Судьбоносное брёвнышко

            Признайтесь,  дорогой  читатель,  увидев заглавие «Брёвнышко»,  вы  меньше всего  ожидаете найти  под  таким  названием  любовную историю. Скорее  всего,  в памяти  у вас сразу  возникнет  картина: Ленин на субботнике. Вождь мирового пролетариата  подставил  плечо под  тяжёлое  брёвнышко,  а  его соратники  пытаются урезонить  Ильича: дескать,  нехорошо, непосильную  ношу  на  себя  взвалили,  товарищ Ленин…
           Точно, бревно, которое  Ленин носил на субботнике, первым делом вспоминается, ибо  навсегда  вошло  в историю революционного движения.  Старшее  поколение  знает  это  баррикадное  приспособление  по  разнообразным источникам:  рассказам,  фильмам,  стихам  и картинам.  Вспомнишь,  что натворили в стране    большевики, – грустно  становится. А ленинское  брёвнышко  всё  же немного  примиряет  нас со строителями   нового мира («мы наш, мы новый мир построим…» – ну,  дальше знаете). Весёлые   люди  были  пролетарии,  раз  руководителю  партии и государства  всё же  позволили  надрываться на  субботнике или  хотя бы  даже подержаться за один конец  брёвнышка ( впрочем,   клеветники  утверждают, что  конец  был  как раз   тот,  что  напротив тяжёлого).
           Да  если разобраться,  то не только у  человека,  общества и   целой страны, но  даже у какого-нибудь  малогабаритного и  захудалого брёвнышка  имеется  жизнеописание, то  бишь  биография.   Вот историю одного  брёвнышка и  хочу  я  поведать: но не в назидание  революционерам, а  в назидание глупым  девушкам. С целью   предупреждения   травматизма. Благороднейшая  цель!
          Ленин к  этому, нашему,  никакого отношения  не имеет,  но  вождь пролетариата  и   к  тому,  «историческому»,  тоже, может быть,   отношения не  имел. Историки  же  любят  выдумывать прошлое и пугать  будущим.
          Наше  брёвнышко после  травматологической   истории   мы сфотографировали  – фотка  хранится в  семейном  альбоме. Но старая – чёрно-белая.  Ну,  вроде  брёвнышко как  брёвнышко. Даже можно сказать,  что невзрачное, неказистое и  так себе –  обыкновенное. Таких в лесу много: деревья  часто от  ветра и  от  старости  сваливаются и  лежат потом, пока не  обрастут  мхом и не    превратятся в   трухлявые  «останки».  Красота вокруг – птички поют,  ели-сосны-берёзы дружно зеленеют, вода в ручье по камушкам  течёт. Сердце радуется.  (Ну, это я  уже не фото описываю, а в воображении  картину прошлого оживляю.)
           Давным-давно Муза дальних странствий понесла  меня  (ибо  она   именно носит  людей по стране) в Заполярье. Родилась я в Мурманске, а потом родители уехали на Украину ( сейчас  бы  им  пришлось  ехать не на Украину, а в Украину,  что, впрочем,  вряд ли  может  коренным  образом  изменить  чью-либо  судьбу).  Так вот,  когда я выросла,  захотелось мне  в родные северные края,  любовью к которым  мама меня  заразила  на всю оставшуюся жизнь – свою и мою.
           Было мне  годочков  как раз столько,  когда  девушку  уже  называют «невеста на выданье». Поэтому ничего удивительного, что, приехав в Заполярье, в гости к   двоюродной сестре, я  познакомилась с молодым  человеком. Красавец,  комсомолец, спортсмен-физкультурник, ну и просто джентльмен.  Такие долго в  холостяках не  ходят. Вот  с  этого момента как раз и начинается  терзание   души  и  расхождение мечты с  действительностью.
           Я  же  к  сестричке в  маленький посёлок  за Полярным кругом   приехала вроде  с  тем,  чтобы  ехать потом дальше: в родной город, в  Мурманск. А если отношения с молодым  человеком  будут  развиваться в сторону упрочения и  узаконивания,  то  плакала  моя мечта – жить в Мурманске.  День мучаюсь, два  мучаюсь – не приходит  решение никак.  Мечта всей  жизни –   город на  берегу Баренцева моря,  город  юности моих родителей,   романтический  город сопок и кораблей.  Это с  одной стороны. А с  другой стороны –  красавец, спортсмен, комсомолец.  Романтик,  джентльмен,  и  при  этом, в отличие от  молодых  людей, на пути встречавшихся, не  болтун,  не  трещит  без  умолку о  своих  достижениях.  Добры молодцы  на дороге не валяются, упустишь  такого  парня,  потом локти  будешь кусать.  А легко ли Буриданову  ослу между  двумя  лужайками зелёными? Не знает,  какую  выбрать. Мучается.  Не знает, с кем посоветоваться.  Бедная девушка,  то есть я: и   город мечты манит,  и   молодой  человек  из головы не выходит.
         Вот тут на сцену семейной  истории и является  брёвнышко,  само  сделавшее выбор. То есть  судьбоносное  брёвнышко. То есть  роковое,  фаталистически-мистическое брёвнышко. 
         Пока вопрос  решался,  жизнь всё равно   текла сама собой. Тут и  киношка,   и   катание на  мотоцикле, и первая рыбалка с «потоплением» спиннинга,  тут  и прогулки по лесу. На мотоцикле-то можно  уехать далеко, а места в Заполярье сказочные! Один раз посмотрел – на всю  жизнь влюблён в Заполярье. А летние  белые ночи  –  это  уже  гарантия,  что  влюблённость не  пройдёт никогда.
          Поехали смотреть  ручей,  который «пером не описать». Племянник мой в таких случаях говорит: «Песня!»
           Ручей – песня!  Только  вот  ходить по  берегу  такого ручья –  требуется особая  сноровка. Камни. Заросли трав. Непроходимые кусты.  Ноги, привыкшие к городскому асфальту,  начинают   предательски скользить по  камням!  Беспечность молодёжная всем  известна –  кто  это  будет задумываться о  травмах?  Весело,  радостно,  а в глазах  уже  любовь   пылает пожароопасным   пламенем. 
          Кому  взбрело  в голову переправляться на  другой  берег ручья –  это   давно  забыто. Думаю,  что  не мне всё-таки,  ибо я   о  туризме  до   Заполярья  даже представления не имела. Прошу  учесть   размеры заполярных «ручейков»  – по    ширине они тянут на    речушки  средней полосы. О  возможности  переправы  по  брёвнышку,  поваленному    буреломом  так, что оно легло  с одного  берега ручья на другой,  я   не подозревала.
          И  вот  мой  спутник легко  и  быстро  демонстрирует мне  такую переправу ( спортсмен!    храбрец!  молодец!)  Пробежал  по  брёвнышку, которое перекинулось с  правой стороны  ручья на   левую,   и назад вернулся.  А мы  что,  лыком шиты?  В грязь, что ли,  перед  таким   красавчиком (это  тоже из  лексикона  моего любимого племяшика)   лицом  ударить?  Да  ещё вспоминаю  своё позорное неумение обращаться со спиннингом,  как я  этот  рыбацкий  инвентарь   на первой рыбалке с  первого заброса  отправила  в  воду.
           – Как,  ты ни разу не   была на рыбалке?  – такое   странное удивление  было у молодого человека, как будто я  ему  призналась,  что ни  разу не видела  ложку с вилкой. 
             И вот тут отключается  чувство  безопасности,  включается  нахальное «и мы не  хуже»! А способности-то спортивные  не ахти…  А  обувь (  сапоги резиновые )  скользкая… А  брёвнышко   высоко над  ручьём зависло… (Вообще я панически  боюсь  любой высоты,  которая начинается на уровне  полметра над  землёй…)
         Когда мой   спортсмен-физкультурник увидел,  что  меня  не остановить,  он  попытался мне помочь. Соображали  плохо оба – надо признать.  Идти,  взявшись за руки,  по такому препятствию можно  было  только  в том  случае,  если голова совсем  отказала. Если честно,  то отказала,  потому что сердце уже  такие  чувства выдавало на-гора,  что голове  было не  до соображения. Голова отказалась нести ответственность и умолкла.  Вестибулярный аппарат тоже   сник  и  затаился в  ожидании:  как  будут  разворачиваться события дальше.
          Странно,  что  мы  всё-таки почти перешли   по  злополучному  брёвнышку ручей, ибо  по моим   аналитическим умозаключениям,  которые  я  делала уже  после падения,   я  должна  была упасть  гораздо  раньше.  Однако мы   почти достигли  другого  берега,  спутник мой  уже ступил на  землю, а я… Потеряв равновесие, я полетела вниз. Вода  была такая  холодная ( ага, лето,  так  северное  же – на пляж никто  не  ходил!), так обожгла меня  эта вода, что я  даже  боли от падения не почувствовала.  А  грохнулась-то  на камни… И   почему-то смешно… «Над  кем смеётесь? Над собой смеётесь!»  О,  бессмертный Гоголь!
       Выбраться   из «купели» не могу. Пытаюсь. Бултыхаюсь –  почти   русалка.   Мой  спутник  быстрее   рыси прыгает   в ручей – меня спасать.  Ага,  а на ногу я встать вообще не могу –  тут  уж  и  мне, глупой,  стало ясно,  что  дело пахнет переломом. (Слова «кирдык» я тогда ещё не знала).  Выловил меня  мой  друг  из ручья,  взял на руки и потащил  наверх, на  гребень горки,  где  мы мотоцикл  оставили.  С  меня  вода  ручьём  бежит,  с  него  пот  катится градом – девушка  я  была не балетного  телосложения,  кое-какие килограммы  живого веса   имелись.
          – Ну, – думаю, –  ты  ещё не  знаешь, какую «ношу» взял  на руки. Так и  придётся до конца  жизни  таскать.  Не слЕзу.  (Ударение  в последнем слове   на первом слоге).
         Но и на втором  слоге  ударение пришлось ставить:  слезУ  из глаз  острая  боль   вышибает. Или  это  счастье,  кто  его  знает.
         Прижимаюсь к  своему спутнику, пытаюсь ему помочь   саму себя  на горку  вытащить.  А  какая с меня помощь – в ноге  как  будто   раскалённые  прутья  проворачиваются.  И  в  то  же время замечаю,  как  это  приятно,  когда  тебя,  как  хрустальный сосуд несут –  бережно  и  нежно. У  кого нога  сломана, а  у кого  амуры-лямуры на уме – уточнять незачем. Можно  совмещать  и  травмированную  ногу, и  лямуры.  Однако, заполярные  горки-камни не  для  слабаков  – это я  сразу  усвоила.
         Когда   приехали  домой,   сестра  вышла нас встречать. Ничего  понять не может. Я  ведь  ещё   на  лавочку возле дома присела,  потому  что  знакомые  наши  шли мимо,  разговорились. Не хотелось у них на глазах   прыгать на одной ноге,  да   ещё  такой  «мокрой курицей».  Не  все  же   способны  ситуацию  понять. Мужественно терпела,  пока разговор шёл. Потом  взвыла:  боль-но!!!
          Дело  было вечером,   до утра  с ногой  маялась,  уснуть не могла. Утром  меня  (опять почти на руках) доставили в больницу,  там мне гипс наложили. А   в гипсе и  совсем слезать на землю не резон. Так  брёвнышко  и  решило  мою  судьбу: осталась я на   попечение  моего   спортсмена-физкультурника. Когда в  сентябре  начала работать в школе,  дети-школьники шушукались: «Василий Николаевич  встречается с  хромоногой  учительницей  –  с  новенькой  историчкой…»
         Короче говоря,  наше  историческое  брёвнышко, которое  дипломированного  историка  в    воду  свалило,  мы  до  сих пор  вспоминаем.  Это  же  оно помогло девушке  понять,  что суженого на коне  не объедешь и   по  брёвнышку не  обойдёшь.  Но  девушкам по  брёвнышкам с молодыми  людьми  гулять   не советую –  тут   без  травматизма  не  обойдёшься.  Сердце кипит, голова не соображает,  равновесие теряется,  судьба решается. И  мечта   о Мурманске, кстати,  уплыла  в  том  ручье – осталась я в посёлке,  где  жил   мой  суженый-ряженый. Он  так  был  влюблён в свой край родной,  родной  лес,   что и меня в конце  концов  этой  любовью заразил.
          Ой,  девчонки,  а   здорово же,  когда на руках  носят! Для  такого случая  даже  ногу не  жалко сломать.  Да и  не  перелом  там  был  вовсе – глупая  трещина,  зажило всё,  как на собаке. Зато  какой парень  достался в награду за  травму! На свадьбе, которая  через два месяца после   травмы  состоялась,  снова вспоминалось  брёвнышко.   Жених  невесту на руках нёс  так  же,  как и  тогда:  бережно и  нежно.
          Вспоминаю,  как  один литературный герой,  с  дневников которого  началась моя любовь к классике,  говорил, что герой   должен не иначе знакомиться с девушкой, как «спасая от верной  гибели свою любезную». Ну, нынешнее поколение читателей этого «лишнего человека»  может и не узнать – кто   теперь читает «Героя нашего времени»? Только отличницы и  их   ненормальные училки? ( А что,  могут ли нынче «нормальные» работать в школе?)  Впрочем, я  заболталась и ушла от темы.  А Печорин  правильно говорил. Надо любимую от чего-то спасать. Нет  пожара, нет  врагов-супостатов, нет  обморока на  бале  – тогда хоть из ручья надо вынести.  Ведь  иначе  бы пришлось  мне  погибнуть – вода холодная,  идти не могу. Значит,  благородный подвиг  спасения  человека  тут  явно в наличии.
          – Эка,  сударыня, как  вас  судьба встряхнула, – говорит мне как-то муж после очередного приключения-путешествия, после   которого  косточки  от километров, намотанных на спидометр велосипеда,   тревожно  постанывают.
          – Э, – отвечаю  мысленно и с  ехидцей  своему  супругу, – это  не меня,  это вас,  мой  дорогой,   судьба встряхнула.  Эдакое сокровище  по рыбалкам и лесам за собой  таскаете,  словно   реликвию. У других-то  мужиков жёны дома сидят, в  дальние странствия  только в  Турцию, в Хургаду  просятся.
          Вспоминаю с  иронией  ленинское  брёвнышко  –  куда  ему  до нашего! Наше  многие  бури  выдержало,  счастье принесло. А   ленинское? То-то  же…
               
                2011


Фото Яроцкого В.Н.