Эротический рассказ. Конкурсы тырнета

Конкурс эротического рассказа.
 Итак,  конкурсный эротический рассказ должен:
 — Содержать все пять слов: Адвертайзинг. Параллелепипед. Щенок. Гаргайобер. Курвиметр.



Ты принёс? - Сказал штурмбанфюрер СД Гаргай толстяку, похожему на Бормана. Яволь, хер штурмбанфюрер! - Щелкнул каблуками тот, пытаясь втянуть в себя вываливающийся живот. Гаргай заложил руки за спину, и начал прохаживаться по кабинету взад вперёд. Чтож, раз адвертайзинг развёрнут - для рекламы щенков, будем ждать результата. Вы там точно подобрали щенка из мечтаний русской радистки? Опять обратил он взор на подчинённого. Тот проорал – яволь! - и опять попытался втянуть живот. Нужно пояснить, что СД давно наблюдало за русской радисткой, неоднократно обыскивало в её отсутствие квартиру, где та жила, чуть ли не рентгеном просвечивала, но найти рацию так и не удавалось. А рация регулярно выходила в эфир. Казалось, куда можно спрятать этот параллелепипед рации? Лучшие аналитики СД круглосуточно ломали головы. В конце концов, молодой подающий надежды, штурмбанфюрер Гаргай предложил вариант. И его назначили руководителем проекта, проверки варианта, предоставив личную свободу действий. В награду пообещали внеочередное повышение. Операция началась. Оставалось только ждать, а ждать в СД умели. Но вот, хрюкнуло в рации и прохрипело: Объект, купил корзинку для переноски животных и направился по адресу. Гаргай, быстро переоделся в цивильное платье и, положив в карман свёрток, принесённый толстяком, отправился в зоомагазин, напротив здания СД. Наконец в магазин вошла радистка. Молодая распутная бабёнка с довольно невинными глазами. В руках у неё была закрывающаяся корзинка. Гаргай сделал стойку – «весь во внимании». Радистка же, нагло уставилась ему прямо в штаны. В воюющем Берлине страшно не хватало ёбарей. А тут целый чувак, даже вроде не инвалид. Первая мысль радистки была такая – хочу. Вторая – что-то подозрительно, не гестапо ли? А у вас продаётся щенок пекинеса? Озвучилась радистка. Вот, последний остался – отозвался Гаргай и вытащил щенка для показа. Ну чтож, беру, открыла корзинку радистка. Ага, родина платит за всё, подумал Гаргай. Засовывая трепыхающегося щенка в корзинку, Гаргай умудрился, как бы невзначай, скользнуть предплечьем по тугим сиськам радистки. А сам одновременно думал про щенка – «во ты попал…. будешь отлизывать по жизни теперь». В Берлине повысился спрос на собак среди вдов и солдаток. Но вслух Гаргай сказал – ой извините, и, не дав радистке опомнится, начал разглаживать у неё на грудях ткань платья. Дыхание радистки потяжелело. Что, что вы дее-е- елаете! Выдохнула она. Платье, платье поправляю - ответил Гаргай и подключил вторую руку, пытаясь нащупать соски. Чтооо вы делаааеете - опять возмутилась радистка - и бросив корзинку, с неожиданной в хрупком на вид теле силой, потащила Гаргая в подсобное помещение. Гаргай не успел опомнится, как был раздет и насажен на радистку на диване. Причём та, как суккуб, сплела ноги у него за спиной, с целью не дать ему вытащить ни в коем случае. К слову - Гаргай и не собирался. От длительного воздержания калибр ствола радистки, пришёл в мелкокалиберное состояние - и доставлял массу удовольствия. После совокупления, радистка млела на диване, слегка кося глазом на Гаргая, чтоб долгожданная добыча не ускользнула. Гаргай не собирался ускользать. Он доставал приготовленный шнапс и закуску. Они с радисткой выпивали, потом совокуплялись, забытый щенок скулил в корзине. Наконец, Гаргай напоил радистку до невменяемого состояния. Пора переходить к тому, ради чего и было всё затеяно. Он достал из кармана брошенного на пол пиджака, свёрток, принесённый толстяком, развернул и на божий свет появился курвиметр. Гаргай начал водить колёсиком курвиметра, по довольно приличного размера и формы, молочным железам радистки, - и записывал в листок какие то цифры. Потом подошёл к окну и подвинул цветочный горшок. Операция - пьяная баба ****е не хозяйка, шла своим чередом. В дверь зашел толстый из кабинета. При виде радистки глазенки у него стали масляными, в штанах затопорщилось. Тяжело вздохнув, он прошёл в санузел и начал набирать воду в ванную. Потом они вдвоём с Гаргаем относили вяло лопочущую радистку в ванную. Толстый, сопя и потея начал мыть радистку. В штанах у него топорщилось, с губы время от времени повисала соплёй слюна. Гаргай с видом, полностью удовлетворенного жизнью, стоял рядом и присматривал, что бы толстый не позволил себе, не санкционируемых действий. После чего как радистка была отмыта, в ****е её прошпринцованно, толстый, расстелил на диване свежее бельё. Радистка была перенесена обратно на диван. Толстый, поскуливая и хватаясь рукой, за торчащее из штанов, испарился. Наступила следующая фаза операции. Гаргай опять подошёл к окну и вновь передвинул цветочный горшок. В дверь вошел обрюзглый человек в форме гаулейтера. Он кивнул Гаргаю, и тот ушёл в соседнее помещение, там - стал ждать, сев на стул…  В комнате с радисткой, происходило следующее – гаулейтер сдирал со своих рыхлых телес форму и бельё. Вот он разоблачился и готов был уже залезть на радистку. Но выяснилось, что не стоит. Гаулейтер зажал конец в ладони и начал дрочить. От торопливости он покраснел и взмок. Но не вставало. В бешенстве он выдернул из кобуры вальтер и, кинув шнягу на стол, приставил к ней дуло. Он закрыл глаза, представив себе, как он сейчас отстрелит ненавистный конец. Это помогло и начало вставать. Гаулейтер подхватил и начал надрачивать. Приведя себя в боевую готовность он завалился на радистку и уже почти было вставил…. Но, радистка неожиданно очухалась и обнаружила себя печатанной в массивную вонючую тушу, пытающуюся в неё что то вставить. Обезумев от страха, она впилась зубами, в покрытый волосатой кожей жир. Гаулейтер закричал - о майн гот! - И с лёгкостью юноши спрыгнул с радистки. Гаргай в соседней комнате лениво подумал – кончил….. Операция была закончена. Гаулейтер знал, радистка ему не позволит овладеть собой, да у него уже больше и не встанет. Понуро одеваясь, он грозил радистке – смотри сука, не вздумай сказать кому чего. В гестапо сгною. Радистка, прикрыв тело простынёй, скрючилась в углу дивана и смотрела глазами испуганного зверька. А гаулейтеру, оставалась ненавистная жена, страшная как атомная война, фрау Эльза. И изменить ей было нельзя… Папа её, был близкий друг фюрера и рейхминистр. Это он дал зятю звание и положение. Но, несмотря на блестящую карьеру, гаулейтер жил на осадном положении. Он не мог никому доверится, без риска, чтоб не узнала жена. Было время, он пользовался проститутками, но до жены, в конце концов, дошли слухи. Она окружила мужа слежкой. А папа, которому она жаловалась, пригрозил сгноить зятя в концлагере. Единственный человек в окружении гаулейтера, которому тот мог безраздельно доверять – штурмбанфюрер Гаргай. Тот, узнав о бедственном положении шефа и желании непременно кого-то отъебать, задумал и провернул всю эту многоходовую комбинацию. Так, симпатичная молодая фрау стала радисткой. Штурмбанфюрер тоже по крупному рисковал, когда выходил в эфир из собственной машины, чтоб доставить пеленгатору данные о нахождении рации в нужном доме. Дом был густонаселённым, наша радистка, стараниями озабоченных гаулейтера и штурмбанфюрера, шла подозреваемой номер один. Осталось пояснить, причём тут  курвиметр. А вот причём – Гаргай, в детстве, читая научные журналы, наткнулся на статью фюрера, об ожидаемом в будущем прогрессе радиосвязи, когда шпионы, смогут наматывая на округлости проволоку, передавать и принимать радиоволны. Журнал был найден. После того как СД прошерстило втихую, весь дом в поисках рации - на одном из совещаний, Гаргай, выдвинул идею о создаваемой наматыванием на окружности тела радиостанции. Все сначала посмотрели на него как на сумасшедшего, но на свет был представлен журнал, весь присутствующий состав благоразумно заткнулся. Машина по измерению окружностей радистки, для предоставления данных в техотдел - или приготовлению подстилки для гаулейтера, закрутилась. Всё остальное дело техники. Гаргая можно теперь поздравлять с повышением. Он уже, невзирая на итог операции, считай что был уже оберштурмбанфюрер, не просто Гаргай, а  Гаргайобер - вот так! Да и непосредственный начальник, был теперь у него в руках. Гаулейтер стукнул в дверь, за которой находился Гаргай, и вышел с чёрного хода, откуда зашёл. Объятый радужными мечтами о предстоящей карьере, Гаргай зашёл в комнату, где была оставлена Кэтрин, радистка то есть. Он был приземлен из небес на землю, демоном, набросившимся на него. Через полчаса, Гаргай с исцарапанной рожей, изодранными волосами, бережно прижимал к себе плачущую Кэтрин и у него опять вставало….