Рассекая ночь

  Он шел в школу, как всегда надвинув на глаза черные очки и уткнув взгляд в землю. Такая уж была у него привычка, прятать глаза, чтобы никто не смог уловить его взгляд. Словно взгляд может выдать его самые сокровенные тайны, ненависть к равнодушному окружающему миру, который не мог понять ни его, ни его проблем и желаний.
     Владу казалось, что такие люди как он, понапрасну коптят небо. Она никогда не удостоит его своим драгоценным вниманием. Она – идеал ангельской красоты, нежная настолько, что Владу никогда не взбрело бы в голову дотронуться до нее, словно она смогла бы рассыпаться на сотни осколков. Ему казалось что большие, светло-серые глаза, волосы длинные, легко спадающие на плечи идеальными локонами не могут принадлежать девушке. «Она ангел и только» - говорил себе частенько Влад, - «Нет у людей такого тембра голоса». А голос ее был действительно выдающимся, мягкий, бархатный, в котором иногда проскальзывали тонкие, серебристые нотки. И он посмел ее полюбить. Он. Адская смесь человеческого и демонического, белого и черного, вызывающее чувство опасности и тревоги. Тревоги перед неизвестностью, потому что душа его остается покрытой тайной и темнотой. Будто он не подпускает к себе никого ближе, чем на измеренную заранее дистанцию. Словно в друзьях у него темнота, а образ,… выдуманный ли, для самозащиты, или выражающий в полной степени его сущность. Будто в человеческом теле поселилась адская искра, добавившая какой-то особый, непонятный блеск в глазах, и тайну, к которой хочется подобрать ключ.
    Он был всегда один, даже в большой компании. Он никогда не повышал голос, только его мягкий баритон становился тверже, а разъяренные черные глаза метали свинцовые стрелы.
     Когда Влад появился в новом классе, то услышал громкий шепот, казалось, он проник в чужие мысли:
- Если он здесь, то кто заправляет в аду? – неслось со всех сторон.
     Влад был на удивление безразличен к мнению окружающих, которые словно почувствовав это, начали проявлять к нему неподдельный интерес, все кроме Нее.
Только краем уха, он улавливал ее бархатный голос.
- Какую пьесу нам сыграть на сцене? – спрашивала она у своих подруг.
- Я думаю Шекспира,- говорила самая практичная из них, - Ты отлично подойдешь на роль Джульетты.
- Кто будет играть Ромео?
- А если мы возьмем Влада? – предложила довольно сообразительная подружка.
- Влада? - Она искренне удивилась, - Влад сможет играть только Макбета.
    Он нацелил на нее волчий взгляд и подумал: «Зачем стремиться в небо тем, у кого не может быть крыльев».

     Спустя месяц после начала обучения, Влад завел себе друзей из класса. Хотя, разве мог он назвать их друзьями? Просто предпочитал оставаться в хороших отношениях с теми, кто окружал его на протяжении всего дня. Он с удивлением стал замечать интерес девушек к его персоне, ежедневно к нему подходила Нина, томно закатывала глаза и спрашивала:
- Влад, ты написал литературу?
Влад смотрел на нее сверху вниз и качал головой. Нина, еще раз томно вздохнув, удалялась, а парень продолжал смотреть ей вслед. Но, так или иначе, он оставался безразличным к земным девушках, любя ангела.
     Однажды,  он не согласился на предложение друзей пойти в ближайшее кафе на большой перемене. Влад смотрел через окно, задумавшись о чем-то небесном. Он наблюдал за проплывающими облаками и размышлял:
«Из чего обычно делают облака? Сплетены ли они из лучиков света, также как наши души? А может они из перьев, выпавших из крыльев ангела? Если я был бы ангелом» - думал Влад, «Из моих перьев сплели бы тучи.… И из них полился бы дождь. Свинцовые капли, словно налитые горечью слезы потухшего солнца».
     От раздумий его оторвал нежный, бархатный голос Анны.
«Если бы Анна была ангелом» - продолжал он размышлять, «из ее перьев было бы сделано самое пушистое облако».
- Влад, - позвала его она.
Он впервые услышал, как она обращается к нему, и опешил.
- Да…
- Почему ты всегда один?
И вдруг он уловил в ее голосе немного сарказма. Так немного, что будь ее речь сладким пирогом, сарказм стал бы щепоткой соли, незначительной, но все же портящий вкус. Старая обида вновь заиграла в нем.
- Почему ты всегда один? – повторила она свой вопрос.
- Потому что демоны не ходят стайками, - он надел черные очки, поднял бровь и вышел из класса.

     Анна застыла, наблюдая за ним. Помимо своей безупречной внешности, она была довольно смышленой, но не лишенной некоторой доли эгоизма. Теперь, ее самолюбие было ущемлено человеком, который казался ей самым замкнутым и опасным среди всех.
И она вдруг осознала, что являлось таким устрашающим в нем:
«Он носит только черное. Черное, это не цвет – это состояние души. Черный, это средство, которое беспроигрышно помогает затеряться в толпе. Черный цвет – это что-то вырванное из другого мира, словно негласное послание. Самое страшное в нем, это взгляд. Тяжелый, и объятый болью. Словно непонимание рвется наружу, сквозь черные доспехи».
     Как ни старалась она понять, чем может быть вызвано столь ярое отстранение от мира, но не знала, что боль самую ноющую причиняло ему, ее безразличие.
 
     А в это время он снова смотрел на небо. На нежном фоне, появилось темное пятнышко тучи.
«Будет дождь» - подумал он. «Если бы излить, все, что я чувствую, в одну единственную тучу, из нее посыплется неисчислимое количество молний». Потом он перевел взгляд вниз. «Мне не место на небе».
     Он шел по дороге, по которой привык ходить с детства. Теперь, стоящие по обе стороны деревья были покрыты слоем снега.

…«Снег сыплется на землю большими хлопьями, словно перья падших ангелов. Когда-то они были способны парить на своих мощным крыльях. А теперь следят за их падением, вцепившись в облака, потому что нельзя ходить по небу пешком. Грустно смотреть, как падает снег…
    Если снег стал бы черным, я подумал бы, что с неба сеют мою душу. Так почернела она от горечи. Перемены и тревоги в волчьих глазах судьбы. Хочу стать волком, растерзать обидчиков, но разве можно разорвать на куски судьбу и сероглазого ангела? Не могу понять, настолько ли я хочу перемен, или это перемены так рвутся в мою жизнь».
     Влад знал, то, что породило его, чему учили его целую жизнь – окажется против него. Любовь. Заставила любить одного человека, и волей случая научила ненавидеть себя, свое несовершенство. А кого любила она? Себя и весь мир в придачу.

     Солнце стучало своими лучистыми пальцами в огромные окна школы. Анна, освещенная его бликами и пурпурным румянцем неба, сидела у окна.
«Если бы облака были живыми, то поутру из их покрасневших тел лилась бы кровь» - думала она. «Они похожи на воинов. Словно кто-то ранил их свинцовой стрелой».
     Совсем недавно на уроке психологии их спросили, из какого материала они сделаны. Анна давно знала ответ на этот вопрос: Она сделана из фарфора, хрупкого материала, расписанного рукой умельца.
    Влад создан из свинца. Как это не странно, но в понимании Анны, он походил на темного ангела. Так контрастировали его черные волосы и глаза, с бледной кожей. Только вот из чего сделаны крылья у стражников тьмы? А потом поняла. Влад ангел со свинцовыми крыльями. Они тяжелы и не могут поднять его вверх, поэтому он ходит по земле. Но почему он так часто смотрит на небо?
     Класс постепенно заполнялся, но Анна все смотрела в окно, пытаясь понять, что заставляет его наблюдать за облаками.
«Он приручил одиночество, словно дикого зверя, и оно ест у него с руки. Наверное, он любит ночь…».
   
     Влад зашел в класс за несколько минут до звонка. Он предпочитал приходить позже, чтобы избежать глупых и бессмысленных разговоров. Он любил литературу, потому что на этом уроке он мог просто слушать. Литература не обязывала его быть активным, и он мог наблюдать. В тот день о наблюдательности хотелось забыть. Владу предстояло читать Шекспира.
- Она сказала что-то…
  О, говори, мой светозарный ангел!
  Ты надо мной сияешь в мраке ночи…
   Как легкокрылый посланец небес
   Пред изумленными глазами смертных,
   Глядящих, головы закинув ввысь,
   Как в медленных парит он облаках
   И плавает по воздуху…
     Влад читал монолог Ромео, словно сам был им. А изумленные слушатели заворожено ловили каждое его слово, будто и не знали никогда о существовании Шекспира. Влад сам удивлялся вниманию всего класса. Он говорил тихо, но отчетливо, и строчки, произнесенные мягким баритоном, звучали реально, оттого, что эхом отражались в его сердце.

    
    «А он умеет любить не только небо и одиночество. Какой глупец сказал, что темнота скрывает темноту? А если темнота скрывает солнце? Быть может, душа его настолько темна, потому что в ней догорел последний осколок надежды. И даже в беспробудной тьме – он истинный Ромео».
Анна не боялась ни темноты, ни высоты, ни боли. Она боялась лишь неизвестности. По странному стечению обстоятельств, неизвестность теперь манила ее. Ни любовь, ни интерес, а именно осознание того, что душа его – черная дыра, которая затягивала Анну. Ей казалось, что она нашла сундук с кладом, к которому не подходил ни один ключ.
После урока литературы она обратилась к Владу:
- Извини, что спутала Ромео с Макбетом. Ты не похож на того, кто мог бы продать дьяволу душу.
- Моя душа не нужна даже дьяволу.

     Он не мог заснуть. Было темно, будто с неба вытекло все солнце. Почему он ответил ей так категорично? Почему не попытался поддержать разговор, раз она подошла первая?
«Я сказал ей правду. В моей душе перегорело столько эмоций, что она заполнилась пеплом. Если бы моя душа была бы темной комнатой, любовь к Анне стала бы солнцем, освещающим ее».

     Анна проснулась среди ночи от темноты. Раньше темнота способствовала ее спокойному и тихому сну. А теперь ночь сама разбудила ее, призывая к размышлениям.
«Почему его душа не нужна дьяволу? Разве такой человек, как он может ценить себя так низко? Или могущества Властителей Тьмы не хватит, чтобы угодить ему? Неужели свинцовый наконечник стрелы, которые метят его разъяренные глаза, попал и в меня. Может, от этого я не могу заснуть. Ему никогда не полюбить меня, хоть и душа его способна на любовь. По стенам стекает полночь, словно слезы, которые я смогла бы пролить. Я чувствую, как где-то рядом кружит любовная оса, готовая ужалить. Я не бегу от нее…».
    
     Он почти не умел спать. Он редко видел сны. Влад изнурял себя размышлениями, чтобы бессонница не казалось ему такой мучительной. А потом тонул в тяжелом и тревожном сне, походившем обычно на черно-белое немое кино. В ту ночь он заснул на удивление быстро. Ему приснились яркие, цветные бабочки и ангельские крылья за его спиной. Он летал среди белых облаков, а потом проснулся удивленным, не зная, что той ночью она призналась себе, что любит.
     Влад встретил утро совершенно другим человеком. Достал из гардероба единственную белую рубашку и пошел в школу. С этого дня и впредь его жизнь вошла в иное русло. А рассвет, который гнал его к людям, стал переломным моментом.
«Я чувствую себя так, словно кто-то внезапно включил свет. Или будто я был слепым котенком и у меня наконец-то прорезались глаза».
     Он долго не решался заходить в класс. Стоял на улице и смотрел на небо, светлое и чистое, как и его душа. Он чувствовал едва уловимый запах любви и робкие, неуверенные шаги.
- Пришла весна, - сказал он кому-то за своей спиной.
Анна молчала.
- Ты хочешь спросить меня, почему я всегда один? – продолжал он, не поворачивая головы.
- Хочу, но не решаюсь, - несмело ответила девушка.
- Я ненавижу себя за то, что я человек. За то, что умею любить, ненавидеть, совершать ошибки и не могу их предотвратить. Ненавижу за то, что подвластен минутным слабостям, и не могу найти в себе силы не привязываться к людям, чтобы потом их не терять. Не подпускаю никого к себе, чтобы защититься от горечи…
- Разве ты защищаешься от нее, скапливая в своей душе?
Он повернулся  и всмотрелся в ее черты.
«Светло-серые глаза и локоны, спускающиеся на плечи. Она не ангел, разве бывают у ангелов такой тембр голоса? Она человек, забавно пытающийся укрыться от немилостивого мартовского холода. И разве возможно не любить в ней эту человечность? Случайные ошибки и невозможность что-то изменить… Быть может жизнь изменится, если собственной рукой заменить мрак светом? Анна зашла в мою жизнь, держа в руках зажженную свечу… »

     И он улыбнулся, сначала робко поднимая уголки губ, а потом смелее. Он улыбался весне, приближающейся к нему, себе, способному измениться, а главное Анне, любовь которой и научила его смеяться.