Корона судьбы. Ч. 7. Похождения мага

- Не рухнет! – искренне презирая тупость и ограниченность невежественных ромейцев,      чернокнижник едва сдержался, чтобы не выругаться. Интересно, что себе воображает  этот самодовольный осел – что Солнце светит  исключительно для Ромейской империи?  Потом   хитрый Фока сообразил , как повыгодней преподнести небесное знамение  недогадливому главе сената, и многозначительно добавил :
 -  Солнце  появится снова, но будет светить уже для нового императора…
  Мысли сосредоточившегося  на затмении  Октавиана тут же направились в новое русло –  действительно, то роковое событие , которое станет последним для Маврелиана, откроет главе ромейского сената долгожданный  путь к  императорской короне. В конце концов,  благодаря  солнечному затмению  героический Октавиан Ниссий может войти в историю, как спаситель Ромеи и долгожданный  посланец богов !
-  Значит, я действительно стану императором… -  наконец, осознав судьбоносность момента,   счастливый Ниссий безудержно рассмеялся. Горделивая мечта  взойти на императорский трон в ослепительном  ореоле лучей  Аполлона Сияющего, разгневанного возницы Гелиоса – Солнца, ради Ниссия  сжалившегося над охваченной тьмой  Ромеей  и повернувшего обратно к земле свою огненную колесницу,  привела язычника  Октавиана  в буйный  восторг.
-  Фока - ты прорицатель? –  радостно  предвкушавший в мыслях скорую   возможность  осуществления  заветной мечты,  Ниссий смотрел на  мага  с искренним восхищением.
- Я человек, который может тебе помочь, -  довольный горбун растянул губы в  кривом подобии улыбки.  – Разумеется, за хорошие деньги…
  Уставившись застывшим взором перед собой, глава сената  вдруг задумался о будущем. Он безоговорочно уверовал в то, что для получения  императорской короны чернокнижник обеспечит ему поддержку всех природных стихий, но кто поможет Октавиану в нужный момент убрать самого всемогущего мага?    
 - Ну , так как – мы договорились или нет? – нетерпеливо прервал его затянувшиеся  раздумья Фока.
  Ниссий опомнился и виновато переспросил :
 –  Так говоришь, все получится?
 -  У меня все получится, если я получу от тебя  достаточно денег, -  внезапно развеселившись, горбун разразился хриплым каркающим хохотом. Потом резко спросил:
-  Ниссий – где деньги?
- Деньги… ? – Октавиан  нетерпеливым жестом подозвал к себе  торопливо выбирающегося из густых кустов раба с тяжелым кожаным мешком. – Тут полмиллиона кесаров -  думаю, пока достаточно…
- Ну, дней на десять мне хватит,  - равнодушно принимая туго набитый мешок, пробормотал  ничуть не удивленный невиданной  щедростью главы ромейского сената неблагодарный  Фока.
  Заметив изменившееся лицо Ниссия, он нехотя пояснил:
–  Мне надо делать приборы, а для приборов нужны  хрустальные линзы и драгоценное  харосское стекло…
- А  когда, по – твоему, будет затмение? –  в предвкушении ответа напрягшийся  Октавиан замер, как охотник,  выслеживающий дичь .
- Месяца через три, - Фока привычно потер шестипалой рукой  колючий подбородок. – Точнее скажу, когда сделаю вычисления, но для этого нужны приборы, а на них нужны деньги…
- Скажи, сколько –  я добавлю, - безропотно согласился обрадованный Ниссий, торопливо   прикинув  в уме , что ждать императорского переворота осталось недолго: всего каких – нибудь пару месяцев. Потом заботливо  предупредил горбуна:
 – Смотри,  не попадайся со своей магией  на глаза патриарху и его своре …
-  Не попадусь …  Будем встречаться здесь каждую среду в этот же час. Не забывай приносить  деньги, - бесцеремонно заканчивая этими словами встречу с главой сената, Фока ловко спрятал мешок под свой темный плащ и мгновенно исчез в примыкающей к  опустевшему жертвеннику разросшейся  лавровой роще.               
  С тех пор прошел почти месяц, и пока все шло по намеченному Октавианом плану. В ромейскую армию Ниссий горбуна  уже ввел – через преданных главе сената  надежных людей Октавиан  купил Фоке звание сотника ,  с помощью придворных сплетников умело распространяя  в Кесариополе навязчивые слухи о его благородном происхождении. Кесариопольцы этому верили : пусть  коренастый и неуклюжий, черный, как ворон,  Фока ничем не  напоминал  рыжеволосого красавца Юстасавла, высокого и стройного, как все мужчины знатного рода Константов,  но, глядя в опасно суженные, угольно – черные , вязкие,  как кипящая адская смола , глаза горбуна, горожане безоговорочно принимали все эти сплетни на веру.
  Теперь  днем  Фока маршировал по военному плацу в синем плаще сотника, и глава манипула надрывал себе глотку, изо всех сил стараясь научить военной выправке неуклюжего горбуна : чернокнижник не отличался необходимой легионеру  физической силой и удручающе  плохо владел  тяжелым остроконечным мечом. Ночи Фока проводил за городской стеной,  в полуразрушенном доме возле разбитого жертвенника. Чем именно занимается  по ночам новоиспеченный  сотник, горожанам было известно : после военных учений горбун всегда наведывался в веселый квартал Пут и неизменно выбирал там себе самую толстую женщину. Доведя ее  до полного изнеможения на своем жестком ложе,  заботливый Фока предлагал уставшей  путане освежиться глотком кисловатого кносского  вина с  добавлением пары капель таинственной  настойки, от которой усталая женщина до утра  забывалась тяжелым мертвецким сном . Избавившись таким образом от ненужной свидетельницы, сосредоточенный горбун   при  тусклом свете факелов до самого утра рисовал загадочные чертежи и  корпел над замысловатыми расчетами …
  Расплачивался сотник с путанами щедро, они  твердили всем, что были с ним  ночь напролет , а их  пышные груди и  бедра  хранили несомненные отпечатки его пылких желаний – так что  в Кесариополе быстро уверовали,  что бесстыдный Фока уродился весь  в  распутных родителей :  развратника - отца и блудницу – мать. Необычайной выносливостью горбуна в любовных делах заинтересовался  было сам Ниссий , но Фока на вопрос про любовное зелье предпочел отмолчаться, пробормотав лениво:
- Мне сейчас не до этого…
  Октавиан только стиснул зубы, но не стал затевать ссору – этот урод был теперь для него самым важным человеком в империи. О том, что с главой ромейского сената творится что – то неладное, все громче  говорили в императорском дворце . Изнеженный ,   невозмутимый и самодовольный   Ниссий сильно похудел,  реже менял одежду, стал бледным  и раздражительным. Зная неудержимое сладострастие болезненно охочего до  постельных утех  главы сената , придворные со смехом  приписывали его состояние  какой – нибудь изнурительной для сорокалетнего Ниссия  тайной интрижке. Доходили  слухи о таинственном увлечении Ниссия  и до самого императора, но он, неизменно считая, что в такие дела лучше не вмешиваться, всегда обрывал разговор. Хотя однажды при встрече с глазу на глаз заботливо спросил издерганного Ниссия:
- Октавиан – ты здоров?         
  Заметив,  как при этих словах тревожно  передернулся позеленевший придворный, Маврелиан со вздохом подумал о том, что неразборчивый в любовных связях Ниссий опять сошелся с  замужней женщиной …
  Божественный император Маврелиан  в нелегких отношениях с придворными старался  использовать  главное правило непобедимого Искандера : « Надейся на лучшее, но готовься к худшему», поэтому он старался предусмотреть все , чего от них можно ожидать. Зная о постоянных заигрываниях честолюбивого главы ромейского сената с недовольной правлением Маврелиана знатью, император пользовался этим, чтобы всегда иметь противников на виду. В серьезность  притязаний неврастеника  Октавиана на титул императора Маврелиан не очень - то верил :  по его мнению, для решительных действий по завоеванию трона характер Ниссия был слабоват…         
  А  Ниссия все больше мучила его постоянно усиливающаяся зависимость от  шестипалого  горбуна – он буквально не мог найти себе места до очередной встречей с Фокой. К тому же в отличном плане главы сената вдруг  возникло непредвиденное осложнение –  нового сотника   с первого взгляда невзлюбил полководец Ираклий  Медон. Проверяя  строевую подготовку  легионеров шестого императорского  легиона  под руководством легата Вирия Кастла, Медон сразу обратил внимание на неуклюжего и нерасторопного Фоку.
-  Кто назначил его без моего разрешения?   – еле сдерживаясь, обратился разозленный  Ираклий к  виновато опустившему голову легату.
- Я его не назначил, он купил это место, - краска негодования залила обветренное лицо  простодушного Вирия, которому бесцеремонно навязал наглого Фоку надменный  глава ромейского  сената.
- Купил? – Медон с трудом сдержал руку, уже занесенную для удара. – Да кто он такой? …
  Купить военный чин в императорской армии мог только потомок знатного рода. Ираклий     отлично знал  всю придворную знать, но впервые видел странного сотника.
- Кто представил его сенату? Кто  за него заплатил ?  - Ираклий, нахмурив густые темные брови, нетерпеливо ожидал ответа от явно смущенного Вирия.
- Заплатил Гермоген Милот, - кусая губы, ответил легат.
- Гермоген? – удивлению Медона не было предела. – Да у него не найдется даже завалящей монеты! Этот старый сатир давным – давно промотал свои деньги на хорошеньких мальчиков…
  Произнося последнее слово, Ираклий запнулся и повнимательней вгляделся в Фоку. Что – то тут было не так – этот приземистый черноволосый горбун ничем не напоминал так обожаемых стариком Милотом смазливых юношей…
- Но все говорят, - прорвало, наконец , побагровевшего от  невозможности  больше сдерживать страшную тайну  Вирия, - Все говорят, что он сын Юстасавла от Фофаны…
- Кто говорит? -  изумленный Медон так стукнул кулаком по мраморным перилам крытой беседки, из которой он вместе с легатом наблюдал за   упражнениями разгоряченных  легионеров, что на них осталась заметная вмятина. – Император об этом знает?
- Ну, это просто слухи…- опасливо оглянувшись, сразу пошел на попятную многоопытный Вирий. – Кто я такой, чтобы тревожить глупыми сплетнями божественного императора?
-  Вирий -  он похож на Юстасавла , как  я на великого Зевса! Где живет, с кем водится, у кого берет деньги –  узнать как можно скорее, доложить мне лично! –  грозно чеканя слова, Ираклий наматывал кожаную  перевязь походного оружия  Вирия на свой железный кулак.
 – И смотри мне…
  В такт словам он методично потряхивал за  тяжелую перевязь сразу побледневшего Вирия.
- Если я еще раз услышу, что по императорскому легиону ходят такие сплетни…
  Выразительно посмотрев в глаза легату, Ираклий многозначительно пододвинул к его лицу свой огромный кулак.
- Да что же я сделаю? – чуть не плача, оправдывался испуганный Вирий.- Заткну им рты?
- Что ты сделаешь? Отправишь двух – трех любителей сплетен ко мне на конюшню , - хладнокровно посоветовал  ему начинающий понемногу успокаиваться Медон.
  Полководец придерживался простого правила – при малейшем нарушении дисциплины в армии нужно наказать зачинщиков так, чтобы остальные навсегда зареклись следовать их примеру. До сих пор этот принцип абсолютно себя оправдывал. Но в любом случае надо было присмотреться поближе к этому непонятному Фоке…
  Отпустив озадаченного Вирия к легионерам и строго – настрого приказав ему не болтать  лишнего , Медон серьезно задумался над тем, нужно ли пересказывать услышанное от легата главе императорской стражи. Потом решил для начала поговорить с Октавианом – в конце концов, под его началом ромейский сенат! И если выживший из ума престарелый  сенатор непонятно кому покупает место в императорской армии , распуская при этом опасные для империи сплетни - разбираться с этим должен прежде всего беспечный  Ниссий…
  Октавиана  колкие слова  Медона застали врасплох – никак нельзя было допустить, чтобы Ираклий раньше намеченного времени обратил на Фоку внимание императора .Встревоженный этой опасностью ,  глава сената  врал и изворачивался, как только мог,  изо всех сил уверяя нахмуренного собеседника,  что дурацкий горбун просто безобидная прихоть окончательно выжившего из ума  сенатора Гермогена Милота. Ну, что тут скажешь - глупый старик напоследок  сам хочет побыть сладким мальчиком, а чтобы над ним не смеялись за то, что он приблизил к себе  безродного урода, Гермоген и придумал эту нелепую сплетню. Деньги Милот заработал от продажи загородного дома ( Октавиан сам  подарил этот дом отчаянно нуждавшемуся в деньгах сенатору , оговорив при этом кое – какие условия и оформив сделку через надежных людей), а звание сотника хитрый  Фока выпросил у  сластолюбивого старика в постели  …
  Ираклий  поверил в это с большим трудом –  только после того, как расспросил об интимных привычках Фоки толстух - путан из веселого Пута. Женщины в один голос заверили удивленного полководца , что никогда еще не встречали такого неутомимого, страстного  и разностороннего любовника.  Медон поневоле  припомнил все  грязные сплетни,  до сих пор ходившие по Кесариополю про распутного Юстасавла…
  Тогда озадаченный  Ираклий спросил, видели ли они горбуна голым. Нет, ответили хором путаны, он никогда не снимает рубашку. Как персона, приближенная к императору,   Медон    хорошо знал, что у всех мужчин рода Константов было особое отличие , и даже  видел его в ромейских банях у божественного  Маврелиана - над левым соском император имел  багровое родимое пятно, формой похожее на отпечаток руки ребенка. Чтобы окончательно разобраться в подозрительной ситуации, надо было на всякий случай осмотреть грудь злокозненного урода, разумеется, потихоньку и не привлекая к этому лишнего внимания. Ираклий взял себе это на заметку и решил выполнить при первом же удобном случае.