Гастроли

                Г А С Т Р О Л И


Юному актеру впервые досталась главная роль. Спрашивает он у старого, опытного актера:
- Весь первый акт мне нужно играть пьяного в стельку человека. Я очень волнуюсь...
- Молодой человек, это совсем нетрудно. Вы спускаетесь в буфет и выпиваете 100, 200 или 300 граммов коньяку и играете себе.
- Но дело в том, что во втором акте мой герой абсолютно трезв…
-Ну, батенька, здесь уже талант нужен!
……………………………

Гастроли. Районный Дворец культуры.
Идет последний акт трагедии Островского «Гроза». Катерина бросается с обрыва в Волгу. Для смягчения падения вместо традиционных матов монтировщики сцены установили за обрывом батут самодеятельной цирковой студии, работавшей при  Дворце.
После падения Катерина еще трижды взлетает над обрывом.
Голос в зале:
- Не принимает Волга-матушка…

                (Из театрального фольклора)



«Сёма, ты помнишь, на Дерибасовской угол Ришельевской стояла бочка с черной икрой, и любой желающий мог подойти и немножко угоститься. Ты не знаешь, кому она мешала?»

Действительно…

А кому мешали гастроли театров?

Нет,  я имею в виду не антрепризу, когда три-четыре актера, сколотив бригаду, пускаются в стандартный «чёс» по городам и весям. Нет.

Гастроли - это когда в город приезжает репертуарный театр с полной афишей и основным составом. В городе  воцаряется праздничное настроение. Ежедневно, около семи вечера несколько кварталов в центральной его части   вдруг заполняются празднично одетой публикой, и в воздухе повисает удивительная смесь дорогих духов.  Через месяц, оставив массу впечатлений, театр уезжает, уступив сцену следующему  театру, новым спектаклям, другим актерам… Труппы все лето сменяют друг друга, и так из года в год,  и ты, не выезжая из родного города, знакомишься с репертуаром ведущих театров и можешь увидеть, что называется, «живьем» самых известных артистов.

А с каким  нетерпением ожидают гастролей сами артисты!

Не успеют отгреметь новогодние утренники, как в театральной курилке исподволь, ненавязчиво  начинает проскальзывать тема гастролей:

- А помнишь, как в Риге на «Банкроте» ты…
- Ну, во-первых, не в Риге, а в Ярославле.  Во-вторых, это  не на «Банкроте» случилось. Мы тогда играли «Филумену Мортурано»…

Воспоминания о прошедших гастролях чаще всего заканчивались вопросом:
- А куда в этом году едем? Еще не слышно?

А ездить было куда…

Была огромная страна. Только в  ее европейской части было  столько городов, что за всю жизнь не обгастролируешь.

 Как только становилось известно, какие города театр осчастливит своим присутствием, труппу охватывал предгастрольный «зуд», и предстоящая гастроль становилась личным делом каждого. Ещё бы! Что театр едет –  ясно! А возьмут ли меня?

 Актеры, плотно занятые в репертуаре, чувствовали себя спокойно. Без них не обойдутся! А вот остальным приходилось поволноваться. Вдруг главреж, которому ты не так улыбнулся, сделает замену, и ты останешься на все лето в Кишиневе. Ужас! А так - бесплатный проезд, гостиница, суточные… Отыграл три спектакля -  и целый месяц слоняйся по историческим местам, изучай достопримечательности и торговые точки. Потом следующий город…  Лафа…

Директор театра, прикидывая предстоящие расходы и доходы, упрашивает главного режиссера  не брать на гастроли давно выбывшую из основного репертуара народную актрису, за все гастроли дважды выходящую на сцену, чтобы сыграть «третью зайчиху в пятом ряду», тем более что она ведь обязательно будет требовать одноместный номер  и прочие преференции, соответствующие ее «чину». В свою очередь, главреж, не желая портить отношения с  обремененными высоким званием артистами, неизменно вносит их в списки гастролеров.

Художественный руководитель театра им. А.П. Чехова Модест Абрамов, распределяя роли в новых постановках, «в упор не видел» Народную артистку Марту Бабкину (её ли это вина?) в последние годы ее творческой деятельности, однако на гастроли она ездила регулярно. И ездила она не одна. У нее был неизменный и преданный спутник. Его можно было бы назвать сопровождающим лицом, если бы таковое у него было.

Его звали Джимми, и у него была уморительная мордочка с умными глазами.
 
Померанский шпиц – удивительно умный, обладающий чувством собственного достоинства, преданный своей хозяйке, чрезвычайно общительный и совсем неприхотливый в содержании. Все эти качества делали его незаурядным. Джимик был не просто любимцем театра, он был актером! Регулярно выходя в массовых сценах спектакля «Поминальная молитва» Г.Горина, он заслужил высшую оценку постановщика спектакля: «Джимик самый органичный участник массовки!»

Исходя из этого, Марта Ивановна сделала вывод, что на гастролях театра присутствие Джимика было обязательным. Ею был разработан оригинальный способ транспортировки своей собачки. Притупляя бдительность работников авиа- и железнодорожного транспорта, Бабкина, как опытный грибник, на согнутой в локте руке носила большое лукошко, накрытое небрежно накинутым платком, под которым заговорщицки тихо сидел Джимик. Стремление пожилой актрисы не расставаться с любимцем вызывало улыбку, а Бено Аксенов, актер талантливый, но удивительно скользкий, не упускал возможности съязвить по поводу ее привязанности:  «Джимик с супругой».

Хорошо воспитанный шпиц на глупые шутки не реагировал и продолжал демонстрировать удивительные качества. Он прекрасно понимал, что в гостинице он находится в положении  нелегала, и никогда не позволял себе «подать голос», а при команде «Таможня!» или стуке в дверь моментально скрывался под кроватью.

Именно на гастролях начинаешь понимать, насколько справедлива и выстрадана актерская поговорка: «Тяжела и неказиста жизнь советского артиста…». Дешевые гостиницы чужого города, питание всухомятку,  отсутствие холодильника, горячей воды, а иногда и душа, – такое существование жизнью не назовешь.

Когда около полуночи усталые актеры, монтировщики сцены, гримеры и реквизиторы, отработав спектакль, приходят на ночлег и разбредаются по номерам, в гостинице начинают выбивать предохранители. И неудивительно. Измочаленные гастролеры, пытаясь приготовить какой-никакой ужин, дружно втыкают в розетки электроплитки и кипятильники. В то время, когда более приспособленные женщины ухитряются в молочном бидончике с помощью кипятильника сварить борщ,  мужчинам приходится  бороться с  сухомяткой старым казачьим способом, разбавляя ее водкой
.
По обезвоженным сухой пищей актерским желудкам больно ударила инициатива Егора Лигачева, вылившаяся в «Постановление ЦК КПСС о борьбе с пьянством и алкоголизмом». Особенно болезненно это ощущалось во время гастролей в городе Шахты, в магазинах которого спиртного не было вообще, и сотни несчастных шахтеров вынуждены были спускаться под землю трезвыми. Актеры театра травились, покупая в ресторане за бешеные деньги азербайджанское пойло под названием «Агдам».

Стоит ли удивляться, что после употребления бакинского «нефтепродукта» на сцене  происходили (мягко выражаясь) неожиданности.

Однажды после вечерних возлияний некий актер почувствовал сильное отравление. Буквально штаны в руках носил.  В результате вечером в спектакле по произведениям Александра Дюма выйти на сцену он не смог. Его коллега, у которого организм оказался более лояльным к «Агдаму», в результате срочной замены и пинка в то место, где спина заканчивает свое название, оказался на сцене вместо заболевшего.

 Мастерство, как известно, не пропьешь, а память-то можно, отчего актер, оказавшийся под светом софитов, с трудом понимает, о чем речь.

Суфлеров в театре уже давно нет, но «срочный ввод» и неадекватность актера вынуждает помрежа шипеть из-за кулисы:

- В графине он узнал свою мать.
- А?...
- В графине он узнал свою мать…- помреж нервничает и угрожающе таращит глаза.
- Чего?..

Графиню, стоящую у окна на заднем плане, растерянный актер не видит. Отчаявшийся помреж зло, по слогам шипит ему:

- В-Графине-Он-Узнал-Свою-Мать!!!

Актер по сложной траектории  выруливает к столу, и, взяв в руку водочный графин, патетически вопрошает:

- Мама! Как вы туда попали?!..

Не зря говорят, что актер на гастролях, как индеец: способен съесть все, что можно откусить. Такой рацион приводит не только к тому, что у многих из них желудочные таблетки становятся постоянными спутниками жизни. Иногда последствия бывают совершенно неожиданными.

…Спектакль по пьесе «Долг чести» Махамбета Пеинурисова. Бойцы склонились над убитым командиром. «Мертвый командир», вернее актер, играющий его, накануне сожрал что-то непотребное  и, не будучи в силах более сдерживаться, лежит и портит воздух. Актер, плачущий над ним, закрыв лицо руками и вздрагивая всем телом:

- Тварь, что ты делаешь?!
«Командир»:
- Разлагаюсь…

Почему-то на стационаре (на родной сцене) так много ляпов на сцене не происходит. Видимо, дома стены помогают, а на гастролях обязательно что-нибудь да вылезет. То текст забудут, то реквизит подведет.

…В Москве в Михайловском манеже заезжая труппа давала «Тараса Бульбу». В сцене, где Тарас убивает своего сына, Бульба мучительно долго снимает с плеча зацепившееся ружьё, приговаривая: «Подожди, Андрий, вот я сейчас тебя убью!» Бедняга Андрий терпеливо ждал, пока его убьют, а ружьё всё никак не поддавалось. Наконец, распутав ремень, Тарас воскликнул: «Я тебя породил, я тебя и убью!»  - и нажал курок… Но не тут-то было… Осечка! «Погоди, Андрий! Я сейчас тебя убью! Я тебя породил…» снова и снова причитал Бульба, тщетно нажимая курок под гомерический хохот зала. В конце концов  за кулисами кто-то сжалился и стукнул крышкой рояля, имитируя выстрел… Увы! В этот момент, отчаявшийся Тарас уже рубил сына саблей…

Совершенно естественно, что в условиях гастролей у актера снижается требовательность к себе, что порождает  разного рода сценические казусы.

…В пьесе Волгоградского театра о пограничниках исполнитель главной роли вместо: « Я отличный певун и плясун…»  радостно прокричал в зал: «Я отличный ПИСУН И ПЛЕВУН!..»

…Грозненский русский драмтеатр ошарашил пьесой про советских ученых, где секретарь партийной организации института вместо текста: «Зачем же так огульно охаивать…» напыщенно провозгласил: «Зачем же так ОГАЛЬНО ОХУИВАТЬ…»

…Но чемпионом можно с уверенностью считать следующую оговорку. Заключительный  день гастролей. Предвкушая скорый отъезд домой, актеры уже порядком причастились, спектакль идет с подъемом. «Шекспировская хроника», блестяще поставленная батальная сцена с фехтованием, сцена завалена трупами. Финал.

Над  поверженным соперником главному герою следует произнести:

                Я должен был увидеть твой закат,
                Иль дать тебе своим полюбоваться…

То есть: «Один из нас сегодня должен умереть».
И вот артист произносит:

- Я должен был увидеть твой… - следующее слово вылетело из головы, но это стихи, и в рамках заданного  Шекспиром размера актер находит смысловую замену:
- Я должен был увидеть твой… конец! – помолчал и в задумчивости продолжил: - Иль дать тебе своим полюбоваться?

Мертвые поползли со сцены…

Конечно, большие гастроли, эти двухмесячные поездки по союзным республикам, оживляли жизнь театра, к ним готовились заблаговременно. При формировании репертуара каждая пьеса рассматривалась с точки зрения возможности ее использования во время гастролей. Но были еще и поездки  по Молдавии, что называлось «Обслуживание сельского зрителя». Благодаря этим  поездкам, в каждом селе  в лицо знали не только прославленных Домнику Дариенко, Константина Константинова, Думитру Карачобану и Евгению Тудорашко, но и совсем молодых актеров кишиневских театров.

Сами актеры не очень любили  трястись в жару на раздолбанных автобусах ПАЗ и «Кубань» по пыльным проселочным дорогам, играть спектакли без осветительной и звукоусилительной аппаратуры, на неприспособленных сценах  неотапливаемых  сельских клубов и Домов культуры.
 
Все эти неудобства пробуждали заложенную природой страсть воевать «за место под солнцем». Театр им. А.П.Чехова, в результате не совсем парламентских дебатов, выработал негласное правило размещения актеров в автобусе. На передних местах салона размещалось руководство театра и «народные», за ними имели право восседать «заслуженные», во второй половине салона могли примостить свои тощие зады нетитулованные актеры и «обслуга». Этот доморощенный «табель о рангах» настолько прижился в русском театре, что во время гастролей в г.Шахты, после выездного спектакля, сыгранного в Белой Калитве, заслуженная артистка Лариса Хромова, невзирая на приближающуюся полночь, в течение часа задерживала отъезд автобуса, требуя, чтобы молодые актеры освободили для неё первые места салона.

Каприз Хромовой был странным, ибо в свое время молодая и страстная Лариса чтить требования «табеля о рангах» не собиралась и однажды после спектакля, сыгранного в одном из райцентров, по пути в Кишинев каким-то непостижимым образом оказалась впереди всех титулованных, а точнее, на коленях водителя автобуса. Возможности (а, может быть, и желания) следить за дорогой у водителя, насколько я понимаю, не оставалось, вследствие чего автобус окончил движение лежа на боку за пределами проезжей части. К счастью, в результате кульбита, выполненного автобусом, не пострадал никто, если не считать самой Ларисы, пережившей неприятное разбирательство на собрании театра.

В принципе, «транспортные страдания» были хронической болезнью. Иногда автобус привозил артистов с большим опозданием, и селяне, излузгав в ожидании все запасы семечек, принимались уничтожать вино и аппетитные разносолы, приготовленные для артистов. Отсутствие мобильной связи и избыток колхозов, названных в честь вождя мирового пролетариата, проводило к тому, что иногда артисты, приехав со спектаклем в клуб колхоза имени Ленина, весь вечер могли ожидать приезда грузовика с декорациями,  и только через три часа выяснялось, что фура уехала в колхоз Ильича в соседнем районе.

Чаще всего подробности поездки  администратор оговаривал с принимающей стороной по телефону и уточнял, куда и как ехать.

 Однажды в июльский зной группа чеховцев отправилась со спектаклем в Гагаузию. В глазах рябило от названий населенных пунктов: Садаклия, Абаклия, Баймаклия… С познавательной точки зрения, это было даже интересно, но когда после станции Бессарабка возникло село Лейпциг с печальными осликами, удивленно провожающими взглядом заезжий автобус, а за ним село Париж с утками, купающимися в луже у водоразборной колонки, путешественники насторожились…

- Действительно, как в Париже, только асфальт пожиже…

Второй час езды… Жара страшная, вокруг поля… Спросить дорогу не у кого. Актеры начинают волноваться и переспрашивать друг друга: «Куда мы едем?» Вдруг впереди, на переезде через железнодорожное полотно показался мужик в оранжевом жилете с флажком в руке. Автобус останавливается. Через открывшуюся дверь прима театра Нелли Каменева, как и положено сидящая на переднем сидении, хорошо поставленным, безнадежно прокуренным голосом вопрошает:

- Скажите, пожалуйста, куда мы едем?

Мужик удивленно вытаращил на нее глаза, растерянно пожал плечами и пробормотал:

- Да хрен вас знает…
Редкий выезд  театра в село обходился без приключений. Как-то в начале лета театр «Лучафэрул», который не вылезал из сельских гастролей, привез селянам спектакль по пьесе Д.Урнявичуте «Папашины игрушки», в котором играл блистательный Думитру Карачобану. В небольшой зрительный зал набилось практически все дееспособное население. Спектакль шел на ура. Не занятые во втором акте актеры и два монтировщика курили во дворе у служебного входа на сцену.

А далее – хрестоматийный случай. Спичка… тополиный пух… и огонь ручейком устремился к забору соседа, за которым стоял стог стеблей прошлогодней кукурузы. Курильщики дружно кинулись тушить растекающийся по земле огонь. Пока спасали хозяйство неизвестного соседа, который в это время в зале переживал драму литовского папаши, тополиный пух увел ручеек огня в противоположном направлении и поджег несколько подрамников для киноафиш, сваленных в кучу под балкончиком, ведущим в так называемую кинобудку. Очаг возгорания погасили спустя несколько минут. На шум из кинопроекторной, откуда он смотрел спектакль, вышел пожилой киномеханик. Испорченные подрамники его чрезвычайно раздосадовали.

- Ну вот! Немцы не спалили село, так - на тебе! - артисты приехали. Тьфу… - громко хлопнув дверью, он скрылся в кинобудке.

Любые гастроли дарят театру возможность потом весь сезон вспоминать те или иные забавные случаи. Бывало, что во время спектакля  на неприспособленных сценах падали декорации, бывало, что после отключения света играли при керосиновой лампе; бывало, что на сцене неожиданно появлялась  заблудившаяся сельская собака.

Но наиболее запоминающимися становятся эпизоды из гастрольной жизни, когда в числе исполнителей спектакля неожиданно появляются местные жители.

В середине 70-х во Дворце культуры металлургов города Запорожье гастролировал академический московский театр. Давали «Гамлета». Первый акт, на сцене Марцелл, Горацио и Бернардо. Должен появиться призрак.

Особенность режиссерской трактовки данного спектакля состояла в том, что роль призрака никто не играл. Во второй сцене, в диалоге с Гамлетом, звучала магнитофонная запись. А в первой, где призрак просто молча проходит по сцене, его движение отыгрывали присутствовавшие на сцене актеры, прослеживая его воображаемый путь  взглядом.  Если поворачивать головы синхронно, то у зрителя создается впечатление, что по сцене кто-то идет. Очень простой и эффектный прием
.
Итак, трое актеров, изображая соответствующий случаю испуг, уставились в левую кулису. И тут притворный ужас на их лицах уступил место настоящему, ибо призрак действительно появился! Это был высокий мужчина лет пятидесяти, совершенно лысый,  но с буденовскими усами, в синем костюме и толстым портфелем в руке. Провожаемый взглядами остолбеневших актеров, ни на кого не глядя, в полном соответствии с режиссерским замыслом, он прошествовал через всю сцену и ушел в правую кулису.

В зале раздались смешки: призрака многие узнали. Это был бухгалтер Дворца культуры, отличающийся крайней пунктуальностью. Каждый день ровно в 18.15 он завершал свой рабочий день и покидал рабочее место кратчайшим путем – через сцену. Наличие людей на сцене и в зале его не смутило: в это время обычно здесь репетировал народный  театр.

Когда смешки в зале поутихли, исполнитель роли Марцелла мобилизовал все свои силы, сконцентрировался, задавил смех и выдал в зал следующую свою реплику:

                В такой же час, таким же важным шагом
                Прошел вчера он дважды мимо нас…

Да… Шекспир знал, что писать! Когда стихла вторая волна смеха, очередная реплика Горацио  ввергла зал в истерику:

                Подробностей разгадки я не знаю,
                Но, в общем, вероятно, это знак
                Грозящих государству потрясений.

 Далее текст пьесы развеселившейся публикой  воспринимался двусмысленно… Думается, многоуважаемый Вильям Шекспир никогда бы не мог подумать, что  величайшую из его трагедий можно без напряжения превратить в комедию.

А, может быть, именно так и  надо?  Кому сегодня он нужен, этот средневековый «дедушка Вилли» со своей мрачной писаниной …  При тотальном засилии Петросянщины, Комедиклабщины и Домдващины эти заумные гамлеты, ричарды, макбеты - НЕФОРМАТ!

Грустно становится,  когда понимаешь, что мы уже не увидим не только пресловутой бочки с икрой на Дерибасовской, угол Ришельевской, но и той удивительной, наполненной театральной жизни, в которой рядом могли сосуществовать шутка, озорство и настоящее, большое искусство, которое  приходило к нам вместе с настоящими, большими гастролями, способными окунуть город в атмосферу праздника и приподнятого настроения.