Встреча. маленький сказочный рассказ о себе...

За столом не было очень шумно. Новый 1975-ый собрались отмечать лишь самые близкие мамины друзья. На противоположном конце стола балагурил наш любимец дядя Коля, показывая взрослым и детям фокусы с вилками, пустыми фужерами и какими-то верёвочками, которые были специально для этого принесены из другой комнаты. Все ожидали звука боя курантов из небольшого черно-белого телевизора, который стоял в углу.
Мы с сестрой во все глаза уставились на руки дяди Коли, которые совершали таинственные движения, результатом которых стало появление из пустого фужера различных мелких вещей. Как только они переставали появляться, мы с сестрёнкой Сабинкой кричали:"Дядя Коля! Ещё! Ещё!". Он делал правильное взрослое лицо, поглядывая якобы с опаской на свою жену, тётю Нину, но потом опять расплывался в улыбке и начинал вытаскивать из пустого, накрытого салфеткой бокала какие-то завязочки, заколочки, открытки, вилки и ножи, каждый раз делая огромные удивлённые глаза. Веселье было в самом разгаре.
Тем временем концертная программа по телевизору кончилась. На экране стали появляться виды московского кремля, зазвучали новогодние поздравления Ген. секретаря Верховного Совета.
- Коля, ну хватит уже, - не выдержала тётя Нина.
- Сейчас, вот пару ложек ещё достану, - дядя Коля быстро выхватил из своего накрытого салфеткой фужера ещё две ложки.
- Всё, Нин, всё! Дети, смотрим телевизор!
Генсек на экране "Садко-202", с трудом справляясь со своим речевым аппаратом, закончил новогодние поздравления. " С Новым, э-э-э-э, т-с-чь-дь-вь-тьсот сь-мь-сьт пятым годом, товарищщи!", - медленно, но значительно выговорил он. На экране появились часы Спасской башни и стрелки сошлись вертикально вверх. Полились удары колокола.
Все присутствующие, кроме нас с сестрой и дяди Коли негромко сказали: "Ура".
- Урррраааа!,- не своим голосом завопил дядя Коля.
- Урррраааа!,- срывающимися детским голосами заверещали мы с Сабинкой.
Все взрослые подняли свои бокалы с советским шампанским. Подняли свои и мы.
Незадолго до этого за столом произошла небольшая заминка по вопросу - можно ли детям за новогодним столом со взрослыми выпить немного пузырящегося напитка. Наша мама была не то, чтобы против, но во всяком случае не одобряла этого. Но в шутливом словесном поединке с дядей Колей и его сестрой тётей Катей выиграть не смогла. Нам торжественно налили понемногу шипящего напитка в наши детские хрустальные чашечки. Мы первый раз в жизни сидели за новогодним столом в 12 часов и пробовали такой манящий игристый напиток. В тот момент я чувствовал себя капитаном дальнего плавания, который на своём крылатом корабле отправлялся в какую-то далёкую и загадочную страну, где его ждали таинственные приключения, опасные сражения, неведомые острова и, конечно, прекрасная любящая принцесса. Всё казалось волшебной детской сказкой.
Когда я выпил несколько глотков моё состояние незаметно и как-то весело переменилось. С одной стороны я чувствовал некоторую осторожность, потому что это состояние было для меня ново, с другой - начинало появляться какое-то бьющее ключом веселье, которое совсем не хотелось сдерживать. Понимая, что вокруг меня находятся взрослые, а главное - мама, мне приходилось сдерживать себя. Так хотелось попросить, чтобы налили ещё, чтобы праздник никогда не кончался, но я был почти уверен, что мама будет очень неприятно удивлена, и уговорить её второй раз не удастся.
"Хорошо, - сказал я себе, - ведь не будут же они очень долго сидеть в этой комнате". "Как только все пойдут разговаривать или курить на кухню, тут я что-нибудь придумаю, чтобы незаметно налить себе ещё немножко". Я успокоился и сидел, наслаждаясь уютным чувством тепла и расслабленности, разливающимся по всему телу.
Начало Нового года шло своим чередом. Раздавались праздничные поздравления, съедались салаты и селёдки под шубой, таяли на тарелках кусочки копчёной колбасы и сыра, открывались банки шпротов и новые красивые бутылки с красочными этикетками. Взрослые повеселели и стали разговаривать чуть громче. Нам с сестрой накладывали в тарелки разные вкусности и предлагали попробовать что-нибудь ещё. После получаса тостов, стучания вилок и праздничных песен новогоднего "Огонька" все решили немного передохнуть от еды, питья и веселья.
Взрослые потянулись на кухню. Сначала мужчины покурить, затем женщины помочь маме с горячим, да и просто посекретничать на свои взрослые темы. Сабинка тоже убежала на кухню помогать с посудой. В комнате остался я один на один с телевизором. И вот тут я и начал реализовывать свой план. Выглянув в коридор, и убедившись, что несколько минут в комнате никого не будет, я внимательно оглядел стол. Потом, поставив свою детскую хрустальную кружечку посередине, я начал сливать туда остатки шампанского из недопитых фужеров. Увидев, что до полной всё-таки не хватает, я долил вина из открытой бутылки, посмотрев при этом, чтобы уровень напитка в бутылке не понизился настолько, чтобы кто-то на это обратил внимание. Итак, передо мною на столе оказалась налитая до краёв шампанским моя хрустальная кружка. И, когда я хотел уже было с поспешностью вылить в себя её содержимое, я почувствовал, как в комнате что-то изменилось.
Голоса с кухни стали доноситься намного тише и тянуче, как-будто кто-то приостановил скорость звучания. Кадры на экране телевизора тоже стали меняться гораздо медленнее. Певица, которую показывали, медленно поднимала руки и рот её открывался так, как будто губы были смазаны каким-то клеем. Я подумал, что это на меня действует то шампанское, которое я выпил ещё вместе со всеми при первом ударе часов. Отогнав это наваждение, я опять посмотрел на свою полную хрустальную кружечку и медленно потянул к ней руку.
И вдруг из-за своей спины я услышал негромкое покашливание и ироничный дружелюбный голос неторопливо произнёс:"Ай-ай-ай!". Я мгновенно убрал руку от спиртного и медленно обернулся. За мной, прислонившись к стене в расслабленной позе, засунув руки в карманы, стоял незнакомый человек. Я хотел было испугаться и закричать, но его мягкая и понимающая улыбка как-то сразу растворила все мои детские страхи.
- Да-а-а! Ай-ай-ай! Как же можно такому маленькому мальчику так нехорошо поступать, - сказал он и по доброму усмехнулся.
- Так мне... это... понравилось,.. а при взрослых и маме как-то... это... ну - никак! - только и смог выдавить я из себя. Несмотря на затянувшееся неловкое молчание я почему-то не испытывал к этому человеку неприязни. Наоборот, я смотрел на него во все глаза и думал, что, наверное, хорошо, если бы он был моим знакомым или, даже другом.
- А знает ли маленький Эдичка, - с иронией начал он, - куда приведёт его лет через двадцать вот этот такой вкусный, украдкой выпитый, глоточек шампанского? - поинтересовался он.
- Куда?, - спросил я а сам подумал:"Интересно, откуда он знает, как меня зовут?".
- О-о-о!, - по-отечески он похлопал меня по плечу, - Тебе, я знаю, иногда снятся страшные сны, когда после ты просыпаешься и радуешься, что это был только сон. Например, про мост рядом с бабушкиным домом и про того, кто живёт под этим мостом.
Я оторопело смотрел на него и думал, что про этот сон я никому никогда не рассказывал.
- Так вот!, - продолжал он, - те неприятности, которые ты испытаешь в будущем, и которые начнутся у тебя с этой вот хрустальной детской кружечки, иногда будут страшнее, чем тот сон, про который ты никому не рассказываешь.
Я смотрел на него и мысли путались у меня в голове. Я не мог объяснить себе его слова и его появление, но ещё я понимал, что его отношение и тон, которым он говорил со мной, не вселяют в меня никакого страха. Мне не хотелось, что бы он уходил...
...Только сейчас я заметил, что кадр с певицей на экране телевизора совсем остановился, а из кухни не доносится никаких звуков...
 - А кто вы такой?, - набравшись, наконец, смелости, спросил я.
 - К сожалению, у нас мало времени, чтобы я попытался тебе это объяснить. Можешь называть меня дядя Игнат, - подумав, сказал он.
 - А что вы сделали с телевизором, и с кухней, и с нашими гостями, дядя Игнат?, - спросил я, ожидая, почему-то, что он даст мне очень простой и нестрашный ответ.
 - Ничего,- спокойно ответил он, - все ваши гости на месте, и кухня на месте, и телевизор работает. Просто мне очень нужно было тебе сказать кое-что - и вот, всё происходит так, как будет лучше нам обоим. Когда я уйду, всё опять пойдёт своим чередом, - он улыбнулся одними глазами.
 - Так что же вы мне хотели сказать?, - внимательно спросил я. Со мной так ещё никто не разговаривал, и я подумал, что как всё-таки интересно быть настоящим взрослым.
 - Я многого тебе не смогу объяснить сейчас, так как ты ещё не сможешь меня понять. Ведь хоть ты и способный, как мама тебе говорит, наверное, слишком часто, но ты ещё всё таки мал. Запомни одно - чтобы с тобой не случилось, как бы плохо тебе не было, каких бы ты ошибок не наделал - а наделаешь ты их выше крыши - ты никогда не должен винить себя за то, что их совершал. Конечно если это были действительно ошибки. И ещё - всегда помни, что ты не один, что тебя всегда ждут, и верят, и любят такого, какой ты есть.
 - Кто? Мама и друзья? - доверчиво спросил я.
 - Мама, конечно, тоже..., - задумался он.
 - А кто же ещё? Вы и ваши друзья?, - с замирающим сердцем спросил я.
 - Да, я... И мои друзья... Там, где вопля, и плача, и стона уже не будет и болезни уже нет, - задумчиво произнёс он странные для меня слова. - Теперь ты будешь искать это место всю жизнь. И когда выпьешь шампанского, а потом ещё много чего, тебе будет казаться, что ты его нашёл... Но это не так, - он замолчал и с мягкой улыбкой посмотрел на меня.
 - ...Скажите ещё что-нибудь, дядя Игнат, - попросил я и вдруг понял, что мне очень-очень не хочется, чтобы он уходил. Почему-то вдруг я мимолётно вспомнил об отце, который давно с нами не жил. Я осторожно взял его за рукав и на мои глаза навернулись слёзы.
 - К сожалению, я должен идти. Мы ещё встретимся с тобой, когда ты станешь постарше, - он ласково положил свою ладонь на мою голову, - не грусти... И всегда помни то, что я тебе сказал...
Он потихоньку потянул на себя рукав, за который я его держал, и подняв брови и улыбнувшись, пожал плечами.
 - Взрослым часто приходится делать совсем не то, что хочется, - сказал он и вышел из комнаты...
...Тут я услышал, как на кухне всё громче и громче заговорили гости и загремела посуда. Певица в телевизоре раскрыла, наконец-то, рот до конца и стала, убыстряясь, двигаться по сцене. Понеслась из динамиков её песня.
Я вспомнил, что я собирался сделать и опять потянулся к налитой до краёв кружечке. Взяв её правой рукой я помедлил, ожидая - не произойдет ли что нибудь ещё. Ничего не происходило. И я торопливо вылил в себя до капли обжигающий, пузырящийся напиток, вступив в страну, где всё казалось таким волшебным, таинственным и сказочным...
Как показало время - только казалось...