Моя Африка

Осенью 1982 года подводная лодка «К-513», на которую я совсем недавно был назначен командиром БЧ-3 (минно-торпедной боевой части, или, проще говоря - минёром), вновь вышла из базы.

Пройдя сравнительно небольшое расстояние в северном направлении, лодка развернулась на юг. Ей теперь предстояло пересечь сначала Северный полярный круг, а потом экватор и приступить к выполнению задач боевой службы в южной части Атлантического океана. Эта автономка была второй в моей жизни и первой в составе моего нового экипажа.

С каждым днём вода за бортом становилась всё теплее. Вот, наконец, и назначенный нам район в Южной Атлантике!

Лишь несколько человек из экипажа во время кратковременных подвсплытий могли видеть в перископ волны, под которыми мы ходили, небо, облака и светила. Штурмана первыми прочувствовали, где мы находимся: они начали использовать для определения места подводной лодки звёзды легендарного созвездия Южный Крест - того самого, под которым в средние века ходили пираты южных морей.

Акустики тоже ощутили, что «К-513» несёт службу в новом для нас районе: изменился шумовой фон. Был бы среди них хоть один биолог - тогда бы мы достоверно знали, какие именно позвоночные и беспозвоночные издают в окружающей нас воде такие разные звуки: барабанный бой, визги, жужжание, стрекотание, чириканье - то, что называется у специалистов скучноватым словом «биошумы».

Однажды акустики заволновались, обнаружив что-то похожее на сигналы гидролокатора. Правда, через пару секунд стало ясно: да ведь это поют киты! Мы шли прямо на них. Вот раздался раскатистый вздох - это один из гигантов всплыл и выбросил вверх фонтан. А теперь он нырнул и и вскоре оказался совсем недалеко от нас. И тут из динамика в рубке гидроакустиков послышались ритмичные звуки - биение громадного сердца, которое у кита весит, как говорят, до тонны!

Все остальные подводники ощутили наше прибытие в Южную Атлантику лишь по тому признаку, что даже на стометровой глубине в большинстве отсеков стало жарко (в турбинном - в особенности!) Трюмные отвели от клапана глубиномера первого отсека шланг в душевую, и теперь все желающие могли принимать душ из забортной воды. А ещё в южных широтах перестал отпотевать наш прочный корпус - трюмы высохли!

В течение нескольких недель мы патрулировали в назначенном районе, а потом вышли из него, повернули на восток и к исходу октября приблизились к африканскому побережью. У нас был запланирован заход в Луанду, столицу Анголы.

Незадолго до захода в территориальные воды этой страны радисты, как стало известно позже, приняли сообщение о кончине тогдашнего советского лидера, Леонида Ильича Брежнева (все его должности я сейчас едва ли сумею вспомнить и перечислить правильно).
Командир с замполитом решили эту информацию до экипажа не доводить, пока не встанем на швартовы. Хотели, видимо, перестраховаться: вдруг от такого оглушительного известия кто-нибудь что-нибудь, неровен час, сотворит...

И вот взревел сжатый воздух, вытесняя воду из цистерн главного балласта. Мы всплыли в надводное положение и пошли в кильватере за встречавшим нас большим противолодочным кораблём «Маршал Тимошенко». Лодку слегка покачивала ленивая океанская зыбь.
Я вышел на мостик и заступил на вахту. Над спокойным океаном висела лёгкая утренняя дымка. Цвет воды показался мне более тёмным, чем на Севере. Может быть, просто потому, что солнце ещё не взошло?

Внезапно из воды со стороны левого борта выскочила стайка летучих рыб, наискосок пронеслась над палубой и, преодолев по воздуху довольно большое расстояние, снова нырнула в волну. Я тогда увидел их впервые в жизни. Мне показалось, что длинные грудные плавники этих рыб трепетали с такой частотой, что трещали, как крылья стрекоз.
Воздух Атлантики был просто одуряюще свежим, мы от такого уже успели отвыкнуть. Хотя у нас на лодке газовый состав атмосферы отсеков практически всегда был в норме, но всё же то была искусственная смесь...

Помимо советского Военно-морского флага, мы подняли ещё и Государственный флаг Анголы. Изображения мачете и сектора от зубчатого колеса, которые перекрещивались на его полотнище, очень походили на наши серп и молот.

В Африке была зима, но взошедшее солнце засияло так ярко, что мои руки моментально обгорели по локоть. Правда, наши боцмана вскоре соорудили над мостиком тент, который хорошо защищал от избытка ультрафиолета.

Зашли в бухту Луанды. Штурман, Володя Юферов, тяжело дышал, вращая громадный маховик ручного привода перископа. Он пеленговал береговые ориентиры. Бухта оказалась большой и очень удобной. Там стояло много рыболовных судов, в том числе, и наших, и кубинских, а также плавучая мастерская «ПМ-21», которая тоже пришла с Севера - кажется, из Видяево.
 
«Маршал Тимошенко» уже встал у причальной стенки, мы ошвартовались к его борту.
Нас перед заходом в иностранный порт проинструктировали очень странным образом: всем, в том числе, и советским морякам с других кораблей, мы должны были говорить, что наша лодка не атомная, а дизельная!
Можно было подумать, что никто не видел сборника “Jane’s fighting ships”, где, среди прочего, были и фотографии нашего корабля, известного всем как “Victor II”, и его достаточно полные тактико-технические элементы...

Главную энергетическую установку из действия не выводили, поэтому, все продолжали нести вахту, как на ходу, и на берег нас отпускали только посменно.
В Анголе продолжалась многолетняя гражданская война, и нами в течение всего времени стоянки строго соблюдались определённые меры безопасности, о которых подробно рассказывать не буду.

После швартовки командование довело до экипажа, что Леонид Ильич ушёл из жизни. Естественно, мы в своих разговорах постоянно возвращались к этому безрадостному событию. Всем было ясно, что к глобальной катастрофе это не приведёт, да вот только что же будет со страной дальше?

Тем не менее, выходя за пределы прочного корпуса, мы радовались жизни: над головой было голубое небо, светило жаркое африканское солнце, а у ног искрилась прозрачная вода Южной Атлантики.
Вскоре, когда нам разрешили ходить на дикий пляж, мы узнали, что вода эта очень ласковая. Местные жители считали, что она сейчас чересчур холодна, поэтому никто из них не купался. Но мы-то знали, что в Чёрном море даже летом вода почти никогда не бывает такой тёплой!

Прибрежный песок имел красноватый оттенок. Он был изрыт чьими-то норками, иногда довольно широкими. По берегу бегало несколько местных свиней. Эти странные животные были чёрного цвета и казались вырезанными из фанеры: в профиль - высокие и горбатые, а спереди или сзади - совсем узкие.

Я поднял из воды витой «домик» какого-то моллюска. Он показался мне пустым, но вскоре оттуда вылез маленький осьминожек с золотистыми глазами, уверенно дополз до воды и уплыл.
У берега я нашёл много красивых половинок от раковин какого-то двустворчатого моллюска, почти белых снаружи и нежно-розовых изнутри. А те немногие из нас, кому было разрешено нырять с аквалангами, конечно же, набрали гораздо больше даров местных вод. Ребятам повезло вдвойне: они и много интересного нашли, и не нарвались под водой ни на кого из ядовитых и очень опасных жителей океана.

На пальмах сидели птицы - не какие-нибудь экзотические, а вполне знакомые. Может быть, некоторые даже прилетели сюда на зиму из Союза?

Увы, вскоре наши маленькие радости были резко ограничены, что называется, «волевым порядком».

Точно уже не помню, сколько дней продолжался траур по Генсеку в СССР (я читал тогда об этом в радиограмме с политической информацией), а в Африке, в знак особого уважения к нашей стране, траур был длиннее на несколько дней. Когда на пляже отдыхала наша очередная боевая смена, к ребятам подошли кубинские рыбаки. Они с недовольными лицами смотрели, как несколько подводников со счастливым хохотом кувыркаются в волнах, а другие с азартными воплями играют на песке в волейбол. Кубинцы с осуждением сказали нашим на достаточно приличном русском языке:

- Как вы можете радоваться и веселиться, когда у вас в стране такое большое горе? Как только вам не стыдно?

Купание и игра были прекращены, ребят вернули на лодку. Вскоре к нам приехал советский консул и распорядился: больше никаких пляжей и купаний! Максимум, что нам теперь разрешали - это подниматься на борт «Маршала Тимошенко» и загорать на его вертолётной площадке (чтоб с берега не было видно).

Зато теперь мы занялись рыбалкой. Никогда больше не видел столько крупной и красивой кефали, как тогда! Громадные серебристые торпедообразные рыбины косяками паслись прямо у нашего борта, объедая с резины противогидролокационного покрытия яркую нежно-зелёную бахрому водорослей, которой лодка обзавелась всего лишь за несколько дней. Уж я тогда славно отвёл душеньку!

Рыболовов в экипаже было много, и в те дни свежая кефаль на лодочном камбузе не переводилась. Какие только блюда ни готовили из неё наши трудолюбивые и искусные коки во главе с мичманом Михаилом Елеником! (Он потом ушёл служить в экипаж подводной лодки «Комсомолец» и трагически погиб в Норвежском море. Жаль! Михаил в своём деле был настоящим виртуозом, а самое главное - он был добрым и отзывчивым человеком).
 
Отдыхом в чистом виде, конечно, этот заход нельзя было назвать. Мы продолжали нести свои привычные вахты, а для нашей техники такие условия работы вообще были, по сути дела, экстремальными. Густая консистентная смазка из-за жары стекала с металла, как водичка, и на стальной поверхности, если не уследить, тут же появлялась ржавчина. Часть нашей надстройки, выполненная из алюминиево-магниевого сплава, стремительно корродировала. Мои «толстые торпеды», каждая из которых содержала больше тонны перекиси водорода, отвечали на жару резко увеличившимся газовыделением.

Вообще, кубинцев в Анголе, похоже, было тогда немало. Не только среди рыбаков - кубинцами там были многие военные, причём, все как один - чернокожие. Автомобиль, в кузове которого ехали кубинские солдаты, был слышен издалека - белозубые ребята азартно отбивали свои национальные ритмы на касках, котелках и другом снаряжении. Те из моих знакомых, кому довелось пообщаться с посланцами Острова свободы, рассказали, что кубинцы бесстрашны, умирают легко и весело, а в жизни у них есть три главных удовольствия: потанцевать, позаниматься любовью и повоевать.

Некоторым удалось побывать в казарме, где жили кубинские военные. Они удивились: почему там нет портретов Фиделя? Ответ был потрясающе кратким и откровенным: мол, зато, когда умрёт наш вождь, нам не придётся ниоткуда снимать его портретов!

Мы слушали по радио, что творилось у нас в стране, какие принимаются постановления по увековечению памяти Леонида Ильича, и тогда даже заподозрить не могли, насколько точно всё предсказали наши собратья по оружию!

Забегу чуть вперёд. В Западной Лице тех лет на разных углах висели многочисленные щиты с цитатами Генсека. Когда мы вернулись из автономки, бросилось в глаза, что «Л.И. Брежнев» на этих щитах закрасили и написали повсеместно вместо имени вождя «Материалы XXVI съезда КПСС» или «Материалы XVIII съезда ВЛКСМ». Ну и, конечно, больше нигде не было ни одного портрета маршала Брежнева в мундире цвета топлёного молока...

Ещё одна интересная деталь. Всем известно, что в Западной Европе и Америке наших соотечественников называют «русский Иван».  На Кубе - «русский Серёжа». Интересно, а как нас называют в Африке? Это  выяснилось случайно. К группе наших офицеров подошёл чернокожий, поглядел на звёздочки на погонах и осторожно спросил:
- Американо?
- Руссо!
Африканец лучезарно улыбнулся и сказал:
- Саня, друг! - и при этом звонко щёлкнул себя указательным пальцем по горлу - такой понятный всем нашим жест... Больше по-русски он не знал ни слова.

Каждая из боевых смен по очереди съездила на экскурсию в город. Побывали мы и в музее Вооружённых Сил Анголы - бывшей португальской крепости с высокими зубчатыми стенами. Много чего там было - от средневековых пушек до практически современной техники. Рядом с музеем был небольшой зоопарк. Посетили и его, и теперь каждый из нас мог правдиво говорить: я был в Африке, видел там и крокодилов, и разных обезьян! То, что животные были не на воле, а в клетках - это уже детали...

Мы стояли в Луанде в течение двух недель. Пополнив с подошедшего танкера "Даугава" запас пресной воды, «К-513» вышла из бухты (снова в сопровождении «Маршала Тимошенко»). А после этого наша лодка вновь погрузилась и продолжила выполнение поставленных задач.

Незабываемые дни!..