Чудо-богатыри

Расстреляли их на рассвете, в овраге. В мокром лесном воздухе выстрелы прозвучали мягко, как монетка падает в кринку сметаны. Старый ёж слегка насторожился замерев, но через несколько секунд не узрев очевидной опасности пошуршал по прелой иглице по своим, ежиным, делам.
Трупы легли кучно, образовав небольшую кровоточащую горку. Дитятев и Раппопорт уселись на краю оврага, под солнышко. Раппопорт достал из "сидора" бутыль раннешнего молока, еще хранившего утробное коровье тепло, и подчерствевшую осьмушку ржаного. Разломил хлеб на два неровных куска и протянул меньший Дитятеву.
- На-тко, кусани сухарика, Сергей ****ыч.
Дитятев взял хлеб и стал задумчиво жевать. Василь-же зубами вытащил газетную пробку и надолго присосался к бутыли, молоко стекало по подбородку и на гимнастерке ширились два влажных пятна.
- Хлеб-то, жевать - не поле ковырять, - Раппопорт с наслаждением вгрызся большими крепкими зубами в мякоть, - гля-гля, один кажись шевелится! - зажал бутыль меж коленей, и как был, сидя, взял винтоку, бысто прицелился и выстрелил. Начавший было шевелится вздрогнул и затих.
От близкого выстрела Дитятев попорщился.
- Ты рожу-то не криви, ****ь, не криви харю свою, - внезапно разозлился Василь, - я, ебут твою мать, не курицу с****ил у старушки хромой, я, ****ый стыд, врага, нахуй, застрелил! - глаза Раппопорта округлились и налились кровью. - ПонЯл, курва, понЯл!? - и тыкнул Дитятева стволом в колено.
- Да, понЯл я, хуле..., - Дитятев хотел немного сдвинуться в сторону, но передумал, только ногу поджал.
- Ну, вот, ****ыч, - Раппопорт отложил винтовку, коротко хлебнул и передал бутыль Дитятеву(оставалось меньше четвертины), - я, брат, психованный, но добрый человек, ты меня держись - не пропадешь. - расстегнул крючки на воротнике, обнажив пожелтевшую подшиву, и сунул пятерню в пазуху.
- Угу, - не отрываясь от бутылки мотнул головой Дитятев.
Раппопорт достал из-за пазухи тряпицу, аккуратно развернул и разложил на коленях, в тяпице был завернут кисет, Дитятев подивился подобной обстоятельности бывалого солдата, но ничего не сказал. Василь достал из кисета толстую, в три пальца, стопку нарезаных на ровные прямоугольники листов, перетянутых трявяной нитью, любовно огладил.
- Вот, Сирожа, знаешь ты про такую науку, - прищурился на Дитятева с легкой ехидцей, - астрономия, знаешь?
- Знаю, от чего не знать, - пожал худыми плечами Дитятев.
- А я эту, ****ную, астрономию на цигарки порезал. Весь учебник, в чистую, - Раппопорт вытащил один листочек и стал крутить цигарку, скупя табаком.
- ...
- А таперча ответствуй, как такое может быть, что я - служака, скурю в скорости всю небесную твердь?
- Да *** его знает, как такое может быть.
- От те раз. - Василь провел влажным сероватым языком по краю бумаги, - *** его знает..., - большим и указательным пальцем заклеил самокрутку, - что-то ты брат, дело твое, ничерта не соображаешь! Так бы ты на уроке ответил?
- Мы-ж не в школе...
- Школе... школе-***ле! - Раппопорт чиркул спичко, закурил.
Курил он мендленно, смакуя затяжки, жмурился, аки котяра, сплевывая табачинки. Почти докурив задумался на мгновенье, но все-ж таки протянул чинарик Дитятеву, кури, мол, голытьба. Дитятев, взял окурок аккуратно, как большую драгоценность, и быстрыми затяжками скурил его без остатка, под конец сложив ладони одна на другую ковшиком, тряс внутри них тлеющий уголек и затягивался дымом через щель между большими пальцами, наглотался пепла, но рожа у него была очень довольная. Раппопорт забрал у Дитятева бутыль, сунул в "сидор", бережно упаковал бумагу в кисет, кисет в тряпицу, тряпицу за пазуху, отер руки о штаны, встал, Дитятев тоже вскочил, поднял свою винтовку и начал одевать на плечо, как вдруг Раппопорт, слегка нахмурившись сказал.
- Погоди, слышь, погоди...
- Чего годить-та, Василь Степаныч?- непонимающе спросил Дитятев, замерев с винтовной в дурацкой позе и завертел головой по сторонам.
Раппопорт, стремиельно шагнул к нему, обхватил сильными, жилистыми руками и впился губами в его рот, больно кольнув усами в правую ноздрю. Дитятев опешил и некоторое время безвольной куклой, терзаемой волкодавом висел на руках Раппопорта, потом резко отстранился, левой рукой уперся Василю в грудь, а правой сильно ударил пидораса в горло. Василь захрипел, разжал объятья и завалился в помятую траву. Дитятев пнул его в голову сапогом, поднял упавшую винтовку, передернул затвор и уперев курок под подбородком яростно вдавил курок. Раппопорт выгнулся в поянице, растопырил пальцы. Трепыхался недолго. Секунд ~5.
Дитятев поднял раппопортов сидор, развязал, вытряхнул нехитрый солдатский скарб на землю. Отобрал:
- Говядина тушеная, американская, в банках - 2 шт.
- Платок женский, цветной, с узорами из птиц и яблок - 1шт.
- Портянки батистовые, офицерские, стиранные - 2 компл.
- Сало свинное, годовалое, желтого цвета - 1 кус.(315 гр.)
- Лук репчатый - 3 гол.
- Чеснок - 1 гол.
- Хлеб пшеничный - 1 бух.. Развязал свой худющий заплечник и вложил трофеи. Одел сидор на два плеча, привесил по обе стороны оружие, и уже было собрался идти, но вспомнив важное подошел к трупу Раппопорта, достал из-за голенища немецкий раскладной нож, быстро взрезал гимнастерку и достал кисет в тряпице. Торопливо запрятал кисет в карман, сложил нож и сунул обратно в сапог.
- Твердь небесную скурил... ишь, курва!- Дитятев плюнул на тело боевого товарища и неоглядываясь зашагал в расположение.