Малыш

Родителей своих Теодор Карлович  толком не помнит.  Про отца помнит только, что звали его Карл и был он рыбаком, пока не утонул.  А мать… Мать была то ли фея, то ли ведьма, а может, и вовсе русалка – однако, жила с людьми. Теодор Карлович даже считал себя человеком. Пока не случилось то, что случилось.
Весенним холодным днем, когда солнце выжигало глаза, а ветер вымораживал сердце, мать, растрепанная и перепуганная, влетела во двор, где Теодор Карлович лепил куличики на берегу большой лужи у крыльца, схватила его на руки и через огород понеслась к лесу. Теодору Карловичу стало страшно, он что было сил вцепился в мать и уткнулся носом в ее плечо. Сначала она бежала быстро, очень быстро. Потом стала уставать. Наконец, остановилась, спустила малыша с рук и велела бежать, не оглядываясь. «Помни, - сказала еще, – Тебя зовут Теодор Карлович. А меня зовут Майя. Ну, беги!» - мать поцеловала его, развернула за плечи и легонько подтолкнула в сторону леса.  Теодор Карлович побежал. За спиной слышался топот и раздавались злобные хриплые голоса. Потом он услышал голос матери –  непривычно холодный и страшный. Полыхнуло зеленым – и все стихло.  Но Теодор Карлович все равно бежал на кривых своих ножках, бежал как мог, изо всех сил. Долго. Он был очень послушный малыш. А потом он упал.
Что было дальше, Теодор Карлович не помнил. Помнил только, как сквозь сон видел какие-то тени. Тени склонились над ним и сочувственно покачивались. Он сказал им: «Я Теодор Карлович, а маму зовут Майя». И больше ничего сказать не смог. Но этого было достаточно. Тени закачались быстрее, потом закружились, потом…
Потом Теодор Карлович оказался тут, в Доме и познакомился со Старым Хозяином. Дом и Теодор Карлович быстро привыкли друг к другу, и малышу было совсем нетрудно соблюдать Главное Правило: никогда не выходить за порог. Старый Хозяин был с ним ласков,  рассказывал сказки, угощал всякими вкусностями. Но Теодор Карлович все равно сильно скучал по маме. Однажды он спросил у Старого Хозяина, нельзя ли ему навестить маму. Или пригласить ее в Дом. Старый Хозяин ответил, что в Дом может прийти любой. А вот выйти из Дома нельзя. Такое правило. И Теодор Карлович стал изо всех сил надеяться, что мама однажды придет.
Когда Теодор Карлович немного подрос… точнее, повзрослел, Старый Хозяин научил его ухаживать за Домом и правильно готовиться к Празднику. Теодор Карлович во всем его слушался, и однажды, после очередного праздника, Старый Хозяин  внимательно посмотрел на него и сказал:
- Ну вот, ты теперь все знаешь и умеешь. С этого дня ты тут Хозяин. – Протянул руку, погладил Теодора Карловича по голове, вздохнул: - Бедный малыш!
Больше Теодор Карлович его не видел.
***
Сегодня хорошая ночь. Сегодня Праздник. Будут гости.
Теодор Карлович идет готовиться к приему. Чистит кафтанчик, надевает пудреный паричок, достает из кладовочки жезл мажордома. Деловито ковыляет по дому, проверяет, заправлены ли свечи в светильники, сняты ли чехлы с мебели, не запылились ли картины на стенах. Потом идет в столовую. Стол накрыт по всем правилам. Потом – в парадную залу. И там все готово. Вот и хорошо, думает Теодор Карлович. Вот и славно. Он становится посреди залы, напротив окна, и замирает.  Жезл свой держит прямо перед собой на вытянутых руках. Короткие его ручки слегка подрагивают: жезл тяжеловат.
За окном сияет полная Луна. Она плывет по ясному небу и ласково улыбается Теодору Карловичу. Они добрые друзья. Но сейчас он не улыбается в ответ. Наконец Луна  догадывается, чего ждет от нее Теодор Карлович, и касается лучом верхушки жезла. Лунные зайчики разбегаются по залу, и Теодор Карлович торжественно опускает жезл. Раздается звон, свечи разом загораются по всему дому. Дом моментально заполняется гостями. Кого только тут нет: феи и эльфы, гоблины и гномы, лешие и водяные, кентавры и дриады, горгульи и, вроде, даже парочка вервольфов. Шум, гам, топот, смех. Бурные встречи старинных друзей. Подчеркнуто вежливые поклоны в сторону старинных врагов. В этом доме вражде не место.
Теодор Карлович кивает и улыбается в ответ на сердечные приветствия гостей, тактично дает им немного побеседовать между собой, затем снова три раза ударяет по полу жезлом.
-  Друзья! – раздается бархатный бас. Трудно сказать, откуда он исходит, он заполняет все пространство дома. Все замолкают. – Друзья мои! Я так рад, что вы пришли сегодня. Рад тому, что вы еще есть. Веселитесь, дорогие мои, и помните: когда станет совсем невозможно жить рядом с людьми, вам есть куда прийти. Здесь вам всегда рады.
Раздается веселая музыка, и гости шумной толпой направляются в обеденный зал. Теодор Карлович внимательно следит, чтобы всем хватило места и угощения. Веселый пир продолжается недолго – из соседнего зала звучит веселая музыка, и гости наперегонки кидаются танцевать. Теодор Карлович с помощью жезла наводит порядок  в столовой. Ну вот, теперь можно немного передохнуть.
Теодор Карлович поднимается на чердак. У дома стеклянная крыша, и лунный свет беспрепятственно заполняет пространство. Теодор Карлович снимает паричок, ерошит бесцветный ежик волос и садится на низенькую табуреточку у чердачного окна. Луна подмигивает ему. И он подмигивает в ответ.
- Знаешь, - говорит он Луне, - я только об одном жалею – что мама осталась там. Ей бы здесь понравилось. Здесь так тихо в обычные дни. А на праздник все свои приходят, никто никого не обижает - Старый Хозяин не велел, и я не позволяю. Но она, наверное, слишком любит людей. – Луна сочувственно кивает. – Ты ведь увидишь ее сегодня, да? Она в полнолуние всегда гуляет по берегу. -  Луна кивает теперь утвердительно. – Ну, вот как увидишь, скажи ей, что я здесь всегда буду ее ждать, ладно?
Они немножко молчат, только лунные зайчики прыгают по стенам. Потом Теодор Карлович надевает паричок, встает, машет Луне рукой и идет вниз. Хозяин не должен надолго оставлять своих гостей. Луна вздыхает тихонько и ласково гладит его по большой шишковатой голове лучом. «Сиротка!» -  шепчет ему вслед Луна. «Бедный малютка!» – шелестят лунные зайчики. Но Теодор Карлович  этого не слышит – он сосредоточенно спускается, скрипя ступеньками. Праздник в разгаре – феи кружатся с эльфами под потолком,  горгульи отплясывают с гоблинами. Вервольфы поют у окна, не отрывая взглядов от Луны. Все  счастливы.
Теодор Карлович важно прохаживается среди гостей, улыбаясь, перекидываясь с ними парой-тройкой слов, а иногда останавливается поболтать подольше. Но вот слышен крик петуха. Гости прощаются и исчезают. Свечи гаснут.  Луна уплывает за горизонт.
Теодор Карлович остается один. Совсем один.