Дурацкая лавочка гл. 12

Глава 12

         Роман Карлович едва сдерживал себя, он был зол на ситуацию в целом, садовник своим рассказом просто сводил его с ума, и более того, все происходящее – кошмарная реальность, которая держала Романа Карловича в напряжении, а это не входило в его планы, планы жизни, которые он сам шлифовал и строил. И звонок человека, которого не знал, не понимал, и знать и понимать не хотел, – все этой ночью было против Романа, против Лиз. Реальность была зла, вернее, такой реальности быть недолжно, так считал хозяин огромного, большого, старинного дома.
     Лиз была перевозбуждена. Ее настроение менялось от слез до смеха. Нервная дрожь, порой, пробегала по ее телу, – гладкому, нежному бархатному. Она явно не заслуживала всех этих ненормальных переживаний. Она была измотана. Она устала. Она слышала ледяной голос в рубке, он был громкий и настойчивый. Казалось, что грань нормальной жизнь стирается умелым  профессионалом, или… не человеком. Шаг к сумасшествию! И этот шаг расшатывал некто, кто прятался и играл с четой Семеновых, играл зло и расчетливо.
        –Лиз, все будет хорошо. Может… ты немного отдохнешь. Ну, хотя бы капельку, я ненадолго, я вернусь скоро, не волнуйся, звонить охране не хочу, возможно, все прослушивается, – целуя жену, прошептал нежно Роман. – Я пришлю к тебе Алексея, кажется, он тебе понравился. Он хороший малый. Он не подведет нас, детка. Все хорошо. Все будет хорошо, – говорил мягко Роман Карлович жене. – Да и Артур, чего-то молчит, пойду все выясню! Отдохнуть нам сегодня не дадут! Но все будет, как я хочу, ты главное, не волнуйся! В доме снова полно охраны. Артур всех отозвал! Они с детективом все выяснят! Они скоро приедут! – сказал Роман Карлович спокойно, но все же в его голосе звучала неуверенность, происходящие события расшатывали нервы, в этом не было сомнения.
       Муж Елизаветы Петровны вышел поспешно из комнаты, дверь закрылась. Дверь была беззвучная. Лиз притихла, ей хотелось спать  – она хотела забытья и прежней жизни.
       –Лиз осталась одна. Она в безопасности. Сейчас сюда, к ней придет Леша. Но, где он? Где этот новенький? – мысли одолевали, – Леша? – позвал  Роман. Коридор был пуст.
      Роман Карлович торопился. Он не любил суету и хаос сыпучих мыслей, которые последнее время, переворачивали все в его голове. Он пытался рассуждать здраво и хладнокровно.
       –Если, кому-то нужны деньги, я готов платить. Но… денег никто не требует. Может потребуют позже? Нужно ждать? Чего и кого? Кто звонил? Голос изменен явно, в этом нет сомнения. Или все-таки садовник прав и это призрак? Мистика? Деньги обычно просят не сразу!
      Ребус происходящего с каждым часом все усложнялся и усложнялся. Напряжение в пространстве нарастало. Коридор был пуст, это настораживало, в большом коридоре должен быть хотя  бы один охранник.
        –Артур прежде, чем ехать за Уильямом, должен был вернуть охрану, которую уволил я сам, по просьбе Лиз. Что за чертовщина, дом  – пуст! Где все? – Роман говорил вслух.
      Вдруг… Роману Карловичу показалось, что он слышит едва уловимый запах бензина, но это длилось секунды, не более…
     Садовника в коридоре уже не было. Охрана тоже отсутствовала. Происходящее не подчинялось Роману. Коридор большой, огромный, зловещая тишина окутывала дом.
        –Куда все испарились? И что за запах, гари или масел каких-то?
       Внезапно, Роман Карлович ощутил, как кто-то подошел к нему вплотную, резкий удар по голове, его ударили тупым предметом сзади, боль была невыносимая, но сознание не ускользало. Он не успел позвать на помощь. Все произошло быстро, стремительно и неожиданно для хозяина огромного особняка.
      Роман Карлович рухнул на пол, дышать было трудно, он отключился. Когда он пришел в себя, он обнаружил, что руки его связаны и ноги тоже, нижний этаж дома, подвальное помещение, цоколь, здесь редко, кто бывает. Тусклый свет бил в глаза, окон нет, горел небольшой настольный светильник, основное освещение отключено. Напротив, Романа Карловича, на стуле, сидел высокий мужчина, он был в маске. Роману Карловичу показалось, что он его знает. Но боль в голове не давала сосредоточиться, дышать было тяжело.
     –Что вам нужно? – произнес Роман Карлович,– какого черта, вы меня сюда притащили, и кто вы? Отвечайте немедленно, в доме полно охраны, у вас не получится ничего, здесь все под контролем, – Роман Карлович говорил сдержанно, но громко, настойчиво и требовательно.
         –Сомневаюсь, что вы главный сейчас! – произнес незнакомец, его голос был металлический, и какой-то совершенно нечеловеческий. Роман был крайне удивлен спокойствием незнакомца. Незнакомец не был похож на человека.
      –Охрана? Вы привыкли к охране, Роман Карлович, это хорошо, но ее больше нет. Так хотела ваша жена, а ее капризы нужно выполнять, иначе секс не будет таким сладким!
      –А, где Лиз? Где она? – завопил Роман Карлович.
        –Чего ты орешь? Все равно никто не услышит, можешь не орать. Поговорим по-мужски, твоя Елизавета там, где ты ее оставил, я решил начать с тебя, люблю беседовать, беседы… ведь это прекрасно, они рождают новые мысли, не так ли?
        –Да, кто ты? Черт, тебя дери, – Роман Карлович простонал, у него начинали отекали ноги, зверски болела голова.
       –Всему свое время, я же тебя предупреждал, не так ли? – незнакомец был спокоен и уверен в себе. Его голос менялся, странное колебание звуков пугало и казалось, было присуще нечеловеческому существу, но все же, это был человек.
         –Хорошо! Вы пришли в себя. Я оставлю вас здесь, на какое-то время, меня больше интересует ваша женушка, вы можете не орать, звать на помощь бесполезно, – человек в маске продолжал безэмоционально, – Роман Карлович, да… вот еще что… вы можете поразмыслить на темы вечности. Отдохните пока. Вижу… вы не готовы пока мыслить здраво. У вас много ненужной спеси. Вам бы ее стряхнуть, всемогущий… вы наш.
      Внезапно… незнакомец поднялся и снова ударил Романа Карловича по голове, Роман плюхнулся на пол, но сознание не потерял: он хотел застонать, но со всей силы сдержался, он знал, что стоны, крики, вопли, лишь раздражают маньяков, садистов: они их раззадоривают, криками помочь нельзя.
         –Правильно мыслишь, Роман Карлович, о вечном нужно размышлять, молча, ненужно стонов, боль – это очищение, только боль может освобождать из рутины повседневности.
   Человек в маске снова ударил Романа Карловича, только теперь он наносил удары по ногам, по всему телу, боль становилась тупой. Роман почти ничего не ощущал, все сливалось, в какую-то одну бессмысленную массу страхов.
          –Верно, так и есть, Роман Карлович, безысходность рождает безразличие к себе, и особенно, к боли. Знаешь, Роман Карлович, есть люди, которые тонко чувствуют мир, и они хорошо ощущают все страдания жертвы, вы ведь…  жертва, не так ли? Только... вот, кому эта жертва? Мне, Елизавете, тебе самому, надеюсь, о Боге мы не будем говорить? Ведь Бога нет, не так ли, ты ведь атеист? Весь расчет на свою собственную голову, голова главнее всего? – незнакомец был спокоен. Он наслаждался и медлил.
        Роман Карлович молчал, внутри него пробежало много новых тревожных безысходных ощущений. Ему казалось, что он из огромного и большого превращался в ничтожество.
       –Совершенно верно, Роман Карлович, любого можно раздавить, нужно только хорошо знать мир другого, его страхи, его ценности, его мечты. Ситуация все меняет! Жизненные шахматы! Трудно быть сильным, когда тебя бьют, унижают. Угрожают, когда твоя жизнь на волоске, и когда садист наслаждается твоей беспомощностью? Не так ли, Роман Карлович? – голос был чужой и незнакомый.
        –Кто ты? – простонал тихо, почти беззвучно миллионщик.
       –Какая разница, что это тебе даст, мы с тобой просто беседуем, о вечности, как видишь, меня даже не интересует твой мертвый охранник, мелкая сошка, не так ли? Хотя, вся каша заварилась из-за него, не так ли? Какая нелепая ситуация…
        –Что вам нужно? Деньги? Так зачем все это?  Сколько? Cкажите сколько и вы получите сколько захотите!
       –Деньги, деньги, ты думаешь, Роман Карлович, что деньги решают все, напрасно, есть те, для которых деньги ничего не значат, деньги – это просто средство, которого всегда мало, всегда не хватает. Меня интересует твое нутро, твоя расслабуха жизни, все для тебя, не так ли? Баловень судьбы? В одном ты прав, Роман Карлович, деньги, действительно, зачастую, решают все, но не сейчас. Двойственное мнение о деньгах, не так ли? Но... ведь мир двойственный. Все и все состоит из двойников. Сегодня любим, а завтра ненавидим. Хотя, можем одновременно любить и ненавидеть. Вопрос только кого? Без Бога Роман Карлович все двойственно или с Богом? Борьба противоположностей? Не так ли? Атеизм – нет ни черта, ни Бога... может, это ключ твоего счастья, Роман Карлович? Нет мук, мытарств, страданий, выбора? Вопросы, которые рождают хаос... и наоборот, ответы дают покой? А, когда не размышляешь о вечном, нет ни вопросов, ни ответов, нет мучений... – незнакомец стал хохотать. Его хохот был ужасен и невыносим.
       Нечеловеческое и звериное говорило зло, в этом непонятном и неизвестном пришедшем ночью. 
       В голове Романа Карловича гудело, боль во всем теле усиливалась, казалось, что еще какие-то минуты, и он проснется, что все происходящее – кошмарный сон, но это был не сон, человек в маске – страшен и опасен, его спокойствие ничего хорошего не предвещало.
       –Может, лавочка, на которой вы сидите с Елизаветой, – это за обочиной, за ответами и вопросами, там нет ничего, – незнакомец хохотал громко, – там нет неравенства, нет бедных и богатых, добрых и злых, выход за грани мира…
       Роман с ужасом смотрел на неизвестно, который наслаждался происходящим, наслаждался чужой болью, которую он сам соткал только что в другом человеке.
       –И, знаешь, самое главное, ты меня никогда не найдешь. Помни… об этом. Иногда истории, даже такие ужасные, как эта, могут остаться нераскрытыми. Висяк, как говорят менты. Я все хорошо продумал. Мне осточертели хозяева жизни. Они везде, понимаешь, везде. И, знаешь, на самом деле, они просто трутни, пользующиеся трудом других. А, кто придумал этот механизм кайфа? Ответа нет. Так устроен мир – одни пашут, другие находятся в празднике жизни! Бог? Чего молчишь? Теперь я твой бог! А я тебе отвечу, Роман. В кайфе те, кто быстрее разобрались с устройством жизни. Под кого гнуться, кому льстить, кого послать! Ну, ты понял, о чем я! И, те, которые сами рвут кусок побольше. Круто тогда, Роман, когда нет совести. Но с тобой все покруче. Ты на всем готовеньком. Значит, так сам Бог хочет! Против Бога не попрешь. У тебя ведь нет родни, делиться добром не с кем! Все тебе досталось! Наследство! Ладно, заболтался я тут с тобой, Роман! Пойду! Что? Непонятно и страшно тебе! Жизнь – она такая и есть… непонятная!
   Роман Карлович молчал. Говорить было незачем, и более того, опасно. Слова были напрасны.
        –Несуразица происходящего очевидна, она  была запланирована – это ясно как божий день! Ведь с того момента, как по телефону раздались угрозы, прошло всего несколько часов, и шансов, что-то узнать или менять у меня не было никаких, значит, все изначально, от начала до конца,  продумано, запланировано. Тем более, что и так делалось все возможное и невозможное, чтобы пролить свет, на происходящее в доме. Конечно, все делалось в наших с Лиз интересах! – внутренний диалог хозяина виллы с самим собой был скрыт от преступника, но все же хорошо ощущаем неизвестным, который не собирался церемониться ни с кем, тем более с Романом Карловичем и, кажется, с его женой тоже.
     Роман Карлович пытался не привлекать внимание человека в маске, он контролировал боль и попутно продолжал размышлять:
     –Если деньги не нужны, то… что тогда? Значит, мне угрожает псих? Или? Может? Это кто-то из уволенной охраны? Он в курсе всего, что творится в доме. Он знает наше нутро, нашу жизнь, откуда и зачем ему мы? Лиз многих тиранила и многими пренебрегала, да и я тоже. Да… точно, это кто-то из тех, кто был рядом, на кого мы не обращали внимание. И расследование его тоже не интересует? Может... он заморозил труп, а потом снова его притащил в дом? Где -то я уже о таком читал или слышал. Что-то знакомое. Черт, я во всем виноват, если бы я тогда доверил все Уильяму и ментам, этой ситуации бы не было. Артур все сплавил. Сбагрил тело в морг и все. Это было мое решение! Даже толком ничего не выясняли. Все упростили деньги… Но я пытался выяснить! Письмо говорит о наркомане! Кто он? Марк? Нет? Да! Тогда… есть сообщники? Голос ведь можно изменить, – вопросы одолевали  миллионщика.
         Боль во всем теле нарастала. Последние события разрозненными картинками прыгали, в уставшем и до того перевозбужденном, сознании олигарха.
      –Значит, этот кто-то… Он из тех, кто был все время рядом. Слишком много деталей, ему известно все, – мысли Романа Карловича донимали, – он даже ощущает мои размышления. Он меня хорошо знает. Он знает хорошо нашу жизнь с Лиз. Этот человек несчастлив и это очевидно. Может все таки призрак?
          Хохот человека в маске утихал; мертвая зловещая тишина стала заполнять подвальное помещение особняка. Человек в маске медлил. Он молчал, казалось, он давал Роману Карловичу собраться с мыслями. Или, наоборот, ждал, когда Роман падет духом, когда хаос-событий, хаос-мыслей окончательно измотает хозяина виллы.               
         
               


Продолжение следует.