Записки из психбольницы. 23 октября

   Ночью мне снилось, как мы с сестрой делаем свой репортаж об истории для нашего аниме-фестиваля в этом году. Дело происходит в глиняной местности, напоминающей Египет, но не пирамиды, а саркофаги. И вот передо мной 3 красочные плиты с животными, которые я «должна описать» (сестра) – репортаж звуковой.
   На первой плите были изображены дикие животные на размытом  растительном фоне. На второй плите – домашние животные на том же фоне с небольшим отличием. На третьей плите изображена та местность, на которой мы находимся, с неба в какую-то чашу бьёт яркая молния; из чаши льёт чистая сине-голубая вода, а животные на ней изображены самые особенные.
   И вот начинаю я неуверенно своё описание, на второй пите уже вхожу во вкус, но когда перехожу к третьей, звери с неё исчезают. Я комментирую: «Но в этот раз земля что-то ничего не дала.» И в этот момент где-то позади сестры ударяет молния, земля трясётся, и по земле течёт вода (если это можно, конечно, назвать землёй). И мы бежим прятаться, но по пути я замечаю, что от тряски оголились древние фрески, хорошо сохранившиеся, между прочим.
   Сестра заныкалась за каким-то валуном, и вижу я, как ей из осыпавшейся земли открывается отличная фреска (на белом фоне красная баранка). И вот она, завидев такое, берёт её ногтями ноги и притянула к себе. Это выглядело так забавно! Как гаргулия, но оочень красивая.
   Но ещё я увидела кого-то вроде пирата в шлеме с рогами, как у викингов. Он заметил сестру, злобно посмотрел на неё и вырвал такого же размера фреску с изображением рогов...
   Здесь я проснулась. До этого мне снилась та же местность и что-то про пиратов.
   Время было 5 утра. Хотя я подумала сначала, что 6. Сходила, куда с утра полагается, и легла: вставать из тёплой постельки было лень. Думаю: сейчас включат свет в 7, и встану.
   А тут ещё Люда-икотка расшумелась на своём татарском. Епрст! Не давала нормально подремать! А свет не включали и не включали...
   Разбудила Наташа-24 на завтрак в девятом часу. Встала помятая. А медсестры раздавали таблетки. Моя – как всегда. На завтрак было пшено на молоке. С хлебом.
   Спать хотелось и не хотелось. Пошла писать в буфет. Ах, да! До этого заходила Полина, поговорили о мелочах. У неё милая улыбка, но сегодня она улыбалась меньше. Сходила на укол – и вообще перестала улыбаться. Потом её позвали на систему.
   И вот пишу в буфете и вдруг понимаю, какая я балда: я же сейчас нужна Полине! Блокнот в карман и иду. А лежала она в дальних палатах, почти в конце корпуса, обычно я там не бываю. Но нужда припёрла. Нашла её, а Полина лежит и периодически плачет. Дала мне свою руку. Подавив очередной приступ слёз, сказала мне, что очень хочет домой, к дочке, но и одновременно боится. Она ещё не поборола свой страх.
   Сейчас пишу и думаю: надеюсь, у её мужа хватит терпения, и он поможет Полине дома выйти из этой депрессии.
   Стала делать ей массаж руки и просматривала за одно её органы. Просто сидела, отвлекала рассказом про свою депрессию от пребывания здесь, про то, что доводило дома, про конфликт с бабушкой.
   После системы её приступы слёз не прошли. Стала спрашивать про дитё: какого роста? Полина сказала, что больше полуметра. Епть! Куда такое влезло?! А вес всего 3 с чем-то кг. Но она попросила не говорить о ней.
   Пришла Ксюша (всё про наших рассказывала), звала пить чай, но Полине же надо было поспать после системы! Еле уговорила. Когда она встала дать Ксюше (будь она неладна) лимон для чая, посмотрела на меня и вдруг остановилась, присматриваясь к глазам. Сказала, что они у меня интересные, сияют на солнце. Вспомнила про рассказ названного брата о том, что мои глаза с перламутровым отблеском. Рассказала ей.
   Потом попыталась её успокоить и усыпить, так сказать. Опять пришла эта розововолосая. У окна стояли две женщины; одна всё время громко говорила другой, что у неё умер муж и ей не хочется жить. Думаю: ёпрст! Закрывала сначала их плёнкой, а потом нас стаканом, но Полина периодически просыпалась.
   А успокаивала я её вот как: узнала, что ей нравится берег моря, песок, пальмы и закат. И вот описываю я этот пейзаж тихим голосом, успокаиваю её сердцебиение, но мешали эта тётя у окна и розововолосая.
   Через время всё же от окна ушли, и я поблагодарила Бога за помощь. Через время Полина в очередной раз открыла глаза, и я ушла. Она поблагодарила и улыбнулась.
   Время было, если не ошибаюсь, 12й час. На нас с Наташей-24 напал дикий голод, и мы еле дождались обеда во втором часу. Сегодня были суп с макаронами и картошкой и капуста странноватого вкуса с мясом в некоторых местах. И большая белая таблетка.
   Потом я снова писала, журналы читала, а в пятом часу вдруг крепко заснула. Что снилось, не помню, потому что разбудили меня словами: «К вам девушка пришла, такая милая, скромная...» И я подорвалась. Накинула халат поверх ночнушки и выбежала. Было уже время ужина и медсестра остановила меня: «Халат завяжи, а то испугаешь.» Выглянула из-за угла, пока она поправляла мне воротник. Сестра! «Эту не испугаю,»
   Как я ей рада! Привезла банан, мандарин, расчёск, шампунь, мыло. Спросила, как я, когда выписывают. А я говорила, что время – ужин, и пришлось быстро поесть (опять тушёная капуста и таблетк).
   Рассказала сестре, как чувствовала себя, с кем общалась, что сейчас мне уже лучше. Сестра в свою очередь рассказала, что автоматизацию на работе почти закончили, дверь в отделе поставили за полчаса (когда весь персонал уже восстал), работает за меня новая бухгалтерша, а мать в розыск собирается подать (мол, не знает она, где я). Вчера тёте звонила, через неё передала, что задержусь; вроде домой не дозвонилась, связи нет, а телефон мой сел. Вот так.
   Надеюсь, в понедельник узнаю, когда меня планируют выписывать.
   На гостинцы все, кому не лень, налетели. Раздала часть мандаринов, а бананом только Наташу-24 угостила. Бананов мне и самой всегда мало.
   На полдник в 20:30 под булочку и чай смотрела вторую часть «Сумерек.» Прогрелась от чая до сонливости, но желание смотреть пересилило. Правда, в 20:50 всех выгнали. Сейчас 22:16. Схожу сделаю дела, вставлю свечку – и спать.