Сон в руку

                Глава 1.
               
      …Сознание возвращалось медленно. Я приоткрыл глаза. Темно, ничего не видно, только рядом кто-то тихо напевал: - Эх, зачем меня мама на свет родила…
   - А ну заткни хайло, падла, не то гранату кину, - вдруг откуда-то с верху раздался хриплый, мерзкий голос.
   - Не, гранату нельзя, кранты им тогда, да и шума много будет, - отозвался ещё один голос, не менее мерзкий.
   - Точно, нельзя, шума много. А жаль. О, придумал. Я им туда гадюку сброшу. Гы-гы-гы, - загоготал первый.
   - И гадюку нельзя. Если она их покусает, то они сдохнут, а на фига нам трупы? - философствовал второй.
   - Да, за трупы Старшой нам задницы порвёт на британский флаг, - опять послышался первый голос, - они ему живые нужны. Блин, жалко, а то бы я их помучил, попытал…
   Тут я осознал, что все эти измышления относятся ко мне и ещё к кому-то, чьё пение слышалось рядом.
   Я попытался пошевелиться. Острая боль пронзила всё тело.
   - М-м-м-м, - простонал я.
   - А, очухался?- тихо, почти шепотом прозвучал рядом со мной голос певца, - я думал ты не скоро в себя прейдёшь, ан нет, здоровый попался, башка крепкая. Ты лежи, не дёргайся.
   - Что со мной? - прошептал я в ответ.
   Язык во рту распух, зубы ныли, губы, как мне казалось, превратились в две котлеты.
   - Ты что, не помнишь ничего? - спросил почти шёпотом мой товарищ по несчастью.
   Я по привычке хотел мотнуть головой, и боль снова дала о себе знать.
   - Что молчишь? Я спрашиваю: « Не помнишь ничего?»,- снова раздался шёпот певуна.
   - Нет, не помню, - с трудом произнёс я изуродованным ртом, - вообще ничего не помню.
   - Что совсем, совсем? - недоверчиво спросил он, - и как зовут тебя не помнишь?
   - Как, зовут, помню, -  отдельно произнося слова, ответил я, так как каждый произнесённый звук отзывался болью, - Паша я.
   -  Ну, тогда фигня всё это, имя помнишь и остальное вспомнишь, - прошептал он, - значит, Пашей тебя зовут, а я Лёха, Лёха Уралов.
    - Лёш, чего-то хреново мне, болит всё, - просипел я.
   - Ещё бы хорошо было, - удивился Лёха, - тебя же перед тем, как сюда сбросить, на верху так отделали, что я даже подумал «не жилец», а ты вон - оклемался уже. Хотя лупцевали тебя серьёзно. Чем это ты их так достал? Эй,Паша!
    Лёшкин голос удалялся,  сознание опять покинуло меня, и я снова погрузился в тихое,тёмное ничто.
   Очнулся от резкой боли. Открыл глаза.  В окружающей обстановке ничего не изменилось: та же темнота, то же ощущение беспомощности и тот же голос рядом.
   - Эй, эй, ты живой?
   - Б-б-блин, б-б-больно, - простонал я, - кто здесь?
   - Я это, я, Лёха, - послышалось откуда-то с боку, - ты извини, что я тебя за плечо потряс. Думал, ты всё - ласты склеил, а я жуть как мертвяков боюсь.
   - Живой я, живой. Попить бы, внутри горит всё. Лёш, нет водички? - произнёс я, с трудом выдавливая из себя слова.
   - Нет, нету, - ответил Лёша, - ты погодь чуток, сейчас что ни то придумаем.
   - Эй, наверху! - неожиданно крикнул он.
   - Чё орёщ, нах, - отозвалось с верху, - я тибе падла, кищьки вирьву, - с акцентом произнёс третий голос.
   - Так это, парень, которого вы отделали, воды просит, хреново ему, - уже потише ответил Алексей.
   - Чё? Воды? Я щас вам нассу туда, вот тогда и напьётесь, падлы, - услышал я ответ.
   - Ну, смотрите, мне-то всё равно, - отозвался на эту тираду Лёха, - а если он загнётся?  Вам же отвечать. Сами ведь говорили, что Старшой задницу-то на…
   - Ты там давай не умничай, - как-то не уверенно послышался голос второго, - ладно, Фофан спусти им банку с водой, пусть попьёт, а то не равён час и правда сдохнет, а Старшой нам…
  - Да знаю, знаю я, - донёсся до меня голос Фофана, - а ты, Штырь, сам чего воды им не дашь, чё я сразу? Или вон абрек пусть…
   - Ти, сука, за абрека щиас ответищ, - подал голос третий, - а ну, нах, нэси вода бистро, а то щас киньжял резать буду.
   - Да, ты чё, Ваха, я же пошутил, - заголосил Фофан, - шуток не понимаешь? Ща всё сделаю.
   На верху заскрипело, зашуршало, на лицо посыпалась какая-то труха. Я зажмурил глаза.
   - Лёша, отряхни мне лицо,  сам не могу, - попросил я, и в это время стало невыносимо светло, так, что даже зажмуренным глазам стало больно.
   - М-м-м, - простонал я.
   - Сейчас, Паш, сейчас, - услышал я голос Лёхи, - ой блин, ёпрстэ, вот это они тебя отделали, ё ма ё, места живого нет. Я то в темноте не видел, а сейчас, ой-ё-ёй.
   Я почувствовал, как по моему лицу, Лёшка стал водить чем-то мягким.
   - Эй, вы там, - донеслось с верху, - принимайте.
   После этих слов я услышал, как, что-то металлически стукаясь, стало опускаться к нам.
   - Вот и вода, - довольно произнёс Лёха, - на, Паш, попей.
   Я почувствовал прикосновение, чего-то твёрдого и холодного к своим избитым губам и в рот тонкой струйкой потекла живительная влага. С трудом, сделав несколько глотков, я поперхнулся, закашлялся и снова впал в небытие от жуткой боли, пронзившей насквозь моё бренное тело.
    Пришёл в себя от того, что кто-то пытался мне,что-то подсунуть под голову. А вокруг снова была темнота.
   - Лёша, - позвал я.
   - Здесь я, здесь,- отозвался он,- это я куртку свою тебе под голову хочу подложить, всё помягче будет.

   - …Вашу ж мать! - раздалось над нами,- я ж так и знал, что вас - говнюков контролировать надо. Это вы, что тут, ширяться надумали? Блин, чудаки на букву «М», вот это охрана! - возмущался зычный мужской голос, - я сказал глаз с них не спускать, а вы? Чья идея? Яйца вырву, и сожрать заставлю, а затем буду мудохать пока не обделаетесь этими яйцами, и опять сожрать заставлю!
   - Да, ты чё, Старшой? Мы же, так, в лёгкую, без кумара, один косячок на троих, - раздался в ответ дрожащий от испуга голос Штыря,- мы ж понимаем. Да и не денутся они никуда…
   - Открой, - коротко распорядился Старшой.
    По глазам ударил свет.
   - Да, вы совсем охренели? - опять раздался голос Старшого, - я вам, что велел, уроды? А? До зиндана довести, в яму посадить и, чтоб жив-здоров был, а здесь, что? Что я спрашиваю? Кусок мяса, котлета отбивная, а не заложник!
   - Так это, он рыпаться начал, - стал оправдываться Фофан
   - Ничего себе, - подумал я, - вот это попадалово. Я заложник.
   - Значит так, орлы, - опять раздался голос Старшого, - у вас есть полторы недели; для самых тупых - полторы недели это десять дней. Так вот, если через эти десять дней я вернусь и не увижу нормального, здорового и хрен с ним, цветущего мужчину, пеняйте на себя, жизни ваши никчёмные на этом  завершатся. Всем всё понятно? Не слышу?
   - Ясно, шеф, - промямлил Фофан, - только, как мы его за полторы недели поправим?
   - Не понял! - раздался голос Старшого, не предвещавший Фофану ничего хорошего, - ты это, сявка у меня спрашиваешь?! А когда метелили его, о чём думали, уроды?! В общем так, делайте что хотите, хоть в задницу его целуйте, но, чтоб через десять дней он был, как огурец.
   - А со вторим чито дэлат? - подал голос Ваха.
   - Второго, тоже, не трогать, - эти красавцы мне оба нужны, - чему-то, ухмыляясь, ответил Старшой, - а, чтобы у вас соблазнов никаких, дурных не было, я  вам за главного, Кабана оставлю.
   - Кабан! - громко позвал Старшой, - иди сюда!
   На верху послышались тяжёлые шаги и свистящее дыхание. Раздался низкий, грубый голос: - Да, шеф.
   - Оставляю тебя за старшего. Если эти ханурики, кипеш, какой-нибудь затеют, можешь с чистой совестью всех троих мочкануть. Но это если, что затеют. А задача следующая: тех двоих к 17-му числу привести в человеческий вид. Ясно?
   - Да, шеф, - Кабан был немногословен.
  - Если врачи понадобятся - звони, - уточнил Старшой,- пришлю специалистов.
  - Да, шеф,- опять коротко ответил Кабан.
  - И ещё раз повторяю,- обратился Старшой уже ко всем, - эти двое нужны мне живые и здоровые, и без всяких психических травм. Всё, я поехал.
   - С кем приходиться работать, дебилы, садисты и идиоты. Одна надежда на Кабана…- стал удаляться голос Старшого.
   - Ну, что, ханурики, наделали делов, а Кабан расхлёбывай? - прозвучал сиплый с придыханием голос.
   - Да мы чё, да мы ни чё. Он рыпнулся, ну мы его и успокоили…- начал оправдываться Фофан.
   - Ладно, не трынди, знаю я, как вы успокаиваете. Вам иногда и повод не нужен, - прервал его Кабан, - пошли в дом, покумекаем что делать, как из этой задницы выбираться. Благодаря вам и я попадаю на люли от шефа, если этот удод не очухается.
   На верху послышались удаляющиеся шаги, потом где-то скрипнула и захлопнулась дверь. Тишина.

                Глава 2.

   - Лёша,- позвал я,- там воды не осталось?
   - Есть, есть, сейчас, подожди, - быстро ответил Лёха,- вот, пей.
Я опять почувствовал прикосновение жестяной банки к моим распухшим губам. Вода. Каждый глоток давался с трудом, но приносил несказанное наслаждение и облегчение.
   - И давно я тут? - напившись, спросил я у Лехи.
   - Ну, сутки, наверное, - ответил он неуверенно, - в этой темноте не поймёшь утро там, день или ночь. Трудно ориентироваться, часы-то отобрали, а без часов…
   Лёшка вздохнул и замолчал, но ненадолго.
   - Я в этой яме тоже не знаю, сколько сижу, может трое суток, может - больше. А чёрт,- раздался какой-то шлепок, похоже, что Лёшка хлопнул себя ладонью по лбу, - как же я сразу не сообразил? - воскликнул он.
   - Ты о чём? - не понял я.
   - Паша, я дурак. Ну ладно тебе по черепу дали, и ты сейчас туго соображаешь, но я то, я!
   - Поясни.
   - Старшой дал сроку десять дней, так?
   - Ну, да.
   - Элементарно, Ватсон, - довольным голосом произнёс Лёха, - а подлечить тебя хотят к 17-му, так, что сегодня какое? Правильно - седьмое. Выходит, я тут трое суток сижу, точно.
   - Да, элементарно, - повторил я, - что-то действительно туго соображаю, а я когда?.. Нет, блин ничего не помню.
   - Паш, а зачем мы им, как ты думаешь?
   - Да хрен их знает. Сам слышал «заложники», а с какой целью…
   - Слышишь, Лёш, - через некоторое время спросил я у сокамерника, точнее у соямника (в яме ведь сидим), - а ты часом не миллионер?
   От такого вопроса Лёшка аж крякнул: «Какой на фиг миллионер»?
   - Вот то-то и оно, - продолжил я, - и у меня в карманах не густо, значит дело не в деньгах, так как взять с нас нечего. Тогда зачем мы им?
   - Без понятия, - отозвался Алексей. Чуть помолчав - добавил: «Ясно, что ничего неясно» и надолго затих. Видно было о чём подумать.
   А я в это время силился вспомнить, что со мной произошло. Каким, это, «макаром» я оказался в тёмной, вонючей яме и в таком состоянии? Но напрасно. До определённого момента память работала как швейцарские часы, а вот потом бац и всё. Будто ластиком стёрли. Провал в памяти полнейший.
   Где-то неподалёку заработал автомобильный двигатель, судя по басовитым ноткам - мощный, да и машина должно быть не из маленьких. Что-то наподобе хорошего джипа.
   Отвлёкся, но возвращаюсь к «своим баранам». Да, я помню, как меня зовут, помню где живу, где работаю и так далее. Вот только почему я здесь, вспомнить никак не удаётся.
   - Так, стоп, - оборвал я свои потуги, - машина! Точно, я же на машине поехал. И поехал, вроде, в Солнечногорск. Да, именно Солнечногорск, к своему давнему приятелю Серёге Смирнову. Точно!
   Ну и ну. Вот память штука, какая, только что провал и опа, заработала. Правда, ещё с трудом.
   - Вспоминай, Паша, вспоминай, - вырвалось у меня, и сразу же раздался Лёшкин голос: - Паш, ты чего? Плохо?
   - Нормально, Лёш, нормально, - произнёс я, - не волнуйся.
   - Ты говори если чего надо, - отозвался он и опять затих.
   - Так, так. Значит на машине в Солнечногорск и наверняка  по Пятницкому шоссе. Значит, еду, ничего, ничего, ага вот! Меня же гаишник остановил или как шутит мой приятель - гибдедешник. Стоп, не отвлекаться. Вспоминать, вспоминать. Опускаю стекло, подходит он, я подаю документы. Баллончик! Баллончик!! Этот гад мне чем-то в лицо из баллончика брызнул. Всё. Больше ничего не помню. Но я не я буду, если не вспомню. Как Лёха сказал? «Имя помнишь и остальное вспомнишь».
   Ладно, не всё так плохо как казалось. Вроде и боль становится, более-менее терпима,  гаишника - гада вспомнил. С него, козла, вся эта катавасия и началась. И тут моя память сделала ещё один небольшой шажок мне навстречу.  У меня в голове, вдруг, возникла мысленная картина: стоит гаишник, рядом с ним его машина из которой он вылез при моём приближении. А машина-то не ментовская! Обычная лада 14-й модели, серебристая и номера простые, не синие. Так, хорошо. Я еду, вижу, из машины выходит он. Мне взмах жезлом - к обочине. Останавливаюсь. Гаишник подходит, я опускаю стекло. Баллончик, какая-то дрянь распыляется мне в лицо. Дальше - провал, темнота.
   Однако, несмотря на то, что машина «левая», сам мент либо настоящий, либо был им раньше. Уж слишком у него жест профессиональный «полосатой палкой». Дилетант так не сможет, да и сам он типичный «оператор машинного доения», такой крепыш с румяными щёчками. Вот ведь как получается, я его, оказывается, даже успел разглядеть! И было это 9-го числа, то есть вчера. Да, память штука тонкая.
   Ладно. Хватит пока  этого «мозгового штурма», а то от напряжения опять заныло в висках. Но, как я не пытался думать о чём-то другом, в голове постоянно возникал вопрос: - Зачем? Если бы я был бизнесменом, миллионером или на худой конец - политиком тогда понятно, а так.… Нет, не понимаю. Пока не понимаю.
   - Ну, всё, всё, - сказал я себе, - отдыхать, а лучше постараться уснуть. Как говориться «сон лучшее лекарство».

                Глава 3.

   Сколько спал, не знаю. Проснулся рывком, как будто вынырнул из глубокого омута.
   - Приснится же такое, - подумал я.
   А приснился мне какой-то кошмар: будто бы я пытаюсь бежать, а ноги как ватные, подгибаются. Бегу, бегу, а опасность рядом, оглядываюсь и лицом к лицу сталкиваюсь с тем гаишником. А он мне жезлом машет и в лицо из баллончика целится…
   - Фу, - тихонько выдохнул я. Прислушался, рядом посапывал Лёшка.
   - Спит, - подумал я, - тоже ведь намучился, бедолага, а тут я ещё, возись со мной.
   - Эй, спищ нах, - раздался с верху голос Вахи, - эй нах, щас вилизай будищ. Слыщ, Фофан, суда хады,  памагай будищ!
   - Иду, иду, - отозвался Фофан.
   Опять на верху зашуршало, заскрипело и в нашу яму устремились лучи солнца. Сначала я плотно зажмурился. После темноты свет больно ударил по глазам, но вскоре стало полегче, и я попробовал приоткрыть сначала один глаз, затем -  другой.
   - О, да ты зрячий, - передо мной возникла улыбающаяся, чумазо-конопатая физиономия, говорящая Лёшкиным голосом.
   - Ах, вот ты какой северный олень, - сказал я, глядя на Лёху.
   - Не понял, какой олень? - обиженно произнёс он.
   - Лёх, ты не обижайся, я ж тебя всё это время только слышал, но не видел, а вот теперь…,- попытался я изобразить на лице улыбку, но, судя по выражению его лица, понял, что получилось не очень.
   - Эй, нах, - лестница спускаю, - раздался голос Вахи, - принимайте!
   С верху стала опускаться длинная, коряво сколоченная лестница, на нас посыпались комья земли.
   - Давай наверх, пасаны, - раздался голос Фофана.
   - Я то вылезу, - в ответ возмущённо чуть ли не прокричал Лёшка, - а он как? Ему рукой-то не двинуть, какая на фиг лестница! Его отсюда вытаскивать надо.
   - Блин, а об этом я и не подумал, - сказал Фофан, - Штырь, Ваха, что делать-то будем?
   - Что делать? Вытаскивать, - отозвался Штырь, - давай-ка, Фофанушка, сходи в сарай за верёвкой. Ты, Ваха, принеси пару досок, видишь, вон там лежат, а я пока здесь побуду, посторожу.
   Ваха с Фофаном ушли. Лёша присел рядом со мной на корточки.
   - Слышь, ты, рыжий, ты чё там срать сел чё ли? Хе-хе-хе, - подал голос Штырь. Лёшка зло зыркнул глазами на Штыря, стоявшего на краю ямы, но промолчал.
   - Оглох чё ли, я у тебя спра…
   - Штырь, во, верёвка! - радостно сообщил Фофан, - мы как, за шею его будем привязывать?
   - Тебя за бибики, - раздался голос Кабана,- в яму полезай, шутник хренов. Ваха, доски Фофану отдай.
   Фофан, прихватив верёвку, деревянные обрезки и что-то, бурча себе под нос, начал спускаться.
   - И чё делать? - спустившись к нам, он задрал голову вверх.
   - Значит так, - засипел Кабан, - одну доску ему под спину, другую - сверху. Обвяжешь верёвкой…
   - А, понял! - не дослушав, крикнул Фофан.
   - Ну, делай, если понял, - Кабан с присвистом тяжело вздохнул.
   - Одышка у него, что ли? - подумал я, но мысли мои прервал Фофан.
   - Слышь, приподними его чуток, - это он Лёхе, -  под него доску подсунуть надо.
   Я почувствовал чьи-то руки у себя под спиной. Рывок. Боль. Темнота.
   Очнулся уже на верху. Ветерок нежно обдувал моё лицо. Я открыл глаза. Солнце почти скрылось за горизонтом, где-то стрекотали цикады.
   - О, очухался, - довольно произнёс стоявший рядом. По голосу это был Штырь.
   - Какая разница очухался, не очухался. Подняли и понесли, - просипел Кабан, - в дом его.
Небо качнулось, моё тело стало подниматься.
   - Носилки, - понял я, - меня куда-то несут на носилках и, слава богу, что не ногами вперёд.

  В комнате, куда меня принесли, уже суетился невысокий, сухонький старичок в белом халате. Увидев меня, он подошёл, скрестил руки на груди и, раскачиваясь с пятки на носок, несколько минут, с профессиональным любопытством разглядывал моё тело, лежащее на носилках.
   - Да, батенька, - наконец произнёс он, - складывается впечатление, что через вас танк проехал. И кто его так?
   - Есть мастера, - пробурчал Кабан, - доктор, его надо за десять дней привести в должный вид.
   Видимо доктор на это хотел что-то возразить, но Кабан, не дав ему и рта открыть, безапелляционно продолжил: - Это даже не обсуждается, Это приказ. Десять дней и точка. Иначе, шеф нам по отрывает всё, что захочет и засунет туда, куда сочтёт нужным. 
Но видимо доктора не так-то просто было сбить с толку. Как мне показалось, слова Кабана не произвели на него никакого впечатления.
   - Похоже, вы не понимаете всех обстоятельств ситуации, - высказал своё мнение врач, - меня сюда пригласили оказать помощь человеку, как мне сказали, «слегка попавшего в беду». А что я здесь вижу? Передо мной лежит обезображенное тело, которое каким-то чудом ещё подаёт признаки жизни. Мало этого мне ещё говорят, что если через десять дней я не приведу это тело «в должный вид», то на меня обрушатся все кары небесные.
   - Нет, доктор, - возразил Кабан, - кары будут земные и конкретные. Так распорядился шеф. А от себя добавлю, - Кабан хищно оскалился  и как мне показалось, плотоядно хрюкнул, - помирать будешь медленно и мучительно. Понял, ты, клизма дырявая?
   - Тебя сюда привезли дело делать, а не базарить, - прорезался Фофан, - лечи, давай, хорош трындеть!
   - Раньше начнёшь - раньше закончишь, - философски произнёс Штырь, - а будешь кобениться, я Ваху попрошу с тобой побазланить. Поверь мне,  старик, Ваха умеет уговаривать, при чём делает это быстро и эффективно.
   - Тут снова обращаясь к доктору, в разговор вступил Кабан: - Ты бабки взял? Взял. И бабки немалые, так что лечи и не отсвечивай. Но помни, лепила, у тебя на всё про всё - десять дней.
   - Господа, я же не отказываюсь, - дрожащим голосом заблеял доктор, - я просто хочу отметить, что случай сложный, неординарный.
   - Я тэбэ рэзат буду, - произнёс Ваха, обращаясь к доктору, - на мелький кусочканама…
   - Ну-ну. Спокойно, Ваха. Доктор хороший, он сам уже всё понял и больше ерепениться не будет, - Улыбнулся Кабан, - приступай, лепила.
   - Да, да  начинаю, но мне нужен помощник, - просящим голосом произнёс врач.
   - Будет тебе помощник, и лекарства, какие скажешь. А помощник вон стоит, -Кабан кивнул на моего собрата по несчастью, - слышь, ты, как тебя, Лёха что ли?
   - Да, Лёша я, - услышал я голос Алексея.
   - Вот и молоток, Лёша, - просипел Кабан, - помогать лепиле будешь.
   - Хорошо, - отозвался тот.
   - А вот хорошо или плохо мы посмотрим, - ответил Кабан. - Ну, не будем вам мешать.
   С этими словами все кроме доктора и Лёшки потянулись из дома. Хлопнула дверь.

                Глава 4.

   Подойдя ко мне в плотную, доктор произнёс избитую фразу: - Ну, что? Будем лечить или пусть живёт? - но на эту шутку ни кто не отозвался. Осознав до конца, что шутки закончились, доктор уже серьёзным и деловым тоном обратился к Лёшке: - Алексей, вас, кажется, так зовут? - и, получив утвердительный ответ, продолжил: - подойдите сюда, вы будите мне ассистировать, м-м-м, помогать, в общем, делайте то, что я скажу. Ясно?
 Лёха кивнул головой. После этого они стали аккуратно снимать с меня то тряпьё, в которое превратилась моя одежда, осматривать, обмывать и перевязывать «раны». Через некоторое время, меня, забинтованного как мумия, положили на кровать.
   Доктор с не скрываемым интересом осматривая дело рук своих, произнёс : - А вы, батенька, везунчик. Я уж не знаю, что с вами произошло, но внутренние органы по всем внешним признакам целы, а ссадины, синяки и трещина в ребре - пустяки, скоро заживут, на что я очень надеюсь. Так, что за десять дней, вы должны поправиться.
 Лёшка, набравшись храбрости (или наглости) стрельнул у доктора сигарету и они, отойдя к открытому окну, стали дымить и пускать кольца, друг перед другом, у кого лучше получится.
   Во время процедуры, доктор сделал мне пару-тройку инъекций, какие-то лекарства: может обезболивающие, может ещё чего, только боль стала заметно утихать. Я вдруг жутко захотел есть. И немудрено, ведь уж больше суток «пощусь» по неволе.
   - Поесть бы, доктор, - тихо произнёс я.
   - Что, что молодой человек? - встрепенулся доктор, - что-то беспокоит?
   - Поесть бы, - снова произнёс я.
   - Ах ты, Господи, - он по по-бабьи всплеснул руками, - проголодался. Эти-то, небось, и покормить забыли. Сейчас, сейчас. Лёша, пойдем-ка со мной.
   За стеной загремела посуда, что-то звякнуло, дзынькнуло и раздался голос доктора: - Лёша, сейчас покормите больного, а потом и сами перекусим.
   Вскоре ко мне подошли мои лекари. У доктора в руках были ложка и миска с чем-то вкусно пахнущим.
   - Алексей, - обратился врач к Лёшке, - приподнимите больного.
   Подойдя к кровати, Лёха стал дёргать за какой-то рычажок, и верхняя часть моего тела стала плавно приподниматься.
   - О, достаточно, - воскликнул доктор, - вот ложка, миска. Покормите пациента. Как покормите, приведите кровать в исходное положение и на кухню - ужинать, - приказным тоном распорядился он.
   - Давай, Паша, поешь, - улыбнулся мне Лёха, поднося ложку к моему рту.
   Это был куриный бульон. Мне показалось в тот момент, что я в жизни ничего вкуснее не ел.  Казалось, что с каждой ложкой ко мне возвращаются жизненные силы. Скоро Лёша произнёс: - Всё, хватит. Доктор сказал, что тебе сразу много нельзя. Ну, давай, лежи, поправляйся.
   Позвякивая посудой, он отправился на кухню.

   Как и предполагал наш эскулап, на поправку я шёл быстро. Уже дней через пять ссадины практически зажили, синяки побледнели, боль прошла, вот только ребро и правая нога ещё болели. Как говаривал доктор: «Правильный уход и правильное лечение иногда творят чудеса». Похоже, это был мой случай. Я уже сам выходил на улицу, гулял, прихрамывая вокруг дома, а наши стражи всё с большим подозрением и неодобрением за этим наблюдали, типа «как бы не свалил» если выражаться языком Фофана. Но я, честно говоря, об этом пока даже и не думал. Оклематься бы побыстрей, а там посмотрим. И ещё одно.Я до сих пор не смог вспомнить, как оказался здесь. До гаишника помню, потом - провал, дальше уже яма. Может это от той дряни, которой меня из баллончика опылили, может ещё от чего…
   На девятый день моего усиленного лечения, я, смотрясь в зеркало, почти не замечал того, что несколько дней назад на мне живого места не было, и встать самостоятельно не мог. Только небольшая бледность и еле заметные круги вокруг глаз говорили о перенесённых побоях, да и ребро немного побаливало, а так - «огурец - хоть под венец». Одно тяготило - неизвестность. Зачем я  нужен этому Старшому? То, что убивать меня пока не собираются, я уже понял. Захотели - давно бы уже кокнули. Да и лечить тогда зачем? Нет, здесь что-то другое. Но что?

               
                Глава 5.

     И вот наступил десятый день. С самого утра прикатил Старшой. Встречать его вышла вся гоп компания, естественно кроме меня и Лешки. Нас заблаговременно, вчера вечером опять посадили в яму.
   - Ну, показывай работу, Кабанчик, - услышал я голос Старшого.
   - Сейчас шеф, - Кабан был как всегда немногословен, - Штырь, Фофан - тащите лестницу.
   Открыли яму, опустили лестницу и вот я и Лёша снова наверху.
   Старшой, критически осмотрев меня, довольно ухмыльнулся и произнёс: - Ну что ж, с задачей справились. Ты, Кабан - молодец, доктору тоже спасибо, а вам, - Старшой бросил колючий взгляд на Штыря, Фофана и Ваху, - ничего.
   - Мы же старались, - подал голос кто-то из них.
   - Ещё бы вы не старались, ведь это ваш косяк исправляли, - ответил шеф, - скажите спасибо, что я вас на бабки не поставил. Доктор-то мне не дёшево обошёлся. Ладно, всё, проехали.
   Троица, потупив очи в землю, притихла в сторонке.
    - Этих двоих ко мне в машину, - кивнул в нашу сторону Старшой, - Кабан, со мной поедешь, а вы трое остаётесь здесь и что б сидели тихо, как мышь под метлой.
   - Чё за вопрос, Старшой, ты же нас знаешь, - за всех ответил Штырь.
   - Поэтому и говорю, что знаю вас - олухов, - ответил шеф.
   Пока шли к машине, я подумал: «Вот так: ты молодец, ты молодец, а вы нет. Пошли к машине. Как-то всё это обыденно и скучно».

   За домом на дороге нас ждали джип и два Мерседеса. Мы направились к джипу. Из него вылезли два шкафоподобных субъекта и уставились на меня.
 - О, Кабан, здорово. Куда их, в багажник? - ухмыляясь, произнёс один из «шкафов», но тут же улыбка сошла с его лица, потому что у меня за спиной раздался голос Старшого: - Ты, Витюша, сейчас сам в багажник упакуешься. Распустились тут без меня, оборзели. Те руки распускают по беспределу, эти языком, что помелом метут. Перестрелять, что ли всех на хрен, да новых набрать? Витюша, как ты к моему предложению относишься?
   Витюша побледнел как смерть и только молча хлопал глазами. Я заметил, что у него даже колени слегка подрагивали от страха. Вероятно уже были случаи.
   - А Старшой не прост, ох не прост, - подумал я, - не отморозок, но человека жизни лишить ничего не стоит. Надо с ним быть очень осторожным. Хоть я и нужен ему, что очевидно, но неравён час… Кто знает, что там, у него на уме.
   - Что стоим? - прервал мои размышления Старшой, - давай грузиться и в путь. Время не ждёт. Этих - в «Мерседесы», я на «Ровере».  Первым поеду, остальные - за мной. Меня и Лёшку вежливо подталкивая, рассадили по разным машинам, Старшой забрался в джип, взревели мощные двигатели, и наша маленькая колонна двинулась вперёд.
   Компанию мне составили два качка, расположившиеся от меня с обеих сторон. Ехали долго. Пару раз даже засыпал, но поспать мне не давал один из качков в клетчатом пиджаке. Только я начинал клевать носом, как получал чувствительный толчок в бок и сон улетучивался. Похоже, это ему доставляло удовольствие. В третий раз удар пришёлся по не совсем зажившему ребру, и я взвыл от боли. Орал я и корчился так, что водитель остановил машину, качки зачем-то вытащили меня наружу, а через минуту рядом раздался голос Старшого: - Ну, что тут у вас опять не слава Богу?
Увидев, как я корчусь, Старшой поднял хмурый взгляд на моих попутчиков: - Что произошло? - в голосе его звучала сталь, да не просто сталь, а я бы даже сказал - легированная сталь. Но по ходу дела, качки казалось, не осознавали серьёзности ситуации. На их лицах были ухмылки, а в глазах - недоумение.
   - Я задал вопрос, - тихо, сквозь зубы процедил шеф, - у вас, что проблемы со слухом?
   - Да всё нормально Старшой, - произнёс тот который заехал мне по ребру, - этот сучок кимарнуть решил, а мы его разбудили, гы-гы.
   - Прямо по больному ребру, - простонал я, скрипя от боли зубами, - козёл.
   - Чё пробухтел? - двинулся ко мне мой обидчик, - ты, чмо, кого козлом обозвал?
   - Стоять, - раздалась резкая команда Старшого. Качок замер на месте. За время, проведённое мной в роли заложника, я заметил как минимум две вещи: непонятную лояльность Старшого по отношению ко мне, и то, что его команды и распоряжения выполняются мгновенно и беспрекословно.
   - Кабан! Иди сюда! Прихвати ещё двоих, пару мешков и лопату. Быстрей! - скороговоркой произнёс Старшой, а сам полез рукой в карман своей ветровки.
   Качки побледнели, спрятав свои наглые ухмылки. До них дошло, что действия шефа не несут им ничего хорошего.
   Свистя горлом, подошёл Кабан, с ним Витюша и ещё один. В руках у них были пакеты и лопата.
   - Кто его по ребру ударил? - цедя слова, произнёс Старшой и вперил взгляд на качков.
  - Да, ты что, шеф, - ответил один из них, - Миха его тихонько толкнул, что б он не дрых и всё…
   - А вам, уродам, впадлу было, что он уснул, да!? - повысил голос шеф, - Миха, я правильно понял - это твоя работа?
   - Ну, моя, - угрюмо отозвался тот.
   Боль стала стихать, и я уже мог нормально воспринимать окружающую обстановку. Тут меня озарило, я понял, куда клонит Старшой. Он этого Миху сейчас просто «пустит в расход». Я этого допустить не мог. Миха, конечно не святой, но не убивать же…
   - Да, нормально уже, - я попытался встать, попытка удалась и я, покачиваясь, продолжил, - всё нормально, он, наверное, не специально.
   - Сядьте, пожалуйста, в машину, - вежливо, но тоном, не терпящим возражений, обратился ко мне шеф. Я молча забрался в автомобиль.
   - Бери лопату и копай, - смотря прямо в глаза качку, сказал Старшой.
   - Зачем, шеф? - обомлел качок.
   - Похороним тебя здесь, - обыденным голосом произнёс тот, достав пистолет, - копай, не отвлекайся. Кабан, ствол с собой, не потерял?
   - Нет, шеф, - привычно кратко ответил он, доставая оружие.
   - За что, начальник? - взмолился качок.
   - Давно хочется кого-нибудь пристрелить, а здесь ты подвернулся: руки не по делу распускаешь, мне дерзишь, ухмыляешься нагло. Тебе мало? - спросил Старшой.
   - Не надо, не надо, шеф, - упал на колени «пиджак», - в натуре рамсы попутал.
   Старшой поднял пистолет, амбал съёжился, закрыл голову руками и тоненько завыл.
   - Встань, умри хоть как человек, - просипел Кабан, - жил ведь как скот.
   - Не надо, пусть, я его и так шлёпну, - шеф взвёл курок, - коленопреклонённого.
   Щёлк. Выстрела не последовало. Осечка.
  - Повезло тебе со мной, парень, - усмехнулся Старшой, - но повезёт ли тебе с Кабаном? - Давай, Кабанушка, твоя очередь.
   Тот направил на качка своё оружие и нажал на спусковой крючок. Щёлк.
   -Кабан. Ты чего?
   - Осечка, шеф.
   - Ну и везунец, ты, паря, везунец, - удивлённо подняв брови, подытожил Старшой.
   - Значит так, если с заложниками, ещё какой косяк будет - убью виновного без жалости, лимит осечек закончился, - обращаясь ко всем, произнёс шеф, - все по машинам. Этого в обоз, - он кивнул на качка.
   В автомобиль с обеих сторон со мной сели: один из качков и Витюша. Поехали.
   - Странные дела творятся, - думал я, - почему Старшой так трепетно ко мне относится? Одного за грубую шутку застращал, другого - вообще чуть не пристрелил. В чём причина такой заботы? Это настораживает. И ещё. Почему меня не волнует, куда мы едем?..
   -Ты это, если спать хочешь, давай, спи, - прервал мои мысли Витюша, - можешь даже храпеть, мы напротив.
   - Спасибо, - ответил я, но спать уже не хотелось. Стал смотреть на дорогу, мимо проносились пейзажи среднерусской полосы. Рощи, перелески, деревеньки с покосившимися от времени избами. Лесная дорога.
   - Что им от меня надо? - крутился в голове один и тот же вопрос, - зачем я им?
   Пока я придавался раздумьям, наша кавалькада подкатила к какому-то, ограждённому металлическим забором участку и остановилась возле будки со шлагбаумом. Шлагбаум поднялся, и наша колонна проследовала внутрь территории. Опять лесная дорога, но ехали не долго. Спустя несколько минут, мы оказались возле какого-то приземистого сооружения, напоминающего вход в бункер, который таковым и оказался, как я вскоре сам и убедился.
   Когда я выбрался из машины, возле входа в бункер меня уже поджидали Старшой с Кабаном и какой-то парень, лицом и повадками похожий на Фофана. Рядом с ними уныло переминался с ноги на ногу Лёха. Увидев меня, он заулыбался, но похожий на Фофана цыкнул, и Лешка прогнал улыбку с лица.
Похоже, что вежливое отношение распространялось только на меня.
   - Пошли, - скомандовал Старшой и наша «компания» направилась к входу.
 
               


                Глава 6.

    Мы гуськом передвигалась по коридорам подземелья. Повернув несколько раз то влево, то вправо подошли к металлической лестнице ведущей вниз. Спустились на один ярус и остановились перед массивной дверью с кодовым замком. Старшой поиграл пальцами по кнопкам и через мгновение дверь начала открываться, причём совершенно беззвучно.
   - Так не бывает, - вырвалось у меня, - не бывает, что бы механизм работал совершенно бесшумно.
  - Бывает, Павел, бывает, - отозвался Старшой, - ещё и не такое бывает.
  - И петух несётся, и курица летает, - просипел откуда-то сбоку Кабан.
   Дверь открылась, и мы вошли внутрь. Проходя мимо двери, я успел заметить, что в толщину она была примерно с полметра.
   - Ого, - подумал я, - тут при желании и от ядерной войны можно отсидеться.
   Дальше был ещё один коридор. Под ногами, прямо в пол было вделано освещение. Стены и потолок тоже испускали рассеянный, но не тусклый свет. Впереди оказался ещё один поворот, а за ним - дверь, но уже без кодового замка, да и вообще на этой двери отсутствовали признаки какого-либо запирающего устройства. Подошёл Старшой, и с видом заправского фокусника приложил свой большой палец к стене, по видимому только в ему одному известном месте. Факир был трезв и фокус удался. Дверь, точнее я бы назвал это большим люком, стал плавно сдвигаться в стену, причём опять совершенно беззвучно.
   - Заложники, Кабан, Витюша - со мной, остальные останьтесь здесь, - распорядился Старшой и первым исчез в образовавшемся проёме. Войдя внутрь, я, оглянувшись, увидел, как люк плавно встаёт на своё место.
   - Идёмте, идёмте, - аккуратненько, чуть ли не нежно подхватил меня под локоть Витюша.
   Впереди открылся ещё один люк и оттуда раздался незнакомый мне голос: - А, вы, собственно уже пришли.
   Войдя в помещение, я первым делом огляделся: большой зал, светящиеся стены, вдоль них - стеллажи со всевозможными приборами. Справа от меня, в дальнем углу зала стоял большой пульт управления с множеством мониторов. За ним находился человек одетый в странный наряд, напоминающий балахон монаха. Над пультом, освещение было тусклым, и лица сидящего я не разглядел.
   - Показывай, дорогой, - обратился человек в балахоне к Старшому.
   - Вот он, - Старшой подошёл ко мне и, взяв за руку как ребёнка, вывел  в центр зала, а сам отошёл в сторонку.
   Мне почему-то казалось, что на меня смотрят не только те, кто находился в зале. Как будто бы на меня нацелились тысячи глаз, которые меня внимательно рассматривают, изучают и исследуют. Холодок пробежал спине.
   - Вы шутите? - прозвучал голос хозяина бункера.
   - Какие шутки, Мэтр, - ответил Старшой, - вы же знаете, что у меня чувство юмора отсутствует напрочь. Он это.
   - Я его себе представлял несколько иным, - произнёс Мэтр, сквозь прищур, разглядывая меня, - какой-то он обыденный, обыкновенный.
   - Точно, он это, все данные совпадают, - прозвучал у меня за спиной голос Лёхи, - я с ним вплотную работал, ошибки быть не может.
Я оглянулся и увидел улыбающееся Лёхино лицо. Он озорно подмигнул мне.
   - Объяснит мне хоть кто-нибудь, что, здесь происходит? - не выдержав, чуть ли не прокричал я, - кто вы, чего вам от меня нужно? Зачем меня взяли в заложники!?
   Мэтр удивлённо поднял брови и посмотрел на Старшого.
   - Нам было удобней, если бы он думал, что его взяли в заложники, Мэтр, - ответил на молчаливый вопрос Старшой, - когда человек думает, что он заложник, то не задаёт вопросов, а если и задаёт, то на них необязательно отвечать.
   - Браво, браво, - произнёс Мэтр и пару раз слегка хлопнул в ладоши, - а вы -  психолог, как я посмотрю.
   И обратился ко мне: - Я приношу свои извинения за причинённые вам неудобства м-м-м… Павел, не так ли?
   - Вы считаете, что травануть из баллончика какой-то дрянью, отдубасить до полусмерти, бросить в яму - это неудобства? - в свой вопрос я попытался вложить как можно больше желчи и сарказма, - ну если теперь это так называется, то?..
   - И тем немение, - продолжил Мэтр, не обратив внимание на мой сарказм, - я думаю, вы человек не глупый и поняли, что вы здесь не случайно. А всё с вами происходящее в последнее время - это звенья одной цепи. И то, что вы перенесли, это ни больше, ни меньше как самое обыкновенное тестирование.
   - Какое на фиг тестирование, - возмутился я, - меня чуть…
   - Вашей жизни ничего не угрожало, - прервал мою тираду Старшой, - извините Мэтр, что влезаю в разговор.
   - Ничего, ничего, - кивнул ему головой Мэтр, - продолжайте.
   - Так вот, организм справился со всеми м-м-м «перипетиями», то есть тестами на «отлично». И я категорически утверждаю, что опасности для него не было никакой. Это может подтвердить наш специалист-наблюдатель,- Старшой указал в сторону Лёши. Тот утвердительно кивнул.
   Мэтр снова обратился ко мне: - Слышали? Специалисты утверждают, что опасности не было.
   В голове у меня был полный сумбур: то заложник, то не заложник, тестирование какое-то…
   - И если вы думаете, что срок в десять дней взят с потолка, - продолжил Мэтр, - то это не так. Десять дней - минимальный срок стандартной регенерации у таких людей как вы.
   - Как я? - удивлению не было предела, - что во мне такого особенного?
У вас особенный организм и нас заинтересовали его возможности к восстановлению, - начал своё объяснение Мэтр, - за предельно короткий срок практически стопроцентное восстановление, что и показали данные исследования. Ну, а то, что исследования были несколько экстремальными, тут уж…
   - А у меня ребро ещё побаливает, - растеряно произнёс я.
   - Ну, не так уже оно и побаливает, - вступил в разговор Лёша. - Я как никак врач и могу утверждать, что именно на данное время все органы в идеальном состоянии.
   - И ты тоже, Брут, - произнёс я, глядя ему прямо в глаза.
   - Ну почему же  сразу Брут, я же никого не предавал, - не отводя взгляда, ответил Алексей, - у меня было задание, я его выполнил и заметь, роль второго заложника мне удалась.
   - Молодец, жди посылки из Голливуда, - с горечью усмехнулся я.
   - Не понял?
   - Статуэтку «Оскара» тебе пришлют, блин.
   Тут Мэтр поднялся из-за пульта и направился ко мне. Подойдя почти в плотную, он остановился. Теперь я мог рассмотреть его лицо.
   - Ёлки-палки, - пронеслось у меня в голове, - ведь это же гаишник!
   - Да, Павел, иногда какие-то вещи приходиться делать самому, - как бы прочитав мои мысли, произнёс Мэтр и, улыбнувшись, добавил, - вижу, вы меня узнали.
   Я только молча кивнул в ответ.
   - Ну и отлично, сказал он, - и не волнуйтесь, то чем, как вы выражаетесь я вас «траванул», не более чем как самый обычный усыпляющий газ. И ваша память уже через пару часов полностью восстановится. Это я вам гарантирую. Сегодня же десятый день и он ещё не закончился.
   - А мне будут приятны вернувшиеся воспоминания?
   - Не волнуйтесь, Павел, ничего постыдного ни вы, ни с вами не совершали, так что…- Мэтр развёл руками. Складки балахона расправились, и я увидел у него на груди эмблему, изображающую знак бесконечности заключённый в горизонтальный овал.
   - Можно спросить, что это за знак? - полюбопытствовал я, указывая на эмблему.
   - Можете, - опять улыбнувшись, произнёс Мэтр, - только ответа не будет.
   И видя, как изменяется выражение моего лица, быстро добавил: - Не обижайтесь, вы всё узнаете, но чуть позже. Лучше вот что, давайте-ка, определим вас на постой, а потом отобедаем. Вы не против?
   Я был естественно не против, а куда деваться?
   - Тогда Алексей вас проводит, - продолжил он, - Лёша, будь любезен, проводи Павла Николаевича в 7-й бокс.
   Лёха жестом предложил мне следовать за ним.
   Я, было уже, направился к выходу, но остановился, оглядел присутствующих и задал давно мучивший меня вопрос: - Скажите, я вам нужен как донор органов?
   Реакция у всех была почти одинакова: хихиканье, смех и откровенный хохот. Кабан даже слегка похрюкивал. Я всё же решил дождаться ответа. Мэтр отсмеявшись, ответил: - Что вы, милейший, нам в этом плане ваши органы ни к чему, совсем даже наоборот. А на смех не обижайтесь, просто вопрос был неожиданным. Мы и предположить не могли, что вы нас в этом заподозрите.
   Я, немного успокоившись, задал ещё вопрос: - А как мне к вам обращаться?
   - Да называйте, как привыкли, - отозвался Старшой, -  меня - Старшой, дальше: Лёша, Кабан, Витюша и наш руководитель - Мэтр.
   Старшой, произнеся это, посмотрел на Мэтра. Тот утвердительно кивнул головой.
   Я заметил, что в общении этих людей жесты без слов были широко распространены.
   Тут сзади кто-то тронул меня за плечо. Это был Леха. - Идём, Паша, ничего, если я буду и дальше тебя так называть?
   Я молча кивнул в ответ.
   - Блин! - мысленно выругался я, - это, похоже, заразно. Скоро перейдём на язык жестов и будем понимать друг друга без слов.
   В то момент я и не знал, как был близок к истине.
   - Пошли, Лёха, - и добавил, - ты ведь то же не против, если и я тебя продолжу так называть?
   Тот улыбнулся, кивнув в ответ, и мы двинулись к выходу из зала.

                Глава 7.

   - А, что здесь было раньше? - спросил я у Лёшки пока мы шли по коридору.
   - Не было, а есть, это база РВСН, - ответил он.
   - Не понял, РВСН - это что?
   - Ракетные войска стратегического назначения, - с усмешкой ответил Лёха, - ты, что в армии не служил?
   - Почему не служил? Служил. В ВХЗ.
   - Где?
   - В ВХЗ, а точнее в ОБХЗ.
   - Это как? - Лёшка даже остановился.
   - ВХЗ - это войска химической защиты, а ОБХЗ - отдельный батальон химической защиты, - ответил я с серьёзным лицом, - ты, что в армии не служил?
   Лёха, хекнув мотнул головой (я же говорю - любители жестов) и как-то странно на меня посмотрел: - А тебе, Паша, палец в рот не клади, по локоть откусишь.
   Что ты, - усмехнулся я. - Послушай, ты сказал, что это действующая военная база.  Вы, что - военные?
   Лёха глянул на меня так, что я понял - ответа не будет.
   - Ладно, проехали. Ну, где твой бокс номер семь?
   - Так пришли уже, - Лёшка указал рукой мне за спину.
   Оглянувшись, я увидел такой же люк, как и у входа в зал. По середине красовалась надпись:

                БОКС № 7

   Ниже надписи был установлен кодовый замок.
   - Запоминай код, - с этими словами Лёха подошёл к люку и по очереди нажал четыре кнопки: 1-9-6-7, дверь сместилась в стену, - запомнил?
   - Да: один, девять, шесть, семь, - ответил я и направился внутрь. Внутри бокс напоминал гостиничный номер среднего пошиба: небольшой коридор с входами в ванную комнату и туалет, дальше - просторная комната. От гостиничного номера её отличало отсутствие окна, да и какое окно под землёй. А если бы и было - на что из него смотреть?
   Тот, кто оборудовал эту комнату, видимо страдал минимализмом. Интерьер составляли: железная армейская койка, рядом - тумбочка, стоявшие с левой стороны от входа, у дальней стены - стол, наподобие письменного и стул. На столе  - лампа чёрного цвета, какие показывают в фильмах о 30-х , - 40-х годах двадцатого века.  Всё, больше мебели не было. Я подошёл к кровати.               
   - Стандартный солдатский набор: одеяло, подушка, наволочка и две простыни, - пояснил Лёшка, - ты же служил, помнишь, небось?
   В голосе его сквозила лёгкая ирония. Он хотел ещё что-то сказать, но я взглянул на него так, что Лёшка решил промолчать. Открыв тумбочку, я убедился, что минимализм торжествует и там. В ней просто ничего не было.
   Ванная комната порадовала больше. Большое, до пояса зеркало, ванна с гидромассажем, умывальная раковина «Тюльпан». На полке возле ванны расположились бритвенные принадлежности фирмы «Жилет», а так же пена для бритья и лосьон после бритья той же фирмы. На трубе полотенцесушителя висело два больших, махровых полотенца, на крючке возле зеркала расположился махровый халат. По чьей-то прихоти и полотенца и халат были камуфляжной расцветки.
   - Ну, как? - поинтересовался Алексей.
   - Нормально, простенько и со вкусом.
   - Ну, если осмотрелся, то пошли в столовую, - сказал Лёша. - Готовят там отлично.
   Лёшка пошёл первым. Подойдя к входному люку, он показал на большую зелёную кнопку, - открывает люк изнутри. Пробуй.
   Я подошёл, нажал. Люк убрался в стену. Мы вышли из бокса и направились в столовую, как сказал Леха - «на хавчик», ну в смысле - питаться.
   Не буду описывать, как я набивал желудок, это не интересно. Хочется только отметить, уважаемый читатель, что кормили действительно отлично.
   После столовой, Лёшка повёл меня обратно в зал к Мэтру, по дороге постоянно повторяя: - запоминай где, что, пригодится.
   Я запоминал.

                Глава 8.

   - … я правильно понимаю: вас заинтересовали особенности моего организма, но на органы вы меня разбирать не собираетесь, - говорил я, стоя перед Мэтром.
   - Не совсем, - улыбаясь, ответил он, - нет, по поводу органов - это вы можете быть уверены на 100%, как говориться - «к гадалке не ходи», а вот относительно особенностей…
   - Нас заинтересовали некоторые возможности организма, я подчёркиваю - некоторые, - продолжил линию ответа Старшой. - Помните, после первой перевязки доктор сказал, что ваши внутренние органы целы и невредимы? Ага, помните, очень хорошо. Так вот, хочу вас обрадовать, за шесть часов до этого, извините за скудность речи, весь ваш «ливер» был профессионально отбит тремя «мастерами своего дела».
   Я недоверчиво посмотрел на Старшого.
   - Алексей, подтвердите, вы же были рядом, - обратился тот к Лёхе.
   - Надрыв селезёнки, печень и почки отбиты, разрыв двенадцатиперстной кишки, - вот собственно тот небольшой набор «неисправностей», - Лёша закрыл папку и поднял глаза на Мэтра.
   - Замечательно! - воскликнул Мэтр, - и по прошествии шести часов, доктор утверждает, что всё цело и невредимо. Я, конечно, не имею в виду, ребра и так далее…
   - А доктор то же из ваших, - буркнул я. После оглашения списка «неисправностей» мне стало как-то не по себе.
   - Нет, что вы, врач совершенно посторонний человек, - послышался голос Кабана, - но очень хороший специалист, правда -  с гонором.
   - Так, что, всё показывает на то, что у вас очень высокий уровень регенерации организма, а это дорогого стоит, - закончил свою мысль Мэтр.
   - Дорогого стоит, говорите, - я обвёл присутствующих взглядом, - ну-ну. А что мне с этого?
   - А вам с этого то, что мы хотим предложить вам работу, - в тон мне ответил Мэтр.
   - Кто это МЫ? Кого вы вообще представляете? Что за контора? Зачем вам мои возможности, о которых, заметьте, я до этого момента вообще понятия не имел? - выпалил я.
   - Милейший Павел Николаевич, для того, что бы ответить на ваши вопросы, мы должны получить ваше согласие. В противном случае не стоит тогда и разговор продолжать, - глядя на меня, произнёс Мэтр.
   - Вам нужно моё согласие? - переспросил я удивлённо.
   - Да, - подтвердил он, - при чём совершенно добровольное.
   - А если нет?
   - В этом случае вас ни кто задерживать не будет. Просто маленькая инъекция и вы очнётесь дома, но память о некоторых событиях к вам уже точно не вернётся. Кстати, как у вас дела с воспоминаниями? - голос Мэтра выражал озабоченность.
   И только сейчас я осознал, что память восстановилась, только произошло это как-то незаметно, само по себе. Некоторые моменты не принесли радости, например - когда меня обрабатывал Штырь со товарищи… Ну да  бог с ними, это не смертельно.
   - Что притихли? - поинтересовался Мэтр.
   - Память вернулась, анализирую, - прервав воспоминания, ответил я, - вспомнил всё, как вы и обещали.
   - Если я что-то обещаю, то слово своё держу, - высокопарно ответил Мэтр, - и вам в этом ещё предстоит убедиться. Так каков будет ваш ответ?
   - Я могу подумать?
   - Да, конечно, - ответил Мэтр, - подумать никогда не вредно. Думайте, только, пожалуйста, не очень долго. Алексей, проводите Павла Николаевича в конференц-зал. Пусть он там обдумает свой ответ. Не будем ему мешать.
  Лёша двинулся к выходу, я - за ним. Опять коридор, поворот, поворот, дверь. Да, дверь, хотя и металлическая, выкрашенная в зелёный цвет, но дверь - не люк. Алексей нажал на кнопку похожую, на кнопку вызова лифта, дверь открылась. Не сдвинулась в стену, а именно открылась.
   - Проходи, - предложил Лёша. - Думай, размышляй. Как надумаешь - возвращайся. Дорогу обратно помнишь?
   - Да, - ответил я и остался один.
   Сев на стул я стал размышлять:- Во что я влез, вернее, влезу, если дам согласие? Хотя, по большому счёту ничего ведь не теряю. Семьи нет, точнее уже нет. Был женат, да развёлся. Работа то же сильно не держит. Вот только родители… Старенькие они уже у меня, уход за ними нужен. Это надо будет обязательно оговорить отдельно. Ого, я уже рассуждаю так, как будто согласился. А почему бы и нет. Ладно, поработаю, во благо хрен знает кого.
   Вернувшись в зал, я застал Мэтра и его команду что-то шумно обсуждающих. При моём появлении шум стих и пять пар глаз уставились на меня. В каждом взгляде проскальзывал немой вопрос: «Ну, что решил»?
   - Я согласен. В принципе - согласен, но есть некоторые условия, - произнёс я с порога.
   - Главное, что есть принципиальное согласие, а остальное утрясём, - довольным голосом ответил мне Мэтр, - я почему-то сразу для себя решил, что вы дадите согласие и как видите - не ошибся.
   Мэтр выглядел как ребёнок, получивший долгожданный и дорогой подарок. Кабан с Витюшей, почему-то хмурились. Лёшка, подойдя ко мне, протянул руку: - Молодец.
   Я ответил пожатием.
   И только Старшой не выказывал никаких эмоций, он с каменным лицом, молча сидел на стуле и совершенно беспристрастно разглядывал картину, висевшую на стене между стеллажами.
   - Леш, а что здесь было без меня?
   - А ничего особенного, мы тут поспорили - согласишься ты или нет.
   - На деньги?
   - Запомни, Паша, в нашем коллективе спорить на деньги считается дурным тоном. Здесь если и спорят, то исключительно на желание.
   - Ясно. И кто проспорил?
   - А ты сам не видишь? - вопросом на вопрос ответил Лёшка, - Кабан с Витюшей, конечно.
   - А что они такие хмурые, - поинтересовался я.
   - Будешь тут хмурым.
   - А что?
   - Да у Мэтра фантазия уж больно богатая, порой такое пожелает, что лучше бы уж на деньги…, - Лёшка усмехнулся.
   - В смысле?
   - Нет, Паша, ты не подумай, ничего такого, что бы задевало достоинство!
   - Ну, а например?
   - Вот был такой случай: не помню уж, что за спор, но проспорил Старшой. Кому проспорил? Мэтру, конечно. Ну тот и пожелал. - Хочу, - говорит, - цейлонского чаю.
   - И что? Пошёл в магазин, да купил, - удивился я, - чего тут сложного?
   - Да, Паша, совсем ничего сложного, - снисходительно улыбнулся Лёха, - кроме того, что чайные листья должны быть с острова Шри-Ланка и желательно свежие, ну в худшем случае чуть-чуть подвявшими. А сроку - 12 часов.
    - Ну и?
   - Что, ну и? Через десять часов Старшой вручал Мэтру чайный кустик.
   - А как же он его…
   - Старшой объяснил это тем, что он проявил мужество и смекалку.
   - А на самом деле?
   - Да так и не раскололся до сих пор. Секрет фирмы, говорит.
   - Друзья мои, - обратился к нам Мэтр, - ничего, если я прерву вашу столь оживлённую беседу?
   - Да, да, конечно Мэтр, - ответил Лёха. - Тем более что мы уже закончили.
   - Ну и чудно, - улыбнулся Мэтр. - Павел, я хотел уточнить условия, о которых вы упомянули.
   - Условия простые и их не много.
   - Я вас внимательно слушаю, - ответил Мэтр, -  Давайте присядем.
   Он указал на  пару стульев, стоящих возле пульта. Разместившись на стуле,  Мэтр, перед тем как выслушать меня обратился к остальным: «Всех благодарю. Идите работать».
   - И так, я вас слушаю.
   - Главное условие! У меня есть престарелые родители, я …
   - Они не будут нуждаться ни в чём, - прервал меня Мэтр на полуслове, - всё, что будет нужно: уход, питание, медицину они будут получать незамедлительно. Это всё?
   - Нет, - ответил я, -  ещё одно. Как часто я их смогу видеть?
   - Вы очень любите своих родителей, - задумчиво произнёс Мэтр, - это похвально.
   - Да, люблю и они меня тоже.
   - Ну что ж. В самом худшем случае, при самой большой загруженности - два раза в месяц, на двое суток. Вас устроит?
   Я, чуть помолчав, ответил: - Вполне. И последнее, хочется, что бы работа была не скучная.
   - Ну, это я вам могу просто гарантировать, - рассмеялся Мэтр, - теперь всё?
   - Да.
   - Отлично. Тогда, для начала, поступаете под временное подчинение к Алексею. Он введёт вас в курс дел, а я займусь оформлением ваших бумаг.
   - А я думал, что мне надо поехать, заявление об увольнении написать, - растерянно произнёс я, - а то и две недели отработать.
   Мэтр улыбнулся: - Не волнуйтесь, Павел, это теперь не ваша забота. А по поводу заявления… Ну что же - напишите. Пусть будут соблюдены формальности. Вот ручка и бумага.
   Он как заправский фокусник сделал какой-то жест рукой и передо мной появился небольшой столик с выдвижным ящиком. В ящике лежали стопка бумаги и пенал с шариковыми ручками разных цветов (я имею в виду цвет пасты).
   - Прямо как из-под земли, - вырвалось у меня.
   - Не из-под земли, а из пола, - поправил Мэтр, - заметьте, мы и так под землёй, дальше некуда. Ну что ж, пишите, а я займусь делами.
   Он поднялся, обошёл пульт, сел в своё кресло и стал что-то разглядывать на мониторах, иногда нажимая на какие-то кнопки пульта.
   Написав заявление, я поднялся, и посмотрел на Мэтра. Тот не отрываясь от экрана монитора, произнёс: - Написали? Замечательно. Сейчас можете пойти отдохнуть. Через пару часов к вам зайдёт Алексей. Решите с ним организационные вопросы, и пусть он проведёт для вас обзорную экскурсию по нашему убежищу.
   Я кивнул головой.
    - Дорогу найдёте?
   - Найду, - ответил я, - спасибо.
   - Ну, тогда, до свидания, - так же, не отрываясь от экранов, произнёс Мэтр. Я понял, что аудиенция окончена.

                Глава 9.

   Вернувшись в БОКС № 7-мь я первым делом принял душ и побрился. Выйдя из ванной - обнаружил на табуретке аккуратно сложенную, новенькую форму. Что-то вроде «афганки». Рядом на полу стояла пара новых ботинок на высокой шнуровке. Одевшись - присел на табурет. Что ж,  очень хорошо, что есть время проанализировать события. Но тут я решил, что лёжа мой анализ будет гораздо глубже и объёмнее. В общем, разбудил меня какой-то непонятный, резкий звук. Ж-з-ж-з-ж-з…
   - Звонок, что ли какой? - ещё полностью не прогнав сон, подумал я и сел на койке. Точно звонок. Сунув ноги в ботинки, я подошёл к люку и нажал на кнопку. Люк сдвинулся в стену, за ним в коридоре стоял Лёха.
   - Ну, ты и спать, горазд, минут десять уже стою, названиваю, - Лёшка вошёл, и люк за ним закрылся, - думал уж не ушёл ли куда наш новый сотрудник?
   Пропустив его подковырку мимо ушей, я молча вернулся в комнату и сел на кровать. Помассировав лицо руками, я позвал: - Лёха, ты где?
   - Приглашения проследовать за вами не было, - раздался его голос из прихожей, - так что, не изволим беспокоить-с.
   - Хорош дурака валять, - урезонил я, - иди сюда и вводи в курс дела.
   - Что-то я не понял? - растягивая слова, ответил Лёха, заходя в комнату, - кто тут начальник? Кто у кого во временном подчинении?
   - Может быть еще, упасть-отжаться?
   - А что, это было бы прикольно.
   - Сейчас, только шнурки поглажу, - огрызнулся я.
   - Ладно, пошутили, и будет, - уже серьёзным тоном произнёс Лёха, - с чего начать?
   - Я не знаю, ну начни с начала, что ли.
   - Хорошо.
   Лёшка сел на табурет и начал рассказ: - Как ты уже догадался, наша организация, а точнее наш подотдел, находится под крылом ФСБ, естественно нашей страны. Если быть точнее, в подчинении отдела аналитики и разработок специальных операций. Бывает, что некоторые операции не только разрабатываем. У всех наших сотрудников - прозвища, так удобней. Надо бы и тебе что-нибудь придумать, но это не моя забота, а Мэтра. У каждого из нас есть какие-либо особенности.
   - Какие?
   - Вот у тебя, например, организм восстанавливается очень быстро, ну и как оказалось ещё кое-что, - Леха хитро взглянув на меня, продолжил, - я легко вхожу в доверие, опять же - молниеносная реакция на опасность, ну и ко всему прочему, я - врач. Старшой - аналитик от Бога, - Лёха усмехнулся, - хотя в спорах с Мэтром ему это не помогает.
   - Что, аналитик и всё? - спросил я.
   - Я ж тебе говорю, он аналитик от Бога, аналитик с большой буквы. Он тебе любую ситуацию за пять минут прокачает, раскрутит и разложит по полочкам. Ну и вообще, как ты уже успел заметить, мужик он крутой во всех отношениях.
   - А Кабан?
   - Кабан обладает огромной силой, молниеносной реакцией и неординарным мышлением. А все эти его одышки, хрипы - маска, при чём удачно соответствующая его внешности. Особенно мне нравится походка. Такая тяжёлая, грузная, шаркающая.
   - И что?
   - Что? Да ты с ним на перегонки побегай, как сказал бы Глеб Жиглов. Вот тебе и что. Опять же он стрелок великолепный, да и аналитик не плохой, ну и ещё там…
   Лёха неопределённо махнул рукой.
   - Витюша, заметь не Витя или Виктор, а именно Витюша у нас боец. При чём с большой буквы. Таких как он ещё поискать.
   - А чего ж он тогда перед Старшим…- начал я.
   - Хорошо испуг сиграл, а? - Лёха не дал мне договорить, - мы боялись, что у него не получится, ан нет, справился. Вот видишь, Паша, он ко всему ещё и актёр не плохой. В общем Мэтр здесь собрал далеко не ординарных созданий, и ты в их числе. Есть ещё несколько человек, которых ты не видел, но не волнуйся, увидишь обязательно. Встреча с ними неизбежна, - подытожил Лёха. - Ну, а главным в нашей конторе - Мэтр. Я его охарактеризовывать не буду, потому что он Мэтр и этим всё сказано.
   - Лёш, а эти, - я мотнул головой, - Штырь, Фофан и Ваха? Они тоже из отдела?
   - Не все. Только Фофан, остальные - самые обычные уголовники. Фофан в их шайке под прикрытием работает, да и не Фофан он вовсе, а Алекс.
   - А я возле бункера парня видел…
   - Это его старший брат. Угадай с трёх раз, как его зовут? - хитро прищурился Лёха.
   - Таки  думаю, что Юстас, - ответил я, - и нечего тут мне хитрый прищур изображать.
   - Ну ладно, не ворчи, - примирительно улыбнулся он.
 - А почему я в форме, а вы - нет?
   - О! Кстати о мат. базе. Форма это так, на время, пока одежду не подобрали, - оживился Алексей, - пошли на склад. Пора тебя нормально экипировать.
   С этими словами мой «наставник» встал и направился к выходу. Я - естественно за ним. Опять ходьба по коридорам.
   - Лёш, я видел у Мэтра эмблему?
   - Это как сам Мэтр говорит - специфика нашей команды: Бесконечное движение в замкнутом пространстве.
   - А вот разговаривает он, так, по моему сейчас уже никто не говорит? - не замолкал я.
   - Да, Мэтр человек старой закваски. А что ты хочешь? Белая кость, голубая кровь.
   - Не понял?
   - Потомственный дворянин. Даже поговаривают, что род его, - тут Лёха понизил голос, - от Рюриковичей идёт, какая-то там ветвь.
   - Да ладно, - не поверил я, - разыгрываешь.
   - Прохладно-ладно, - ответил тот обиженным голосом, - я, что слышал то и тебе говорю.
   Дальше шли молча. В скором времени, вошли в помещение, чем-то напоминающее цех, но только без станков. В место них, через некоторые промежутки располагались огромные контейнеры. К одному из них мы и направились. Подойдя, я увидел на контейнере кодовый замок.
   - Ты смотри, - подумал я, - везде электроника.
   Лёха по колдовал с кнопками, что-то щёлкнуло, и в стенке контейнера образовался проём. Мы вошли внутрь. - Свет, - произнёс Лёха, и стало светло как днём.
   - Это вещевой склад: одежда, обувь. Шмотки короче, - подытожил Алексей, - сейчас будем тебя одевать.
   - Лёха, это ты здесь? - услышал я старческий голос у себя за спиной.
   - Я, Магарыч, я, - ответил он, - вот нового сотрудника привёл. Надо одеть-обуть по всей форме, а то ходит непонятно в чём.
   - А кто это? - тихо спросил я, наклонившись к Лёхиному уху.
   - Кладовщик, - так же ответил мне Лёха, - зовут Магарыч.
   Магарыч подошёл и стал с не скрываемым интересом меня рассматривать. Я его тоже.
   Не высокого роста. На вид, как мне показалось, лет этак под семьдесят, но довольно живинький. Умный взгляд голубых глаз, совершенно седые волосы, подстриженные ёжиком. Вот только одно меня смутило. У Магарыча, левый рукав рубахи был пуст.  Магарыч заметив, как у меня дрогнул взгляд, произнёс: - Ничего, паря, я тебя и одной рукой так одену, что хоть под венец, - и озорно подмигнул.
    - Ну что, как клиент? - спросил Лёха у Магарыча.
   - Нукать будешь жене, - отбрил он Лёху. - Вы, вот что. Идите-ка к оружейнику, а когда обратно будете идти, ко мне зайдёте, всё равно по пути. А я к тому времени расстараюсь. Ну, давайте, касатики, идите, не мешайте.
   Лёха потянул меня за рукав: - Пошли, Паша.
   Выйдя наружу, я спросил: - а как же размеры?
   - Не волнуйся, Магарыч в нашей конторе по шмоткам спец., он и меня одевал и Старшого, да всех!
   - А что у него с рукой?
   - Магарыч-то в нашем отделе раньше служил - оперативником. Я тебе говорил, что мы не только разрабатываем операции, но некоторые из них сами проводим?
   Я кивнул.
   - Так вот, Магарыч был одним из тех, кто этим занимался. Но в тот раз гладко не прокатило. Так бывает, редко, но бывает. Что-то там пошло наперекосяк, я точно не знаю что, но результат ты видел. Руку так и не спасли. Потом он куда-то пропал, а вот четыре года назад Магарыч появился снова, но уже в роли кладовщика. А вот и оружейка. Ага, Гиля уже здесь, - удовлетворённо произнёс Лёха, - заходи.
   Мы вошли внутрь. Всё стандартно, такой же «предбанник» как у Магарыча, только в место маленького старичка нас встретил двухметровый Гиля.
   - Знакомьтесь, - Лёха указал на меня рукой, - пока никто, а это Гиля - мастер по вооружению. Знает все системы стрелкового оружия, которые есть на нашей планете. При чём не только знает, - Лёха поднял указательный палец вверх, - но и владеет.
   - Хорош тебе, Лёха, - произнёс человек-гора таким низким и зычным басом, что мне показалось, будто рядом завели танк. От неожиданности я даже присел, глядя на Гилю снизу вверх.
   - Не тушуйся браток, - обращаясь ко мне, зарокотал Гиля, - все по началу приседают. Так каким оружием владеешь?
   - Да собственно никаким, - более менее прийдя в себя ответил я, - в армии - АКМ, а так…
   Гиля хмуро посмотрел на Лёху: - Опять сырой материал? Что там Мэтр себе думает? Вот выдам сейчас «Аглень», поносит он его под пиджаком.
   - РПГ 26? - спросил я, - а что, есть?
   - А ты знаешь, что такое РПГ 26? - пробасил Гиля, уставившись на меня.
   - Я же в армии служил, - говорю. - Пусть хоть и  в хим. войсках, но всё-таки.
   - А-а-а, - протянул Гиля, - хим. дым.
   - Нет, - отвечаю, - специалист жидкостных средств специальной обработки.
   - Что? - не понял великан.
   - Химик-дегазатор.
   - Так ты что, кого угодно отравить можешь? - спросил Гиля с опаской.
   - Скорее наоборот, - ответил я.
   - Ага, - многозначительно произнёс он, - ну-ну.
   - Так, что с оружием? - напомнил о себе Лёха, - а то нас ещё Магарыч ждёт.
   - Магарычу привет, а с оружием всё просто: пока табельный «Макаров», три снаряжённые обоймы, кобура для скрытого ношения, маслёнка, протирки.
   Пока Гиля говорил, я думал что оглохну. Но вот замолчав, он направился из  «предбанника» на склад и наступила тишина, от которой зазвенело в ушах. Через пяток минут опять загрохотало: - получи, браток.
   Гиля протягивал мне противогазную сумку, в которой что-то позвякивало.
   - Когда имя дадут - придёшь распишешься, - пробасил он, - ну всё, братки, пока.
   Я и Лёха тоже бросили в ответ: - Пока, Гиля, - и вышли.
   - Теперь обратно к Магарычу, - почти прокричал Лёха, похоже, Гилин бас ему тоже уши заложил.
   Магарыч нас уже ждал. Рядом с ним стоял большой баул и спортивная сумка средних размеров. Он что-то начал говорить, но я его плохо слышал.
   - Что, что? - переспросил я.
   Магарыч хлопнул себя по лбу единственной рукой и перешёл на повышенный тон: - Я ж забыл, что вы от Гили, - почти прокричал он. - В бауле и  сумке твои вещи. Если ещё что-то понадобиться, приходи - подберём.
   - Спасибо, Магарыч, - я кивнул головой, подхватил баул, сумку и направился к выходу.
   - Давай помогу, - услышал я голос Лёхи. Я протянул ему сумку, и мы направились в БОКС №7-мь.

                Глава 10.

   Оставив в боксе набор от Магарыча, и захватив с собой только противогазную сумку с содержимым, я в сопровождении Лёхи отправился осматривать базу.
Выйдя в коридор, Лёха заговорил: - Для начала зайдём в тир, потом я тебе покажу наш спортивный комплекс, учебные классы, автопарк, да, автопарк здесь под землёй и не делай удивлённые глаза. В конференц-зале, столовой и у Мэтра ты уже был. В складском цехе - тоже. А на сладкое, - Лёха даже зажмурился, по-видимому от удовольствия, - наш полигон. И в конце экскурсии - рабочий кабинет, но там нет ничего интересного. Пошли.
   Если сказать, что я был под огромным впечатлением от экскурсии, то это значит не сказать ничего. Я был поражён. Всё, что показал мне Лёха - было последним словом науки и техники. А полигон вообще - трёхмерная реалия, которую можно моделировать на своё усмотрение с помощью компьютера…

   Телефонный звонок, словно дрель сверлил мой мозг. Д-з-и-н-ь, д-з-и-н-ь, д-з-и-н-ь, … Я открыл глаза. Господи, неужели это был сон? Не может быть! Ведь всё так реально! Д-з-и-н-ь, д-з-и-н-ь… Телефон в прихожей надрывался. Пришлось подняться, по ходу взглянул на календарь. Ну да, сегодня 9-е. Блин! Это же Серёга звонит, я же с ним ещё неделю назад договорился встретиться. Вроде бы есть у него для меня какая-то работа или как он выразился «предложение, от которого ты (то есть я) не сможешь отказаться».
   Д-з-и-н-ь, д-з-и-н-ь. Я поднял трубку: - Алло!
   - Пашка, блин! - раздался в трубке раздражённый голос Серёги, - дрыхнешь ещё? Я уже весь телефон оборвал! Ты на часы смотрел? Мы на сколько договаривались, на двенадцать? А сейчас уже одиннадцать, - разорялся мой друг.
   - Да встал я, встал, - прервал я гневную тираду Серёги, - выезжаю уже, к двенадцати буду, не волнуйся. Сегодня же не выходной, пробок на дороге не будет.
   - Ты как поедешь? - задал вопрос Серёга.
   - По Пятницкому шоссе, как обычно, - ответил я, - а что?
   - Да так, просто. Ну ладно, выезжай - жду, - проговорил Серый и отключился.
   Зайдя в ванную, я плеснул холодной водой себе в лицо, посмотрелся в зеркало и, не увидев в отражении ничего нового пошёл одеваться. Постель убирать уже не было времени.
   Сев за руль своего «Матиза» и включив свою любимую радиостанцию, подумал: - А у Серёги же мангал есть, после разговора можно будет шашлычок сварганить...

   Пятницкое шоссе. Мелькают за окном деревья. У меня машинка не большая, но шустрая. Шуршит под колёсами асфальт, вот уже и до Обухова не далеко, а там и Солнечногорск. Серёга в Солнечногорске живёт, я, кажется, забыл об этом упомянуть.
   - Блин, - с досадой вырвалось у меня, - тебя мне только не хватало.
   У обочины стояла серебристая «Лада» 14-ой модели, из которой выбирался гаишник или как Серёга шутит - гибдедешник и, похоже, по мою душу. Точно. Вот он - профессиональный взмах жезлом. Останавливаюсь, опускаю стекло. Подошёл инспектор, такой розовощёкий крепыш. Я протягиваю документы и тут струя какой-то дряни прямо мне в лицо.
   - Баллончик, - промелькнуло у меня в голове, - сон в руку.
   Дальше - темнота…

   
   
                *                *                *