Ранн. дневники 14 Всё, что не любовь, смерть

Ранние дневники 14 Всё, что не любовь, смерть

16 октября. Всё, что не любовь — смерть. Мне от слова Божия стало легче. Но во мне всё притупленно.

18 октября. Воюю со своим злом, пусть сгинет. Господи, как хорошо с Тобой.
Что для меня счастье — отсутствие суеты и передышка между страданиями.

Костя — моя мечта, моё дитя, моя музыка и свет.

Поражаюсь своей чудовищной доверчивости по отношению к людям.

Смотреть любому человеку прямо в глаза.

Кисну над Велемиром Хлебниковым. Знать не доросла.

Никогда не пойму людей.

В бесконечных потерях есть что-то отрадное. Как будто теряя, приобретаешь нечто высшее.

Что мне нужно? Ничего, никого, кроме Бога. В руки Твои предаю дух мой.

29 октября. Всё внутри дрожит во мне от нежности к Галке У. Она мой светлый двойник.

Вечная Марина Цветаева. Ниц перед ней. Какая бездна открывалась ей. Как она несла ношу своего сердца? Какие же требовались божественные силы.

В моих мыслях рефреном тёмный образ Ника. Не надо о нём.

3 ноября. Ник прислал письмо, велел открыть Лермонтова и заменить одно слово «руку» на СЛОВО. Вот что получилось:

Всевышний произнёс свой приговор.
Его ничто не переменит.
Меж нами (руку) СЛОВО Он простёр,
И беспристрастно всё оценит.

5 ноября. Итоги года. Что я оставила доброго? Не мне судить. Могу говорить лишь о моём дурном.

Воронеж

7 ноября. Я приехала в Воронеж. Меня встретили Галка и Толя. Он в Москве недавно делал мне предложение. Он не мой человек, я ему отказала.

Галя привела меня в общежитие. Я познакомилась с Валерием, он моложе меня. Как только мы вошли в комнату и познакомились, он протянул мне камень с дыркой. Я почему-то взяла. Это так называемый куриный бог. Сергей Эфрон нашёл в Коктебеле такой камень и подарил Марине.

20 минут я молчала, всех разглядывая, потом сказала, что пора идти. Валерий сказал мне: «Останьтесь. Могу я хоть несколько часов побыть со своей женой?» «А кто Ваша жена?», - спросила я. Он не ответил. Кроме меня и Гали никого не было. Мы стали одеваться, Валерий отошёл к окну и смотрел на нас. Позже Галя сказала мне, что Валерий увидел, что я похожа на Марину Цветаеву, себя он считал воплощением Сергея Эфрона. У Валерия красивое лицо, карие глаза, тихий голос.

Ходили с Галей в церковь пустую, белую.

Ночью разговоры на кухне с Галей и Пашей, актёром Тюза.

8 ноября. Душа, когда устанешь верить? В театре Валерий протянул мне книгу о Чурлёнисе. "Здравствуйте!», - глухим голосом сказала я Валерию.

С Валерием виделись два раза. Ещё одна жизнь и смерть?

У Галки невесомые безучастные руки.

Мы перешли с Валерием на «ты». «Ты будешь себе удивляться. Я так тебя знаю. Как будто с тобой разговариваю». Я отвечаю: «А я тебя не знаю». «Тебе легче», - говорит Валерий.

Москва

13 ноября. Володя Харнас пошёл меня провожать, и вдруг я его увидела, как будто в первый раз. Он неожиданно сказал, что я чудная-чудная, красивая-красивая девчонка и перед такой, какая я есть, мужчины, если бы почувствовали меня, упали бы к моим ногам. Мы хохоча стали кружиться с Володей, как маленькие дети, взявшись за руки.

Воронеж

14 ноября. Опять Воронеж. Диалог с Валерием:

Он: Сколько возьмёшь? Я: Нисколько. Он: Сколько дашь? Я: Не знаю. Он: Так нужен? Я: Да. Он: Буду. Я: Будь. Он: Я только не понимаю, как ты там живёшь. Я: А я не живу. Во мне ветер стонет, и листья мёртвые летят. Тебе не страшно со мной? Он: Нет. Я привык.

У него дивная улыбка. Нежные детские глаза. Мне страшно. Я должна быть светла и спокойна. Он водил меня по городу. Лазили на колокольню.

Стояние перед судьбой.
Крестами сложенные руки.
Кто тишь нарушит и покой
Подарит мне, забыв разлуку?

Как волны, растворились дни.
Кто ведает, что с нами будет?
В ночной реке дрожат огни.
Кто нас на муку не осудит?

Он: «Когда ты у берёзки стояла, я в галстуке где-то бегал. Я: «И сейчас бегаешь». Он: Что твои 5 лет перед моими 50? Не называй меня мальчиком».

16 ноября. Я тебя помню. Не исчезай. Не отдавай меня никому. Если только это не ошибка твоя. Устала от стихов, от женственности своей.

Прощай, Илья. Прощаю тебя. Как странно мне перечитывать дневник об Илье. Как будто не я, другая девочка его любила. Ты была ближе к земле, тревожней, доверчивей, чище. Я ныне трезвая, потерянная, старая.

18 ноября. Мне снова 18 лет, и я не знаю, что такое любовь.

Чтоб было каждое мгновенье
Последним в жизни, чтоб назад
Нас не влекло неудержимо

Это Макс Волошин.

19 ноября. Видела юношу в синем свитере - Витю Мамонова. Руки в карманах и в лице подстрелянность.

Я с ужасом подумала, что жила-то я эти годы какую-нибудь неделю, другую. Ну, что ж, другие и этого не скажут.

Вечер Хлебникова, он, конечно, гений. Но я не воспринимаю. Священник цветов. Сам, как дерево или лес, открытая книга природы, истекающая образами. Всё ему не чуждо.

Здесь находится Ник. Я стояла у двери позади него, уставилась на его ладонь, он стремительно обернулся. Я застыла. Наверное, я могла бы быть актёром. Он просил меня позвонить ему. Он ушёл, не простившись со мной. Не позвоню ему. Лень.

Неистовая тишина опрокидывает меня. Я слушаю — всё неясно. Холодная прозрачная душа и спокойный мозг. Ужели все чувства остались там, в 18 лет?

Ужасно мучат слова. Стихи. Я вся в чужих и своих стихах.

21 ноября. Валерий пишет мне символические письма. Игра образов. Как я боюсь себя.

Звоню Нику. Говорю: «Что Вы мне скажете?» Он: «Кто это?» Я: «Какое это имеет значение?»  Он: «А, догадался». Я быстро говорю: «Всё кончено». Он: «А, что собственно? Чёрная перчатка с белым узором — негатив моей души». Я: «У Вас есть душа?» Он: «Это наивно и смешно... Я счастлив. Сон дурной кончился. Вы мне позвонили. Я хочу Вас видеть».

Я: «Я всё передумала». Он: «Что всё?» Я: «Всё, всё, всё, что есть, было и будет».

Он: «Это, как вечность». Я: «Я не буду Вас видеть». Он: «Это так называемое волевое решение?» Я: «Нет. Необходимость».

Прощаемся. Всё. Снег идёт очищающий, музыкальный.

Ещё один разговор. Я говорю: «Зачем Вы хотите меня видеть?» Он: «Для тайны». Я: «Вы меня убили. Я не хочу Вас видеть».

Я должна избавиться от него. Я должна его понять. Господи, помоги. Иду на казнь. Отврати от зла.

Мы встретились с Ником, шли пешком от метро Динамо. Под ногами огромная лужа. Я говорю: «Вы можете перенести меня через лужу?» Он поднимает меня и переносит. «Благодарю Вас», - говорю я.

«Вы знаете, что Вы убийца?» «Кого я убил?» «Меня».

Он говорит: «Все мы рождаемся, чтобы убивать. Почему Вы молчите?». Я: «Это расплата».

«Месть?» «Я молчу потому, что в прошлом много говорила».

Он: «В Вашем характере есть черты мести и расплаты». Я: «Ничего подобного».

Он: «Я хорошо отношусь к Вам». Я: «Почему?»

Он: «Потому, что я преступен. Надо исправляться».

Мой ранний рисунок.