Память, видение, энергетика

Порой, мы недооцениваем значение памяти в нашей жизни. Не механической памяти, а живой, настоящей, которая помнит все, не травмируя при этом. Спасаясь от негатива, мы подавляем его, загоняем в подсознание, надеясь, таким образом, избавиться от него «раз и навсегда». Но, тем самым, мы не избавляемся от него, а консервируем, и он, минуя сознание, отбирает у нас часть энергии, лишая нас части самих себя. Еще хуже дело обстоит с психотравмами. Перераздраженный участок мозга, замкнув все раздражения на себя, истощается до «сплошного спазма» и превращается в «черную дыру», которая полностью отключает память на травмирующие события, создает провалы в сознании и засасывает в себя любые возникающие возбуждения, что не позволяет нормально мыслить. Источник постоянного раздражения все время приходится подавлять, от чего мировосприятие лишается целостности, правильности. Потеря памяти, это всегда потеря энергетики, это – уменьшение «шагреневой кожи» жизни. Можно ли каким-то образом вернуть потерянную память и энергетику? Можно, и осуществляется это с помощью «роспуска пружины», закрученной при убегании от травмирования, и устойчивого внимания (видения), которое лишает ранки подпитки и перенаправляет потоки энергии на видение травмирующих событий, чтобы осмыслить их и лишить, тем самым травмирования. Посмотрим, как это происходит в реальности. Лег на диван, расслабился, погрузил  себя в полудрему и отпустил мысли, давая пружине распускаться естественным образом. По мере расслабления, начал подключать устойчивое внимание, стараясь видеть в моменты прерывания без прерываний. Прерывают внимание подавленные психотравмы, которые обнажаются при расслаблении, так как снимается спазматическая защита, их запирающая. Когда же удерживаешь внимание, раздражение не попадает в ранки, и можно прошлое вспоминать без травмирования…. Время потекло вспять, и начали в мельчайших подробностях воскресать события прошлого, уничтоженные длительным травмированием, которое для меня было «сплошным кошмаром», из которого я никак не мог вырваться. И только истощение спасло меня, отключив память…. Вспомнился возраст, в два с половиной года. Отец ушел от нас с мамой, и мы поселились в старой мрачной избе, без окон, с дверью, выходящей прямо во двор, который не был даже огорожен. Никакой мебели, кроме грубо сколоченной деревянной кровати и печки, которую приходилось топить дровами. Часть осени, всю зиму и часть весны я, все дни, кроме воскресенья, с раннего утра и до поздней ночи, находился один наедине со своими страхами и мрачными мыслями. Самой заветной мечтой для меня была какая-нибудь кукла - человечек, с которой я мог бы разговаривать, пока мама на работе. Она, чтобы выжить, работала на полторы или даже две ставки и приходила домой очень поздно.  К тому времени я чаще всего, устав от страхов и одиночества, спал под одеялом, укутавшись под ним с головой. От одиночества и страхов я буквально сходил с ума и спасался лишь в своем внутреннем мирке – ракушке, просто останавливая в нем мысли, чтобы абсолютно ни о чем не думать. Мечтать было страшно, впечатлений не было никаких, да и те куцые мечты, что были, очень скоро рухнули. Я готов был простить папе все затаенные на него обиды, лишь бы он вернулся, и все было бы как прежде, но мечты каждый раз рушились, и я начал полностью отрицать прошлую жизнь, чтобы она больше не травмировала меня никогда. Прошлого - не было, настоящего – не было, без этого и будущее себе никак не представлялось. Единственным утешением и радостью была мама. Я только и жил в ожидании ее, когда она меня приголубит, приласкает, успокоит, обнадежит, развеет все страхи. Ей самой было не сладко, и она часто плакала по ночам, стараясь скрыть от меня свои слезы. Потом, отсутствие игрушек стало для меня кошмаром, когда мы переехали жить в другой город. У всех соседских мальчишек была хоть какая-то игрушка, а у меня не было ни одной. Дети хвастались своими игрушками друг перед другом, задавались, фантазировали, а я был лишен этой возможности. На все мои просьбы купить игрушку, мама отвечала отказом. Она еле сводила концы с концами и сама жила впроголодь. Особенно  завидовал на детский пистолет. Им можно было размахивать, представлять себя героем, выказывать всем свою значимость. Я и машинке бы обрадовался, но и этого не было. Мальчикам со мной было не интересно, потому что похвастаться мне было нечем, а сам я, рядом с ними, чувствовал себя ущербным. Поэтому начал сторониться их, уединяться и замыкаться на своих мрачных мыслях. Все было «плохо, ужасно, отвратительно». Уже в тринадцать лет, зайдя к маме на работу в гости – она в то время работала заведующей детским садиком, я увидел у нее в кабинете в ящике за стеклом игрушки, предназначенные для малышей, и попросил мамы разрешить мне с ними поиграть. Мама разрешила, но только у нее на балконе во время ее обеда, чтобы никто из сотрудников не видел. Только тогда я смог снять давнее детское напряжение, терзавшее меня на подсознательном уровне много лет. Мама даже позволила взять домой на один день игрушечный пистолет, не стрелявший пистонами. Я ходил с ним по улицам, незаметно для прохожих доставал его, поглаживал и представлял себя героем из фильмов. Получив разрядку, я очень быстро поостыл к игрушкам и они стали для меня не интересны. Имей я в детстве хоть одну игрушку, я бы не накопил столько негативного груза и был бы более развитым. К чему я это все рассказал? Не для того, чтобы пожаловаться. Хотя, пока печатал, не один раз слезу пробило от этих детских воспоминаний. Дело в том, что эти события не помнились из-за психотравм. Когда же мне удалось лишить ранки подпитки и восстановить нарушенное равновесие, я перестал травмироваться при расслаблении, и у меня восстановилась потерянная энергетика. Кроме того, память восстановилась в полном объеме и не только на эти события. Все чувства, переживания, мечты, образы ожили в мельчайших подробностях, как в цветном фильме, осмысленно и без травмирования. Я как бы видел все это со стороны, но одновременно и все чувствовал…. По мере торможения «карусели» (снижения возбудимости), начинает увеличиваться степень видения, охвата, понимания реальности и взаимосвязи «всего со всем». Снижение возбудимости наполняет энергией (энергия покоя обладает максимальной потенциальной энергией). Когда же человек бежит, ускоряется, он теряет энергию по-нарастающей. Хотите вернуть себе утерянные позиции, свое настоящее Я, не ускоряйте бег, а тормозите его. От этого вы  не станете заторможенными, наоборот, энергия начнет хлестать через край, просто вы не будете бездумно разбрасываться ей. Как видно из написанного, память напрямую зависит от состояния вашей нервной системы и качества проживаемой жизни. Мы можете бежать по жизни, как проклятый, и получать удовольствие от этого, но чувства ваши будут куцыми, и энергия будете отдаваться без последующего восстановления. В то время, как замедляя ритм, вы будете постоянно улучшать качество жизни и при этом, не растрачивать себя, а все время пополнять запасы энергии. При таком подходе, восстанавливается не только память, не только энергетика, но и лечатся болезни, в том числе и застарелые. И продлевается сама жизнь. 4.05.2011 г.