навстречу, целует, а ты просто проходишь мимо. А что еще можно сделать? Они уходят в противоположном направлении, а ты только изредка оглядываешься. Становится тяжело дышать, будто воздух на планете кончился. Делаешь глубокий вдох. Подкатываются слезы, но ты, помня обещание «не плакать», которое дал сам себе лет десять назад, не пускаешь их наружу.
   Ну, почему я просто не могу её забыть? Ведь нас почти ничего не связывает. И думаешь, может потому, что еще не прошло три года. Может потом будет  легче?
   Выбираешь самый легкий путь. Заходишь в ближайший магазин, покупаешь пиво, много пива. Возвращаешься домой пьяный, включаешь старый ноутбук, и пишешь этот нелепый, бессмысленный, никому не нужный рассказ.