Сэр Арчибальд, эпизод жизни...

                Эпиграф No 1 :

                Улыбайтесь, господа!
                (не моё!)

Главка 1.

        Вот нахрена мне, лохматому бродяге в тунике и пыльных сандалиях таскать с собой ноутбук и выискивать зоны устойчивой связи, сидеть на широких подоконниках в фойе отелей или в грязных кебабных на окраинах Стамбула и стучать по клавиатуре корявыми пальцами? А виной всему неуемность моего братца Артура, его страсть к строительству собственных виртуальных Миров. Он считает, что если перевести в формат русской речи его личные ощущения от процесса жизни, то это обогатит вербальными конструкциями структуру информационного поля Земли. Мне он сказал, а я ему поверил, что это единственный способ противостоять Хаосу и избежать всеобщей энтропии. Еще он сказал, что Смотрители не обязаны заниматься структурированием информационного пространства, но это не запрещено и Верховный даже негласно поощряет активистов.
 
        Вот так и живем. Вернер рассчитывает, Манипулятор организует и мягко направляет, Смотритель наблюдает и оценивает, а Артур гоняется за ощущениями и пожирает эмоции. Мне же, как бездельнику, лодырю и болтуну, а философы все болтуны преизрядные,  досталась участь фиксатора событий, сладкая мука подыскивать слова и соединять их тугими нитями смысла....  Да, забыл сказать, что все мы имеем одну телесную оболочку и служим в команде Верховного Смотрителя Земного Шара. А чем вообще занимается эта служба, того не ведаю, выполняем лишь то, что предписывают командировочные задания Артуру Вильфранду, коммуникатору, эксперту Еврокомиссии по вопросам социального строительства и коммуникаций. О, Меркурий, знал бы я до своего зачатия, как беспокойна жизнь человека, родившегося в период твоего правления,  попросил бы себе другой срок рождения. Слишком уж ты стремителен, крылоногий вестник Богов и покровитель  информационного поля....

Главка 2.
               
        Позади был очередной рабочий этап, еще в голове сидели фразы из отчета, мелькали графики и таблицы, каждое утро посещали сомнения в правильности заключений, к вечеру сомнения превращались в полную уверенность, что все надо было делать по-другому... Артур на время ушел во внутреннюю эмиграцию, а Вернер снял с крючка поводок, надел на Сэра Арчибальда ошейник и они отправились в Собачью рощу искать смыслы жизни. Для Вернера эти смыслы существовали в виде построения логических схем, их проверки, уничтожения и построения новых. Ему было все равно, что моделировать и для чего рассчитывать вероятности и погрешности, сравнивать риски. Предстояло ли отправиться с компанией в финскую баню или оценить влияние партии геев «За вашу и нашу радость» на градус межэтнического конфликта в отдельно взятом государстве - и то и другое доставляло удовольствие. Для него цель и смысл жизни заключался в процессе, а не в результате. В чем был смысл жизни его лохматого спутника, Вернер не знал, да и не задумывался об этом.

        Сэр Арчибальд, как всегда, очень холодно отнесся к ошейнику, еще холоднее – к поводку, но джентльменский договор между  человеком и собакой, построенный на  принципе взаимовыгодных уступок, требовал на краткое время забыть о своем мировоззрении. Сумрачные карие глаза Вернера и укоряющие карие глаза Сэра Арчи встретились на долю секунды и они отправились в путь.

               
Главка 3.

        Сэр Арчибальд был спущен с поводка и отпущен в вольную жизнь еще при входе в рощу,  исчез он в один незаметный миг. Вокруг было тихо и пасмурно, мысли притихли, прилегли и освободили место для созерцания.
 
        Лениво шагая по дорожке Собачьей рощи и делая глубокие вдохи и выдохи, Вернер просто смотрел под ноги и разглядывал сосны, задирая голову вверх. Последняя неделя в Анкаре была тяжелой -  встречи, отчеты, разговоры-разговоры, оценка заключений и отстаивание своей позиции, споры с противниками и сторонниками - таковы завершающие события любого проекта.
 
        Теперь все позади, Лейли с детьми и внуками на побережье Черного моря, а он вновь в прохладе северной неяркой страны, в ее сосновых и песчаных колыбелях. Нет на земле лучшего места для отдыха души, чем спокойные и простые берега Балтики, элегантные леса и незатейливые лесные дороги и тропы.
 
        Покой и простое зрительное любопытство длилось недолго.. Анализировать, то есть разделять, а потом соединять, как пазл, видимое и невидимое бытие было его предназначением. Вернер так был устроен. Вот и сейчас в мозгу возникли слова – незаконченное действие, незавершенное действие. Да что же это такое, черт возьми...
 
        Синдром незаконченного или незавершенного действия – солидно звучит, научно, многозначительно и непонятно. Как это – не закончить действие. Например, взять в руки бокал с коньяком, согреть его в ладонях, поднести к губам, распознать ароматы, посмотреть сквозь янтарную субстанцию на свет свечи, наклонить, вращая ножку между пальцами, полюбоваться струйками  и.... поставить обратно на стол? Да помилуйте, Хранители радостей, какой же мужик сможет совершить такое незаконченное действие, или правильнее, не закончить такое совершенное действие, это же равносильно осквернению государственного флага или отказу от социального пособия. Это невозможно себе представить. Нет, непонятно....

        Или, скажем, вершина телесного наслаждения – эмоции нестерпимо сильны, мысли сконцентрированы в области паха, сердце работает на предельных оборотах, стоны и вскрикивания, невнятные слова, требования и признания, оба уже парят в небе, выше Ай Софии и главного здания МГУ, не говоря уже о минаретах Стамбула, и .... вдруг ломаются ножки кровати. Миллисекунда полета, они на полу и ..... вы думаете, это их остановит? Да никого и никогда! И в этом случае нет никакого незаконченного действия. Нет, что-то мудрят психологи. Каждое действие закончено, по определению. А вот если говорить о цепочке действий. Нет,  лучше о матрешке – тогда можно и поразмыслить...  Да, матрешку можно открывать и доставать скрытую внутри куколку, ставить их в ряд, но можно остановить этот процесс в любой момент. Тебе неизвестно, сколько  куколок сидят одна в другой. Остановиться в момент, когда пальцы еще не ощутили запрета на разделение толстенького яркого тельца на две половины. Верхняя с головой в русском платочке,   нижняя – половина живота без ножек, а последняя, неделимая, еще не извлечена. Да, тогда не все действия из цепи необходимых совершены.
А необходимых для чего? – спросил себя Вернер и сам себе ответил,
- Для достижения цели, естественно.
 
        На этом ход его нетривиальных мыслей был прерван гневным рычанием из кустов, почти непроходимых для человека, но блестящим образом освоенных Сэром Арчибальдом.

Главка 4.

        Свистнув в сторону кустов, где промышлял принципиальный аристократ помоек, Вернер остановился, достал сигареты, закурил, расставил ноги пошире, засунул одну руку в карман куртки и стал ждать развития событий.  В зарослях ничего не было видно, но голос Сэра Арчибальда не оставлял сомнений в его решимости завершить все действия, необходимые для достижения великой цели. О цели пока можно было только догадываться, но Вернер был уверен в том, что она достойна любых усилий. Тем временем угроза в знакомом голосе все усиливалась.
 
        Горловые звуки - форте, пауза-вдох, глубокие и угрожающие басы -  форте, пауза-вдох короче, фортиссимо на пределе вибрирующих связок! Фортиссимо, вступают литавры и тромбон! Весь оркестр в унисон на самых низких тонах, ударные ведут – ликующий короткий рык тубы - победа!
 
        Вернер, прикрыв глаза, слушал этот восхитительный фрагмент симфонии ярости, части великой  борьбы за существование, за право сожрать добычу одному, ни с кем не делясь... Вдруг жалобно и отчаянно заплакали скрипки, альт пронзил воздух, его звук стал постепенно удаляться и все стихло.
В этот момент Артур нервно сказал:
– Надо выручать пса, не справится сам, может там кабан залег или бродячий кобель озверевший от голода.
Вернер насмешливо улыбнулся:
- Братец, не смеши... Ты не знаешь Сэра Арчибальда? Так яростно сражаться он может только за жратву, иначе уже давно сидел бы рядом. Живые враги не для него, он слишком умен и утончен для сражений. Вот кусок тухлой колбасы – это действительно цель достойная, чтобы из-за нее так гениально спеть песнь борьбы, ...
Артур не унимался:
- Ты всегда был холоден, как лезвие хирургического скальпеля, но сейчас твой лучший и, возможно, единственный друг лежит с разорванным горлом, а его враг наслаждается победой, как ты можешь бездействовать? Лезь в кусты и посмотри!
Вернер критически осмотрел свои брюки, прикинул плотность произрастания, неведомую густоту раскидистого куста, представил рыхлую почву, устланную гниющими прошлогодними листьями и крупными улитками, а потом, скривив синеватые губы и подняв одну бровь, академически бесстрастно озвучил вывод:
- Вероятность благоприятного исхода схватки за пищевые ресурсы для Сэра Арчибальда близка к единице, а мои риски порвать штаны, наступить на дохлую жабу и оцарапать лоб стремятся к ста процентам. Не полезу. Уверен, он победил и сейчас предъявит нам себя и свою добычу.
Смотритель, молчавший до сих пор, добавил с иронией:
- Кроме того, не забывай, братец Артур, должностная инструкция Смотрителей не позволяет напрямую вмешиваться в частную жизнь живых существ на планетах этого класса.
Манипулятор промолчал, а я временно отсутствовал. Решив воспользоваться жизненным затишьем, я тогда отправился на центральный базар Стамбула потолкаться среди местного люда. Там, около Ворот Нусмание я  давно уже подыскивал себе недорогой запечатанный кувшин с джином на пенсии. На новодел денег жалко, да и нет уверенности в качестве товара. Не дай Бог, попадется подделка из Китая и вместо одного добротного и сильного джина из Дамаска, из кувшина вырвется сотня мелких и слабосильных духов Поднебесной....

        Не слыша больше звуков драки и свистнув еще раз, Вернер громко крикнул в сторону кустов:
– Арчи! Я могу идти дальше? Учтите, сэр, я приду домой первым и все сосиски мои! Эй, Арчи!
Это был тактический ход, давно известный и не раз дававший блестящий результат. Слово «сосиска» в любом падеже русского языка было ключевым, таким же оно оставалось и произнесенное на английском, немецком, турецком, арабском,  греческом и испанском –  сосидж, вурст, сосИс, сужУк, луканИко, сальчича. Ради сосиски Сэр Арчибальд мог пожертвовать многим, даже  оставить в покое даму с неявными пока еще признаками готовности к любви - разумеется, на короткое время, необходимое для поглощения сосиски.  Конечно, слово это означало всего лишь класс пищевых ресурсов – в реальности это могла быть ветчина, котлета, кровяная колбаса, кусок паштета, блинчик с мясом, долма в виноградных листьях или русский голубец, но только не курица. Нет, курица имела высочайший иерархический статус  - живая или убиенная, жареная или в ореховом соусе, она царила в душе , являлась во снах и дарила наслаждение наяву. Сэр Арчибальд был гурманом и, в определенной степени, эстетом. Об этом знали все знакомые люди, а их было немало.

Главка 5.

        Но вот кусты зашевелились, затрепетали листьями и в просвете между голыми нижними ветками появился блистательный Сэр Арчибальд. Его черно-белая манишка, волнами покрывающая мощную грудь, стала грязно-серого цвета, на белой отметине лба красовался остов прошлогоднего листа, черные длинные висячие уши слегка приподняты в своем основании, в карих глазах настороженность и явное недоверие к словам Вернера. В пасти он держал какую то птицу черного цвета. Птица была размером со  скворца или дрозда, вся она не поместилась в пасти. С одной стороны свисал длинный хвост, с другой головка с длинным клювиком на тонкой шейке.  Судя по волне хлынувшего запаха, птица ушла из мира живых пару месяцев тому назад и все это время была погребена глубоко под землей. Это была знатная добыча, не каждому доводится в своей жизни найти в лесу маринованного скворца, не каждому. Вернер с любопытством и некоторой тревогой разглядывал героя. Ничего, кроме грязи на груди, морде и лапах. Значит, тот кто убежал, пронзительно крича скрипичным соло, пострадал не на шутку. Вернер усмехнулся, он знал силу и мощь зубов своего друга.
Подойдя к Арчи и присев перед ним на корточки, он начал свою речь:
- Сэр, позвольте Вас спросить, Вы готовитесь к жизни маргинала собачьего социума? Зачем Вам эта падаль, дома есть превосходные сосиски в натуральной оболочке. Оставьте проигравшим этот птичий трупик!
Услышав ключевое слово, Сэр Арчибальд только покосился на Вернера, но во взгляде его было столько мрачного высокомерия, что Вернер расхохотался. 
- Да, так меняются частные смыслы бытия и жизненные приоритеты – подумал он.
 - Откуда тебе, глотателю дыма и любителю отвратительной пахучей жидкости знать о достоинствах изысканных природных блюд и какой же ты самоуверенный, если думаешь соблазнить меня сосиджем-сальчича -  сквозь зубы проворчал Сэр Арчи и, солидно переступая кривоватыми лапами, поднялся на небольшой холмик подальше от тропинки.  Там он внимательно огляделся, прикинул расстояние до ближайших спасительных кустов и залег на зеленом моховом ковре, не выпуская скворца из крепко сжатых челюстей. 
- Ну и как долго ты намерен здесь ужинать? – спросил Вернер, не двигаясь с места и закуривая сигарету.
- Тебя не должны интересовать мои планы, я ведь не спрашиваю тебя, вернешься ли ты хотя бы через неделю, когда ты уезжаешь с той, от которой пахнет французским сыром и молодой редиской – резонно заметил Сэр Арчибальд и аккуратно выложил скворца из пасти на сдвинутые передние лапы.
Некоторое время он просто любовался им и наслаждался восхитительным запахом земли, прогнивших листьев и разлагающихся перьев. Потом осторожно лизнул поникшую мертвую голову птицы и смачно, одним движением челюстей отгрыз ее. Гордо подняв голову и подозрительно посматривая вокруг, он тщательно жевал и пережевывал перья и клюв, явно наслаждаясь жизнью.

Главка 6.

        Смотреть на этого гурмана-извращенца было скучно и Вернер решил обследовать место, где было найдено и отнято в драке изысканное блюдо. Найдя в кустах невеликий проход, он выбрался на небольшую полянку, посередине которой была вырыта яма глубиной с полметра, влажная земля разбросана вокруг, кое где остались клочки собачьей шерсти.
 
        Воссоздать картину драки было несложно. Зная силу чутья Сэра Арчибальда, Вернер был уверен, что птицу нашел именно он, вынюхал ее еще издалека, шел по градиенту запаха, анализировал направление, вводил поправку на ветерок. Азарт и всепоглощающая страсть к поиску съестного привели в нужную точку. Пару минут на то, чтобы сделать несколько пробных раскопов, нос в движении, ловит и вычленяет запах, сильные лапы неутомимо приближают к месту погребения несчастной птицы. Скорее всего, скворец был узником человеческой прихоти и жил у кого-нибудь дома.  Скорее всего, жизнь его была несчастной. Скорее всего, похоронили его здесь дети. Ну да, вон валяется и самодельный крестик и какие-то искусственные цветочки. Любопытно, кто был соперник. Скорее всего, не бездомный бродяга, тот не отступил бы с таким жалобным воем, дрался бы до победы. Похоже, что конкурент тоже был домашним псом, таким же любителем острых ощущений, как и Сэр Арчибальд.


Главка 7.

        Наш гурман заканчивал трапезу. В его карих глазах появилось выражение желудочного удовлетворения и легкой усталости. А что же Вы полагали, легко прожевать перья и кости с гарниром из сосновых игл и мелких веточек и все это густо сдобрено песком? Нет, друзья мои, пир желудка, как и пир души требует сосредоточенности и отбирает много энергии.
Вернер подошел к Арчи и церемонно спросил:
- Дорогой Арчибальд, Вы готовы  продолжить прогулку, у Вас не осталось ощущения незаконченного действия ?
- Я не понимаю, что ты вообще тут выжидал, пока я был занят. Неужели рассчитывал на дележку? – глядя Вернеру в глаза, лениво ответил Сэр Арчи.
- Конечно, нет, извращенец. Я просто охранял тебя, создал комфортные условия для твоего желудочного наслаждения.
- Мог и не напрягаться – широко разевая пасть с мощными белыми зубами, совсем уже равнодушно откликнулся Арчибальд,
- Ты видел хоть одного негодяя,  который вырвал у меня из пасти кусок?
- Вопрос непростой, дорогой Арчибальд. Я припоминаю, как во времена твоего нежнейшего детства я много раз заставлял тебя выплюнуть гадость, которую ты подбирал на помойках и нагло приносил показать мне. Должен признаться, истребить эту привычку мне не удалось, увы...
- Ха, о чем ты говоришь. Да уж, слаб ты в терминологии, умник... – Сэр Арчибальд легко вскочил с мохового коврика, на котором совершал трапезу и с интересом исследовал небольшое пространство вокруг себе. Где- то могли затаиться крошки и мелкие кусочки незабвенного скворца. Пару раз что-то лизнул, что-то долго нюхал, признал недостойным внимания. Потом припал на передние лапы, выпятив зад с толстеньким обрубком хвоста, потянулся назад, затем выпрямил до отказа задние лапы и вытянул тело и морду вперед, создав прямую линию от кончика мокрого носа до тупого конца купированного хвоста. Отряхнулся так, что вся лохматая длинная шерсть проветрилась и вновь легла элегантными черно-белыми струями.  Он по паспорту числился русским спаниелем, но его размеры и великолепный экстерьер возбуждали предположения о романтически непростых отношениях родителей. Отряхнулся, веселым глазом  взглянул на Вернера, сел на задние лапы и замер в неподвижности.

Главка 8.

        Постепенно взгляд Сэра Арчибальда становился серьезнее и, наконец он продолжил:
- Вернемся к моему детству. Так ты говоришь, что пытался истребить привычку, так ты выразился.
- Ну да, именно привычку, опасную для тебя и неприятную для меня, что же еще? – удивился Вернер.
- Ага, вот ты и проявил свое невежество и свой эгоизм, я ждал этого момента, умник! – торжествующе закончил Сэр Арчибальд.
Вернер пожал плечами и пошел вперед по тропе. Арчи догнал его, пристроился рядом, но на полкорпуса впереди,  изредка он поглядывал на Вернера с явным любопытством и затаенным злорадством. Вернер широко шагал по утоптанной земле, покрытой слоем рыжих игл, по-прежнему было тихо, влажно и спокойно на душе и в мыслях. Он видел как его пес с интересом присматривается к кустам и ловит звуки и запахи лесного мира. Что он там говорил про меня, вспомнил Вернер и  первым начал разговор:
- Так что там про мое невежество и эгоизм? Уж изволь дать развернутый ответ, коли начал так загадочно, клоун...
- Ну зачем сразу опускаться до оскорблений, умник. Я ведь тоже могу назвать тебя философствующим болваном, не так ли, сударь? – в голосе Сэра Арчибальда звучал сарказм, он остановился и карие глаза насмешливо глянули на Вренера. На секунду Вернер изумился, а потом расхохотался, приседая и хлопая себя по коленкам. Он наклонился к своему непостижимому псу и потрепал его по мощной груди, а потом хлопнул по упитанному, но мускулистому заду.  Арчи с выраженным достоинством и скрытым удовольствием дружески огрызнулся, сделав вид, что хочет цапнуть его за руку, и они отправились дальше.
- Да ладно, прости, дружище Арчибальд, постараюсь поддерживать светский тон нашей беседы, если ты настаиваешь.
- Я не настаиваю, а требую права на адекватную реакцию. – не унимался четырехлапый интеллектуал.
- Договорились на паритетное использование грубой лексики... Согласен? Слово за слово. Но учти, физического воздействия с твоей стороны я не потерплю. – строго сказал Вернер.
- Ты что, все вспоминаешь мои зубы, когда пытался у несмышленого щенка отобрать восхитительную куриную косточку? А я просто защищал свою добычу, ведь я сам откопал ее из кучи мусора, это была моя первая настоящая добыча.  Не какой-то там корм в дурацких таблетках. Да, злопамятен ты, умник. – Глаза Сэра Арчибальда заволокли воспоминания о своей первой добыче, а Вернер вдруг вспомнил свою первую победу на институтском диспуте, первый приз в шахматном турнире, первый прыжок со скалы в море, свою первую женщину, которую он завоевывал не меньше года, но не сказал ни слова об этом.
- Ладно, твои представления о ценности первого личного достижения я понял, валяй дальше. В чем Вы, Сэр Арчи, усматриваете мое невежество?
- Эх ты, груда протухших знаний, сам не можешь понять простых вещей. Когда ты отнял меня у моей мамочки и братьев, ты даже не прочитал и никого не спросил, в чем заключается смысл жизни нормальной собаки. Ведь так?
- Ну так.- нехотя согласился Вернер, закуривая на ходу сигарету и назло этому лохматому интеллектуалу выдохнул дым в его сторону. Арчи чихнул, но не отклонился от маршрута, продолжал трусить рядом по тропе. Его хвост колебался из стороны в сторону, как метроном.
- Ну и в чем смысл жизни нормальной собаки? – не выдержал Вернер, его уже заинтересовал ход мыслей этого пожирателя тухлятины и наглеца.
- Запомни, эрудит хренов, три принципа уважающего себя пса.
Принцип первый – защищать своего слабого двуногого друга, помнишь я вцепился в ляжку этому недоумку с бутылкой в руке? – Голос Сэра Арчибальда наполнился гордостью и самолюбованием.
Вернер поперхнулся дымом от изумления. Он помнил этот эпизод, который стоил ему трех сотен евро в виде компенсации случайному мужику в парке, тот рассказывал Вернеру о своей новой машине и темпераментно жестикулировал. В правой руке у него была бутылка с пивом. Арчи терпеливо сидел рядом и только пристально следил за его рукой.  Когда он решил, что занесенная над головой бутылка представляет угрозу для  Вернера, он вцепился в ногу мужика чуть повыше колена. Наказывать Сэра Арчибальда Вернер не умел, разве что в детстве тот получал газетой по носу за попытки воровства со стола. Обычно все педагогические приемы сводились к суровой мужской беседе, которую этот лохматый проходимец быстро переводил в игру и ласки. Вернер часто бывал бессилен против обаяния четырехлапого наглеца.
- Принцип второй – вынюхивать, обнаруживать, выкапывать, извлекать, хватать, догонять, душить, и, если голоден, сжирать добычу. Если нет сил сожрать все, то прятать в землю так глубоко, чтобы другие не нашли. Ну, это для сук, настоящий кобель запасов не делает. Ты видел, чтобы я что-нибудь прятал?
- Вроде не видел – задумчиво ответил Вернер.
Впереди показался просвет между соснами, тропа стала шире. Они прибавили шаг. И тут Вернеру пришла в голову мысль. Он остановился, Арчи тоже застыл на месте и вопросительно посмотрел на него.
- Послушай, Сэр Арчибальд, да ты же просто теоретик, фантазер и выдумщик. Ну какой из тебя охотник, ты даже выстрелов охотничьего ружья не слышал, а живой разъяренный кабан тебя разнесет в клочья. Падаль из-под земли достанешь, знаю, видел. Но кабана или даже косулю облаять не решишься. Вспомни ту корову на лугу, я тебя силой на поводке тащил мимо нее.
Сэр Арчибальд вздохнул, отошел в сторону и задрал ногу на придорожный камень. Стоя на трех лапах и задумчиво выполняя необходимое действие, он продолжал смотреть на Вернера, словно приглашая и его в компанию. Вернер из принципа отвернулся, хотя был не прочь присоединиться к нему, но он решил не идти на поводу у этого манипулятора в житейских мелочах.
 
        Отряхнувшись, Арчи подошел к Вернеру и лизнул ему руку. Потом, устыдившись внезапного прилива любви, аккуратно прихватил его пальцы зубами и потащил вперед по тропе. Вопрос о настоящих охотниках и корове остался открытым...
Через некоторое время Вернер, усмехнувшись, издевательским тоном спросил:
- А какой третий принцип жизни нормальной собаки, Сэр Арчи?
- Ну и сам мог бы догадаться – как можно больше щенков, от разных сук, чтобы были в потомстве и спаниели и ротвейлеры и бультерьеры и пусть даже болонки.
- О, это интересный принцип! Для меня он понятнее и ближе двух других. – улыбаясь и хлопая Арчи по широкой спине, ответил Вернер.
- Ну и как Ваше потомство, Сэр Арчибальд? Многочисленно, знаете ли Вы их в лицо?
- Настоящему кобелю знать это не обязательно. Важно оказаться в нужный момент рядом с подходящей дамой, а потом уже она и сама не подпустит, да и проблемы с ее хозяевами мне ни к чему.
- Да ты циник, дружище Арчибальд!
- Не больший, чем ты, умник, мне напомнить тебе законы твоего братца Артура? – ядовито парировал лохматый знаток смысла собачьей жизни.
- Ладно, уймись, не сравнивай меня с собой, ты ничего не понимаешь в человеческих душах и жизненных проблемах. Не выходи за пределы своей компетенции. Давай лучше поспешим, уже виден дальний лес за вырубкой. 
И они быстрым шагом, не отдаляясь друг от друга, рядом и в полном согласии исчезли за столетней сосной с рыжим стволом, искривленном в дни ее юности мощным ураганом.

Главка 9.
 
        Пройдя еще немного, они вышли на небольшой песчаный пригорок, сосны разжали свои объятия и тропа сбежала в маленькую низину, где еще недавно был лес. Теперь  здесь жила смерть, символ и результат победы человеческого разума над жизнью дерева. Смерть настигла их, проживших по 60-70 лет, рыжих, стройных гигантов с ветвями-руками, покрытыми жесткой щетиной зеленых длинных игл.  Они были не стары в масштабах жизни дерева. Каждую весну нежная зелень молодых почечных побегов одевала кокетливых красавиц, а спустя месяц весь окружающий мир погружался в туман их тончайшей любви. Есть такое время в северных лесах, когда «цветут» сосны. Сосновая пыльца царит всюду, создает облака над лесом, покрывает дома и тротуары в городах, желтой шелковой тканью расстилается и ласкает холодную, тяжелую воду Балтики. Восточные ветра несут шелковистый шлейф и волны бережно встряхивают это  нежное покрывало от Куршской косы и Курземских лесов до скалистых фьордов Швеции. Западные ветра спешат с ответными подарками через маяк Эланд-Сёдра-Грунд и не скупясь рисуют  желтую изгибистую кайму на пляжах Паланги, Курземе и Рижского залива. Плоды весенней любви сосен, маслянистые тяжелые шишки каждый год давали прокорм белкам, а косметологи дятлы очищали их кору от назойливых жучков. Теперь они все умерли.
 
        Простите Вашего чудаковатого бродягу с ноутбуком, углубился в рефлексию... Печальное зрелище – убитые деревья и разоренные гнезда. Но не стану искажать Вашу реальность и приглашать в мой мир печали, это всего лишь персональное восприятие - я слишком долго жил в иных краях. Там деревья ведут свою борьбу со скалами и раскаленными песками и среди людей считается великим грехом срубить дерево. Ни в коем случае не читайте предыдущую главку, перехожу к человеку и собаке и завершаю свой рассказ.

Главка 10.

        Тел уже не было, их вывезли сразу после валки.  Толстые нижние ветви и нестандартные стволы были распилены на части и упакованы в пирамиды, которые тоже ждали своего часа. Оставшиеся пни были разной высоты – от полуметра до двух.  Вернер сел на подходящий пень, закинул руки за голову, сцепил их в замок на затылке и вытянул ноги. В этот момент выглянуло солнце и остановилось на его лице. Пришлось зажмурить глаза. Так он и сидел, ни о чем не думая. Сэр Арчи  тяжело уронил себя на землю, а голову на лапы. Потом вытянулся на боку и закрыл глаза.
 
        Пауза, уважаемые, драгоценная пауза. Оставим их на время, я не вхож в тот мир, где соприкасаются души людей и животных. А ведь именно там зарождаются планы новых зачатий,  любовных и дружеских союзов. Но также возникают ростки отчуждения, зависти и ненависти. Странный мир, я был там однажды и понял, что это мир Мастеров или одного Мастера, одержимого страстью к созиданию и управлению. Мне там было неуютно, ибо я даже не подмастерье, а просто философствующий болтун с ноутбуком подмышкой.

7 мая 2011 года