Душа сыщика
Питер Грин откинулся на кресле, вытянул худые длинные ноги и несколько раз сжал-расжал пальцы в узких туфлях, разгоняя кровь. Потом он обхватил голову руками и приставил большие пальцы к вискам. Нажал, слегка вибрируя, закрыл глаза и вообразил, как боль через руки вытекает из головы и теряется в глубинах организма.
Он устал.
Он чертовски устал, но ни конца, ни края возникшей вдруг чертовщине не было. Со дня на день должны были нагрянуть федералы, а материала было ноль. Мало того, пропали важнейшие улики – три трупа, а в документах была полная галиматья, хоть это и было чистым фактом: у каждого из неопознанных трупов были отпечатки пальцев Васи Кацнельсона, а сам Вася, известный на Брайтоне таксист и барыга, тоже исчез. Были опрошены сотни свидетелей, но ни одной конкретной ниточки так вытянуть и не удалось за исключением ещё одного странного совпадения: некий ВМ опубликовал в интернете повесть, в которой слово в слово описывались события, раскрыть которые никак не мог он, Питер Грин, главный следователь Южного Бруклина по особо важным делам. Он ждал писаку с минуты на минуту и с трудом сдерживал внезапное волнение и беспричинный азарт. Косвенные ниточки тянули к Фаньке Шмуклерплинтик, но её версию Питер отработал в первую очередь, так как держал её на коротком поводке, она была ему многим обязана, а сама авторитетно держала в кулаке весь местный блот – бандюков, воров, алкашей и прочую мелкую шушеру, до которой и руки не доходили.
Громко зазвонил селектор.
- Да, пусть войдёт.
На пороге появился толстый лысеющий мужик с подвижной смешной физиономией, слегка испуганный и с бисеринами пота на лбу.
- ВМ? – спросил Питер на русском.
- Так точно, - отсалютовал гость.
- А что за секретность такая? Почему ВМ?
- Никакой секретности – поменял имя после получения гражданства. ВМ – это сокращённо, а полностью меня зовут BMW! - и гость расхохотался до неприличности громко и долго. Потом он закашлялся, смутился, стал ещё больше потеть и смахивать пот со лба небольшой плотной ладонью.
- Ну что ж, господин Би-Эм-ДаблЮ, давайте начнём беседу? – не то спросил, не то констатировал факт Питер Грин.
Тот промолчал. Устроился на стуле поудобнее, закинув одну короткую волосатую ногу на другую. Был он пузат, коротконог, в сандалиях на босую ногу. Живот явно мешал г-ну Би-Эм-ДаблЮ – он тихонько сползал со стула в низ, и тут же поправлялся.
Питер порылся в ящике стола и вытащил на свет божий стопку листов.
- Вот, вы пишете, пишете всякую хрень, начал он без предисловий, а нам всё это приходиться расхлёбывать….
- А в чём всё-таки дело? – встревожено спросил ВМ, ни сном, ни духом не понимающий о причине вызова - а пережить ему пришлось три бессонных ночи – всё пытался вспомнить, где нагрешил, но так и не смог…
- Вот, читайте… Ваше? - и протянул стопку листов.
ВМ бегло осмотрел лист, потом другой, третий… Чудеса в решете! На его рассказы уже второй год ни кто не обращал внимания, а тут на тебе – вызвали «куда следует». Вот тебе и хвалёная свобода слова…
- И не в свободе слова тут дело, - прочитал его мысли сходу Питер, - дело в том, что вы описали преступления, которые действительно произошли. Мало того, основного фигуранта Лёву Фролова по прозвищу Непалец вы знали много лет, ещё до приезда в США, - и Питер эффектно вытащил новую пачку листов.
Ничего нового ВМ там не прочитал….
2
- Ну что, может есть какие-то соображения теперь, г-н ВМ?
- Хм…. Пожалуй, будут… Может, проедемся немного, походим по бережку, мистер Грин? Уж больно тут у вас душно, я весь потом изошёлся… Бедняги, не можете кондиционер поставить…
- Проехаться? Ну давай, проедемся! – Питер резко встал, сложил бумаги в верхний ящик стола и закрыл его на ключ.
- Я без машины, - было начал ВМ, но Питер показал ему на новенький «Хаммер», стоящий на гидранте прямо под окном.
Взревел мотор и через минуту они были на Бэлт Парквэй.
- Тут есть стоянка на Нэпп Роуд, может, там и побродим? – предложил ВМ.
- Да я туда, собственно, сам и направился… А куда ещё?
- Точнее и не скажешь, мистер Грин… - пробормотал ВМ себе под нос.
3
Небольшой пляж на Нэпп Роуд пустовал в это время года. Был ранний холодный май. Косяки птиц пёрли в сторону аэропорта Кеннеди, как будто опаздывали к последнему вылету.
- Вы правы, мистер Грин, - ВМ продолжал давно начатый разговор, - каждое следствие имеет свою причину, и сейчас я покажу вам многое, только вы не удивляйтесь, и давайте без ваших ментовских выходок… Смотрите - вот косяк гусей. Следите за ними… Они летят на восток, как и все, но по неизвестной вам причине – смотрите!!! – они вдруг берут курс правее, ещё правее и возвращаются сюда, где стоим мы с вами. Неужели вы думаете это случайно?
Они развернулись, и пошли в противоположную сторону вдоль берега, и вдруг Питер Грин увидел силуэт крупного мужчины, сидящего под пляжным грибочком в обнимку с женским силуэтом весьма странной формы. Питер был не из трусливых, но неприятный холодок пробежал по его спине.
- Вот, Лёва Фролов, - ВМ небрежно кивнул в сторону силуэта, - я фактически вытащил его из небытия усилиями собственной фантазии, придумал какие-то небылицы, трудное армейское прошлое… Неужели из такого несуразного хлама может вырасти философия будущего? Даже не философия, а само Будущее!?
Питер остановился и хмыкнул. Теперь он действительно узнал силуэт под грибком. Это и был Лёва собственной персоной в обнимку со своей чёртовой виолончелью. Блеснул смычок в лучах заходящего солнца, чайки отчаянно взвизгнули и исчезли с пляжа, а косяк гусей ускорил свой ход и сузил круги.
Смычок коснулся струн и Питер Грин почувствовал то, что до него уже успели почувствовать тысячи людей, проживавших в Южном Бруклине, и имевшими неосторожность соприкоснуться с юродивым музыкантом.
Сначала прилив невероятной пустой тоски на грани с отчаяньем накрыл Питера с головой, а когда волна спала, миллионы тончайших паутинок от каждой нервной клетки его организма проросли сквозь кожу навстречу небу. Ещё мгновение, и питер повис на этой едва светящейся паутине в полуметре от земли.
ВМ брезгливо посмотрел на него, потом отвернулся и пошёл прочь. Взвыл мотор «Хаммера» и затих, удаляясь в сторону Бруклина.
Лёва флегматично водил смычком по инструменту, а Питер вдруг ощутил, как по этим тончайшим нитям из самого его сердца вытекает электрический ток.
«Душа… - подумал Питер, - значит вот оно как….»
А душа полицейского устремлялась выше и выше, а светящиеся ниточки закручивались жгутом и сходились в единой точке пространства, куда неотвратимо летел косяк гусей. Ещё мгновение, и голова вожака совместилась с сияющим коконом и без остатка поглотила кокон в себя.
Грузное тело Питера рухнуло в песок.
Лёва зачехлил инструмент и побрёл вдоль берега…
4
Вожак стаи гусей, Иосиф Гузман вдруг прозрел. Тяжёлый птичий инстинкт, накрывавший его всю сознательную часть жизни вдруг исчез, и он внезапно осознал себя, как личность. Он был птицей. Звали его Иосиф Гузман и он нёс в себе великое знание!
На узкой полоске берега внизу Иосиф увидел распростёртое тело мужчины и на мгновение представил себя на его месте. Сделать это оказалось нетрудно. Он почему-то даже знал имя этого человека. Потом он увидел другого человека, неторопливо уходящего по мокрому песку. Тот поднял голову и помахал Иосифу смычком, не то приветствуя, не то грозя.
Стая набирала высоту.
Совсем рядом пронёсся последний в истории человечества «Конкорд».
На короткий миг Гузману показалась, что они летят над раскалённой жёлтой пустыней, сплошь заставленную какими-то вышками, а когда видение исчезло, он знал что надо делать.
- На восток!!! – крякнул он и стая подхватила его клич.
«Когда-то гуси спасли Рим, а мы обязаны спасти Минск… Ведь мы можем быть активной помехой для вражеских радаров…»
( 8 мая 2011 Бруклин )
Свидетельство о публикации №211050801620