03. 05. 11

Мы находились в беспрерывном пути.
Впереди тащился увалень-грузовик, по всей видимости что-то доставлявший в широком вместилище своего кузова. Багажник был обтянут рыжеватой тряпкой, развевавшейся на ветру и на удивление придававшей ему правильную квадратную форму. Смотря в анфас на его улыбающийся и подмигивающий то одной, то другой фарами раскачивающийся зад даже казалось, что и везет-то он - такой протяженный в пространстве - одну лишь плоскую геометрическую фигуру. Изредка на крутых поворотах его мутило, бросало из стороны в сторону. Пересекая проселки, он ворошил налипшие к асфальту пыль и песок, скручивал их замкнутым в себе колесным ходом и дымил получившимся облачным месивом из-под самого днища.
Вдали завиднелось поле, каждым отростком зелени отсвечивавшее мучительно-навязчивый ультрафиолет. В тот же миг грузовая машина досадливо подскочила на кочке разбитого асфальта. На деле же выбоин не должно было быть: дорога считалась военной, и в случае чего по ней стройным рядком к месту действия вытянуться танки и прочая бронетехника.
По обеим сторонам от нас побежала густая лесополоса. Тени верхушек деревьев плашмя падали на площадь проезжей части, тем самым обделяя ее солнечным светом. В объеме ушных перепонок гудела стена сопротивляющегося ветра и несинхронной работы многочисленных валов, шестерней и шестеренок.
Включили радиоприемник, и плотные покровы удушающе-спертого воздуха засквозила нежная радиоволна. Люди услышали голос давно умершего, но не испытали первобытного ужаса, который охватил бы индивидов доисторических. Красота равнодушия и безжалостности природы спряглась с красотой музыкальной, став от того вдвойне отчаянно прекрасной.
Человеку не путешествующему может подуматься, что небо ни что иное как нависшее над нашими головами одинарное полотно, необъятное, бесконечное и способное по-вселенски расширяться. Но это не так. Каждый небесный объект имеет свои масштабы и вес, и даже семеня под ним его можно достигнуть и перегнать!
Мимо проскочила недостройка и сквозь пустые бездны ее окон, как сквозь ребра голого скелета, в глаза ослепительно блеснул последний луч догорающего солнца.
Стало вечереть. В угасающем сиянии неба, невидимой плоскостью разделявшем наш мир от мира лунного, зазеркального, отразился бледный спутник Земли.
Поскольку всю свою жизнь я был несколько подслеповатым, то и на сей раз холодный блеск рассыпчатых кристалликов-звезд представился мне не статичным источником света, а калейдоскопической дымкой, в которую если долго, по близорукому сосредоточенно всматриваться, то на миг можно заметить распростершую руки фигуру ангела.
Такие же силуэты я подчас наблюдал и в дальнем отсвете призрачного перрона, и в речной мути рыжеющих фонарных огней, напоминавшей мне в эти моменты преломляющуюся прямую спирали звуковой волны. Почему бы и нет? Ведь что звук, что свет – одна волна. Все имеет свое мистическое происхождение.