Купол

  Сценарий к\к фильма


( памяти Р.В.Ф.)
               

Он ходил по зданию аэропорта уже давно. Пытался наладить радиотелефон, внутри которого раздавался один только шум. Паниковал. Что-то не заладилось с самого утра. Он долго сидел в зале ожидания и только потом заметил, что рядом с ним кто-то оставил плащ.  Уходить, оставив его, было, по-видимому, нельзя. Он взял плащ, направляясь к администратору вокзала. Это оказалось маленькое окошечко, в который он просунул плащ: «Извините, тут кто-то оставил плащ», - на кресле внутри помещения на него взглянули из-под очков и женским голосом произнесли: «Я тут вам не стол находок».
Ему пришлось отойти от окошечка и вернуться туда, где он взял плащ. В этот день в здании аэропорта было многолюдно. На что он и рассчитывал. Под потолком аэровокзала почему-то мелькали птицы, воробьи, кажется. Он вошел в мужской туалет для того, чтобы поправить радиотелефон, которым его снабдили.
Ему не удавалось и здесь настроить его, к тому же он обнаружил в зеркалах туалета многочисленные переплетения проводов, выглядывающих из-под его пиджака. Он их поправил. Его внимание привлекло большое количество парфюмерных флаконов на одной из полок. Он попробовал опрокинуть на себя некоторые из них. Во флаконах было изрядное количество жидких ароматов. Он было подумал, что ошибся дверью, но, выйдя, вновь увидел букву «М» на дверях. Ту же, что видел, когда входил.
Он снова посидел в зале ожидания, телефон все не работал, до начала  было время, и ему показалось, что телефон уже наладился, или к нему направили нужного специалиста. С потолка аэровокзала ему на голову сыпалась известка, пол во многих местах был протерт неизвестным количеством авиапассажиров. В зале было душно -  такое ощущение, что не работают кондиционеры. Он очень удивился, когда по залу прошлась, внимательно заглядывая в лица людей, маленькая курица черного цвета.
Он осторожно оглядел своих соседей, не придавшей гуляющей в центре аэровокзала дичи, никакого значения. Потом, проходя мимо служебного входа в кафе, он с удивлением заметил в приоткрытую дверь, как официантки в моечной комнате, торопясь, примеряют нижнее белье. Видел он это мельком, но послевкусие неприятно-чужого поведения осталось.
Когда он в очередной раз зашел в туалет встряхнуть свой радиотелефон, что он делал с завидной регулярностью, он заметил, чему не придал значения в предыдущий свой приход сюда, амальгама зеркал была вся покрыта сетью мелких морщин. Он провел по одному из зеркал рукой и на пальцах осели блестки. Тут заработал радиотелефон, он это услышал из наушника, незаметно прикрепленного к его уху.
Он сказал несколько слов в микрофон, чуть торчавший из-под его рубашки, и вернулся в зал аэропорта. Ему оставалось здесь находиться всего несколько минут. Когда он вошел в здание аэропорта, через полчаса случилось следующее: поднимаясь на второй этаж этого большого зала, он схватился за перила и чуть не потерял равновесие.
Изоляция перил с необычайной легкостью оторвалась и он чуть не упал. Он не упал, но бледность долго не сходила с его лица.
Но более всего его поразил тот страх, который он испытал, впрочем, как и все, кто находился внутри этого огромного павильона, когда в колонках, расположенных под самым потолком, что-то запершило и раздался голос: «Внимание! Внимание! Всех пассажиров и встречающих просим немедленно покинуть здание вокзала! Повторяю. Внимание!»
Люди заволновались, но  еще ничего не могли понять. Они неторопливо засобирались к выходу, невзирая на подгонявший их голос, терявший терпение. Но вот кто-то вскрикнул, толпа обернулась на крик, и люди увидели, как со стороны аэродрома на них несется, качая неверными крыльями, самолет, не касаясь вынутыми шасси, земли. Все ринулись к выходу, уже опережая интонации торопящегося голоса в динамиках. Некоторые, завороженные зрелищем, остались на месте, не отрывая взгляда от контура летящего на них самолета. Он тоже остался стоять, не веря в происходящее. Происходящее лишало его веры в себя, было иронично.
Он стал рвать на себе пиджак, пытаясь привести в действие детонаторы, которые были на нем и управлялись по радио. Он запутался в проводах, ему не хватало воздуха. Люди даже не успели начать выбивать стекла, стремясь наружу - так быстро все случилось. Самолет пронесся мимо, успев взять чуть выше здания вокзала. Только те, кто был ближе к выходу,  выбежали наружу, большинство даже не боролись за свою жизнь, загипнотизированные опасностью. Паника не успела начаться.
Эта вспышка отчаяния отняла у него много сил. Он  так и остался стоять  неподвижно с торчащими из пиджака проводами. Но, видимо, все были слишком взбудоражены - на его поведение никто еще не обратил внимания. Равнодушие окружающих к его страшному виду помогло ему. Он быстро пришел в себе и запихнул провода обратно.
Люди нехотя возвращались к оставленным ими вещам. Голос в динамиках вещал что-то успокоительное о том, что можно продолжать оформлять документы, что опасность ликвидирована. Те, кто успели попрощаться с жизнью, еще не успели привыкнуть к ней.
Инерция жизни еще долго не возвращалась к этим людям.
Снова заработал радиотелефон, из которого его спросили, готов ли он. Его ответ был утвердительным. Затем ему сказали, что были рады тому, что он не ушел с места за все время  неисправности связи. Его спросили, не слишком ли он волнуется. Он убедил голос в наушниках, что все будет, как было задумано ранее. Ему сказали, что сообщат, когда будет решено взорвать его груз, за несколько секунд до этого. Его тронула подобная предупредительность. Он попрощался с источником звука, и связь была прервана.
На табло, находящемся над головами людей, плескалась яркая реклама, на которую ему было больно глядеть, и которая рассредоточивала его. Он одел было солнцезащитные очки, но понял, что и так выглядит слишком вызывающе, и поспешил их снять. Надо было отвлечься. Он принялся угадывать через легкомысленные складки одежды и сильные, несмотря на эту пору, вырезы, контуры женских тел. Такое занятие всегда возвращало ему спокойствие и настраивало на нужный лад.
Он уже шел к своим последним шагам. Ему бросилось в глаза прежде незамеченное им – ветхость этого царства гладких поверхностей. Он успел представить характер физиологических особенностей многих обладательниц гладких форм, как его взгляд наткнулся на нечто необъяснимое, что не мог охватить сразу. Это что-то находилось под облегающей блузкой у женщины на уровне ее живота. Она еще раз обернулась вокруг себя, продемонстрировав это необъяснимое, и направилась в выбранном ею направлении.
Тут он наконец осознал, что именно  был не в состоянии представить – она была беременна. Он испытал то же, что чувствовал, когда на него летел самолет, и ему захотелось, чтобы динамики принялись вновь выталкивать всех из зала, - тогда он был бы уже спокоен и знал, что ему надо делать.
Он проводил глазами женщину и постарался убедить себя в том, что она пошла в направлении выхода. Ему надо было спешить на условленное место, и он двинулся туда. Он оглядывал всех, мимо кого проходил, его взгляд искал то, что могло его задержать- легкое вздутие под плотной блузкой. Тщетно. Симптомов безразмерности нигде не было.
Это говорило о том, что он мог увидеть ужасную беременность где угодно. Земля уходила у него из под ног. Он уже стоял там, где через минуту должен был прогреметь взрыв, и ему чудилось, что его тело готово подвергнуться невероятно приятным изменениям, по которым можно судить о созревающей в нем беременности. С ним попрощались с помощью наушников.
Он никак не мог сконцентрироваться – приготовиться к заканчивающимся вещам и чувствам. Он не мог попрощаться не с тем что его окружало – с этим он попрощался уже давно, - а с самим собой. Он ощутил свою смерть, как покушение на что-то, что было далеко отсюда, как то, что еще не родилось. Смерть ему представилась как  удвоение всего того, что его окружало.
Он судорожно порвал провода, соединяющие возможный взрыв, уже несущий гибель перед собой.  Стоял он среди наибольшего людского скопления, в средоточии аэровокзала.
Как только он порвал провода, его тут же раздавил шум и гвалт той толпы, которая его окружала, которую он только что спас. Он словно провалился на самое дно этой толпы, утратил желанную власть над нею. Ему показалось, что они смеются над ним, демонстрируют ему свое превосходство и готовы его убить. Они представились ему вновь той толпой, которая еще недавно давила друг друга у выхода, только теперь выходом для них была его смерть. Они его задевали, наваливались на него. На самом деле это он задевал и толкал людей, выбираясь из их сердцевины. Он уронил какую-то женщину и она закричала на него. Мужчина, стоящий рядом с ней, приблизил к нему свое плотное лицо и тяжело спросил его: «Ты что тут толкаешься, придурок?»
Видимо, его облик позволял такое обращение с ним. Именно эта грубость позволила ему увидеть себя со стороны. Он принялся извиняться,  ему в голову пришло понимание необходимости быть осторожным. Покидая скопление людей, он услышал у себя в ушах возмущенное озлобление, его спрашивали, что происходит. Он их вырвал, наушники. Он знал, что соучастники не будут понимать его. Там, за пределами аэровокзала, его ждет смерть.
И тут он увидел ту беременную женщину, появление которой сделало невозможным приведение в действие подготовленного. Она выходила из здания и он бросился к ней, схватил ее за руку: «Погоди». Женщина выглядела измученной и расстроенной, стала ожидать объяснения подобного обращения с ней. 
- Не уходите, - вот все, что пришло ему в голову, - вас там убьют.
Почему он перепутал себя, которому угрожала сгустившаяся темнота там, за стеклом, с ней, он бы  не смог объяснить.
Женщину не впечатлила представленная  информация, и она равнодушно спросила его. - А вам что за дело? 
Она попыталась высвободить свою руку. Он судорожно оглянулся, плотно обхватил ее и потащил вниз в безлюдье багажного помещения по ступенькам, находящимся возле выхода. Его действия обладали однозначной перспективой, и женщина принялась слабо сопротивляться.
Он сжал ее так сильно, как только мог, прекратив ее сопротивление. Внизу он ее отпустил и она сразу рухнула на пол и не торопилась вставать. Женщина не скоро пришла в себя, поднялась и выкрикнула, глядя слепо ему в лицо, - Что тебе надо, негодяй?!
Помещение отразило эхо. Женщина никуда не торопилась. Он не собирался выслушивать ее оскорбления, подошел к ней и ударил ее по лицу.
Она опять свалилась на пол,  и уже не стала подниматься, она осталась сидеть на полу и заплакала. Он не стал ее успокаивать, он думал , как ему выбраться из создавшегося положения и ждал помощи от этой женщины .
Он нагнулся к ней, пытаясь быть участливым, осторожно спросил, - Кто там у тебя, мальчик? 
И тут он услышал, что женщина уже давно шептала, - Помогите мне, помогите.
Она с силой вцепилась в него, рыдая во весь голос.
Пиджак его порвался и на пол вывалилось все его снаряжение взрывателя – провода и все остальное. У женщины на мгновение высохли слезы, и она отшатнулась от смертоносного груза, мгновенно поняв его назначение. Он попытался схватить ее снова, и она побежала.
Они бежали довольно долго, длина багажного отделения позволяла, а взрыва все не было. Им пришлось остановиться. Он сожалел о том, что на этот раз взрыв не состоялся, именно сейчас он был ему очень нужен.
Женщине бег дался нелегко, и она стояла, держась за стенку, стараясь не приближаться к опасному попутчику.
Ярость охватила его, он подошел к ней и заорал, - Ну что, дура, довольна?! Ведь это из-за тебя ничего не вышло, из-за твоего брюха! Теперь они убьют меня из-за тебя, из-за того, что ты со своим пузом потащилась в аэропорт. Кто тебя звал сюда? Теперь я подохну как собака. Ты понимаешь, что ты наделала?
Спокойствие вернулось к нему, и он уже не обвинял ее, зная, что не она виновата в случившемся, зная, что он винил ее не за то, что взрыва не произошло тогда, а за то, что  его не случилось сейчас.
Женщина была потрясена и его истерикой, и раскрывшейся ей возможностью еще недавно так страшно  погибнуть. Она подошла к нему и обречено прислонилась к его груди, в каком-то забытьи обхватила его за шею. Это было слишком неожиданно для него, он резко ее оттолкнул, уже подозревая ее в скрытом нездоровье.
Она не хотела быть отторгнутой от него и еще крепче прижалась к нему. Она шептала и боролась с ним, - Не толкай, не толкай меня, пожалуйста. Я сюда приехала встречать его,  а он не прилетел, он бросил меня, а я встретила тебя, не толкай меня. Это хорошо, что ты никого не погубил. Это тебе же лучше. Ты хороший, а обо мне ты зря заботился. Там не ребенок внутри, никто не знает, что там внутри, но не ребенок. Но все равно ты все сделал правильно.
Она одновременно смеялась и плакала, торопилась поделиться с ним своим большим страхом. Он уже не толкал ее от себя, мягко отстранил ее,  она не сопротивлялась.
Он тихо спросил,  - Кто там?
Она замотала головой, не желая отвечать.
Ее оглушил яростный крик его, - Кто там?!
Тогда она вырвалась от него и снова побежала прочь. Он быстро догнал ее и не стал повторять свой вопрос.
Она была измучена им, испуганно взглянула на него и  выпалила на одном дыхании, - Там мутант.
Он был испуган не меньше ее, с той лишь разницей, что мутант был не у него внутри.
Он спросил, - Как же так случилось?
Как будто ее рассказ, как это случилось, мог изменить само случившееся.
Она заговорила торопливо и некоторым вызовом, - Как это случилось? Да так, как это обыкновенно случается. Вот если бы вы задумывались, прежде, чем влезть сюда, где вы раньше лазили, и что вы теперь тащите с собой, тогда бы было все не так.
Она его уже не боялась, но предпочитала не делать резких движений.
Она тихо добавила, -Радиация.
Он был подавлен услышанным и неизвестно, сколько простоял бы так, пока она не предложила ему, - Давай я тебя отсюда выведу.
Он вообще не хотел никуда выходить, разыграл негодование, - Ну что ты!
Но тут она решила, что настала пора активных действий и потащила его к выходу, - Ну как «что ты» -  пойдем. Мы выйдем незаметно, а там у меня машина. Скроемся. Они тебя не заметят.
Он не пожелал идти с ней, вырвался, - Они же тебя убьют.
Но ее уже было трудно остановить.
Она продолжала тащить его, хныкая от напряжения, пытаясь его успокоить, - Ничего, не убьют.
Она не на шутку воодушевилась возможностью совершить подвиг. И он поверил ее уверенности в себе.
 Когда они вышли из здания аэропорта, они не могли не привлечь к себе внимания – беременная всклокоченная женщина и растерянный озирающийся мужчина. Она тащила его и гортанно выкрикивала что-то успокоительное, что-то вроде «пойдем, пойдем». Он совсем запутался и перестал доверять ей.
Он остановился и стал кричать: «Где твоя машина? Куда ты меня ведешь?»
Она остановилась тоже, пораженная близостью чужой смерти, и показала куда-то в темноту, - Там моя машина. Иди туда сам.
Ему так хотелось самому найти ее машину, что он пренебрег грозящей ему опасностью и он шагнул в темноту.
Она осталась стоять и вся сжалась в нехорошем предчувствии, она уже не хотела, чтобы  все это продолжалось. Раздавшийся вскоре выстрел принес ей облегчение, и через некоторое время из темноты вышли те, кто сделал это.
К ней осторожно подошел полноватый седеющий мужчина и внимательно оглядел ее, - Что там произошло?, - вкрадчиво спросил он.
Она заулыбалась навстречу ему и сказала, - Не знаю.
Но мужчина был неподкупен, ему хотелось разобраться.  - Ты сейчас умрешь, если не скажешь, что там произошло. Ведь он вышел с тобой.
Она внезапно испугалась и зарыдала опять, - Он меня пожалел.
Мужчина посмотрел на ее вздрагивающий от плача живот и уныло проворчал, - Он тебя пожалел, а ты его нет.
Она ополоумела от страха и стала выкрикивать только одно слово через неравные промежутки времени,-  Убийцы! Убийцы!
Вся компания во главе с пожилым быстро побежала от нее, решив, что они сделали все, что могли.
Она слегка растерялась и крикнула им вслед, - Подождите!
Пожилой осторожно и явно брезгуя ею, снова вышел на свет, - Ну что тебе еще?
Он не знал, зачем вернулся.
Она чувствовала непонятную близость к этим людям, - Как мне вас найти?
Мужчина удивился, ее вопрос озлобил его, он резко вынул из-за пазухи пистолет и направил его на нее, - А это ты видела?
Он ждал, когда она побежит, и тогда он мог бы выстрелить в нее.
Но она осталась стоять на месте и даже стала улыбаться.
 - Вы очень красивый мужчина, - сказала она игривым голосом, что привело его в замешательство.
Он сказал ей, как его найти, и, недоумевая, поспешил оставить ее одну. Только теперь она смогла пройти к своей машине, и ей очень не хотелось наткнуться на где-нибудь лежащий труп.
 В городе наступила зима. И теперь знакомая нам женщина, правда, уже не беременная, одетая в легкое светлое платье, вскочила в распахнутую дверь такси, резко выкрикнув шоферу, - Гони!
Когда машина тронулась, шофер попробовал полюбезничать с экстравагантной незнакомкой, - Вас кто-то преследует?
Женщина резко воскликнула, - Вы можете ехать быстрее?!
 Она была очень бледна, и губы ее были искусаны в кровь.
Шофер замолчал и чуть прибавил скорость, коротко спросив, - Куда?
 - Прямо!
Их машина на большой скорости петляла по различным улицам, иногда возвращаясь туда, где уже недавно была. Женщина сидела в салоне и коротко отдавала команды, - Прямо. Налево. Направо.
Боковые стекла были подернуты морозной коркой, водитель послушно поворачивал, но заметно нервничал.
 - Может, вам лучше сказать сразу адрес? - осторожно спросил он ее.
Она ненавидяще посмотрела на него и сказала, - Я вам могу сообщить только номер телефона.
Он остановил машину и мягко предложил, - Может, вы по нему позвоните, и там вам скажут адрес?
Они подъехали к самой телефонной будке, и она вышла из машины. Она набрала запомнившийся ей номер, такси никуда не уезжало.
 Она уже стояла у дверей и нажимала на кнопку звонка, пытаясь справиться с ознобом, колотившим ее то ли от холода, то ли еще от чего. Дверь ей открыл все тот же седеющий мужчина, он впустил ее вовнутрь.
Когда он закрыл за ней дверь, он спросил, - Зачем вы ко мне пришли?
Она не ожидала столь холодного приема и ринулась к мужчине.  - Пожалуйста, убейте его!
Он слегка отодвинул ее от себя и весело произнес, - Я так понимаю, что речь едет о вашем ребенке. Зачем вам его убивать?
Она задрожала и покрылась слезами, - Вы не знаете. Он ужасен. Я такого никогда не видела такого… наверно, никто еще не видел.
Мужчина сходил на кухню и принес ей воды. Он разволновался и заходил по комнате, говорил медленно, - Хорошо, я вам сочувствую, но  мне зачем это?
Она выпила всю воду и начала расстегивать на себе одежду.
Мужчина остановил ее, - Подождите, это должен сделать я.
Он встал перед ней и продолжил начатое ею, она мягко коснулась его лица. Когда он раздел ее, он отнес ее к себе на кровать и положил на покрывало. Она быстро притянула его к себе, и он стал жестоко ее любить, будто хотел порвать ее, и ей это доставляло удовольствие.
Ей хотелось утолить себя раз и навсегда, а ему изнурить себя, и он выл от недостатка усталости. Когда все было кончено, он сразу сделался неприятен сам себе, ему стало тревожно за себя.
Женщина лежала неподвижно на кровати, измученная им. Он пришел на кухню и там посмотрел на себя в зеркало, отчего пришел в ужас. Когда на кухне раздался выстрел, она пришла в себя, зашевелилась.
Она услышала звонок и направилась к двери, не подумав ничего накинуть на себя. В дверях стояли люди пожилого. Входя, они осторожно огибали ее. Кто-то прошел на кухню, кто-то закрыл дверь, кто-то принес ей халат, но никто не удивлялся. Спросили, -  Что нам надо делать?
Она вновь была в здании аэропорта. Она шла по нему медленно и внимательно. Ее не интересовало табло, где высвечивалось время прилетов и отлетов. Она ничем не выдавала своего замешательства и не глядела по сторонам. Единственное, куда она обратилась, это к микрофону, который она несла, сжимая в своей руке, почти не пряча его.

Она спросила, - Сколько еще времени осталось?
               

                1997г.