Доченька

Сказка

Жили-были в стольном городе да в двухкомнатном просторном тереме Старик со Старухой. Жили — горя не ведали. Да и где ж тому горю взяться, если и сами здоровы, и Доченька не хворает. А уж она-то умница да рукодельница. Такую Доченьку век бы при себе держать — старость свою тешить-баловать.

Как мечталось старикам, так и сладилось. Подросла Доченька, школу окончила, в институт поступила. А там и жених сыскался. Свадьбу справили, зятя в дом приняли. Так от чего ж и не принять — при таких-то хоромах: молодые — в горенке, сами — в спаленке.

Казалось бы, живи да радуйся. Только зятю тому ни Доченька, ни старики не полюбились и на сердце не легли. Вот и сваты в гости хаживали да важно дулись, а разок подвыпили да старикам правду и ляпни:
   
— Мы-то думали, что сынка в богатый дом отдаем, что вы ему «пОльты» с шапками покупать будете и в горенке замок врезать позволите, а тут… Да вы не богаче нас, оказывается! Обманули, заманили честных людей теремком своим ведомственным. А Доченька ваша — студенточка, по правде сказать, не больно и хороша — не грудастенька, не задастенька. Ремесла в руках путного, чтобы мужа кормить, и то пока не имеет. Мы — не мы будем, если молодых не разведем. Не гоже нашему чадушке тут время попусту тратить да молодость свою ни за грош изводить!

Зятек сыном хорошим оказался, послушным. Покрутился он с годок в теремке да и дал деру. Пропал, будто не был, но память по нему осталась добрая — внученок! Погоревали старики годка три, поплакали над судьбой своей Доченьки, да время все лечит…

Глядь, а уж второй претендент в зятья стоит на пороге. С подарками: Старику — чекушку, Старухе — полушалок, внучку — машинку игрушечную да шоколадку, а Доченьке — законный брак! Правда, сперва родители его против были — кому ж охота сноху с довеском? Но то ли должность старика их впечатлила, то ли хоромы знатные, а дали они свое согласие. Да, все как положено, по-людски! Сыграли молодые свадьбу в теремке и зажили там мирно да весело. А для пущей радости котика с собачкой завели — и ребенку хорошо, и место в хоромах не пустует.

Старик на кухоньке, Старуха с внучком в горенке (что ж нового зятя чужим ребенком-то стращать — пусть сперва пообвыкнет), молодые — в спаленке, а собачка да котик — где им понравится.

Три годочка так и жили не тужили. Да только замаялся Старик на кухонке спать — ночевать. Все кто-то отирается около: то Старуха кухмарит, то Доченька поварешками стучит, то внученок плачет — кашку есть не хочет, то зять кофей варить шастает — туда-сюда. Да еще собачка в ногах толчется и котик одёжу шерстит. Вот и попросил Старик для себя со Старухой новый теремок у бывшего начальства своего. И таки дали, но махонький да далече от столицы и от Доченьки.

И осталась Доченька с сынком да мужем в двухкомнатном теремке жить поживать и второго сыночку наживать. А как нажила, мужа-то и пропиши — уж больно просился. Так муж и загулял на радостях: работу разлюбил, запил и пил двенадцать лет (четыре раза по три) — без прОсыху, пока не  утомил Доченьку. И то правда — каждый день одно кино смотреть кому охота?

Ушла Доченька от мужа жить-поживать на кухоньку. Глядь, и еще три годочка скоротали: сыночки — в спаленке, пьяный муж — в горенке, а собачка да котик при Дочке — на кухоньке. Звериная шкурка продажна — кто кормит, тот и люб. Правда, ласковыми были и ночами грели, кухонька-то в теремке с балконом.

Да и без разницы — где спать, коли день на работе ломаешься, а вечер у плиты да у корыта. Всех же накормить, одеть, обстирать надо. Со всеми поговорить, всех выслушать. Спасибо собачке да котику — эти и без слов понимали и сами за своей одежкой следили.

Так и маялась Доченька год, не видя выхода. А как увидела, так на развод и подай. А как развелись, муж плакать принялся:

— И за что ты так со мной! Я ж люблю тебя без памяти! И гаденышка твоего люблю от первого брака, и старых хрычей твоих, а уж сыночка своего родного — так больше жизни!

Вот тут Доченька характер и покажи. Нет, говорит, что-то любовь твоя нам не впрок. А мне бы котика с собачкой, да себя с сыночками подросшими прокормить. Ты уж сам как-нибудь — не маленький, пятый десяток разменял.

Делать нечего. Помылся муж, причесался, похмелился и пошел по девкам. Ходил, ходил да и выходил то, что надобно. Сосватали ему добрые люди девицу-красавицу — на двадцать один годок (семь раз по три) его помладше. На том и выздоровел. А как на работу устроился (молодую-то ведь надо баловать, ну хоть по первости), только его и видели. Правда, выписываться не стал: любовь — любовью, а тылы — тылами.

Младшему о ту пору пятнадцать (пять раз по три) годков исполнилось и по папке он не заплакал, а старший и подавно. Ну, а другие-то совестили Доченьку, и пуще всех Старик со Старухой:«Это что ж за мода такая — с мужьями разводиться? Мы полвека вместе живем, как можем, и родители наши жили да терпели!» И то правда — со стороны поди угляди, как в теремке-то живется. Потому-то Старики и бранились на Доченьку да стакан воды поминали, а сыночки лишь поздравили и пожелали стать наконец-то счастливой.

И то сказать, ненабалованной бабе любая добрая малость впрок. А если хомут ослаб да с шеи такенный бугай слез — как не распрямиться и не расцвести?

Шесть лет (два раза по три) цвела Доченька и, что ни год, все краше становилась. И таланты у нее открываться начали, и от ухажеров отбою не было, и на работе ценили.

А в назначенный Богом день и третий суженый постучался в двери. Но Доченька о ту пору уж поумнее была. Еще до того, как нового мужа в дом принять, сделала она ремонт в тереме. Кухоньку долой, а на ее месте светелочку — для старшего сынка. Спаленку младшему отдала — свято место пусто не бывает. Как детки по разным комнатам расселились, младшенький невесту привел — красивую да статную. И что ж не привести, коли у каждого в доме теперь свое место — теремок-то трехкомнатным стал!

Вот и зажили себе припеваючи: в спаленке — младший с невестой, в горенке — Доченька с суженым, а в новой светелочке, что с балконом да слуховым окошком на новую кухонку, кладовочку темную бывшую, — старший сынок.
   
Хорошо зажили — тихо, как добрые соседи. Младшему до мамки и дела нет — у него своя семья строится. Старший в себя ушел — третий папка в жизни. Такое кому хочешь желание семью заводить отобьет.

Да, недаром в сказках все трижды делается. Вот и Доченьке на третий раз с мужем повезло. Всякие за эти годы присватывались да в теремок на постоянное житье просились, а пустила только этого. Глазки у него голубенькие, сам непьющий и собака при нем большая, добрая. К слову сказать, Доченькины-то мохнатые домочадцы о ту пору уж преставились по старости. А нового котейку она сама подобрала на улице. Со зверятками-то всегда в доме веселее!

Опять же плюс — свекровь новая далече — некому мужа наставлять против доченьки.

Так и живут по сей день! Недавно в гости к Доченьке в теремок доченька мужа приезжала. Внимательно все оглядела — хорошо ли папке в теремке живется, не обижают ли собачку. Ну, до папкиной жены, ей понятно, дела не было — она, будь хоть трижды три золотая — все равно не мамка. А уж наша Доченька расстаралась — наготовила разносолов… да не угодила. Что там мудреные закуски, когда хорошему человеку и щей с котлеткой довольно. Да и народ в теремке странный — все по комнатам сидят и при встрече лишь вежливо улыбаются. Может, думают: нашего полку прибыло и надо бы антресольки в теремочке начинать городить?

Но Доченька не горюет, потому что уверена — всему в этом Мире свое место найдется и свой день и час настанет. Вот хоть и старшего сынка взять. — В Муромето-то, сказывают, один мужик сколько лет сиднем сидел, а таки стал богатырем и в жизни реализовался!

Младший? — про него и говорить нечего — тот с первых пеленок шустрый и везде поспевает.

Но, по секрету — когда-то в один самый отчаянный день и час была у Доченьки беседа мысленная с покойной прабабушкой. И чему-то, видно, старушка ее научила… От того Доченька наперед все и знает: и про то, кем дети станут в жизни, и даже про то — сколько внуков у нее будет. Ну, а если больше — так это только в радость. Теремок-то у нее не простой, а волшебный, и площадь его не метрами меряется.
 
А вот знала ли Доченька загодя про глазки голубые и счастье свое женское? Тут она прямо не ответит — лишь улыбнется загадочно и вздохнет.

Если же вы сами в чем сомневаетесь или об чем мечтаете — не тяните! У вас ведь тоже, хоть одна прабабушка, да была. Поговорите с ней мысленно. С того-то Света наш видать, как на ладошке. Откуда знаю? Так, мне моя ж и сказывала…
(с)Алена Подобед