Хрустальный саркофаг. V. T

     После уничтожения Чёрной дыры все решили, что жизнь нашей Вселенной вошла в привычное русло: жители Треугольника, Клэйтэры и Демиурги занялись своими повседневными делами, энергетическое пространство восстановилось, Беловременье стабилизировалось, и только в моей жизни всё, напротив, расшаталось настолько, что, казалось, уже никогда не нормализуется.
      Увеличившиеся огненные порталы очень сильно мешали мне жить, ибо любое действие теперь причиняло мне не только боль, но и весьма неприятное ощущение того, что кисти моих рук существуют отдельно от запястий. Я практически не мог ничего делать: всё, к чему я прикасался, падало, ломалось и разбивалось вдребезги, и, как бы Айэн ни старался прикрыть мои промахи, Марка всё равно смотрела на меня зверем, ворча, что от такого работника больше вреда, чем пользы.
     Подобная ущербность была невыносима. Целую неделю я честно пытался научиться жить с отрезанными руками, однако у меня так ничего и не вышло: с таким же успехом я мог бы, например, учиться дышать под водой.
     Но и это, как выяснилось, было ещё далеко не самое страшное! Самое страшное  началось тогда, когда я внезапно стал по нескольку раз на дню падать в обмороки, и не приходить в себя по два, а то и по три часа. Моя жизнь раздробилась на множество фрагментов, таких малюсеньких и непредсказуемых, что даже я, «воплощённая жажда забытья», испугался. Всё-таки, я был Творцом Мироздания, и должен был хоть как-то понимать, что происходит с моим аватаром!
     Не зная, куда деваться от своего страха, я обратился за помощью к Марику - и тот, естественно, заявил, что во всём виноваты мои хронические запои. Поверив, я добровольно прошёл детоксикацию, ушёл в завязку и целую неделю не пил ничего крепче кофе, однако мне это ничуть не помогло: я продолжал терять сознание, причём в самые неподходящие моменты – на лестнице, например, или в душе…
     Айэн ни на минуту не оставлял меня одного, почти забросил работу и даже со своей любимой Джей-Ли перестал встречаться, но помочь тоже ничем не мог - и тогда, от отчаяния, видимо, я совершил совершенно безумный поступок. Я попытался самостоятельно перенастроить изобретённый для меня Лимом энерговыравниватель, разобрал корпус миниатюрной коробочки, повернул какую-то ничем не примечательную ручку - и мгновенно провалился в свой внутренний огненный ад. Айэн некоторое время помучился, пытаясь привести меня в чувство, но очень быстро сообразил, что во всём виновато злополучное устройство, и, воспользовавшись Экраном Миров, отправил меня на Хиэйри, к автору сего изобретения.
     Очнулся я в роскошно обставленной антиквариатом комнате, а рядом сидел Лим Лане собственной персоной – и, надо сказать, выражение лица у него было такое, что я предпочёл бы ад.
- Ты что, совсем рехнулся?! – зашипел он на меня, словно взбешённая анаконда. – Кто тебя просил превышать потенциал балансирующих кристаллов?!
- Мне просто показалось, что твоё устройство не слишком хорошо справляется с задачей…
- Да! Оно не справляется, не справляется! И не может! Ты носишь в себе силу, способную обратить в пепел всю нашу Вселенную – и, при этом, ты настолько наивен, что рассчитываешь на помощь двенадцати жалких кристалликов?!
- Но ведь они же… Помогали? – неуверенно спросил я. – Они же спасли меня от огненной летаргии?
- Не спасли, - окончательно помрачнев, признался великий конструктор. – Твои обмороки – та же летаргия, только в другой форме.
- Ты уверен? – глупо уточнил я, чувствуя, как сердце моё замирает и камнем летит вниз, словно неумелый парашютист, забывший дёрнуть кольцо.
- Я уверен, - безжалостно подтвердил Лане. – Огненные порталы настолько мощнее твоей материальности, что никакой выравниватель не способен сбалансировать две этих величины. Это тупик, Винсент! Рано или поздно энергия выжжет твою личность, и ты превратишься в один сплошной ходячий портал!
     Я немного помолчал, собираясь с мыслями, а затем сказал:
- Знаешь, Лимми, вообще-то, я с самого первого дня их существования подозревал нечто подобное… И насколько же скоро меня не станет? – я очень старался говорить спокойно, но голос в очередной раз выдал меня, сорвавшись на сдавленный хрип.
- Только давай без паники, ладно? – заволновался Лане. – Я ничего не знаю об этом. Возможно, что-то ещё изменится…
- Ты сам-то веришь в это?
- Верю. По крайней мере, я обещаю сделать всё возможное. Должны же быть какие-то методы, позволяющие…
- …уменьшить потенциал порталов? – я даже надеяться на такое боялся, но слова уже сорвались с языка.
     Лане посмотрел на меня так, словно я сказал что-то откровенно крамольное, а потом встал с кресла, стремительно подошёл к вычурному, старинному буфету, и достал не менее вычурную бутылку, наполненную прозрачной, немного голубоватой жидкостью.
- Ты лучше выпей, - сказал он вместо ответа.
     Я встал с дивана, взял у него бутылку и, ни слова не говоря, сделал глоток.
- Вкусно?
- Наверное… - пожал плечами я. – Ты же знаешь, мне всё равно, что пить…
     Лане покачал головой,  сочувственно посмотрел мне в глаза и сказал:
- Вот что, Винс… Ты не отчаивайся. По крайней мере, неделя у нас ещё есть, так что возвращайся в Треугольник и ни о чём не думай.
- Легко сказать «не думай»! Мне же даже напиться, как следует, нельзя!
- Можно, -  отмахнулся он. – Хуже-то уже всё равно не будет…
     Честное слово, Лимми меня успокоил - и не подумайте, что это сарказм. Я ведь всегда мечтал умереть вот так: надраться до бесчувствия, и не очнуться наутро… Конечно, сейчас ситуация была немного другая, и наутро в моём теле вполне мог очнуться кто-то другой – но в этом случае я бы тем более не хотел быть на его месте!
     В общем, не думать у меня получалось хорошо, даже почти талантливо – и если бы ещё все мои близкие не ходили вокруг меня с похоронно-кислыми лицами, я бы, наверное, вовсе забыл о своей печальной участи.
     Однако, как и предсказывал Лим, примерно через неделю моё состояние начало стремительно ухудшаться. Для начала я грохнулся в обморок прямо в коридоре маркиного кабака, да ещё и с целым ведром грязной воды. Конечно, в самом этом происшествии не было ничего необычного, но… Упав, я так и не смог прийти в себя – ни через час, ни через три, ни вообще в этот день. А самое кошмарное было то, что я всё слышал и чувствовал: как Марка отчаянно ругается, а в голосе её – ужас; как Айэн поднимает меня, несёт куда-то, переодевает, словно мертвеца перед погребением…
     От полного сумасшествия меня спасло только то, что я, чего греха таить, был в этот момент достаточно сильно пьян, и поэтому в какой-то момент просто уснул, не дождавшись окончания кошмара.
     Очухался я уже снова на Хиэйри, только на сей раз у моего смертного одра, помимо Лане, собрался весь цвет энергетической инженерии: Латис, Шикен, Сетхия, Эрни и даже Хафра – просто из любопытства, наверное. Айэн тоже был здесь, и как раз в этот момент он деловито сматывал резиновый жгут, держа на коленях металлическую коробку со шприцем. В связи с этим вполне естественно, что первым моим вопросом было:
- Чем это ты меня вмазал?
- А тебе не всё ли равно? – ворчливо отозвался Айэн, однако по его лицу было заметно, что он очень рад моему пробуждению.
- Да… Глупый вопрос… - согласился я. – Ну, хорошо. А что за собрание здесь происходит?
     Энергеты к этому времени тоже поняли, что я проснулся, и так дружно столпились возле кровати, что я почувствовал себя музейным экспонатом.
- Вообще-то, мы только что закончили обсуждать мою новую идею, - ответил Лане, и заговорщически подмигнул Латису.
- Ага, - кивнул тот. – Для этого мы все здесь и собрались. В одиночку никто, даже Лим, не сможет за сутки собрать такое большое устройство.
- Сутки?! – я так резко сел, что едва не свалился с кровати. – Мне осталось… Всего сутки?! В смысле… Жить?
- Да не пугайся ты так, Винс! – встрял известный оптимист Сетхия. – Лучше послушай, какую потрясающую штуковину придумал для тебя Лимми! Он уже даже всё нарисовал, все задачи продумал, чтобы целый коллектив мог работать одновременно!
- Да, у него огромный опыт планирования крупномасштабных операций, -  хмыкнул Шикен, но Лане только добродушно усмехнулся в ответ.
- Ты мне явно льстишь, Менца. На самом деле, я раньше никогда не занимался распределением обязанностей на производстве – а теперь мне придётся задействовать целый завод!
- Какой ещё завод? – совсем растерялся я.
- Завод, который изготовит кристаллическую форму твоего размера.
- Вы собрались запаять меня в кристалл?!
- Ну… Образно выражаясь…
- А если не образно?!
- А если не образно – мы просто положим тебя в прозрачный ящик без крышки.
- Спасибо… Что без крышки… - выдавил из себя я, и схватился за голову. – Лимми! А может, не надо, а? Лимми!!!
- Что значит «не надо»? Ты жить хочешь?
- Нет! В ящике – не хочу! Нет!!!
     Признаться, мной овладело нечто вроде похмельной истерии. Я прекрасно понимал, что мои друзья, из которых практически каждый был обязан мне жизнью, не могут целенаправленно пытаться навредить мне – но ничего не мог с собой поделать. Страшное предчувствие сдавило горло, стиснуло голову, и мне неудержимо захотелось бежать, бежать без оглядки... Не ведая, что творю, я вскочил, растолкал остолбеневших энергетов, и даже успел сделать несколько шагов перед тем, как свалиться и растянуться на гладко отполированном паркете. 
     Первым, как и полагается, отреагировал Айэн, который, смачно выругавшись, одним движением поднял меня с пола и толкнул обратно на кровать.
- Лане, ради всего святого, принеси что-нибудь выпить! – крикнул он, и властитель Хиэйри беспрекословно подчинился.
     Пока его не было, я лежал, уткнувшись лицом в подушку, и прямо-таки кожей чувствовал, что все смотрят на меня, как на психа. Но ведь я и впрямь был болен, мало того – должен был умереть! Проклятье! Да разве какой-то ящик мог это исправить?! Я был полностью деморализован.
     Однако Айэн, как всегда, оказался прав: стоило мне выпить полстакана хорошего хисса, и моя паника очень быстро сменилась вполне нормальной заинтересованностью собственной судьбой. Наверное, я действительно не мог вести серьёзные разговоры в трезвом состоянии, и, наверное, это было очень плохо - но Лане, что характерно, совершенно не собирался меня осуждать.
- Ну что, теперь я могу изложить суть своей идеи? – только и спросил он, когда я немного оклемался и наконец-то решился поднять на него глаза.
- Излагай, - ответил я, и услышал почти синхронный вздох облегчения.
     Нет, что ни говори, а мои друзья были замечательными людьми! Ради меня они побросали все свои дела, собрались здесь и предоставили в распоряжение Лане всё своё время и знания – а, при этом, я вёл себя, как последний придурок, едва башкой об стену не бился, только бы отказаться от их помощи! Внезапно мне стало так стыдно, что я, несмотря на врождённую бледность, даже покраснел, наверное.
     К счастью, Лим этого не заметил.
- Я знаю, что ты, Винс, по своей энергетической структуре сильно отличаешься от любого другого существа, - задумчиво сказал он. - Я видел тебя в Мастерской Мироздания, я знаю, как ты шагаешь сквозь миры, знаю о судьбе Иштибента и твоей энергоформе; кроме того, я догадываюсь, что ты гораздо больше меня знаешь о жизни и смерти – хотя я и не знаю, сколько своих существований в секунду ты убиваешь в процессе собирания боли. Поэтому, когда я, простой демиург, пообещал помочь тебе, всесильному, через некоторое время я решил, что сильно переоценил себя. Однако я продолжил ломать голову, и в итоге, представь себе, всё-таки нашёл способ уменьшить твои порталы. Мне кажется, что нужно просто разделить тебя на составляющие, чтобы ты сам, в виде абсолютного божества, разобрался, какое количество энергии тебе нужно. Сколько у тебя сущностей?
- Четыре, наверное. Рыцарь, Разрушитель, я, и, в теории - Бог. Тот самый, абсолютный... Не знаю, как ты до этого додумался, но...
- Четыре сущности в одном теле? – удивлённо перебил меня Эрни.
- Нет, конечно, - пожал плечами я. - Ты же знаешь, что если нас объединить, то Мирозданию крышка... Но мы с Разрушителем и Богом, в некотором роде, существуем в одной волне, и поэтому я немного не понимаю, как ты, Лимми, собираешься меня с ними разделять.
- А ты знаешь, что тебя проще простого перевести в волну против твоей воли? – поинтересовался Лане.
- При помощи какого-нибудь устройства? Конечно. Причём тут моя воля? – нахмурился я, до сих пор не понимая, куда он клонит.
- А притом, что я изобрёл устройство, которое может не только перевести тебя в волну, но и удержать твоё тело здесь, на Хиэйри. Отдельно от всех составляющих.
     Я опешил. Охренел. Даже рот раскрыл от неожиданности. Ничего себе идейка! Ничего себе изобретеньеце! Ничего себе Лимми! Да кем он меня считает?! Нет, конечно, я и сам всегда воспринимал себя как некую не очень удачную подборку разномастных существ; мало того, даже знал одного из них в лицо – но сейчас Лане заставил меня почувствовать себя и вовсе чем-то вроде машины: хочешь – разбирай, хочешь – собирай заново… А ведь, на самом деле, всё было далеко не так просто!
     Невзирая на свою Мастерскую и энергоформу, я продолжал оставаться, всего-навсего, аватаром, и отделение моей волны от тела означало, по сути, смерть - да не ту, после которой бессмертный я, в виде энерговолны, возвращался в себя и воскресал, а настоящую смерть, после которой мой аватар становился бесполезным трупом. В полной растерянности, я встал, прошёл через строй своих уникальных друзей к окну и принялся рассматривать мир, который вполне мог стать моим последним прибежищем.
    Что и говорить, Хиэйри был прекрасен. Такой человек, как Лане, просто не мог выбрать для себя что-нибудь попроще – всё-таки, у бывшего молнитского мафиози был безупречный вкус! Дворец, который он избрал своим домом и храмом, был старинной резиденцией какого-то местного правителя; из его окна открывался вид на строго геометрический партер регулярного парка, где все цветы мира служили заполнением контуров воистину феерической мозаики, и мне казалось, что весь этот неестественный для растительного мира порядок сейчас попросту смеётся мне в лицо – мне, хаосу, самому нелепому божеству во Вселенной... Этот прекрасный парк напоминал мне кладбище.
    Я сам не понял, как у меня в руке оказалась бутылка с хиссом - но я вцепился в неё, словно утопающий - в спасательный круг, и пил до тех пор, пока ровные линии парка не начали расплываться перед глазами. Я пытался найти подходящие слова, чтобы объяснить Лиму то, чего он не понимал; точнее, я искал в себе смелость произнести их. Можете считать меня трусом, но озвучивать подобное было выше моих сил.
    Однако за моей спиной стояли и ждали ответа мои друзья, поэтому, с трудом преодолев себя, я всё-таки повернулся к ним и сказал:
- Лимми… Я, конечно, верю, что ты знаешь, что делаешь. Я верил в тебя даже тогда, когда уже никто не верил - и я дорого заплатил за это… Не возражай! – повысил голос я, и Лане, который явно собирался что-то заявить, поспешно захлопнул рот.
- Я знаю, что ты хочешь сказать! Я знаю, на чём ты основывал свои расчеты! Но это неправда! Неправда, Лим! Я не бессмертен! – выпалил я, и почувствовал себя полным идиотом, ибо мои друзья вытаращили глаза и недоумённо переглянулись.
- Ты – бессмертен, - пожал плечами Лане. – Любой из присутствующих это подтвердит.
     Он обвёл уверенным взглядом собрание изумлённых демиургов - и вдруг, совершенно неожиданно, услышал голос Латиса:
- Нет, Лимми. Винсент прав.
- Это ещё почему? – нахмурился Хафра. – Его что, можно убить?
- Нет, но... Ведь речь же сейчас не об убийстве, а о разделении составляющих и аватара… - Латис внезапно замялся, и почему-то посмотрел на Айэна.
- Объясни им, Айэн, - устало вздохнул я. – Может, у тебя лучше получится…
     Мой друг нахмурился, покачал головой и сказал:
- Знаете, в родном мире одного нашего приятеля, Ворона, есть очень правильная притча – про веник, который нельзя переломить целиком, но очень легко сломать по отдельным прутикам. Мне кажется, что здесь примерно та же история.
- Вздор! – фыркнул Лане. – Винс же не перестанет быть Творцом Мироздания только потому, что его временно лишили тела! Винс, ты же сам говорил, что твою материальность придумала и воплотила Мирра – притом, что ты, как божество, существовал всегда!
- Да, она действительно это сделала - но ведь ты же знаешь, зачем, - пожал плечами я. – Я должен был на своей шкуре почувствовать всё, что переживают гибнущие, чтобы захотеть хоть кого-то спасти. Я должен был избавиться от логики абсолютного божества – и избавился. А сейчас ты, Лимми, по сути, предлагаешь мне вернуть её.
- Да с чего ты это взял-то? – не понял Лане. – Ведь с твоим телом ничего не случится! Циркулирующая в ящике энергия кристаллов будет поддерживать его жизнь столько, сколько потребуется, чтобы ты и твои сущности смогли вернуться в прежнее состояние.
- А если они не захотят? – очень тихо поинтересовался я.
- Что значит «не захотят»? - удивился Лим. – Твои собственные «я» не захотят быть тобой? Бред какой-то! Ведь ты же будешь в сознании - а я в жизни не встречал более сознательного божества, чем ты!
- Ты вообще никогда не встречал меня – божества. Я имею в виду, отдельно от меня, - возразил я. – Лимми, да пойми же, наконец: я – это всё время я, каким бы я ни был. И если тебе кажется, что я, такой, как сейчас, и я, например, в виде огненного смерча - это какие-то разные «я», то ты очень сильно неправ. С таким же успехом можно утверждать, что я - пьяный, и я - трезвый - это два разных человека... Однако, если ты нас разделишь по-настоящему - мы, действительно, станем очень разными.
     Видимо, тут до Лане наконец-то начало доходить, что я имею в виду, потому что гениальный конструктор нахмурился, замолчал и так прочно задумался, словно решил в одночасье переосмыслить всю свою концепцию. 
     И тут, совершенно неожиданно, заговорил Шикен:
- Я, конечно, не большой специалист по божественным делам, но… Можно кое-что уточнить, Винс?
- Можно, конечно, - ответил я.
- Ты абсолютно уверен в том, что твоя божественная составляющая будет мыслить совсем не так, как ты?
- Уверен. Моя божественная составляющая, наверняка, не лучшего мнения обо мне.
- А твоя сущность Разрушителя?
- Тем более. Для этого чудовища я вообще не более, чем досадная помеха.
- Значит, только твоя человеческая личность способна удержать Бога и Разрушителя от самостоятельных действий?
- Что-то вроде того, - кивнул я. – Моя человеческая личность просто не позволяет сущностям тянуть на себя одеяло.
- То есть, твоя личность для тебя – нечто вроде… Внутреннего Менца?
- Хм… Хорошая метафора, - согласился я, ещё не совсем понимая, к чему он клонит.
- Я это не в качестве метафоры сказал, - улыбнулся Шикен. – Просто я подумал, что, возможно, кто-нибудь из вас Девяти смог бы некоторое время побыть твоим Менца – та же самая Мирра, например, ведь она же очень хорошо тебя знает!
     Я довольно-таки глупо уставился на этого странного молнитца, не понимая, шутит он или говорит всерьёз – и вдруг Лане так неудержимо расхохотался, словно услышал весьма удачный анекдот.
- Ну что, Винс, ларчик-то просто открывался? – гениальный конструктор хлопнул меня по плечу, и, сказал, обращаясь к Шикену:
- А ты совсем не прост, мой бывший коллега! Я всегда это подозревал!
- Нет, Лим, он-то, как раз, совершенно прост, - усмехнулся Латис. – Но он – Менца, и потому мыслит немного иначе, чем мы, зацикленные на своих кристаллах конструкторы.
- Да, вот что значит свежий взгляд на вещи, - согласился Лане, а затем снова обратился ко мне:
- Винс, ну уж теперь-то ты не откажешься поучаствовать в нашем маленьком эксперименте, а? Мирра же не откажется помочь тебе! 
     Все присутствующие посмотрели на меня так, словно от этого эксперимента зависела их жизнь, а не моя - и вдруг я понял, что, наверное, так оно и есть, ведь это я когда-то воскрешал их из мёртвых, возвращал им миры, делал их богами и Клэйтэрами… Они боялись моей гибели гораздо больше, чем я, бессмертный самоубийца. Они не могли даже представить, что Вселенная может существовать без меня, и ведь это же были ещё далеко не все, кто так думал!
    Я представил, сколько их – друзей, врагов и просто неверующих, чья жизнь сейчас зависит от энергоканалов моего Треугольника – и ответил:
- Конечно, я не откажусь, Лимми. И конечно, Мирра поможет мне, ведь она не меньше вас заинтересована в том, чтобы я остался жить. Но я всё равно ужасно боюсь – и поверь, мне есть чего бояться, поэтому… У меня к тебе, Лимми, будет одна очень важная просьба: пожалуйста, сохрани энергокод моей волны, и спустя трое суток принудительно верни меня обратно. Сможешь?
- Эээ… А ты знаешь, чем это чревато? – настороженно поинтересовался Лане, а на лицах Латиса и Сетхии отразился настоящий ужас.
- Неужели ты думаешь, что нет? – пожал плечами я, изо всех сил стараясь казаться спокойным.
- Но… Зачем?! Для чего подвергать себя такому риску?! Девяносто девять против одного, что неодушевлённое тело сразу погибнет от такого мощного энергетического удара!
- Ну, это вообще не факт. Я, на самом деле, живучий; к тому же - не забывай! - после возвращения волны в тело я снова стану бессмертным. Оклемаюсь как-нибудь... А вот если я не вернусь в тело, то мои сущности объединятся в Скэрнуит, и тогда Мирозданию точно конец. Тут ни Мирра, ни Капитан, ни даже новый Хозяин Треугольника не помогут.
- Какой ещё новый Хозяин Треугольника?! Ты что, совсем рехнулся?!
- Нет. Если меня не будет, Треугольник сам себе изберёт Хозяина. 
     Энергеты настолько синхронно разинули рты, словно у них разом воздух закончился.
- Ты же сам говорил, что Хозяин Треугольника – не должность и не профессия! – потрясённо выдохнул властитель Хиэйри.
- Это Творец Мироздания – не профессия. А Хозяин Треугольника – что-то вроде Клэйтэра. Был же когда-то наш Мэл Вторым Хозяином…
- Да он просто хотел помочь тебе! – воскликнул Айэн. – И он бы ни за что не справился, если бы остался один!
- Зато ты, я думаю, вполне справишься, - брякнул я, и сразу же прикусил язык – однако, было уже поздно.
- Да ты!.. Да ты!.. - мой лучший друг едва не захлебнулся эмоциями, но, к счастью, в этот момент Лане посмотрел на часы, спохватился и резко прервал назревающую разборку.
- Хватит! Потом поговорите! Время уходит! – прикрикнул он на ошарашенного Айэна, а затем решительно объявил:
- Господа энергеты, в вашем присутствии обещаю Винсенту, что верну его волну в тело ровно через три дня - даже если сам при этом погибну. А сейчас… Мы строим машину, или нет?
- Конечно! – нестройным хором ответили лучшие конструкторы Вселенной.
- Тогда – за работу, будь я проклят! – воскликнул властитель Хиэйри, и принялся командовать, словно капитан идущего в бой корабля:
- Шикен – в мастерскую, включай кристаллопаяльник, Эрни тебе поможет с пайкой, у него опыт имеется. Хафра, Сетхия - бегите на склад, и тащите самые мощные кристаллы – у вас, демиургов, на них должен быть особый нюх! Латис, ты заведуешь сборкой, поэтому внимательно следи за размерами готовых мини-устройств – ибо размер формы, как ты понимаешь, должен остаться неизменным.
- Вы уже и мерку с меня сняли? – безнадёжно глупо спросил я.
     Лане только усмехнулся. Разумеется, пока я тут валялся в бессознанке, с меня не только можно было не только мерку снять – меня можно было заживо похоронить, а я бы и не заметил!
     Я удручённо вздохнул и задал ещё один, не менее дурацкий вопрос:
- И что же мне теперь делать?
- Оставаться здесь и ждать, - очень просто ответил Лим. - Айэн, ты составишь Винсу компанию, поэтому проследи, пожалуйста, чтобы он не напился до полусмерти: всё-таки, дело нам предстоит весьма серьёзное. Ещё вопросы есть?
     Вопросов не оказалось. Лане окинул взглядом свою импровизированную «команду», и подытожил:
- Ну, вот и хорошо. А теперь позвольте вас покинуть, ибо мне нужно срочно отвезти на завод чертежи. Утром я вернусь уже с формой, и мы завершим сборку.
     Властитель Хиэйри коротко, по-деловому, кивнул, попрощался и вышел - а вслед за ним остальные энергеты тоже разошлись по своим чётко обозначенным делам.
     Со мной, как и было предписано, остался только Айэн – самый близкий человек, которого я, идиот, умудрился шокировать до самой  глубины души. И сейчас он смотрел на меня в таком многозначительном молчании, что я даже вспотел от смущения.
- Скажи хоть что-нибудь! – взмолился я, будучи не в силах это выносить. - Что не так-то?
- Тебе, правда, интересно моё мнение?
- Моим мнением, знаешь ли, теперь тоже не особо интересуются…
- Да ладно, Винс, не прибедняйся, - скривился Айэн. – Ты что, не знаешь Лане? Он очень интересуется твоим мнением, иначе вообще не стал бы ждать, пока ты придёшь в себя.
- Ну, значит, не мне одному так кажется, - вздохнул я.
- Послушай, а может, это действительно было бы лучше?
- Да что ты несёшь?! – содрогнулся я.
- По крайней мере, я не узнал бы о своей перспективе стать Хозяином Треугольника, - тихонько проворчал мой друг.
- Но это же совсем не обязательно так будет… - боясь даже посмотреть в его сторону, ещё тише сказал я, в сотый раз мысленно проклиная свой слишком длинный язык.
- Не обязательно? Я что, могу отказаться? – в голосе Айэна зазвучала такая отчаянная надежда, что меня пробрала дрожь. 
- Умоляю тебя, не надо об этом! Я не знаю, не знаю! – отвернувшись, я почти бегом бросился обратно к окну, и… Обнаружил там пустую бутылку.
     Непонятно, отчего - но меня вдруг одолела ужасная слабость. Я сел прямо на пол, закрыл лицо руками - и внезапно выпал из реальности, отключился, словно мгновенно заснул; мало того, я, кажется, даже сон увидел. Там была толпа Свободных Странников, несущих мне хисс, наши «мусорщики» с целой канистрой какой-то самодельной настойки, давно исчезнувший в небытии Шаман, размахивающий перед моим носом пакетиком весьма подозрительного белого порошка, и даже какой-то странный тип, похожий на персонификацию одного из Центров Распределения, прыгающий передо мной с роскошным, кремовым тортом. Целое сонмище лиц и фигур толпилось вокруг, и все хотели со мной выпить, угостить меня…
     А потом как будто кто-то хлопнул меня по плечу - и я проснулся. Рядом по-прежнему был только Айэн, но в руке у него уже была полная бутылка симпэйна, а в глазах – такое сильное беспокойство, что мне поневоле стало стыдно.
- Извини, я, по-моему, опять вырубился… - пробормотал я.
- Может, тебе всё-таки не стоит сейчас пить? - встревоженно спросил он.
- Нет, пожалуйста! Дай мне выпить! А то я от ужаса помру раньше, чем меня в саркофаг положат!
- Ты действительно так сильно боишься?
- Боюсь, - совершенно искренне сознался я.
- Что-то я не припомню, чтобы ты когда-то чего-то боялся – не считая Рыцаря, конечно, - Айэн с сомнением покачал головой и протянул мне бутылку.
- Я был бессмертен, - сделав несколько торопливых глотков, прошептал я.
- И снова будешь, Винс! Почему ты считаешь, что благоприятный исход невозможен?
- Я так не считаю, но... Давай, не будем об этом, пожалуйста…
     Мой друг недовольно нахмурился, бросил на меня укоризненный взгляд, но тему всё же закрыл. Он слишком хорошо ко мне относился, а зачастую и вообще казался мне единственным, кто по-настоящему уважал меня – то есть, не только тогда, когда я вершил какие-то великие дела, а даже в те минуты, когда я и сам-то себя не уважал.
     Вот как сейчас, например.


***
     Лане вернулся поздним вечером, почти ночью. Уж и не знаю, на чём он уезжал на свой завод - но обратно он приехал на небольшом грузовике. Четверо дюжих, одинаковых, словно ожившие манекены, хиэйров - единственные существа, которым Лим позволял обслуживать и сопровождать себя - с предельной осторожностью занесли в дом и подняли по лестнице бережно завёрнутый в матовую плёнку загадочный предмет.
     Когда же Лане выпроводил слуг за дверь и распаковал своё произведение, то даже у Латиса, родоначальника кристаллоконструкторства, невольно вырвался вздох восхищения. Саркофаг был действительно сказочный, словно вырезанный из цельного куска хрусталя, и в стенках его, согласно сложнейшей схеме, были сделаны выемки для подготовленных мини-устройств, соединённые между собой ювелирно-тонкими каналами для прокладки соединений.
- Что это за материал? – обалдело выдохнул Эрни. 
- Я назвал его «Стекло Хора», в честь мифологического творца Хиэйри, - довольно улыбаясь, ответил Лим - и произвёл своим ответом ещё более шокирующее впечатление, чем сам саркофаг.
     В этом был весь Лане: он всегда казался открытым и искренним, но, на самом деле, был непредсказуем, как гром среди ясного неба. К нему просто невозможно было привыкнуть - и естественно, что вопросы так и посыпались на него со всех сторон.
- Ты здесь что, геологией занимаешься?
- Так этот твой завод - химический?!
- Ты что, нашёл способ изготовления искусственных энергокристаллов?!!
      Я наблюдал это, стоя в дверях, и отчётливо видел, что Лане прямо-таки светится от самодовольства, словно изобрёл способ не только кристаллы производить, но и собственную энергию для освещения использовать.
- Лимми, ну перед кем ты хвост-то распускаешь? – поинтересовался я, и все разом замолкли, повернувшись в мою сторону.
     От неожиданности Лане вздрогнул и даже немного смутился, словно его застукали за каким-то не очень приличным занятием.
- Извините, парни, - сказал он энергетам. – Я что-то, и вправду, зазнался… Винс, ты проходи, садись, чего в дверях-то стоять! У нас тут как раз небольшой перерыв, скоро принесут кофе – ну, то есть, то, что здесь его заменяет.
     Верный Айэн, стоящий за моим плечом, словно ангел-хранитель, решительно отцепил меня от дверного косяка, помог сделать несколько шагов и усадил на один из крутящихся стульев, расставленных вокруг огромного верстака, который тоже представлял весьма впечатляющее зрелище. Здесь, в идеальном рабочем порядке, были разложены разные штуковины, штукенции и совсем уже малюсенькие штучечки – и, несмотря на свой безобидный вид, многие из них обладали силой, способной в два счёта развалить один Хиэйри и создать новый. А ведь это были всего-навсего детали, которые ещё только предстояло соединить!
     Лане проследил за моим взглядом, удовлетворённо кивнул, а затем всё-таки решил объясниться.
- Да, я здесь немного занимаюсь химией, и ещё немного – геологией. Хиэйри, знаете ли, на редкость благодатная почва для развития этих наук. Но если вы думаете, что я нашёл способ изготовления настоящих энергокристаллов, вы глубоко заблуждаетесь. Мой материал отличается от них, как стекло от бриллианта. Однако его свойства таковы, что энергию он проводит идеально, а при постоянном воздействии – ещё и накапливает, причём почти в стопроцентном объёме.
- Так всё-таки он природный или искусственный? – не унимался Латис.
- Это – стекло, Латисси, я же сказал, и способ его производства не отличается особой оригинальностью. Вся суть – в том минерале, из которого на Хиэйри делают стекло.
- Любое стекло?!
- Ну, конечно, не любое. Моя личная лаборатория провела некоторые исследования, и…
- Ах, вот как! Ещё и личная лаборатория, значит?! – главный молнитский Клэйтэр недобро прищурился и резко развернулся ко мне. – Винс, ты в курсе?
- В курсе чего?
- Того, чем наш Лимми здесь занимается! Или ты думаешь, что он специально ради тебя, за неделю провёл все эти глобальные исследования?
     Я недоумённо уставился на него, не зная, что и сказать. Может быть, я был слишком пьян и просто чего-то недопонял - но, с моей точки зрения, в деятельности Лима не было совершенно ничего компрометирующего.
- Латис, ты его в чём-то конкретном подозреваешь? – спросил я.
- Пока нет, - ещё больше помрачнел молнитский Клэйтэр. – Но теперь я буду вдвое тщательнее наблюдать за ним.
- Ничего не имею против, - широко улыбнулся Лане, и, решив, что разговор окончен, направился к двери.
     Уж и не знаю, как он это почувствовал, но за дверью оказались двое из четверых уже знакомых слуг.
- А вот и кофе! – жизнерадостно объявил Лим, и обстановка в мастерской мгновенно разрядилась.
     Латис и Эрни кинулись освобождать место на верстаке, Хафра и Шикен ловко перехватили у хиэйров огромный поднос с кофейником, чашками и бутербродами, а я, чтобы не мешать, попытался отодвинуться от стола и на своём катающемся стуле.
     Это было, мягко говоря, несколько опрометчиво, потому что пил я с самого утра, и сейчас был в таком состоянии, что, если бы Айэн не схватил меня за плечи, я вполне мог бы и голову расшибить. Лане нахмурился, укоризненно покачал головой и сказал:
- Винсент, ты бы тоже, что ли, кофе выпил, а? Хватит уже симпэйн хлестать!
- Да ладно тебе, Лимми… Трезвым, что ли, помирать-то?
- Помирание отменяю, - отрезал гениальный конструктор. – Если энергии саркофага будет не достаточно, я применю аппарат для искусственной вентиляции лёгких.
     От такой перспективы меня весьма ощутимо тряхнуло, в глазах потемнело, а к горлу подступил такой невыносимо болезненный ком, что я даже закашлялся.
- Что с тобой, Винс? Тебе плохо? – перепугался Айэн.
- Нормально… - прошептал я. – Простите меня… Я просто трус…
- Так, а ну, прекрати! – Латис так резко поставил кружку на стол, что едва не расплескал свой кофе. – Это не обсуждается! И дурацкие шутки Лане – тоже!
- Хорошо, хорошо! – поспешно согласился Лим. – Не будем тратить время на всякую ерунду! Сейчас быстро допиваем кофе – и начинаем сборку. К утру всё должно быть готово!
     Дальнейшие несколько часов прошли в лихорадочной работе. Да что там - я даже не предполагал, что Клэйтэры и Демиурги разных миров могут так слаженно работать! Воистину, Лим Лане был человеком уникальных организаторских способностей! Уверен, что, если бы не он, мои замечательные друзья ещё неделю дискутировали бы на тему последствий изобретения такой мощной энергомашины – как дискутировали на тему Всеобщего Экрана Миров, пока Лане просто не изготовил его, прекратив все обсуждения раз и навсегда.
     У Лима же всё было просто: есть задача – есть решение. Это всегда было так, даже тогда, когда он был молнитским мафиози. И лично меня ничуть не удивляло, что, едва став живым богом Хиэйри, Лане, в первую очередь, снарядил геологическую экспедицию, создал химическую лабораторию и реорганизовал стекольный завод. Это было для него так же естественно, как для меня – собирать боль. И я совершенно не разделял опасений Латиса: с моей точки зрения, начни даже Лане продавать свои стекляшки, никому от этого хуже не стало бы. Главное, чтобы он не начал изготавливать на заказ устройства – но за это я был готов поручиться. Лим даже Экран Миров ни разу не использовал в корыстных целях, а значит, мог удержаться практически от любого соблазна – кроме соблазна кому-нибудь помочь, разумеется.
     Но уж зато в этом деле остановить Лане нельзя было даже танком! Такое ощущение, что у него каждая секунда была сосчитана, вплоть до времени употребления кофе, ибо к утру саркофаг действительно был готов.
     Вот только я, увы, был «готов» ничуть не меньше. Я даже не помню, спал ли в эту ночь, или же только пил. Признаться, я вообще почти ничего не помню. Похоже, что до саркофага меня просто несли на руках, а вокруг всё раскачивалось, вращалось и так бесконечно растягивалось, словно я был, как минимум, под артуной.
     Когда меня втащили в мастерскую, кто-то из присутствующих закричал: «Да ты рехнулся, Лимми! В таком состоянии его ни в коем случае нельзя подвергать эксперименту!» - на что Лане очень жёстко ответил: «Ему уже всё равно. Время вышло. Либо он сейчас окажется в саркофаге, либо умрёт раньше, чем протрезвеет».
     Все голоса разом смолкли, и стало тихо, как на настоящих похоронах. Я помню, что хотел испугаться - и не смог, будто что-то сломалось во мне, что-то сгинуло бесследно, и как я не искал, ничего не получалось.
     А потом меня положили в ящик, и он, несмотря на то, что был стеклянным и твёрдым, отчего-то показался мне невыразимо уютным и тёплым, словно нагретый у костра спальник. Даже наброшенная на моё тело сеть из проводов, каждый из которых приклеивался к коже своей отдельной энергопластиной, не смогла помешать охватившему меня всеобъемлющему чувству комфорта и успокоения. Да, я в кои-то веки узнал, что такое настоящий покой – и понял, что ничего более не хочу в этой жизни.
    

***
     Это было плохо. Так плохо, что дальше ехать некуда! Мирра, мой соавтор, мой надмирный связной, вцепилась в мою божественную составляющую, словно клещ – но пользы это почти не принесло.
- Да что случится-то, если я не вернусь? – усмехнулся новый Творец Мироздания, настоящий Свободный Странник без тела и привязанностей.
- Ты погибнешь!
- Я? Это просто смешно! А может, и он тоже? – незнакомый «я» указал куда-то в сторону и развеселился ещё больше.
     Мирра резко обернулась и застыла, словно лотова жена, а моё человеческое я, бессловесный, безгласный наблюдатель, подумало, что вполне разделяет её чувства, ибо с тем, кого она увидела, было страшно не то, что разговаривать, а даже смотреть в его сторону!
- Проклятье! Если он хоть пальцем здесь шевельнёт, я немедленно позову Рыцаря Табу – и плевать мне на всех вас, понял?!
- Перестань, Мирра! – отмахнулся Бог, и радостно закружился над чудовищной машиной уничтожения. – Ну что с ним сможет сделать какой-то Рыцарь? Лучше просто позволь нам отправиться в странствие – и, клянусь, мы оставим ваше жалкое Мироздание существовать.
- Слушай, ты! -  взвилась от ярости Мирра. - Если в тебе есть хоть что-то живое – слушай, иначе я обещаю, что вместо странствия ты огребёшь заслуженное небытие! Ты прекрасно знаешь, что нас должно быть Девять, и Вторым из нас должен быть Винсент. Не разрозненные частицы, принадлежащие непонятно, кому, а тот Винс, которого я знала и любила ещё до начала времён. Без него Ликьюск Творящих распадётся, и Вселенная погрязнет в хаосе!
- Но я и есть Винсент! – Странник резко остановился и удивлённо уставился Мирре прямо в глаза. – Мало того, я гораздо больше Винсент, чем какой-то жалкий аватар! Разве я – не тот, кого ты знала до начала времён?
      Первая творящая богиня Мироздания ответила ему таким ледяным взглядом, что даже Рыцарь позавидовал бы.
- Я хотела бы называть тебя Винсом, но у меня не поворачивается язык! Ты не просто не похож на него, ты даже не знаешь, каким он был! Он умел любить, а ты - бездушный сгусток энергоматерии. Он думал только о других, а ты вообще ни о ком не думаешь. Он разрушал, не желая, а ты - разрушаешь, не думая. Он всегда считал себя во всём виноватым, а ты?!
- Да в чём я виноват-то? – опешил бестелесный Бог. – Я сильнее, я совершеннее, у меня нет никаких зависимостей! Я один могу то, для чего Вселенной требуются твои Девять!
- Вот в этом-то и беда, - вздохнула Мирра, отметив, впрочем, что ход мыслей её оппонента постепенно начинает меняться. – Винсент был слабым, но всегда выигрывал. Он всегда был прав - и знаешь, почему? Потому что правота бога определяется объективными причинами, и прежде всего, полезностью его существования. А какая польза может быть от такого существа, как ты? Ты проиграешь, самозванец, и никакая сила не поможет тебе.
     Моё человеческое «я», умей оно дышать, сейчас наверняка издало бы вздох восхищения, но поскольку у него не было лёгких, оно восхитилось молча. Железные аргументы Мирры кого угодно могли заставить задуматься – но чтобы вот эдакого Абсолютного Бога?! Это было достойно не только восхищения, это заслуживало преклонения и пожизненной благодарности!
     А задумался Бог не на шутку, даже в энергетических потоках кружить перестал, вместо чего принял более-менее человеческую форму, уселся прямо на упругую пустоту Беловременья, замер и надолго ушёл в себя, словно окаменел. Мирра при виде этого тоже очеловечилась, подошла и спокойно села рядом - тенью былых времён, ностальгией по утраченному Предначальному…
     И, будь у моего человеческого «я» глаза, оно бы непременно заплакало при виде этой призрачной пары, но, увы - глаза были только у тела, а оно, недосягаемое и далёкое, лежало сейчас, смежив веки, в своём хрустальном саркофаге, словно сказочная спящая царевна, никогда не знавшая снов.
- Ну, ладно, Мирра, что я должен сделать, чтобы принести пользу? – поразмыслив, хмуро произнёс несостоявшийся Странник.
- Вернуться в тело, разумеется.
- И навсегда перестать быть счастливым? А если я не хочу?
- Я тоже много чего не хочу, знаешь ли, - пожала плечами Мирра.
- И ты тоже никогда не бываешь счастливой?
- Почему же? Я довольно часто бываю счастлива – в качестве человека, конечно.
- А в качестве божества?
- А в качестве божества я вообще не знаю, что это такое. Я – Центр Распределения, и счастье – это удел моих воплощений.
- Хорошо тебе, - горестно вздохнул он. – А мне вот снова придётся каждый день преодолевать порочные пристрастия, слабоволие и адскую боль в запястьях…
- Зачем? Ты же прямо сейчас можешь заново придумать свою материальность! Тебя же именно для этого и освободили!
- Что?!
- Да! Хочешь оставить порталы – оставь, а не хочешь – дело твоё. Ты вообще можешь сделать Хозяина Треугольника трезвенником, красавцем и суперменом – и никто даже слова не скажет.
     Незнакомый Бог хмыкнул и несколько странно покосился на призрачную советчицу.
- А это правда, что его сотворила ты?
- Да. А это правда, что ты его ненавидишь?
- Нет, - не раздумывая, ответил Странник. – Просто он никогда не бывает счастлив…
- Полная ерунда! – отрезала Мирра. – Впрочем, если ты считаешь иначе – ты в своём праве. Сделай его счастливее, если сможешь…
     Её необычный собеседник покачал головой и ответил:
- Нет, Мирра. Я не смогу. Помнишь, он когда-то сказал, что, мол, счастливые – они и не люди вовсе?
     Мирра кивнула.
- Так вот, сейчас я наконец-то понял, что он имел в виду. Спасибо тебе.
- Так ты согласен воссоединиться?
- Конечно, согласен! Но знаешь, я, пожалуй, не стану делать Винса лучше, чем он есть - разве только, порталы немного усовершенствую, чтобы ему хотя бы эту боль не приходилось заливать спиртом. Ну что, идём в Мастерскую?
- Давай, - просияла Мирра, и уже совсем было собралась сделать шаг из Беловременья, как вдруг…
     Раздался чудовищный лязг, словно с места сдвинулась гигантская, заржавевшая от долгого неупотребления стрела подъёмного крана, а затем что-то огромное и горячее просвистело над головами увлечённых Творцов, заставив их инстинктивно пригнуться.
     Моё человеческое «я» забилось в бессильном, беззвучном ужасе, безуспешно пытаясь докричаться до них, оставшихся по ту сторону и непростительно забывших о присутствии Разрушителя, который, тем временем, снова поднял руку, целиком состоящую из огня, и ещё раз замахнулся на Мирру и Бога, которые выглядели рядом с ним просто букашками.
     Однако эти иллюзорно маленькие существа были отнюдь не беззащитны! Мгновенно рассредоточившись и приняв привычную энергоформу, они зашли с флангов и повисли на руках Разрушителя, словно два разъярённых бульдога. Гротескная фигура принялась изгибаться, скрипя и мотаясь из стороны в сторону, но воспользоваться своим пламенем больше не смогла, ибо каждую её конечность опутывал радужный кокон чистой, незамутнённой энергии созидания.
     И, наверное, они могли бы держаться так вечно - настолько равны были силы, но ведь цель их была вовсе не в этом. Да и Вселенная не смогла бы долго выдерживать эту схватку, во время которой все ресурсы Мироздания оказывались задействованными не по назначению, и огромная масса энергии попросту уничтожалась, исчезала, сплавляясь в полное ничто.
     К счастью, Творящие божества поняли это достаточно быстро.
- Перебрасываемся в Мастерскую вместе с ним! – заорал, что было сил, божественный Странник.
- Давай! Вместе! Эрну, мирну, файрну! – дала отсчёт Мирра, и вся сюрреалистическая композиция одним махом провалилась сквозь Беловременье в мягкую, обволакивающую темноту.
    
    

***
     В Мастерской соотношение сил мгновенно переменилось. Разрушитель в своём истинном виде оказался постоянно вращающейся против часовой стрелки многоконечной, огненной звездой, похожей по структуре на большую, иглистую снежинку.
     Винсент предстал в виде трёх треугольников вместо четырёх, но всё равно был вполне узнаваем и вызывал чувство бесконечного животного ужаса – ибо сейчас, даже в неполной форме, он включал в себя Рыцаря Табу, исполнителя Вселенских приговоров.
     А Мирра… Мирра была холодным, ярким, серебристо-бирюзовым шаром, на поверхности которого постоянно появлялись и исчезали, закручиваясь, небольшие, спиралевидные углубления. На первый взгляд, этот предмет совершенно не казался опасным - но едва только Разрушитель попытался к нему приблизиться, как шар молниеносно выпустил длинный, сияющий протуберанец, и заставил агрессора отшатнуться на прежнее расстояние.
- Ну вот, теперь и поговорить можно, - выдохнул голос Винса.
- Можно, - согласилась Мирра, и в её интонации явственно прочиталась улыбка.
- О чём? – нехотя процедил Разрушитель, замедляя своё вращение.
- О том, сколько тебя должно быть в человеке, чтобы ты не причинял ему вреда, - невозмутимо ответил Винс.
- Я и так ничего ему не причинял.
- Молчи. Ты не в суде. Твои оправдания бессмысленны.
- С чего ты взял, что я оправдываюсь? - высокомерно фыркнул огненный знак. – Просто, раз уж мы с вами об этом говорим, то я считаю несправедливым, что меня всегда должно быть меньше, чем вас.
- Тебя ничуть не меньше, дорогуша! – возразила Мирра, и Разрушителя аж передёрнуло от такого обращения. – Просто остальные составляющие Винса, как правило, не пытаются делить его между собой.
- Да, они просто делят его на троих себя и одного меня.
- Ах ты, ехидна! – не выдержали три треугольника. – Значит, это мы его делим?! Спасибо, что просветил! А может, и всю эту кашу с порталами тоже мы заварили?! А?!! Мы заставили несчастного пьяницу постоянно таскать в себе гибель всего Мироздания и испытывать адскую боль?!! Да мы в последнее время только тем и занимаемся, что изобретаем возможности полезного применения твоего самовольного «дара»!
- Но ведь они же есть, эти возможности! – съёжившись под натиском праведного гнева, воскликнул Разрушитель.
- Есть, конечно – не будь их, мы разобрались бы с тобой гораздо раньше!
- Ну вот!
- Что – «вот»? Ты же не смог оставить всё, как было! Ты до тех пор заставлял Хозяина Треугольника плясать под твою дудку, пока это не стало несовместимо с его жизнью!
- Да с чего вы это взяли?! Неужели вы думаете, что я действительно хотел убить одного из нас?! Я просто пытался восстановить справедливость!
     Треугольники всколыхнулись, словно все три составляющих Винса одновременно вздохнули.
- Это безнадёжно, друзья мои. У вас слишком разные представления о справедливости, - констатировала Мирра, и вдруг по её сияющему телу прошла такая волна дрожи, что оно невольно ощетинилось сразу десятком протуберанцев.
- Что с тобой? – испугался Винс.
- Немедленно возвращайся в тело! – не своим голосом заорала Первая из Девяти.
- Погоди, Мирра! Не торопи! Если мы сейчас с ним не договоримся, он всё равно нам никакой жизни не даст! – попытался было возразить Винс, не сразу сообразивший, что происходит.
- У вас нет времени!
- Что значит: «нет»?
- Если ты сейчас же не вернёшься, Лим Лане вернёт тебя силой!
- Когда?
- Прямо сейчас! Сию секунду! Он запустил обратный процесс!
- Но мы не можем сию секунду! Мы ещё не воссоединились!
- Так начинайте же, чёрт возьми!!!
     Тут Винс наконец-то всё понял – и в тот же миг фигура из треугольников начала раскручиваться по часовой, раскаляясь и приобретая очертания сплошного багрового круга. Разрушитель же, из упрямства, а может, наоборот, решив всё-таки помочь остальным, тоже принялся раскручиваться, но в своём привычном направлении.
     Несколько секунд два раскалённых диска висели друг напротив друга, словно бы примериваясь, а потом они одновременно ринулись навстречу и – сплелись! Во все стороны полетели искры, прожигая дыры в пространстве Мастерской Мироздания, а затем произошло то, о чём и предупреждала Мирра: прямо под яростно искрящимся клубком в кромешной тьме внезапно развернулась воронка передающего портала. 
     Она была размером с хороший Мальстрем, и противостоять притяжению такой силы не стоило даже пытаться. Единственное, что можно было сделать - это принять неизбежное, и с убийственной скоростью добровольно ввалиться в рамки собственной материальности.


***
     А после… Я открыл глаза. Настоящий «я», живой – но не сказать, что невредимый, ибо чувствовал я себя растерзанным на сотню кусочков и очень плохо после этого собранным.
     Я лежал не в саркофаге, а на обычной кровати в особняке Лане, но был, при этом, в положении овоща, потому что меня со всех сторон опутывали какие-то провода, и капельница, естественно, тоже присутствовала. В общем-то, шевелить я не мог ничем, кроме мозгов – и это было так жутко, что даже не передать.
     От мрачных размышлений о собственной беспомощности меня отвлекал только потолок, ибо он был украшен столь шикарной лепниной и росписью, что казался дивным, манящим лесом. Этот орнамент был словно специально создан для обездвиженных больных: побродив сознанием по воображаемым тропинкам, я почувствовал, что снова проваливаюсь в сон – только теперь это был нормальный сон человека, а не бездна божественного небытия.
     Не знаю, когда я проснулся снова, но, похоже, был уже вечер. Комната была погружена в сумерки, и я скорее почувствовал, чем увидел, что я в ней не один.
- Кто здесь? – с трудом разлепив пересохшие губы, прошептал я.
     Невидимая фигура резко вскочила с кресла и воскликнула:
- О боже, Винс! Ты проснулся! Можешь говорить? – и я по голосу понял, что это Иштар.
- Кажется, да… - ответил я, хотя каждое слово давалось мне с большим трудом.
- Тебе чего-нибудь принести? Можно включить свет?
- Можно, конечно… Я очень хочу пить…
- Сейчас! Подожди минутку!
     Она включила настольную лампу и быстро выбежала за дверь, чтобы буквально через мгновение вернуться со стаканом какой-то жидкости.
- Давай-ка я помогу тебе сесть. Думаю, уже можно снять всю эту ерунду, - Иштар поставила стакан на тумбочку, освободила меня от капельницы, отлепила датчики и заботливо подложила вторую подушку, чтобы я мог опереться спиной.
     Я сел, взял стакан – и только сейчас увидел, что на моём запястье нет ни защитного браслета, ни страшной, огненной раны. Вместо этих уже привычных атрибутов по коже змеился маленький, аккуратный шрам, словно искусный хирург постарался. Улыбнувшись, я отхлебнул из стакана - и мне показалось, что я никогда в жизни не пил ничего прекраснее, хотя это был обыкновенный джойльский чай, терпкий, травяной напиток, которым меня обычно отпаивали с похмелья молнитцы.
     А потом я вспомнил о времени.
- И сколько же я пробыл в этом… Гробу? – собравшись с силами, спросил я.
- Пять дней. Вместо трёх, представляешь? Лане всё медлил, не хотел обещания своего сдерживать…
- Ты хоть понимаешь, что он мне жизнь спас?
- Понимаю. А ты думаешь, что он это сделал осознанно? Айэн вот говорит, что Лимми просто извёлся весь, никак решиться не мог – поэтому и не вернул тебя сразу.
- Да нет, не может быть, - нахмурился я. – Разве Лане может сомневаться? Он же несгибаемый! В его действиях явно был какой-то расчёт!
- Я тоже всегда считала, что он без расчёта шагу не сделает, однако… Знаешь, что он сделал после того, как увидел тебя живым?
- Что?
- Он запил.
- Лимми?! – от неожиданности я вздрогнул и едва не пролил чай.
- Да.
- И где он сейчас? Мне надо с ним срочно поговорить! – я так разволновался, что едва не вскочил – однако меня хватило только на то, чтобы спустить ноги с кровати.
- Да ты что, Винс? – изумилась Иштар. - Ничего с ним не случится! Он же не алкоголик и не самоубийца – просто нервы сдали, вот и всё.
- Нет, Иштар! Ты его совершенно не знаешь! Лиму вообще нельзя пить! Не веришь – спроси у Латиса!
- Да ладно, я много раз видела, как он пил. Он был совершенно адекватен!
- Послушай, Иштар, на самом деле, ты никогда не видела, как он пил. Я имею в виду, в прошлой жизни. А я был с ним до самой смерти, и…   
- Но ведь он же умер от передоза, разве нет?
- Не совсем. Лане, конечно, был наркоманом, но, знаешь ли, пил он ничуть не меньше. Сказать по правде, я вообще ни разу не видел его трезвым.
- Ничего себе! Да я даже тебя много раз видела трезвым!
- Вот именно. Даже меня… - невесело усмехнулся я.
- Невероятно! У него что, после истории с Шикеном так башню совало?
- В общем-то, да. Я думаю, это стало для Лане последней каплей в океане его нечистой совести. И если сейчас он запил потому, что сомневается в правильности своего поступка – я должен с ним немедленно поговорить! Я отвечаю за него – а значит, за Хиэйри и Экран Миров тоже!
- Понятно, - вздохнула моя прекрасная хранительница. – Ну, хорошо, я попытаюсь привести его сюда, если это возможно.
     Она расстроено покачала головой и вышла из комнаты.
- Постарайся, прошу! – крикнул я ей вслед.
     Мне и впрямь было не по себе – настолько, что я даже забыл про собственное полудохлое состояние. Я в одночасье вспомнил, что вытворял Лане в молнитском мире, вспомнил, как я пытался его спасти – и не смог, потому что в своих пороках Лимми был ещё безнадёжнее меня. Гениальный, обаятельный, и, по-своему, справедливый герой молнитского эпоса, потерявший последнюю надежду на избавление, спившийся и сторчавшийся, умирал на моих руках – а я, Творец Мироздания, был бессилен что-либо изменить. Такого кошмара даже в моей жизни не было никогда – и я так надеялся, что уже не будет, но… Когда дверь моей комнаты открылась снова, я с содроганием увидел, что мои опасения, к несчастью, были отнюдь не напрасны.
     Сначала через порог переступил Айэн, причём, спиной вперёд, потому что за собой он тащил нечто очень активно упирающееся. А когда это нечто было втащено в комнату и поставлено передо мной, я с трудом узнал в нём великолепного Властителя Хиэйри.
     Одетый в какое-то чудовищное рубище, опухший, помятый, с безумными, ввалившимися глазами, Лане едва стоял на ногах, и даже его тёмно-серая кожа отчего-то стала бледной, словно его окунули в извёстку.
- Здравствуй, Винс…- произнёс он совершенно чужим голосом. – Суди меня… А хочешь - убей… Ты в своём праве…
     Лане немного испуганно покосился на Айэна, а затем не то всхлипнул, не то истерично хихикнул – и меня внезапно бросило в жар, а перед глазами всё поплыло от нахлынувшей слабости. Я понял, что совершенно не готов к этому разговору, но пути назад у меня уже попросту не было.
- Да что ты такое городишь, Лимми? Тебя никто не осуждает! – собрав все моральные силы, сказал я.
- Ты благороден, конечно, но... Я всё равно должен понести наказание.
- За что? – попытался призвать к логике я.
- За попытку убить тебя.
     О, боже! Какая тут могла быть логика?! Я потерпел фиаско на первой же секунде, и понял, что вообще не с того начал.
- Ты не пытался меня убить! Ты сделал то, что я сказал - и спас мне жизнь! Я должен благодарить тебя, а не судить! – воскликнул я, и кажется, это подействовало.
- Ты… Благодаришь меня? – обалдело спросил Лане, и внезапно так сильно пошатнулся, что Айэну пришлось схватить его за шиворот рубища.
- Сядь! – он подтащил Лима к моей кровати и силой усадил рядом – благо, сопротивляться всерьёз молнитец просто не мог, разве что, на словах.
- Винс, то, что я не убил тебя – чистая случайность! Я не сдержал своего обещания вовремя! Я…
- Заткнись, Лане! – не выдержал Айэн. – Я никогда в жизни не видел большего идиота, чем ты!
     Лим вздрогнул, а затем сполз с кровати, опустился на колени, наклонил голову и зажмурился, до посинения сжав кулаки. Чёрт возьми, он стоял, как на эшафоте, словно я был судьёй, а Айэн - палачом! Я ужаснулся – а в следующую секунду, почти неожиданно для самого себя, приказал:
- Выйди, Айэн. 
- Что?! – мой друг вытаращился на меня, не веря своим ушам.
- Выйди. Это наше личное дело. Да, Лимми?
     Не открывая глаз и не меняя позы, Лане едва заметно кивнул, и окончательно сбитый с толку Айэн вынужден был удалиться. Наверное, он даже обиделся - но сейчас мне было несколько не до того.
    Я сел на пол рядом со своим сумасшедшим избавителем, и нерешительно произнёс, понимая всю сложность своей задачи:
- Лимми… Ты можешь просто выслушать меня?
- Да… - едва слышно ответил он.
- Только ты глаза открой, ладно?
     Лане покорно открыл глаза, и уставился прямо перед собой. Взгляд его был не просто стеклянным, а каким-то каменным даже, и я, как знаток депрессивных состояний, сразу сообразил, что, если бы не нервное напряжение, несчастный гений просто упал и уснул бы прямо сейчас – настолько он был измучен.
- Лимми, я считаю, что виноват перед тобой гораздо больше, чем ты – передо мной, - стараясь быть как можно убедительнее, сказал я. – Это ведь я толкнул тебя на преступление, которое едва не привело к концу Вселенной. И те два дня, которые ты подарил мне, действительно спасли всё, Лимми! Ты поступил правильно – в отличие от меня!
     И тут Лане словно оттаял. Сначала его неподвижные глаза моргнули - медленно, как у ящерицы – а затем он помотал головой, разжал кулаки и изумлённо уставился на свои окровавленные ладони: как у всякого молнитца, у него были весьма острые коготки, и кожу он проткнул весьма серьёзно.
- Проклятье… Так больно… Извини, у меня что-то с головой, наверное, - лишённым всяческих эмоций голосом произнёс он, а потом спохватился и спросил уже почти нормально:
- Винс, ты действительно веришь в то, что сейчас сказал?
- Я же трезвый, Лимми, - пожал плечами я. – Неужели ты думаешь, что я брежу?
- Ты не бредишь, просто… Мне кажется, за преступное намерение человек должен отвечать так же, как и за совершённое преступление.
- Но это же было моё намерение, а не твоё!
- Почему? Саркофаг был моей идеей…
- И твоя идея была хороша, Лим! А то, что приказал тебе сделать я, не имеет к ней ни малейшего отношения! 
- Я, правда, не хотел тебя убивать! Веришь?
- Верю.
- Значит, я не должен был подчиняться! А знаешь, почему я решился? Знаешь?! Только потому, что надеялся умереть сам!
     Мне показалось, что он вот-вот заплачет, в первый раз в своей новой жизни – и это было невыносимо! Я обнял его за плечи и сказал:
- Перестань, Лимми! Ну, дурак я, дурак! Отдать такое приказание и не оставить никакой связи – это же надо быть полным кретином! Наверное, можно было попытаться как-то подсоединить к Саркофагу Экран Миров, чтобы Мирра могла с тобой говорить…
- Я думал об этом, Винс… Понимаешь, подобное соединение получилось бы слишком нестабильным. Нужно было изобретать какое-то промежуточное устройство, чтобы случайно не пропустить твою расщеплённую волну через все миры Вселенной – а времени не было… Прости, пожалуйста…
     Я в очередной раз чуть язык не проглотил от изумления. Ну, да, конечно! У него же всё было просчитано, как я мог забыть?!
     И вдруг я понял, в чём была его главная беда, его самый тяжкий грех и проклятие: как многие гении, Лане всегда пытался заключить события в жёсткие рамки своих вычислений, не оставляя им ни малейшего шанса на стихийность. А ведь событийная реальность настоящего была, как река - она в любом случае обтекала возникающее на пути препятствие, даже если для этого ей приходилось искривлять русло. Никакая стройная концепция не была способна остановить её, никакие цифры не могли заставить двигаться по прямой – а значит, и выживание Лане напрямую зависело от умения вовремя убраться с её дороги.
     Он должен был научиться отступать, хотя бы в этой жизни, если не научился в прошлой - однако я не стал говорить ему об этом сейчас. Я решил, что достаточно с него было потрясений на сегодняшний день, и сказал вот что:
- Всё, хватит. Успокаивайся и ложись спать. Тебе надо выспаться. А когда ты проснёшься, будь готов принимать заслуженные почести – как человек, который спас Мироздание. Ты же знаешь, что в мире случайностей нет?
- Да.
- Вот и прекрасно. Поэтому – будь собой, Лимми…
- …и не мучай других своей субъективной правдой, да? Ты это хотел сказать? – властитель Хиэйри вздохнул и криво усмехнулся. – Я тебя понял, Винс. Хороший совет.
     Я только руками развёл – и ничего больше не сказал. Конечно, я имел в виду совсем не это, но оправдываться тоже не счёл нужным. Зачем? Я был уверен, что Лане рано или поздно всё поймёт сам – главное, прийти в себя.
     А когда он придёт в себя, мы, в каком-то смысле, будем в расчете.
 

                Мирра & Винсент Табу, март-апрель 2011г.