Школа-школа. Глава 13. Без вины виноватый

Костя Казанцев.

Дохожу до Ванькиного дома. Меня так конкретно колбасит, что ребята испуганно возятся вокруг меня.
- Эй, вот, мамино зелье, от стресса, - Ванька суёт мне под нос кружку с мятным запахом.
Я делаю несколько судорожных глотков, дышу, молчу, а потом, расстегнув сумку, вываливаю на всеобщее обозрение обрывки Нинкиных фотографий.
В комнате повисает мёртвая тишина, ребята, по одной, берут обрезки, разглядывают и складывают в стопочку на столе. 
- Она, точно, больная, - шёпотом говорит Маша, - Нормальный человек такого не сделает.
- Это, что, вуду? – спрашивает Ванька.
- Что-то вроде, наверное, - Юля жмётся к Андрею.
- И что теперь с этим делать? Нельзя же просто выбросить? – в голосе у Машки опять слёзы, - Не хотела бы я, чтобы меня так…
- По крайней мере, теперь я точно уверен, что Костик ни в чём не соврал, - говорит Андрей, - Девочка явно не в себе.
Посидев и вдоволь обсудив ситуацию, изуродованные фотографии решаем сжечь, мол, куда дым, туда и зло! Если уж Ритка колдует, то и нам приходится!
Ребята просят у меня прощения за то, что поверили в Риткины глупости и корят себя, что не переубедили Нину.
- Хоть бы один из вас, мне позвонил и потребовал объяснений, эх вы! – упрекаю их я.
Но это всё в прошлом, как быть теперь? Ведь Нинина мама сказала одну фразу, которая запала мне в голову: « Нина поверила и пережила твою измену в душе». Как теперь убрать оттуда, из её души, ужас этих часов, когда она решила умереть, считая меня лгуном и предателем!
Я живу у Ваньки третий день, его мама, вроде, не против. Вот моя мама, очень даже против! Я не стал рассказывать ей всех подробностей, сказал только, что Рита оклеветала меня перед Ниной и изрезала наши фотографии, но для мамы это неубедительный повод, чтобы уйти из дома. Тем более, что милая девочка Риточка, созналась, что лишь вырезала себе на память ОДИН! мой портрет! Мама знает, что мы с Ниной опять в ссоре и считает, что это перебор, так реагировать на то, что твой парень ещё кому-то приглянулся.
- Прости, но твоя Нина просто истеричка. Люби, конечно, коли тебе это нравится, но по мне, так уже бы нашёл, кого получше! – вот мнение моей мамы. Надо же, а мне казалось, что Нина ей очень даже симпатична.
Я не видел Нину уже пять дней – это больше, гораздо больше того, что я могу вынести! Но она не ходит в школу, не берёт телефон, а домой к ней прийти я не решаюсь. Моё подавленное состояние замечает Арсений, ещё один, наш с Гришкой, взрослый напарник на автомойке. У Арсения есть лекарство от всех бед – он предлагает выпить, а чтобы не тащиться пьяному к Ваньке, я заночую прямо в комнате отдыха, на диване. Может, стоит попробовать? Хоть так я избавлюсь от давящей тяжести в груди, которая не даёт мне жить и дышать!
Не знаю, может кому-то это и помогает, но мне от выпитого стало только тоскливее и я пошёл проветриться перед сном. Ноги сами принесли меня на детскую площадку у дома Нины. А, была, не была, попробую позвонить! Я нашариваю нетвёрдой рукой телефон в кармане куртки, цифры расплываются перед глазами, чёрт, и зачем я столько пил!
- Опа, парень, а что это у тебя, телефончик? Дай-ка, дяде нужно срочно позвонить, - около меня материализовались два крепеньких субъекта в типично «пацанском» прикиде.
- Прости, дядя, сам звоню, - отвечаю я.
- Эй, сопля, ты что неприятностей хочешь? Давай быстро телефон и иди к маме с папой – они тебе новый купят, - мужичок даже руку протянул, уверенный, что я положу в неё телефон.

Их двое, я один, но с моим нынешним настроением, подраться – это то, что надо! Я пытаюсь встать и получаю бутылкой по голове над бровью.
Подробностей, конечно, не помню, но дрался с удовольствием и здоровой злостью – то-то тренер был бы доволен, он всегда говорил, что мне не хватает спортивного азарта! Телефон остался при мне.
Я, вроде, маленько, протрезвел. Трогаю пальцем губу, бровь. Кровь. Вот чёрт. Шарю по карманам в поисках пачки носовых платков – я таскаю их для Нинки, чтобы ей было чем вытирать пальцы после мороженого.
- Костя? – из-за спины выходит Нинина мама, - Ты подрался? Ой, кровь, пошли скорее.
- Куда? – тупо спрашиваю я.
- К нам, конечно. Ты чего тут так поздно? – она тащит меня за рукав к парадной.
Я вдруг останавливаюсь. Мне досадно, больно, саднит разбитое лицо, в душе буря непонятных эмоций, главные из которых, обида и … обида!
- Не пойду, - бурчу я и вырываю руку, - Куда я попрусь пьяный, с разбитой рожей!
- Господи, так ты ещё и пьяный! Горе моё! – Антонина Александровна берёт меня за руку, как ребёнка и волочит за собой с недюжинной силой.
Я топаю, переставляя ватные ноги, и только морщусь, от щекочущих ощущений в носу и под веками.
Входим в квартиру. Тишина. В Нининой комнате горит торшер – мягкий оранжевый свет. Тонкий силуэт приближается ко мне, такой тёмный, на оранжевом фоне.
- Вот, иди, лечи. Подрался с кем-то у нашей парадной, - Нинина мать исчезает в своей комнате.
Я стою и качаюсь, то ли от выпитого, то ли от счастья быть рядом с нею!
 Нина не проронила ни слова.
 Она расстегнула молнию на моей куртке, стащила её с меня и размотала шарф. В ванной усадила меня на табуретку и стала перекисью снимать кровоподтёки с губы и лба. Я сижу, закрыв глаза, и дышу, дышу, наслаждаясь её ароматом. Никто в целом мире не пахнет, так, как моя малышка! Раньше я думал, что это такие духи – потом до меня дошло, что это просто ОНА!
Нина водит мокрой ваткой по моему лицу и вдруг я ощущаю её нежные губы на своих,  разбитых, с запёкшейся кровью. Мои руки взлетают и обхватывают её как тиски!
Наши поцелуи со вкусом крови, алкоголя и слёз потрясают меня до самого сердца. Такая боль, такая сладость!
- Можешь радоваться, - шепчет мне Нинка сквозь слёзы, - Я поняла, что не могу без тебя жить. Вот! Давай, делай теперь что хочешь, я всё прощу!
Я соскальзываю на кафельный пол и стою на коленях, покрывая поцелуями её живот, руки, талию – всё в пределах моей досягаемости. Нинка со злостью, вовсе неласково, дерёт меня за волосы, одновременно прижимая к себе.
- Я стою на коленях, а ведь я ни в чём, ни в чём не виноват, - бормочу я, - Это ты поверила чужим, злым словам больше, чем мне! Это ты должна просить прощения, что чуть не покинула меня!
Нинка плюхается на колени рядом со мной и шепчет:
- Прости меня. Я сошла с ума! Я люблю тебя!
- Я люблю тебя! – мой шёпот звучит как стон. Как же я соскучился! Как мне мучительно хорошо!