гл. 11. Компания эзотериков

Из гл.10 http://www.proza.ru/2011/01/31/962

   В тот год  почти каждое воскресенье я  ездила на лыжах на побережье Финского залива, в Солнечное, вместе с группой так называемых эзотериков и любителей йоги. Возглавлял группу Юра - высокий, худой, начинающий лысеть инженер-программист с ослепительной, американской улыбкой. Он исповедовал здоровый образ жизни: не употребление мяса, алкоголя, курева, закаливание тела холодом и купанием в водоемах в любое время года. Завсегдатаями всех поездок были Кира и ее 17-летний сын Кирилл, удивительно похожий на нее внешне. Кира - невысокого роста, худенькая и смешливая, имела острый язычок и радовала зрелым умом женщины бальзаковского возраста.

   Двое самых молодых и тоже несемейных парней - Вадик и Владик, нравились мне меньше. Когда-то они были одноклассниками, а теперь оставались бездельниками  без  определенных занятий и обязанностей. Вадик, высокий и стройный, но лицом не выразительный, еще как-то умудрился проучиться в ФинЭке и получить диплом, но постоянной работы по специальности не нашел. Его больше привлекала материальная сторона жизни, нежели духовная, но ни здесь, ни там он ничего путного,  по-моему разумению, не делал.

  Владик, ниже ростом и симпатичнее Вадима был его противоположностью. Он успел за это время жениться, завести ребенка и сразу же развестись. Теперь он ездил по всей стране на средства родителей и жил в свое удовольствие. Он был здорово начитан по части эзотерики, но имел странности поведения. Земная жизнь его как бы совершенно не касалась, он жил в мире идеалистических теорий и делал только то, что хотел, не заботясь, как он сможет осуществить желаемое. Вадик никогда  не таскал с собой лишних вещей, не искал комфорта, но все нужное ему всегда находил по принципу «будет день, будет и пища». Что в лес на лыжи, что в дом к друзьям, он везде надевал одну и ту же одежду, невзирая  на погоду, даже зимой он ходил в сандалиях на босу ногу. На наших вечеринках Владик никогда не танцевал, зато охотно  излагал идеи из прочитанных им книг.

    Забегая вперед, поведаю о том, что было несколькими годами позже. Во время одной из своих поездок с друзьями на Черное море, Владик слишком глубоко нырнул да так и не вынырнул. Было ему тогда всего 31 год. Его гроб друзья перевезли в Ленинград – для похорон, а вскоре вслед за ним в мир иной ушли и оба его родителя. Странная, непонятная судьба – то ли великое горе, то ли… счастливый переход в иные миры.

    Почти сразу же в нашей компании наметилась первая пара  влюбленных - Люба и Сергей – мои ровесники. Сергей - молодой к.т.н., преподававший на кафедре какого-то института, был худощавым парнишкой со смешными, жесткими усами и выразительными глазами. Он великолепно пел и играл на гитаре, причем, мой любимый репертуар: Окуджаву, Дольского, Высоцкого, знал туристские песни,  неплохо  исполнял  романсы. У него был неистощимый юмор и талант актера, что очень оживляло нашу компанию. Люба, работавшая библиотекарем, была умна,  открыта и жизнерадостна, но в ней четко просматривалась та цепкость к жизни, что характерна для женщин, рожденных в  захолустье. Детей у нее не было, жила она комнате в центре города, доставшейся ей от первого мужа, и теперь она присматривалась к Сергею, еще не решившему жилищный вопрос с бывшей женой. Почему наши коренные жительницы не имеют подобной практичности, сказать трудно: то ли ушлости им не хватает, то ли – желания ее иметь.

   Еще один типичный представитель нашей эзотерической компании – интеллигентная, полная и всегда улыбчивая Людмила, приезжавшая со своим 13-летним сыном.  Она крайне плохо стояла на лыжах, но это ее нисколько не смущало,  и это было правильно. Наш лидер Юра, уроженец южного города, тогда тоже еще только осваивал этот коварный вид спорта –за скоростями передвижения мы не гнались. Иногда к нам присоединялись две приятные семейные пары - Галя и Саша Сергеевы и Ира и Леша Лебедевы - очень милые и доброжелательные люди. Здесь же постоянно тусовался и мой давний знакомый Олег, мало изменившийся со времен Памирского похода (см. книгу «Путь к себе»): он являл собой все то же «воплощение космической любви и вечного ученичества». В последнем качестве он то ли прикидывался, то ли действительно до сих  пор не сумел найти себе путь по сердцу. Впрочем, с Олегом мне было легко, я чувствовала в нем свою родственную душу, такую же, как и у меня - уязвимую и со всегдашним « приветом».

   Рашид, не первый год посещавший мою группу йоги в зале, был единственным, кто не имел никакого отношения к эзотерике, поскольку был убежденным атеистом и материалистом. Рашид пребывал в нашей компании только по причине своего холостяцкого одиночества. Он старательно опекал меня в поездках, был неизменно мил и внимателен, на что я не могла не отвечать ему хорошим, дружеским отношением. Эта дружба длилась очень долго. Какое-то время я даже считалась в компании «его девушкой», хотя это было не совсем так - мне было с ним скучно: и в любви, и в  дружбе, Рашид был прямолинеен, темпераментен... но однолик. Я до сих не могу разгадать его характер, небывало ясный, положительный, практичный и абсолютно предсказуемый, до противного моральный. Казалось, что этот человек  напрочь  лишен каких-либо сомнений и противоречий. Если в самой себе я насчитывала сотни самых разных сменяющихся настроений и личностей - весьма несовершенных и противоречивых, то Рашид всегда выступал передо мной только в одной. Я уже  начинала  подозревать, что  она у  него и вправду только одна,  что  противоречило и законам природы, и теории Петра Успенского.

   Помимо вылазок на природу наша «солнечная» компания собиралась на квартирах по случаю чьего-нибудь дня рождения или праздника. На столе у нас никогда не было ни капли спиртного, никакого мяса, но ели мы вкусно, а уж веселились  -  от души! У нас, большинству из которых было хорошо за тридцать, происходили то «танцы до упаду» под современную музыку, то хоровые песни под гитару. Мы затевали и разыгрывали театральные номера, вместе обсуждали добытые по случаю (самиздатовские) и проштудированные эзотерические книги, а к 8 марта и к 23 февраля устраивали импровизированные концерты с переодеванием и масками.

   Особенно мне памятно празднование Нового года на даче в Белоострове.  Собралось тогда около 30 человек, женщин и мужчин. Стоял сильный мороз, снегу повсюду навалило - выше заборов. В дачный дом мы вошли где-то в одиннадцатом часу вечера: стены дышали холодом, не хотелось даже снимать пальто. У меня мелькнула мысль: «Надо ли было так поступать в новогоднюю ночь?»  Но отступать было некуда.

   Начали топить печь, накрывать столы, украшать комнаты. Постепенно все стали сбрасывать сперва пальто, потом - свитера, теплые сапоги. Из привезенного магнитофона весело звучала музыка. Незадолго перед наступлением Нового Года небольшая группа желающих, (включая и  меня), надели на себя только купальники и сапоги и, набросив на плечи кофту, выбежали на мороз - к речке, где наши Вадик и Владик уже вырубили во льду полынью. Новый Год все мы встретили в проруби, а обратно бежали уже совершенно счастливые и разгоряченные! Холод не чувствовался. Тех, кто на это не решился, чуть позднее Юра поливал водой из ведра прямо во дворе под высокой елью, - и это тоже было удивительно хорошо!

   Лучшего Нового года в своей жизни я  не помню. Ночь прошла удивительно весело,  без капли вина, но с большой выдумкой!  Печка нагрела дом,  женщины надели красивые, легкие платья и туфли, мужчины - светлые рубашки. До утра мы танцевали, пели и  дурачились. Наше давнее убеждение, что Новый год без шампанского невозможен, и что только вино помогает расслабиться за столом и создать атмосферу веселья, ошибочно. Глядя на нас со стороны в ту ночь, трудно было поверить, что мы ничего не пили: у всех сияли глаза, царило всеобщее радостное возбуждение… - и никаких неприятных последствий после застолья!

    Из весенних поездок того года запомнилась лыжная вылазка на острова Финского Залива по  льду  в марте. Ослепительно сверкал снег, пьянил воздух, вокруг – только белая пустыня замерзшего моря, яркое солнце и мы - 11 человек на лыжах,  раздетые по пояс. Добирались почти два часа. На острове было безлюдно. Там находилась разрушенная  военная крепость (фортпост), на которую мы тут же взобрались позагорать. Мой «моржовый» фотоальбом тех лет запечатлел наши счастливые лица  и стройные фигуры в купальниках на фоне белого снега... Жаль этого времени, этой внезапно подаренной мне «второй» молодости и личной популярности в кругу «своих» - всего того,  чего я часто была лишена в свои юные годы.

        Продолжение см http://www.proza.ru/2011/05/05/582