дышать

Осень ворвалась в простуженный город, ощупала крыши холодными пальцами, опрокинула мокрое, тяжелое небо, растворилась в тумане, осела в легких.
Пульсирующие улицы, потерявшие сознание окна, все это где-то внутри, где-то на дне сердца,  "на дне каждого сердца есть осадок" - ты помнишь?
Диоген искал Человека, я тоже ищу Человека, обязательно Человека, такого, чтобы раз - и навсегда, чтобы забыться в его теплых глазах, чтобы забыть все, что было до него, чтобы...
Письма, они теперь в никуда, они теперь из прошлого, путаются в карманах, мешают жить, как веревки путают, не меня, что-то рядом, что-то другое.
Говорить метафорами, искать кошачьими зрачками птиц, симптомы отчуждения и вынужденного одиночества.
"Боль души - это персональное испытание. Душевнобольной человек особенно чувствителен и тянется к красоте"... он любит разглядывать лица и серо-голубое небо.
Это как сон, это страшно осознавать, что уже ничего не болит - а ты еще ребенок, боишься темноты, одиночества и плохих людей.
Ложка меда на ночь, чтобы хорошо спалось, нет, чтобы хотя бы уснуть, чтобы не снились кошмары, чтобы не просыпаться в холодном поту.
Поговори со мной, поговори же, еще один не_мой, еще одна убитая надежда, еще одно напрасное усилие поверить в себя.
Уходя - уходи, я научилась молчать, я научилась спокойно махать рукой вслед, я всегда остаюсь, не всегда - поднимаюсь.

Еще один психоделический бред, еще один вечер, еще один остывший недопитый чай... Когда я говорила о глубине, нет, Глубине, той самой, которой измеряется душа, он смеялся, но все равно внимательно слушал. Он предложил произносить ее через "п", - "глупина", намекая на ее глупость, он смеялся, какая мерзость! Это больше, чем страхи, которые рано или поздно я смогу побороть, это больше, чем боль, я давно перестала ее чувствовать, это сильнее, чем надежда - я давно ее потеряла, это не объяснить словами.
Ты выходишь, нет, с трудом выползаешь из своей скорлупы, идешь навстречу людям, протягиваешь руки, распахиваешь глаза. И не видишь. Ничего не видишь. Пустота. Пустота в небе, пустота в окнах, пустота в глазах. И ты дрожишь, ты хочешь спрятаться, ты бежишь, бежишь к двери, ведущей к прошлому, но она заперта, ты сам захлопнул ее, ты сам отрекся от него. И это может быть последней каплей, последним шагом к пропасти. Падай же. Или разбегайся и - лети.
Все возможно, когда ты - молод, когда впереди - вся жизнь - слышишь отовсюду. Но им не понять, они не вздрагивают по ночам от стука собственного сердца, они не плачут в дождь, они не кормят тощих голубей с рук, они не слушают Баха, они не читают Кастанеду, они не... Чтобы быть счастливым, нужно еще в детстве поставить прививку, вколоть вакцину от жалости, вакцину от сострадания. Она не впитывается с возрастом, с воздухом, из воспитания, телевидения, от друзей - люди заражают друг друга, они все больны. Или ты - болен? Что теперь можно считать нормальным, а что - нет? У меня накопилось девять тысяч вопросов к Богу, в существовании которого я даже не уверена. А ведь он - единственное, во что еще можно верить.

Еще один раз "Реквием по мечте", и нервы не выдерживают. Музыка сердца вплетается в музыку трека. Два реквиема.

Недавно я слышала историю про ребенка, который после аборта остался жив, это единичный случай, это невероятно. Прожив пару часов, он все равно умер, потому что его не заметили врачи, они не знали, что он выжил, они не догадывались, что его хрупкое сердечко бьется, что он дышит, что он... Я ненавижу их, я ненавижу их, черт возьми!
Недавно пересмотрела мультик своего детства "Голубой щенок". Это ведь, по сути, сама жизнь. Даже цвет. Цвет индиго. Цвет одаренных изгоев. Теперь это называется красивым словом "индиго". Но в мое детство это называлось иначе. Таких как я считали ненормальными. Голубой щенок... Привет из детства. Где ты, умная некрасивая девочка?

/Некоторые самоубийцы, выжившие после прыжка с моста, говорят: "Когда летишь с моста, то понимаешь, что все проблемы решаемы... Кроме одной: Ты уже летишь с моста."/ Я уже лечу с моста... Не прямо, но косвенно, не снаружи, но внутри. Я уже...

А я безумно соскучилась по дождям... Пусть они затопят этот город, пусть они затопят мою тоску. Хочу серого неба, мокрых крыш и легкости. Хочу дышать мокрым ветром.
Хочу дышать.