О выставке Екатерины Абрамовой в галерее Фьюжн

Для меня эта выставка – сюрприз. Не потому, что я не знаю творчество Екатерины Абрамовой. С ним я знаком достаточно давно: открывал её выставки и в стенах  Германского Культурного Центра в Москве, и в других залах. Но сегодня совершен ещё один шаг в творчестве художницы. Здесь, на этих стенах, вы видите уже намного более яркую, открытого цвета палитру, чем та, которую мы видели в других её работах. Сегодня – совершенно новый этап в её творчестве, и мы это констатируем с огромным пиететом. Поскольку художник должен расти! Есть живописцы, особенно в Соединённых Штатах, которые один и тот же художественный код используют на протяжении всей своей жизни – и этим гордятся. Мы гордимся совсем другим. Тем, что среди художников нашего профессионального союза, людей безусловно талантливых и имеющих свой стиль и почерк, существует новационность. И в этой новационности Екатерина Абрамова пошла своим путём! Она решила сюжетно соединить Древнюю Индию, с её огромной культурой, с её пантеоном богов, с русской традицией. Для нас это ново. Это - сюрприз.

Нам скажут: а как же Николай Рерих, который сделал это более 100 лет назад? Так вот, Николай Рерих никогда мотивы русской иконописи не связывал с мотивами сугубо индийскими, порой бытовыми. У Екатерины сюжетно порой бывают даже жанровые сцены, соединённые с индийской культурой. Причём антаблемент и окантовка любой из этих работ, представленных в основной серии выставки, ещё имеют подзаголовки. Это «Благовещение», допустим, как его бы видел человек, смотрящий взглядом индуса, оснащённый опытом индуизма. И здесь в этом плане – это смелый эксперимент. Но он духовен по своей сути! И не потому, что Рерих в своё время проложил эти пути. И не потому, что Елена Блаватская в своих трудах открыла нам горизонты совершенно потрясающей, невидимой и таинственной Индии. А потому, что здесь эмблематика и символика индийского глубинного, эзотерического по своей сути, хода вдруг приобретает русское звучание. Допустим, мало кто знает, что такое лингам. Это – символ происхождения Древней Индии. Он здесь представлен в символико-трагическом смысле. Здесь же картина «Время» - это чистый символизм. Но, опять же, идущий из глубин восточной культуры. И так же, когда мы смотрим на работы основного ряда экспозиции, с самого начала у нас взгляд начинает «спотыкаться» о то, что религиозные христианские каноны вдруг прорастают в индийскую тематику. Это очень вдохновляет, потому что здесь, с одной стороны, намеренная приземлённость быта Индии, а с другой стороны – высота духовности. Она всегда поднята эстетически до высоты духовного полёта. Когда, например, на плече женского образа, индийской женщины появляется православный ангел, «списанный» с иконы времён Рублева, Дионисия, Феофана Грека.

Такой смелый ход говорит ярче всяких деклараций о единении культур. Ход смелый, против которого будут возражать некоторые искусствоведы. А мне это импонирует, потому что мы находимся в информационном пространстве, которое объединяет миры и миры, психологии и психологии, совершенно разные видения мира. И, уверяю вас, когда вы увидите какого-нибудь потомка раввинов или индусов, с его глубочайшими глазами, в которые вы смотрите, как в зеркало, которые являют собой даже нечто, что сходно с произведениями искусства, вы увидите всю эту культуру уже в глазах индуса, принадлежащего, правда, к высшей касте. И это в Индии сохраняется по сей день. Если человек глубок духовно, и за ним генетически стелется огромная, в тысячелетия, полоса его предков, каждый из которых имел свой духовный опыт, уникальный и связанный с природой, - вот эту природность Индии, воплощённую в конкретных личностях и ликах, вы видите, соединённую с русским пониманием духовности. Мы всё равно с вами ангела, каков бы он ни был, даже индийского, будем представлять по-своему. Поскольку у нас это на сердце лежит. И так же мы будем относиться к Индии, если мы туда приедем. Мы через призму нашего, российского, жизненного опыта будем воспринимать Индию.

Вот этот подход Екатерина Абрамова и отразила сегодня в этой выставке. И он исключительно ценен - и как мост между индийской и российской культурами, но ещё и как определенный символический проход. То есть, символику подсознательных импульсов она воплотила в реальные, конкретные и сюжетно обоснованные картины. Эта выставка тематически широка: здесь есть и натюрморты, и пейзажи. Она понемногу, конкретно, и одновременно вкрадчиво дала разные срезы своего творчества. Здесь есть и более ранние пласты: чистый пейзаж, чистый натюрморт. Они тоже присутствуют, потому что художница должна показывать свой путь иногда и ретроспективно, то есть возвращаться. Но, к моему большому сожалению, я не вижу здесь работ, которые прославили художницу в своё время. Это удивительные женские лики, сама женственность. Но я очень хорошо понимаю художницу, поскольку их нет здесь именно по той причине, что на этой выставке есть определённая тематика, индийско-российская. И всё-таки жалко, потому что там художница рисует совершенное изящество. И к этому изяществу восходят те картины здесь, которые образуются из её представления об индийском пантеоне божеств, об индийском понимании красоты, может быть, слишком красочной для нашего русского взгляда. И она по-своему воплощает это своё первобытное изящество, перенося его из первоначального периода творчества в свои новые работы. Я поздравляю вас с той красотой, которую вы лицезреете сегодня, и считаю, что это – одно из ярких событий не только Москвы, в художественном плане, но и нашего российского горизонта культуры на сегодняшний день, на май 2011 года.