Одна ночь 42-го

Сознание возвращалось тупой, звенящей болью. Степан открыл глаза, не понимая, кто он и где. Сел, полностью одеревеневшим, чужим телом. Тишина, вокруг густой кустарник. Невольно стал ощупывать себя, вроде в порядке. Только попытался встать, чтобы осмотреться, голова закружилась, пришлось опять опуститься на землю.

Надо прийти в себя. Что случилось? Память заволокло сплошным туманом. Наступающие сумерки успокаивали. Сколько он пролежал без сознания? Ярко вспыхнула мысль, почему так тихо, нет стрельбы? Где наши?

Они держали высотку уже двое суток, неужели немец отступил? Немного подвигал ногами, разминая. В голове чуть просветлело, и сразу услышал где-то вдалеке гул передовой. Закралась тревога, где он? В нашем тылу или у немцев?

Степан потихоньку, опираясь на руки, встал. Никого. Перед высотой чистое поле. Где-то далеко за перелеском видно движение, но отсюда не ничего поймешь. Слева послышался шум машины. Высота, покрытая лесом, давала хороший обзор только перед собой. Низ холма, поросший редким кустарником, ограничивался пустой дорогой, опоясывающей высоту.

Скоро на ней должна появиться машина. Степан напряженно стал вглядываться в поворот. Сейчас все станет ясно. Шум двигателя затих, остановилась где-то за поворотом. Послышался еще гул, но это явно бронемашины! Прямо на поле выползли две штуки!

Степан машинально бросился к своему окопу, там противотанковое ружье! Вдруг его обожгло. Слишком спокойно идут! Вдвоем одновременно подставили борта! Почему молчание? Очень хотелось выкинуть из себя страшную догадку.

Искореженное ПТР валялось рядом с окопом. Память, наконец, вспыхнула четкой картинкой. Последнее, что помнит, навел прицел на левую гусеницу танка. Потом провал. Степан осмотрелся. Снаряд разорвался рядом, вот она воронка, а его значит, взрывной волной швырнуло назад в кусты. Как только живой остался? Надо поискать, может еще, кто из наших цел?

Со злостью посмотрел на остановившиеся внизу бронемашины. Фрицы вылезли на броню, внимательно разглядывая лес. Соскочил в траншею, нужно хоть какое-то оружие! Он не успел пройти и двадцати метров, как послышались приближающиеся голоса. Немцы прочесывали высоту!

Значит, это из той машины, что так и не появилась! Что же делать? По траншее обязательно пройдут! Степан лихорадочно заметался в поисках выхода. Голоса приближались, изредка слышались одиночные выстрелы.

Сволочи, раненых добивают! Ах, вы гниды! Он бросился в кусты, где очнулся. Что делать? Найдут! Вдруг взгляд сам упал на ветвистый дуб. Точно! Им в голову не придет смотреть вверх!

Степан не ошибся. Немцы шли редкой цепью, переговариваясь и осматривая каждый куст. Его почти не прикрытого листвой, не заметили. Хорошо помогли уже сгустившиеся сумерки, а немцы спешили прочесать высоту до наступления темноты.

Какая-то тыловая команда, определил Степан, увидев явно не строевого толстяка, обвешенного нашими винтовками и ППШ. Добивают раненых и собирают оружие! Тыловые крысы. Теперь искать оружие бесполезно.

Подождав пока не затихли голоса, спустился с дерева. Выходит, бронемашины прикрывают этот отряд? Вряд ли, слишком сильное прикрытие. Он опять пробрался к своему окопу. Возле машин горел небольшой костер. Отдохнуть решили?

На одной и второй машине были заметны свежие неокрашенные листы металла, прикрывающие гусеницы. Вон оно что, в ремонте были, своих догоняют! Что-то толкнуло опуститься к ним поближе. Степан, скрываясь за кустами, подобрался почти вплотную.

Немцы вели себя спокойно. Разогревали на костре еду. Четверо, значит, он правильно понял, минимальный экипаж, для перегонки машин. Что удивило, у всех четверых только пистолеты, ни одного автомата, обычно у них МР-40! Как поступить? Рано или поздно, кто-то пойдет «до ветру», а у него даже ножа нет!

Один, словно услышав его мысли, пошел прямо к Степану, на ходу расстегивая комбинезон. Степан осторожно отполз от первых кустов. Дальнейшее произошло само собой. Фриц не успел даже присесть, Степан сзади вцепился в его горло. Негромкий хрип и больше ничего. Все, теперь он с оружием.

Быстро сорвал ремень с кобурой и ножом. Надо сматываться! Внезапно эту мысль перебила другая, холодная и расчетливая. Эти гниды пришли на мою землю, а мы уже второй год только отступаем! До каких пор! Душить их надо!

Степан спокойно переоделся в комбинезон немца, надел его шлем. В темноте должны принять за своего. Встал во весь рост и внимательно посмотрел в сторону костра. В нем проснулся другой человек спокойный, хладнокровный и беспощадный. Страх за свою жизнь ушел. Задача одна, как можно больше уничтожить этих гадов.

Вытащив пистолет, пошел к костру, уже понимая, что будет делать. Сидящие немцы тихо переговаривались, никто даже не посмотрел в его сторону. Неторопливо подошел сзади к одному с непокрытой головой, и расчетливо долбанул рукояткой пистолета по макушке. Неожиданность сыграла свою роль, они опешили уставившись на него.

Ствол уперся в них.
 - Хенде хох, суки!
 Руки стали медленно подниматься.
 - Не ждали?
 Тихий, спокойный голос Степана, прозвучал для них приговором.

Первый шок от появления прошел. Ближний к нему покосился на нож, лежавший рядом. Степан, совершив ошибку, подошел вплотную. Фриц, ударив по руке с пистолетом, наклонился к ножу. Степан навалился сверху, сбивая его и ногой оттолкнув нож к себе. Они упали одновременно, но Степан первый успел схватить нож и с размаха всадил ему в грудь.

Попытался быстро вскочить, но был сбит вторым, бросившимся на него. Они покатились по земле, рыча, и душа друг друга. Ощетинившийся немец, насев сверху, вцепился по-бабьи в лицо, пытаясь разодрать глаза.

Степан в бешенстве крутнулся под ним и захватив руку грызанул. Немец завопил, отпуская. Степан вскочил и на мгновение, оказавшись сверху, со всей силы грохнул по голове обеими руками. Его еще била нервная дрожь, когда тело фрица обмякло и завалилось на землю.

Тупо, устало сел, прислонившись к гусеницам. Заныло разодранное лицо. Немного отдохнув, как заведенный оттащил трупы от костра, собрал оружие. Банки с тушенкой так и остались целыми. Удивленно почувствовал голод.
 - Жрать ко мне приехали? Нажрались? Я, вас еще накормлю!

Он ел не чувствуя вкуса, просто знал, очень нужны силы. Наевшись, задумался, что с бронемашинами делать? Глаза остановились на почти угасшем костре, правильно, сделаем большой костер! Облил горючим обе машины, сделал дорожку подальше.

Проверил оружие, взял на всякий случай две банки тушенки и, отойдя, бросил еще горящую головешку на дорожку. Пламя лениво побежало к машинам. Степан пошел прочь. Теперь нужно добираться к своим. Приблизился к высотке, которую они удерживали и, оставаясь в темноте деревьев, побрел в направлении всполохов света. Сзади запылали два больших костра.

Степан прошел минут тридцать, как вдруг почувствовал запах дыма. В сердце екнула надежда, может кто из наших? Внимательно присмотревшись, вспомнил это место, где-то здесь был блиндаж комбата. Настороженно всматриваясь в темноту, свернул на возвышенность и стал медленно подниматься вверх, держась за кустами.

Он едва успел упасть на землю. Сверху один за другим опускались немцы. Человек двадцать прошло буквально в трех метрах. По идущему среди них, тяжело отдувающемуся толстяку, стало понятно, это тот отряд, который он уже видел.

Немцы, спустившись на дорогу, быстрым шагом направились в сторону, откуда он пришел. Значит, здесь они остановились на ночлег, наших искать бесполезно. До блиндажа осталось совсем немного, и Степан решил рискнуть.

Часовой стоял, прислонившись к дереву, на противоположной стороне опушки. Стянув сапоги и приготовив нож Степан, осторожно ступая, стал приближаться к нему, обходя сзади. Босые ноги чувствовали каждый листок. Подкравшись сзади, стараясь не дышать, выпрямился, одновременно одной рукой зажал рот, второй вогнал нож под левую лопатку.

Придерживая тело, помог ему тихо опуститься. Солдат лег, уткнувшись в землю лицом. Степан ему шепотом посоветовал.
 - Земли нашей захотел? Жри теперь!
 Повесил на шею его автомат и, засунув за пояс две гранаты, подошел к входу в блиндаж. Остановился прислушиваясь.

Судя по голосам, внутри было трое. Степан открутил крышку с гранаты, рванул ее вместе со шнуром.
 - Девять секунд осталось вам на моей земле быть, гниды!
 Протянул руку, чтобы откинуть полог. Он распахнулся сам.

Выходящий фриц моментально оценил обстановку, и бросился на Степана, пытаясь выбить гранату. Никто! Никакая сила в этот момент не смогла бы это сделать! Степан в ярости обхватил его и повалил назад в блиндаж. Через несколько секунд прогремел взрыв.

* * *

- Папа, а мне говорили, опят много на склонах растет!
 Танюшка весело карабкалась впереди Игоря.
 - Ой! Папа!
 Нога дочери неожиданно провалилась под землю. Игорь подхватил ее. Танюшка, сморщившись, присела, потирая ушибленное место.

Игорь осмотрел заросли. По очертаниям, похоже, что здесь в войну было что-то типа блиндажа…
 - Папа! Смотри, что я нашла!
 Игорь оглянулся, дочь держала в руке гильзу от патрона.

- Война здесь была, доченька, с которой мой дедушка не вернулся. А, твой прадедушка.
 Взял у дочери гильзу.
 - А, где он погиб?
 Игорь вздохнул, рассматривая гильзу.
 - Без вести он пропал. Не дождалась бабушка вестей, так и не узнала, где его могилка. Много в войну без вести пропало, никто не знает, как и где погибли…

Голос Игоря вдруг осип, он проглотил комок в горле.
 - Доченька, кажется от одного весточка пришла…
 Что-то мешало ему говорить. Танюшка с тревогой вгляделась в него.
 - Пап?
 Игорь отвернулся от ребенка, чтобы она не видела лица. Суетливо вытащил сигарету, закурил.

- Ты что, пап?
 Игорь постарался ответить спокойно.
 - В таких гильзах наши солдаты писали, кто он и откуда… Доченька, не будем мы с тобой грибы собирать… Идем, отнесем это куда надо…

Голос все-таки сорвался. Он закашлял, сделав вид, что поперхнулся дымом. Успокоившись, бережно зажал гильзу в руке.
 - Может... эту весточку... кто-то очень давно ждет…
 Посмотрел вверх на спокойно проплывающие облака, пытаясь сдержать слезы.
 - Бабушка всю жизнь ждала… Так и не дождалась...

Что-то серьезное и взрослое появилось в ребенке. Она встала, забыв о больной ноге и подойдя к отцу, протянула ладошку.
 - Папа, пошли быстрее, ведь ждут…