Волшебное превращение купца Пузанчика во пуделя

Эпиграф
- А какие на вас наибольшее впечатление произвели?
- Какие-какие... "Манихвест Емельяна пугачева".
- А еще?
- Исче... про запорожского атамана Грицька Нечая... и цю эту... "Волшебное превращение купца пузанчика вО пуделя"!
Х/ф "Девять жизней Нестора Махно"

В одном небогатом Малоросском селе жил купец по фамилии Пузанчик. Так себе купчишка, не особо расторопный, ленивый и в меру жадный, впрочем довольно честный. Пузанчик держал мануфактурную лавку и всем представлялся как: "Григорий Пузанчик, мануфактурщик", очень важно произносил он сие. Односельчане выказывали ему всяческое почтение и к пасхе приносили куличи и снедь.
Пузанчик оправдывая фамилию был дороден и благостен, как кулебяка на четыре угла, многим бы хотелось хоть разочек ущипнуть его за бок, но жители села были сплошь люди приличные и такого безобразия по отношению к уважаемому мануфактурщику не позволяли.
Однажды в пятницу Пузанчик вышел совершить променад вдоль речки и натолкнулся на цыганский табор. Цыгане шумною тольпою обступили Пузанчика и потребовали разделить с ними трапезу. Купец поесть был не дурак и тотчас согласился, и зря. Цыгане же обрадованные посещением табора столь высоким гостем закатили не то что-бы пир, но пирушку. Грянули бубны, зазвенели гитары и ромалы пустились в пляс, привели медведя с медным кольцом в ноздрях, выкатили бочонок пива, достали разносолы, хлеба и чесночную колбасу, разожгли высокие костры. Задалась пирушка, гуляли всю ночь.
А поутру они вставали: кругом помятая трава, и разбудили Пузанчика уснувшего в обнимку с медведем Колей под телегой. Пузанчик встал, шатается, в голове гудит, ноги расползаются, похмельный Пузанчик, дурно ему, квасу хочется. Засобирался он домой, но не тут то было, подходит к нему цыганский барон и говорит:
- Плати за веселье Пузанчик!
- Дура ты, - говорит Пузанчик, - как же это можно за гостепреимство платить? Вы ж меня сами в гости позвали, и про оплату ничего не говорили
- А ты разве не знал, что бесплатно в этом мире ничего не бывает? - спросил его барон.
- А ты разве не знал, что у нас цыган кнутом погоняют? - отвечал ему Пузанчик.
Барон как такие слова услышал отскочил от Пузанчика, дал знак своим собираться поскоре да и уматывать из злого села, а на прощанье плюнул Пузанчику под ноги и сказал:
- Ты, Пузанчик, злой как собака - быть тебе собакой! В третью седьмицу попомниш меня!
Так сказал, вскочил на вороного коня, тряхнул черными кудрями и помчался прочь.
Остался Пузанчик один на берегу посеред кострищ, стоит - ни черта не соображает. Постоял немного, да, и пошел домой. Квас пить.
Отпившись квасом и съев капустный пирог крепко призадумался Пузанчик над давешним проишествием, да так ничего путнего не придумал, а после уж и думать про то забыл, ибо занялся любимым делом, подсчетом барышей.

Долго ли, коротко ли, а пришла третья седьмица. Дворовая девка Глаша(служила у Пузанчика) пришла будить непутевого. Заходит в опочивальню, глядь - нет Пузанчика. - Можа до ветру вышел? - молвила Глаша и пошла по хозяйству хлопотать. За хлопотами полдень наступил, а купчишки как небыло, только собакар дурненький, пуделек, ко двору прибился, а сторожевые его не трогают, понюхали и отошли, а сучка Задерюга даже в рожу лизнула. Вечер настал, Пузанчика нет. День нет, два нет, неделю. Беспокоилась дворня шибко, полицмейстеру в губернию отписали, приказчик вывалив язык и утирая мелкий пот час петицию составлял.
Однако день - дело, ночь беду поела. Хозяйство у Пузанчика крепко было, о поставках на три года вперед говорено, бумаги все выписаны, приказчик кажно утро лабаз открывает, торговлю ведет. А пуделька Гишкой нарекли, ласковый он был, и приказчик ему оченно ндравился, так за ним и вился, и штуки всякие выделывал: мертвяком прикидывался, на задних лапах ходил, многое умел, аки цирковая скотина.
И вот через это странность приключилась. Пуделек с приказчиком и в лабаз ходил, у кассы сидел и на торговлю посматривал, а как приказчик обсчитается не себе в пользу, так пуделек залает. Примечал приказчик, да диву давался, но пудельку всегда верил и пересчитывал.
Три года прошло. Уже и забыть бы купца, всем и без него хорошо жилось, приказчик уж о женитьбе на Глаше подумывал. Случилась о ту пору янмарка, пошел приказчик хусту расписную Глашке купить, пряников и самовар новый. А на янмарке цыганы, куда без них? Пуделек цыган побачил и приказчика за штанину тащит, мол, пойдем, посмотрим! Пошли, чаво не сходить? Гишка же, как барона цыганского увидел - завертелся вкруг него, скулит, ластится, сапоги чернявому лижет. Ошалел приказчик, а барон поглядел на собачку, улыбнулся и говорит:
- Ты, Антип, - приказчика Антипом звали, - ты, говорит Антип, не Пузанчиков ли приказчик?
- Он самый! - ответствует приказчик кичливо, дескать меня даже цыганские барону узнают.
- Вот, Антип, слушай: сегодня в полночь, возьми песика, выведи на перекресток четырех дорог и три раза прочти "Отче наш".
- Пошто так? - заудивлялся Антип.
- Слушай, что говорю, милость тебе большая будет, а как выйдет прибавка - мне неси половину, так поквитаемся.
Поверил Антип цыгану, пошел ночью с пудельком на перекресток и три раза молитву зачел. Ничего не случилось, пожал приказчик плечами да домой собрался, глядь - нет Гишки! Раздосадовал Антипка, подумал обманул его цыган, захотел песика сманить и в цирку продать, подлец! Делать нечего пошел домой понурясь.
А на утро переполох - Пузанчик вернулся, как есть в спальне своей благим матом орет, чтоб подали ему квасу, пирогов, да Антипку-приказчика призвали. Прибежал Антип. Пузанчик его облобызал, прослезился и выдал 600 рублей ассигнациями, да наказал, чтоб не дурил, а нес цыгану, и от него, Пузанчика, в ноги кланялся, да прощения просил.

Ан не спорь с колдунами.